Кто пилит Челябинск: разбираемся, как мегаполис превратился в столицу пеньков

Вступление

На перекрёстке улиц Витебской и Тернопольской есть очень старый дом, около которого высадили несколько роскошных елей. Точнее, попытались высадить, но, словно устав от грандиозной затеи, воткнули их почти в бетонную отмостку дома. Выглядят эти ели так, словно готовы сбежать, кабы не стягивающие их верёвки.

Проезжаем пару кварталов. Ещё один дом на пересечении улиц Татьяничевой и Смирных: здесь когда-то росли три впечатляющих тополя, гордые, как Ди Каприо на вручении «Оскара» (с парой подружек). Теперь вместо них торчат кочерыжки, но не сделайте ошибки: в Челябинске это долгое время называлось санитарной обрезкой.

Мы решили выяснить, почему Челябинск так беспощаден к своей зелени и что нужно поменять, чтобы стало лучше. Кстати, отправная точка у города неплохая: он не производит впечатления каменных джунглей, вот только большая часть насаждений — это увядающий фонд советских времён. Мы всё ещё проедаем (и пропиливаем) наследие отцов.

Обрезка деревьев — операция деликатная, а за спилом деревьев должна следовать их высадка, пусть в другом месте. В Челябинске же всё происходит по неведомому плану, и вырубка у нас идёт с куда большим азартом, чем озеленение.

Белое пятно вместо зелёного

Почему Челябинск год от года теряет зелень? Я сказал — теряет зелень? В этом месте меня легко обвинить в создании фейк ньюс, потому что обосновать этот факт я могу разве что с помощью фотографий с Google.Earth или предъявив наши новости, в которых очередная рубка деревьев всплывает чуть ли не каждую неделю (вот устрашающая подборка).

Но это субъективизм, а что говорит наука? Наука молчит. Забавно, что даже специалисты толком не знают, сколько у нас деревьев.

— На протяжении последних десятилетий мы видим уменьшение площадей под озеленение, погибшие или погибающие деревья, «закованные» в асфальт, обрезанные варварски взрослые растения и огромное количество очагов инфекций, — вводит меня в курс директор ботанического сада ЧелГУ Вера Меркер. — Но мы не знаем точно, каковы площади озелененных территорий в Челябинске, соответствуют ли они нормативам озеленения крупнейших городов и так далее. Последняя инвентаризация городского озеленения состоялась более 38 лет назад. Эта проблема поднималась нами на общественном совете по вопросам экологии при губернаторе Челябинской области в 2017 году и была услышана — в последние годы была проведена инвентаризация территорий общего и ограниченного пользования, но новые данные по озеленению по-прежнему отсутствуют в открытом доступе.

Без официальной переписи деревьев мы не можем видеть ситуацию объективно. А на каждую субъективную оценку чиновники ткнут нас носом в очередной сквер или посадку. Только понять, уравновешивает ли высадка вырубку, на практике невозможно. А ещё неучтённые деревья становятся легкой добычей тех же коммерсантов и застройщиков: заплатил компенсационный взнос, и трава не расти. В прямом смысле.

Бывает ли по-другому?

— Ничего не изменится, пока мы не будем относиться к каждому дереву как к живому существу, — считает челябинский урбанист Лев Владов. — Каждое дерево должно иметь инвентарный номер, и у него должна быть своя история роста, болезни, когда оно было высажено, какая порода, кто за него отвечает, кто обрезает. Эти системы давно разработаны и действуют в разных городах, но в Челябинске такого ничего нет.

Зачем нужны городские деревья

Кстати, пока мы не углубились, небольшой офтоп: для чего нужны городские деревья? Чтобы поглощать углекислый газ и выделять кислород? Применительно к городским деревьям это не совсем так: они, конечно, кислород выделяют, но не в тех количествах — город слишком прожорлив.

Дерево не «дышит» углекислым газом, как думают иногда. Дышит оно, как и мы, кислородом. Но попутно в процессе фотосинтеза поглощает из среды углекислый газ СО2, используя его для строительных нужд. Поэтому, чем быстрее прирастает масса дерева, тем больше оно вырабатывает кислорода. Но процесс роста не быстр, поэтому и поглощение углекислого газа не так велико.

Мой автомобиль выбрасывает в атмосферу Челябинска примерно 2,5 тонны углекислого газа в год (я посчитал из среднего расхода топлива 10 л/100 км и городского пробега 10 тысяч км). Чтобы компенсировать этот вред, древесная масса должна прирастать примерно на 1,5 тонны. Заметьте, это не масса деревьев, которые способны поглотить СО2, а требуемая степень их прироста. Вычисления с помощью специального калькулятора показывают, что для этого нужно примерно 30 тополей, и это — на одну только небольшую машину. Очевидно, что рост городской зелени заметно отстаёт от выхлопов сотен тысяч челябинских машин, не говоря о заводах, ТЭЦ и самих людях. Так что для поглощения СО2 в любом случае нужна помощь лесистых частей России.

В городе основная задача деревьев — задерживать пыль (а в этом деле растения — вундеркинды), создавать тень и повышать жизненный тонус его обитателей. Я вырос в гуще карагачей и яблонь центральных задворок Челябинска и вспоминаю о них с любовью. Большую часть уже снесли.

Город давно попилен

Почти каждый месяц в Челябинске разгорается скандал с очередной рубкой и пилкой, но сценарии похожи, как серии плохого ситкома. Запрос в администрацию города или района показывает, что участок находится в частной собственности, а разрешение на спил деревьев у владельца имеется. Вроде как печально, но по закону.

— Власти города успешно раздали участки городских земель в частные руки, и чисто формально всё по закону, если не вникать, как их выводили из городской собственности, — говорит депутат Центрального района Челябинска Елена Вахтина. — И участок пошёл по рукам, а потом, спустя какое-то время, последний собственник начинает стройку и вырубает деревья. Это очень долгоиграющая история.

Вот примеры из свежего запаса: масштабная рубка около ДК «Строитель» в Металлургическом районе под аптеку и на ЧТЗ под строительство кафе, которое, кстати, затеяла семья депутата и директора «ЧелябГЭТ» Александра Павлюченко. Но это лишь два частных примера, а на деле такой подход является системным.

Борьба местных жителей лишь изредка даёт результаты. Так, в 2015 году бизнесмен Сергей Дмитрук и его компания «ДМ-Строй» получили в аренду участок на территории сквера на улице Кирова около Свято-Троицкого храма. Здесь планировалось строительство, удивительно, тоже кафе. Тогда сквер удалось отстоять, хотя для этого потребовались судебные тяжбы и бурные общественные слушания.

Однако недавно Дмитрук снова попал в эпицентр скандала, вырубив деревья недалеко от пересечения улиц Кашириных и 40 лет Победы.

Интересен ответ челябинской мэрии на наш запрос о легальности рубки деревьев Дмитруком.

— Земля находится в частной собственности с июня 2017 года под размещение торгово-бытового комплекса, — сказали в мэрии. — Собственник в соответствии с Гражданским кодексом может на своём участке делать всё что угодно. Что конкретно там будет и когда — надо спрашивать у собственника.

Сам Дмитрук от комментариев тогда отказался. Что до позиции властей, то она как минимум двусмысленна: даже если бизнесмен имеет право сносить деревья, насколько обоснованно предоставление ему такого права?

Челябинские «лесорубы» чувствуют себя вольготно, поскольку наказание за снос деревьев в городе почти не практикуется. Вот характерный пример: весной этого года управляющая компания «Ленар» снесла десятки кустов и деревьев на улице Гончаренко: ущерб оценили почти в 160 тысяч рублей (и это по скромным челябинским расценкам, о которых ниже). Однако компания избежала наказания, поскольку Министерство экологии отказалось от претензий: управляйке зачли компенсационную посадку, хотя речь идёт о молодых растениях в другом месте (на улице Барбюса). То есть рисков для рубщиков деревьев в Челябинске почти нет: даже те, кто призван защищать зелень, спускают дела на тормозах, а в крайнем случае заставляют купить и высадить несколько саженцев.

Сколько стоит дерево

За самовольный сруб дерева нарушителю может грозить штраф по статье 8.28 КоАП (для юрлиц — до полумиллиона рублей), а также уголовная статья 260 УК РФ, если ущерб значителен, — тут уже вплоть до реальных сроков. Грозно? Совсем нет.

Ведь зачем рубить незаконно, когда закон, в общем, не очень против? Например, если фирма выкупила участок и получила разрешение на строительство, снос деревьев становится легальным, а оформление не слишком обременительно.

— Для сноса дерева нужно получить разрешение в управлении экологии при администрации города, — говорит глава ботанического сада ЧелГУ Вера Меркер. — Другой организации, которая бы давала разрешение на снос, нет.

То есть фактически независимой структуры для защиты деревьев в Челябинске не придумано: если уж город продал участок под застройку или коммерческое использование, разрешение на снос деревьев подразумевается.

За снос деревьев организация платит компенсационную стоимость, которая рассчитывается по специальной формуле. Например, за среднюю сосну, растущую у тротуара, нужно заплатить 24 тысячи рублей, если сосна могучая — до 42 тысяч. Но есть много нюансов, например, за ослабленное дерево платится на четверть меньше, за угнетённое — вполовину. А если дерево нарекли сухостоем, можно убирать бесплатно.

Тополя и вовсе впали в немилость, и даже за могучее дерево нужно отдать менее 13 тысяч рублей.

Насколько адекватны такие расценки? Судите сами: небольшое, но крепенькое дерево из питомника (не вичка, но и не взрослое) стоит порядка 30–40 тысяч рублей. Можно сэкономить, посадив «веточку», — популярное решение для Челябинска. Но такое недокормленное дерево требует расходов: урбанист Лев Владов, например, рассказывает, что стоимость его годичного ухода может превышать цену дерева. А прежде чем оно приживётся и даст полноценную крону, пройдёт несколько лет.

— Дерево, по сути, бесценно, потому что, пока вичка превратится в дерево, пара поколений сменится, — добавляет Лев Владов.

Вера Меркер также отмечает, что власти практически отказались от компенсационных посадок. С одной стороны, логика понятна, потому что те же застройщики подходили к вопросу формально. С другой стороны, возникают сомнения в адекватности оплаты и дальнейшей судьбе этих средств.

— Всё идёт в городскую казну и должно использоваться на озеленение, — говорит Вера Меркер. — Но проследить, на что и в каком объеме расходуются эти деньги, очень сложно. Мы теряем деревья, а какова компенсация — толком не знаем. Но в текущем году заметны работы по созданию и содержанию насаждений — на свободных от построек площадях довольно активно появляются новые посадки, разработанные ранее в 2018–2019 годах. Концепция озеленения центра города начинает работать.

Зона безответственности

Интересно, что в Челябинске нет структуры, которая бы отвечала только за озеленение. Лев Владов приводит в пример мегаполисы (где трава зеленее и нас нет) с городскими лесничествами — этакими «ботаническими войсками», готовыми сражаться за каждое дерево. А если и спиливать, то по врачебному принципу «не навреди».

У нас же всё сложнее. Например, деревья вдоль красных линий (дорог) относятся к управлению дорожного хозяйства (УДХ) — структуре, которая в силу естественных причин больше думает о дырах на асфальте, чем о плодородии земель. К тому же, говорит Лев Владов, как основной распределитель бюджетных средств УДХ выполняет множество задач, и лишняя головная боль для них... ну именно головная боль.

— Не удивлюсь, если они будут только рады, если с них снимут эту ответственность, — добавляет урбанист.

За насаждения вне дорог отвечают либо владельцы территорий, либо муниципальные учреждения, либо администрации районов. Есть примеры и удачных проектов, но нет единой стратегии.

А ещё есть управление экологии, которое вроде бы и должно нести ответственность за всё живое и зелёное, но по факту выполняет, скорее, «представительскую» функцию.

— Управление без своего бюджета — чем оно вообще занимается? — задаётся вопросом Лев Владов. — Главная проблема с озеленением Челябинска в том, что его выполняют люди без нужных компетенций.

Попросту говоря, далёкие от ботаники биологии, дендрологии. Люди, для которых дерево — это обезличенная единица вроде тротуарной плитки, которую можно пилить вдоль или поперёк.

Елена Вахтина считает, что городу прежде всего нужен грамотный генплан, который жёстко фиксирует зоны, недоступные для рьяных «лесорубов».

Бор-раздор

В рейтинге «Индекс городов» с точки зрения «зелёности» Челябинск занимает всё-таки не последнее место. Впереди с большим отрывом Москва (40 баллов) и Уфа (43 балла), в серединке — Казань и Тюмень (32 и 36 баллов), внизу — Екатеринбург и Омск (21 и 15 баллов), а Челябинск с 23 баллами не на самом дне, хотя и близко. Судя по детальной статистике, от дна нас отделяет городской бор — явление для города-миллионника уникальное.

Поэтому все поползновения на его территорию челябинцы воспринимают в штыки, а попыток немало. Скажем, при строительстве моста между Университетской Набережной и Худякова удалось «загнуть» его вокруг бора, но в остальном болевые точки всплывают чуть ли не каждый год. Горячая тема этого сезона: место под хирургический корпус ЧОДКБ — депутаты одобрили изменение зонирования бора, вопрос почти решённый.

Споры вызывало место под комплекс для шорт-трека, который к тому же производит очень странное (если не убогое) впечатление.

Людей беспокоят новости о строительстве банного комплекса в резиденции губернатора, которая находится на территории городского бора. Тем более стоит это удовольствие недёшево.

А вот ещё интересная тема — таинственные строения на месте бывшего детского лагеря «Маяк» недалеко от береговой линии Шершней. По выписке ФГИС ЕГРН участок площадью 4 гектара находится в собственности ООО «Консультанты Урала». А учредителями этой компании значатся бизнесмен Юрий Антипов и дочь совладельца ЧЭМК Александра Аристова Елена Кретова (данные сервиса «Контур Фокус»). Согласно выписке госреестра, на территории находятся нежилые здания спортивно-оздоровительного центра «Маяк». Однако, судя по спутниковым снимкам, строения подозрительно напоминают особняки.

Других претензий на бор тоже много: жители западных посёлков периодически требуют расширения улицы Худякова, а попутно звучат идеи строительства магистрали на границе бора. Была бы слабина, а повод вырубить ещё пару сосен найдётся. Но где пара, там и десять, а где десять — там гектар.

Помимо бора вокруг Челябинска есть и другие леса, которые подминает под себя застройка: сейчас в повестке — строительство спортивного комплекса на Северо-Западе, проект которого также предполагает масштабную вырубку деревьев.

Но дело не только в конкретных вырубках. Озеленение Челябинска интенсивно шло в прошлом веке, и в городе есть примеры удачного сожительства зданий и деревьев: сквер на проспекте Ленина как самый очевидный. Однако в последние годы вырубки приобрели размах капитального строительства, а озеленение делается по остаточному принципу и порой очень формально. Получается всё более пугающий дисбаланс.

На этом мы не заканчиваем разговор. На днях опубликуем продолжение этой статьи, посвящённое обратной проблеме: не рубке, а озеленению. Мы расскажем, зачем липы у нас стригут на манер пальм, почему вместо крупномеров сажают тощие вички и какими должны быть деревья на самом деле, — для этого мы съездили в питомник, где их растят. А ещё разберёмся, кто зарабатывает на «зелёной» теме. Не переключайтесь.

А пока почитайте историю многодетного отца, который тайно высаживает в Челябинске деревья.