Владимир Жмеренецкий, д. т. н., заведующий кафедрой теории безопасности МПСИ; Константин Полулях, к. т. н., главный научный сотрудник МПСИ: «Самой главной опасностью сегодня является то, что люди стали много врать»

Ученые кафедры теории безопасности Московского психолого-социального института, филиал которого находится в Челябинске, читают лекции по дисциплине «Безопасность социальных систем». Обучение знаниям о безопасности осуществляется не только в Москве, но других регионах России: Южный Урал, Дальний Восток... По их мнению, методический подход к преподаванию дисциплин ОБЖ в школах и БЖД в вузах безнадежно устарел. Сегодня нужно не только уметь снижать тяжесть последствий уже произошедших аварий и катастроф, но и учиться выявлять и упреждать новые грозящие человечеству беды. Поскольку современных управленцев из различных госструктур мало волнуют проблемы будущего, то ученые решили активно передавать накопленные знания о безопасности подрастающим поколениям.

Видимая и невидимая часть айсберга

– Назовите самые яркие опасности, характерные для дня сегодняшнего.

– Самой главной опасностью, точнее источником опасности, сегодня является то, что люди стали много врать. Вранье стало негласной нормой нашей жизни. У нас есть слайд про масштабы различных угроз (наркоугроза, безработица и т. д.), которые характеризуются цифрами. Так вот, есть цифры официальной статистики, а есть реальные цифры. Отличаются они, как видимая и невидимая части айсберга. То есть реальные факты и цифры этих угроз либо замалчиваются, либо идет откровенное вранье. Люди не знают реалий. Это касается и безработицы, и наркомании, и коррупции. Можно ли управлять страной, регионом, предприятием, владея неправильной информацией? Нет. Как ты можешь распределить ресурсы, если нет точной информации? Да никак. Летом пожары полыхали по всей России, но информация о их масштабах – наша и зарубежная – совершенно разная. Наши цифры – в разы меньше. Но ведь цифры – это и выделяемые ресурсы.

– Вы не можете влиять на эту ситуацию?

– Как выясняется, влияние все-таки есть. К примеру, сегодня руководитель ФСКН г-н Иванов уже озвучивает цифры наркоугрозы, близкие к реальным, которые еще несколько лет назад содержались почти в секретности или считались «дутыми». Можно считать наркоманами тех, кто состоит на учете в соответствующем учреждении, но на самом деле у нас на одного учтенного наркомана приходится как минимум пять-семь не учтенных. Об этом говорят все эксперты – и наши, и зарубежные. Еще совсем недавно официальные данные расходились с данными экспертов, теперь они сближаются.

Главная наша модель, которую мы пропагандируем, гласит, что нужно разделить понятия «носители опасности» и «источники опасности». Носители опасности – это те, кто непосредственно негативно воздействует на объект защиты. Это преступники, участники наркобизнеса, воры, коррупционеры, непрофессионалы... Но есть также условия, причины и факторы, которые порождают этих носителей опасности – безработица, неудовлетворенность жизнью, вранье... Бороться нужно с теми и другими, но методы их выявления, оценки и действий по борьбе с ними разные, а значит, и разные профессионалы должны этим заниматься.

– Но при этом нужно знать реальную обстановку.

– Несомненно. А также нужны новые подходы и новые методы анализа и обеспечения безопасности. Не надо ведомства типа МЧС увеличивать до бесконечности, потому что тогда мы только будем бороться с последствиями, а их масштабы в современном мире будут расти и расти.

Теория и практика

– Как вы пришли к таким выводам?

– Мы представляем одну из московских научно-творческих групп, специализирующуюся на исследовании различных проблем и аспектов безопасности. Представители нашей группы работают в различных сферах жизнедеятельности, имеют обширные знания и опыт работы в министерствах, ведомствах и коммерческих организациях. Мы, например, много лет занимались проблемами безопасности полетов в военной авиации, затем довелось поработать в ряде правоохранительных ведомств. Наш опыт показывает, что вплоть до настоящего времени проблематика безопасности считалась и считается уделом практиков. Все применяемые методы и реализуемые мероприятия по безопасности базируются на практическом опыте. Так, например, после авиационных аварий создавались комиссии, которые анализировали причины, а затем разрабатывали практические мероприятия для устранения подобных проблем. При этом знания о безопасности научно не систематизировались, а разработкой теории безопасности вообще никто не занимался.

– Даже в атомной энергетике?

– Научные разработки по обеспечению безопасности объектов атомной энергетики можно назвать наиболее глубокими. Это связано с масштабом возможных катастроф. Особо пристальное внимание к данной проблеме было привлечено после чернобыльской аварии. Хотя уже за пять лет до этой аварии академик В. А. Легасов призывал запретить разработку сложных технических систем, не обладающих собственными, внутренне присущими свойствами безопасности. Но его тоже не услышали. После аварий в атомной энергетике наконец-то был реализован один из принципов безопасности – принцип «многоэшелонной защиты». Но в других отраслях и направлениях обеспечения безопасности и этого не произошло.

– С кем вы пытались наладить сотрудничество?

– Обращались мы во многие профильные институты РАН. Стремились создать отдельную научную группу, занимающуюся теорией безопасности социальных систем, но при слове «безопасность» нам отвечали, что это чисто ведомственная задача. Однако в прошлом мы были специалистами этих ведомств и прекрасно знаем, что в ближайшей перспективе там эту задачу никто решать не будет. Они ведут неравную борьбу с преступниками, наркопотоками, нелегальной миграцией и т. д., поэтому сил на разработку теории безопасности хронически не хватает. Да и такая задача не ставится.

Потерянное поколение управленцев

– Вас не слышат ни ведомства, ни управляющие ими структуры, потому вы выходите на педагогическую аудиторию?

– Да, мы убедились, что в рамках ведомственного подхода теоретические разработки внедрить тяжело, здесь по-прежнему сильны нормы, традиции. И тот кадровый состав, который работает во всех направлениях российской безопасности, зажат этими рамками. Это одна из причин, почему мы сегодня идем в образование, в педагогику. Если говорить грубо, то поколение управленцев, которое сегодня находится у руля, в нашем понимании потеряно, изменить их нельзя. Поэтому остается надежда на молодые поколения. Но нам предстоит детально разработать методику преподавания теории безопасности для разных возрастных групп и специалистов. Есть безопасность детства, есть безопасность человека, есть безопасность социальных систем и есть безопасность человечества. Если, например, человек получает второе высшее образование, то он должен получать знания по курсам «Безопасность систем» и «Безопасность общества», то есть знать и понимать глобальные проблемы безопасности, стоящие перед обществом, государством и человечеством.

– Если говорить о программе ОБЖ в школах, то есть образовательных стандартах, они вас устраивают?

– Это наследие советской школы, продолжение дисциплин из старой школьной программы – гражданская оборона и начальная военная подготовка. Сами преподаватели не в восторге от такой программы, потому и интересуются нашими разработками. Имеющиеся образовательные стандарты не отвечают современному представлению о системе безопасности. Кроме того, дисциплина «безопасность жизнедеятельности» в высшей школе на 90 процентов повторяет школьный предмет ОБЖ. Половина рассматриваемого материала – устаревшая информация: отравляющие вещества, противогазы, бомбоубежища и так далее – все это день вчерашний.

– В то время как педофил проникает в форточку и насилует детей в школе.

– Подобные этому примеры можно десятками приводить. Опасности дня сегодняшнего не соответствуют параграфам в учебниках. Это первое. Второе – специалисты с высшим образованием должны иметь мировоззренческую позицию, а не уровень правил собственного выживания в чрезвычайных ситуациях. Выживание собственно человека – это одно, а понимание того, что порождает опасности, – это другое. Ведь опасности не из земли растут, их порождает некомпетентность, неправильная организация процессов, неправильное управление... А нам говорят: учитесь выживать в тех условиях, которые мы вам создаем. Поэтому ученые нашей группы стремятся к тому, чтобы понимание безопасности было комплексным, системным. Именно такое понимание позволит человеку в любой ситуации и любом окружении, а также на любом рабочем месте, которое он займет в будущем, правильно оценить обстановку, овладеть ситуацией и действовать наилучшим образом с точки зрения минимизации опасности.

– То есть предупреждая ее?

– Да, основной упор – на предупреждение. Чтобы не пожары тушить, а не допускать их.

«Это наше кредо»

– Интересны ли вы образовательным сферам?

– Судя по тому, что после лекций в аудитории всегда остается довольно большая группа людей и начинает задавать вопросы, да. После всероссийской конференции РАО «Развитие системы образования – основа безопасности страны», в которой мы участвовали, наши ученые получили приглашение от Северо-Восточного федерального университета (г. Якутск) принять участие в ряде мероприятий. Налажены рабочие контакты с профильным факультетом Екатеринбургского педагогического университета. Расширяются связи с другими образовательными и научными организациями в разных регионах.

Этим летом мы приняли участие в конференциях и курсах лекций в Магадане, Якутске и в Нерюнгри, где слушателями были преподаватели, педагоги, руководители различных уровней образования Якутии. Интерес к лекциям был большой, также высказывались просьбы и пожелания о разработке учебных пособий для всех уровней системы образования. Нами подготовлен курс «Безопасность социальных систем», который проходит апробацию и внедряется в учебную программу МПСИ и на социологическом факультете МГУ (при подготовке магистров).

– В Челябинске вы тоже не впервые?

– К вам мы приезжаем в третий раз, поскольку ежегодно участвуем в конференции «Комплексная безопасность объектов и субъектов социальной сферы». В прошлые приезды была достигнута, можно сказать, трехсторонняя договоренность о создании на базе ЧГПУ лаборатории по проблемам безопасности в сфере образования. В работе лаборатории предполагалось участие специалистов ЧГПУ, МПСИ и Минобрнауки Челябинской области. Эту идею поддерживало прежнее руководство областного министерства образования и науки. Сейчас продвижение этой инициативы приостановлено.

– Каковы задачи такой лаборатории?

– Прежде всего – научные исследования в этой области, мониторинг состояния безопасности в области образования и работа над методическими пособиями для школ и вузов. У нас есть другой пример, в МГУ на базе социологического факультета создан центр безопасности социальных систем, есть и другие творческие площадки, где мы регулярно проводим семинары, круглые столы и встречи специалистов различных областей знаний, в первую очередь социологов. К этому процессу подключаются и другие специалисты: историки, психологи... Обнадеживает то, что уже появились и руководители, которые понимают проблему и интересуются нашими авторскими разработками, просят помочь в проведении исследований, в подготовке аспирантов.

– Удается найти такое же понимание на уровне Министерства образования и науки России?

– У нас сегодня тесное взаимодействие с Российской академией образования, ректор МПСИ С. К. Бондырева является академиком РАО. Нам известно, что в РАО создается научно-исследовательский институт по проблемам образования и социализации, в котором предполагается создание научной лаборатории «Безопасность социальных систем». Мы оказываем помощь в создании этой лаборатории.

– Что влечет вас в регионы России, стремитесь активизировать движение на местах?

– Это наше кредо. (Смеются.) Мы откликаемся на интерес к нашей работе. В Якутии сегодня уже внедрили в системе непрерывного дистанционного образования наш модуль «Безопасность социальных систем». Если директор школы или ректор вуза берут на себя труд внедрить наши методики в рамки существующих стандартов, мы оказываем им всяческую поддержку. В частности, читаем наш краткий курс «Безопасность социальных систем», который, на наш взгляд, является современным по всем параметрам.

Фаза пессимизма пройдена

– Если говорить о ситуации в образовании в целом, то до оптимизма далеко?

– Долю оптимизма нам придает понимание, что фаза пессимизма уже пройдена. (Смеются.) Вот сегодня мы полетим на самолете в Москву. В этой ситуации каждый человек до определенного момента задает себе вопрос о безопасности полета. Но, когда самолет уже оторвался от земли, вопрос отпадает сам собой. Потому что взлетевший самолет остановить уже нельзя, это приведет к гибели. Так вот, наша страна в целом сейчас находится в этой точке – либо взлетит, либо упадет. Поэтому на всех совещаниях мы теперь пытаемся повернуть ситуацию: хватит говорить про угрозы, нужно говорить, как надо делать, как достичь безопасности. Еще один вопрос поднимается часто в сфере ученых: когда мы начнем создавать что-то серьезное в сфере безопасности, чтобы противодействовать всему спектру современных угроз? Когда перестанем только задавать эти вопросы, а начнем реально делать, – отвечаем мы, – создавать эффективную систему безопасности и готовить нужные для этого кадры.

– Но это, вероятно, далекое будущее.

– И ради этого уже сегодня мы хотим развернуть систему образования в научную сторону в части изучения вопросов безопасности. Мы перестали давать рекомендации нынешним руководителям. Это бесполезно. Наука здесь опоздала. Сегодня прежде всего мы должны обогатить знания преподавателей и психологов новым мировоззрением в области безопасности. Они оказались наиболее восприимчивыми, особенно психологи. Повторюсь, сегодня мы изучаем старые опасности, в то время как постоянно появляются новые. И вот с этими опасностями должны первыми разбираться профессионалы. А где их взять? Их же нужно подготовить. Значит, готовить нужно в первую очередь педагогов, владеющих знаниями о безопасности и умеющих профессионально их преподавать.

– Которые научат будущие поколения прежде всего не врать, потому что себе дороже?

– Да. Хотя это неимоверно трудно, потому что такова физиология человека, он не может не врать. Однако на уровне мироощущения каждый человек способен понять, что вранье в конечном итоге всегда ведет к гибели.