Культ беляша. История южноуральского магазина, ради которого дальнобойщики делают 100-километровый крюк

Лет 8 назад мы снимали тестовые машины в полях между Яраткулова и Кулуево, и, поскольку процесс затянулся, я решил поискать в округе какую-нибудь забегаловку: очень хотелось есть. В Яраткулова наткнулся на магазин с пирожками и беляшами. Голод перевесил осторожность, так что я накупил горячей выпечки на всю команду. Наш оператор Андрей тогда есть отказался, пробормотав, что лучше жить голодным, чем умереть в сытости. Мы же с коллегами наелись до отвала, удивляясь двум вещам: пирожки оказались вкусными, а мы остались живы. С тех пор я заезжаю в этот яраткуловский магазин регулярно, каждый раз поражаясь его аномальной популярности. В обеденное время здесь стоят почти советские очереди, а парковка забита фурами, которые делают крюки по 50–100 километров ради местных беляшей. Все эти годы меня мучил вопрос: кто их печет?

Яраткулова — небольшая башкирская деревня, расположенная на перекрестье дорог регионального значения. По одной из них можно уехать в Челябинск (через Кулуево и Кременкуль), по другой — в Чебаркуль и Миасс, по третьей — в Карабаш или на Аргази. География отменная, но всё же замечу, что речь не о кафе рядом с федеральной трассой: уголок весьма укромный. При населении Яраткулова в тысячу человек беляши здесь пекут в таком количестве, что местные могли бы питаться исключительно ими.

Основной спрос, конечно, обеспечивают приезжие. Привычная здесь картина: из магазина выходит неутомимый водитель КАМАЗа, держа в руках пакет с полудюжиной беляшей, которые съест прямо здесь или в кабине. Некоторые набирают впрок, но съесть всё равно лучше побыстрее, потому что всё горячее, свежее, плюется соком.

Для меня было очевидно, что за небольшим придорожным бизнесом стоит не столько предприниматель, сколько человек, понимающий толк в домашней выпечке. Тот, кому важна репутация. Кто знает, как справиться с наплывом голодных дальнобойщиков. Но кто это?

Во время очередного тест-драйва я заехал в магазин и попросил продавцов познакомить меня с хозяином заведения. Ко мне вышла небольшая, улыбчивая, изрядно удивленная (не сказать напуганная) женщина Назия Асадуллина, которая наотрез отказалась фотографироваться, но согласилась показать изнанку своего дела. Магазин «Солнышко» принадлежит ее семье уже 10 лет, а сам бизнес построили, взяв в банке кредит на 3,5 миллиона рублей.

Кстати, забирать кредитные деньги Назия поехала в день падения метеорита, 15 февраля 2013 года, и сотрудники банка убеждали ее, что скоро упадет второй метеорит, начнется ядерная зима и деньги никому не будут нужны.

— А я им говорю: ничего не бойтесь, всё будет хорошо. Давайте мне деньги быстрее, мне надо домой ехать, а то помещение другие люди купят, — по-башкирски быстро отвечает она и смеется. — Я деньги в охапку сгребла и понеслась магазин покупать. Сейчас мы, конечно, кредит выплатили.

— 3,5 миллиона? По тем временам большие деньги: приличная квартира в Челябинске. Вы настолько были уверены, что пирожковый бизнес пойдет?

— Да, — отвечает она просто, словно дело в самом деле было беспроигрышным. — У нас с мужем до этого было хозяйство, держали по 100 гусей, по 500 уток. Мы знали, что справимся в любом случае.

— То есть вы были фермерами. А почему взялись за выпечку?

— У нас в деревне все любят печь, я сама люблю печь. Ой, я так люблю печь! Я людей люблю. Не хочу на пенсию. До сих пор тесто руками делаю, каждый день здесь, на кухне.

Она вспоминает, что идея пришла ей в голову во время прогулок по лесу: поначалу думала поставить там избушку и торговать пирожками собственной выпечки. Но первый киоск поставили, конечно, не в лесу, а в самой Яраткулова:

— Я дома пекла чебуреки и пирожки, в киоске мы их продавали. Было даже так, что люди к нам домой ехали, просили пирожков, а я отвечала: «Там киоск, там покупайте», — вспоминает Назия.

Но при перевозке от дома до киоска чебуреки остывали, а Назие хотелось иметь кухню рядом с торговой точкой, чтобы с пылу с жару. Тогда они с мужем присмотрели магазин у перекрестка дорог и рискнули залезть в долги: купили помещение, фритюрницу, тестомешалку. Выпечка Назии пользовалась сногсшибательным спросом, так что сомнений в успехе не возникало.

Первое время Назия с мужем и детьми делали практически всё сами, но постепенно подключились соседи, многие из которых имели поварской опыт. Потом стали приходить наемные сотрудники, и сейчас команда Назии стоит из десяти человек. Бизнес маленький, но точно гордый.

— Основные клиенты у нас — автомобилисты, дальнобойщики, — говорит хозяйка. — Раньше я котлеты делала, куриные бедрышки, вермишель. Мы даже тут столовую открыли, но проработала она две недели, а потом нас обворовали, унесли оборудование, а самое главное — генератор. Немножко это... по рукам нас ударило. А столовая всем нравилась: я там борщи делала, солянки. Столовую очень хочу открыть снова, но пока не знаю... Место надо.

На кухне Назия каждый день, и, подозреваю, в этом секрет успеха. Она не мыслит как коммерсант, маркетолог или бизнес-стратег. Ее реклама — это сарафанное радио, ее «дизайн-код» — это поднос с зажаренными пирожками, похожими на спящих поросят. Основа этого бизнеса — не погоня за долями рынка, а простая увлеченность и желание сделать всё идеально, чтобы и семья тобой гордилась, и односельчане.

— Масло мы меняем каждый день, — говорит Назия. — По 8–9 пятилитровок ежедневно получается. Отработанное масло у нас забирают: сначала его на олифу использовали, а сейчас печки топят. То есть у нас почти безотходное производство. Только вот не знаем, куда девать пятилитровки из-под масла: кому ни предложим, никто не берет. Это для нас огромная боль. Я ужасно мусор не люблю.

Напоследок Назия отдала мне два больших пирога с мясом и рыбой плюс целый мешок беляшей (в этот день я работал за еду). Уезжая, думал о том, что кадровый резерв России — это не сверхлояльные чиновники и топ-менеджеры с правильной речью, а такие люди, как Назия. Но для государства они — вроде статистической погрешности. Это люди-невидимки, которые живут сами и создают жизнь вокруг себя, без чьей-то указки сверху, без кнута и даже без пряника.

Но в России таких примеров немного. Наш дикий, пустоглазый, чванливый капитализм страдает гигантоманией, зависим от государства и привык брать под козырек. Этот капитализм нахватался красивых идей про лидерство и эффективность, но простые соображения вроде качества самого продукта проваливаются у него в глубину списка. Наш капитализм полон оправданий про нехороших западных партнеров, которые вечно мешают ему цвести, живет с оглядкой на гранты и госпрограммы, а если что-то идет не так, впадает в депрессию и наплевательство.

И Назия напомнила мне, что источник развития может быть в самих людях, в их увлеченности, что никаких федеральных программ для этого не нужно. Но таким самородкам в России зачастую не хватает уверенности в себе, не хватает питательной среды. Государство с его нервозной политикой сверхидей воспринимает мелкий бизнес стайкой комаров, которые жужжат, кусаются, а для чего нужны — неясно. Государство волнуют интересы ВПК и нефтяных компаний, поэтому вдали от федеральных трасс в России поесть или негде, или страшно. Поэтому превратилась в денежный комбайн платная медицина, поэтому трудно найти нормальный автосервис...

Народным талантам, как всяким утопающим, нужно спасать себя самим. И хорошо, что некоторым это удается с блеском. С блеском масла во фритюре.

Кстати, есть и другие примеры такого подхода. Недалеко от Яраткулова находится село Кумысное, где семья, увлеченная животными, сделала потрясающий зоопарк со страусами, медведями и рысью. В другом башкирском селе, Саккулово, наладили выпуск промышленных тракторов. А на границе Челябинской области и Башкортостана есть очень странный ретрит-отель «Диостан»: он хоть и построен небедным человеком, но не ради заработков.

Еще больше историй из уральских мест — в нашей рубрике «Репортаж из глубинки».