Последний романтик: Марк Бент в воспоминаниях коллег и учеников

8 декабря 2011 года не стало Марка Иосифовича Бента. Доктор филологических наук, один из ведущих российских специалистов по истории немецкой литературы классико-романтического периода, легендарный профессор Челябинского государственного университета скончался на 75-м году жизни. С уходом Марка Иосифовича в вузе завершилась целая эпоха – эпоха немецкого романтизма. Хотя сам Марк Иосифович к подобным высокопарным определениям всегда относился с иронией и определение себя как «эпохи для вуза», навряд ли бы поддержал. Большинство филологов и журналистов Челябинска, среди которых руководители и многие сотрудники 74.ru – в свое время посещали его лекции и трепетали перед ним на экзаменах (Марк Иосифович славился своей строгостью и принципиальностью). У каждого, кому выпало счастье слушать лекции Марка Иосифовича, в душе – свои ассоциации с ним и воспоминания о нем. Сегодня своими воспоминаниями с читателями ChelDiplom.ru делятся коллеги и ученики Марка Бента.

Ректор Челябинского государственного университета, доктор экономических наук Андрей Шатин: «Марк Иосифович Бент был одним из тех людей, с образом которых ассоциируется Челябинский государственный университет. Для многих поколений выпускников гуманитарного профиля профессор Бент являлся олицетворением ЧелГУ в его основных направлениях деятельности: качественное образование, обучение через вовлечение в научные исследования, просвещение и формирование гражданской позиции, воспитание в целом, потому, как они полностью соответствуют его жизненному кредо. Он делился со студентами и коллегами по работе не только своими фундаментальными знаниями, но и своим жизненным опытом, своими мыслями и идеями, пробуждал в студентах пытливый ум, воспитывал своим примером, делал мир лучше для тех, кто был рядом с ним.

Челябинский государственный университет свято чтит память тех, кто внес значительный вклад в его развитие. Так в университете учреждены для студентов и аспирантов стипендии имени выдающихся ученых, открываются памятные аудитории. Думаю, что имя профессора Бента также будет увековечено в истории университета, которому он отдал лучшие свои 33 года жизни».

Заместитель декана филологического факультета ЧелГУ, кандидат филологических наук, доцент, директор Института гуманитарных проблем, выпускник филологического факультета ЧелГУ 1990 года Дмитрий Харитонов: «У нас вторая лекция была по истории античной литературы, и мы сразу поняли, какого уровня преподаватель перед нами. С той поры занятия у Марка Иосифовича были у нас самыми любимыми. Несмотря на, казалось бы, неброскую манеру ведения лекций, тем не менее он умел очень лаконично сделать сложную вещь яркой и запоминающейся. Я не побоюсь такого сравнения: есть лаконизм Пушкина, и можно говорить о лекционном лаконизме Бента. Это, что называется, высшее мастерство, когда преподаватель держит аудиторию не какими-то внешними вещами, а внутренней энергией, внутренним динамизмом. Марк Иосифович Бент – один из основателей филологического образования в ЧелГУ, один из тех людей, кто заложил традиции, по которым наш факультет существует до сих пор. Когда я учился в аспирантуре УрГУ, то мог сравнивать уровень знаний по зарубежной литературе студентов разных вузов. Тот уровень, и те объемы знаний, которые давал Марк Иосифович и которые приживались в памяти его студентов, были совершенно несопоставимы с тем, что давали в других вузах... Да, его экзаменами всегда пугали первокурсников, но у меня с ним сложились хорошие отношения, был даже такой случай, что он поставил мне экзамен «автоматом», что бывало крайне редко, правда, не по базовому курсу, а по спецкурсу. Вообще, мне экзамены Бента было сдавать интересно, его мало волновало то, что я скажу в основной части, потому что потом следовали вопросы и беседа. И хотя, конечно, нельзя ставить преподавателя и студента на уровень собеседников, но для меня его экзамены запомнились именно такими».

Доктор филологических наук, завкафедрой теории массовых коммуникаций факультета журналистики ЧелГУ, выпускница филологического факультета ЧелГУ 1987 года Марина Загидуллина: «Марк Иосифович был очень ранимым человеком. Он бережно относился ко всему, что сейчас мы назвали бы «местом памяти» – воспоминаниям о своей скитальческой судьбе, какому-то ужасному внутрироссийскому бесприютству – мне именно так запомнилось. Но я никогда не забуду, как читал он нам на лекции фрагмент из рассказа Марка Твена «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса»: «Тут они подтолкнули своих лягушек сзади, новая проворно запрыгала, а Дэниел дернулся, приподнял плечи вот так – на манер француза, а толку никакого, с места не может сдвинуться, прирос к земле, словно каменный, ни туда ни сюда, сидит, как на якоре». Когда Марк Иосифович дошел до «приподнял плечи вот так – на манер француза»... он просто непередаваемо дернул плечами вверх – дескать, ну что же делать? (лягушка была до отказа набита дробью – что ей оставалось, как не дергать плечами? – но никогда и никто не изобразил бы бедного лягуха Дэниэла так трогательно и комично одновременно, как наш Бент). Это было 25 лет назад, но я очень хорошо помню наш телячий восторг. А сегодня все вспоминаются его выступления на факультетских посиделках – такие изысканные и аристократичные – но всегда очень, очень искренние и поразительно точные.

Например – его рассказ о первом дне в нашем университете, когда на кафедру заглянула Наталья Алексеевна Новоселова – невероятно элегантная даже в те трудные для элегантности годы – и Марк Иосифович подумал: «Надо же, в какую светскую атмосферу я попал!» Невозможно вот так в тексте передать его чудесную интонацию – как он произносил эту фразу, нажимая немного на «светскую».

Мне довелось быть и студенткой Бента, и потом его коллегой. И это было невероятно интересно – узнавать его с новых сторон. Например, я и сейчас могу закрыть глаза и увидеть как на фотографии Бента с сигаретой за факультетским столом на какой-то вечеринке. Я тогда просто обалдела – Вы что, Марк Иосифович, курите? А он так серьезно и даже мелодраматично слегка, с чувством немного задетых душевных струн – когда пью, курю. Но курил он так театрально, эффектно, красиво, что было ясно – очень уж редко с ним это «пью-курю» случается, прямо какой-то антураж, да и только... Он ушел сегодня. Но это так – формальный уход. Мне кажется, на самом деле, он – как князь Андрей у Толстого – ушел намного раньше. Он уходил в себя, ото всех, замыкался, закрывался, было впечатление его ужасной усталости от людей вообще, и не только от людей – мне кажется, от книг, науки, впечатлений, размышлений. Это было какое-то мощное бегство – от себя ли? В себя ли? кто теперь сможет сказать. Было ощущение его вызывающего, непреодолимого одиночества – и все последние годы, немало, лет восемь, наверное, даже больше – казалось, что с ним «случилось это», как говорила Наташа Ростова про князя Андрея, что ему все неинтересно, тяжело, ненужно, скучно. Но как бы то ни было, он всегда оставался самим собой – тонко ироничным, милым, внимательным. Если он что-нибудь и произносил – это всегда было «бонмо» – остроумная фраза. И никогда не забыть, как блестяще читал он цитаты по-немецки, по-французски, по-итальянски, по-английски, как вел он замечательный спецкурс о сквозных мотивах в мировой литературе, как закрывал свою тетрадочку на кафедре в конце пары, улыбался и тихо так, вкрадчиво говорил: «Ну а об этом я расскажу вам в следующий раз»... Он шел по проходу к выходу, а мы, дураки, только что не аплодировали ему (надо было!) – просто таяли от восхищения».

Доцент, кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы ЧелГУ, выпускница филологического факультета ЧелГУ 1988 года Галина Вардугина: «Когда мы пришли к Бенту на первый курс, это был культурный шок, потому что он подавлял своей эрудицией. Нам казалось невероятным, что человек столько знает и так об этом говорит! Меня всегда удивляло то, как он умел из нескольких синонимов подобрать один, наиболее точный и адекватный тому, о чем он рассказывает. Сама манера чтения, и композиция лекций была очень нова. И в дальнейшем (Марк Иосифович вел у нас практически на всех курсах) все больше и больше расширялась амплитуда впечатлений: сколько он знает и как квалифицированно судит. Для меня он остался навсегда образцом лектора. Свой первый экзамен у Марка Иосифовича мне было сдавать легко, потому что я прочитала все, и даже обвела в рамочки карточки тех произведений, которые могла бы процитировать практически наизусть. И когда Марк Иосифович стал просматривать их, он спросил меня, что это обозначает. Я ответила, что эти произведения я могу цитировать страницами. Он заулыбался сразу же: «Вы стихи пишете?». Я сказала, что да, пишу. За экзамены я всегда получала пятерки, сдавала без проблем, хотя на факультете о его экзаменах ходили легенды. Пятикурсники всегда предупреждали, что Бент очень любит детали, что, например, обязательно будет спрашивать описание щита Ахилла, и пересказанный друг другу сюжет здесь не спасет. Сегодня, когда видишь ссылки на труды Марка Иосифовича, слышишь о нем на встречах с коллегами, понимаешь, что значение научных достижений этого человека далеко не ограничивается нашим университетом. Вместе с ним уйдет определенная эпоха. Может быть, дух 1960-х, какая-то определенная критическая позиция, и, конечно, традиции преподавания, традиция многогранной, блистательной лекции. Я запомню Марка Иосифовича как человека, который всегда держался на определенной духовной высоте».

Старший преподаватель кафедры литературы, кандидат филологических наук, выпускник филологического факультета ЧелГУ 2002 года Александр Полушкин: «Марка Иосифовича я знаю со школьных времен. В 9 классе он вел у нас факультатив по зарубежной литературе. Уже тогда он произвел на меня неизгладимое впечатление, как человек высокого научного, академического уровня, практически недосягаемого, как человек глубочайшей интеллигентности и внутреннего благородства. Это проявлялось практически во всем: в постановке голоса, в движениях, в кругозоре, речи и так далее. Я заранее не планировал, что если поступлю в наш университет именно на филологический факультет, то пойду к Марку Иосифовичу.

Как-то само собой образовалось так, что научным руководителем своих курсовых работ я выбрал именно его. В моем становлении как преподавателя, как ученого Марк Иосифович сыграл одну из важнейших ролей. Он был человеком, а которого я всегда ориентировался. Мне кажется, что все, кто находился в орбите его влияния, уже не могли читать лекции не «по-бентовски». От него мы заимствовали и манеру, принципы работы с материалом и высокие требования к себе. Хотя манеру чтения лекций Марка Иосифовича скопировать невозможно – это уникальный дар, превращать лекцию в художественное произведение, где все – от заголовка до финальной цитаты – находится в гармоничном сочетании. Его лекции захватывали.

Марк Иосифович обладал очень тонким чувством юмора, который всегда отличала грустная ирония. Все его юмористические обороты часто сопровождались аллюзиями к всевозможным произведениям. Цитаты у него находились просто моментально, словно возникая из воздуха. На факультете за ним шел шлейф мифов о строгости, о том, как сложны его экзамены.

Зачастую на людей, близко с ним не знакомых, он производил впечатление холодной рафинированной интеллигентности, чего-то такого, прекрасного и недосягаемого, как античная статуя. И эта дистанция им сознательно выдерживалась. Возможно это впечатление присутствия над схваткой, над ситуацией, его умение всегда казаться выше и становилось источником страха у студентов. Ну и, конечно, серьезность отношения к материалу – здесь Марк Иосифович никогда не делал никаких поблажек. Я прекрасно помню свой первый экзамен у Марка Иосифовича. Вообще экзамен по «Античке» – это своеобразная процедура крещения для первокурсников, обычно самый первый экзамен в расписании, от которого как минимум зависит вся будущая сессия. Сейчас не помню, какой билет мне попался, но точного ответа у меня не было, я пытался выкрутиться с помощью того, что знал. И Марк Иосифович, выслушав мои «расползания мыслею по древу», сказал, что ставит мне отлично исключительно за мой дар красноречия, который филологу, скорее всего, пригодится. Я запомнил этот тонкий урок, было стыдно, и, думаю, все следующие оценки отлично на экзаменах Марка Иосифовича я получил заслуженно. Я запомню Марка Иосифовича как человека, который прекрасно знал свое место в этом мире, зал, что это место в первую очередь определено его наукой».

Доцент кафедры теории языка ЧелГУ, кандидат филологических наук, выпускница филологического факультета 1985 года Елена Квашнина: «Несколько лет назад я увидела картину, которая до сих пор стоит у меня перед глазами. По улице, не обращая ни на кого внимания, шли двое – мужчина и девочка. В их глазах было какое-то удивительное единение, они так самозабвенно общались! Я их узнала – это были Марк Иосифович Бент и его дочь Маша – подросток. Они шли как-то отдельно от всех, и было видно, что им интересно друг с другом. Тогда я еще подумала, что иметь в ежедневных собеседниках Марка Иосифовича – невероятное счастье. Он не был ментором по отношению к дочери, она была ему искренне интересна со своими детскими мыслями, в его взгляде было столько теплоты! Это был какой-то особый союз – единение душ, пониманий, ощущений, союз такой невероятной силы и чистоты, что так нечасто встретишь. Думаю, что они были счастливы вместе, им было хорошо. Я тогда откровенно порадовалась за Машу, за Марка Иосифовича, за них обоих. Несколько дней назад Маша защитила кандидатскую диссертацию.

О Марке Иосифовиче... Он был особенным. Начинал говорить тише, если в аудитории громко разговаривали. Никогда не перебивал собеседника. Удивительно деликатно умел убеждать. Был невероятно мудрым и сдержанным. Обладал проницательным взглядом, умел быть ироничным. Бент – одна из знаменитейших и достойнейших фигур Челябинского университета. Он неповторим и абсолютно незаменим».

Директор по спецпроектам ГК Rugion, выпускник филологического факультета 1995 года Роман Грибанов: «Я поступил в университет не сразу после школы. Перед вузом год пришлось отработать на заводе. Весь этот год, стоя у станка, я представлял себе, как буду студентом. Очень хотелось учиться, тяга к знаниям была огромная. И во многом реальность в вузе не совпадала с теми фантазиями, которые я себе представлял, когда был рабочим подростком. Представления о настоящем вузовском преподавателе на 100% совпали только в одном случае – в случае с Марком Иосифовичем Бентом.

Первая пятерка, которую я получил в университете на сессии, была пятерка за экзамен по античной литературе. Бент настолько увлек меня своими лекциями, что я прочитал все, что можно было найти в нашей университетской библиотеке, в частности, всего Еврипида. Этим я Бента поразил, а Бента поразить было непросто. Еще мне особенно запомнилось, что понравилось, что на экзамене Бент не просто сидел и слушал своего ученика, а внимательно его изучал. У меня тогда на пиджак был прикреплен значок: российский герб – литой двуглавый орел. Это был 1990 год, еще такой герб не был распространен. Причем на том значке был необычный рисунок. После того как я в деталях рассказал про изображение на щите Ахилла (Гомера благодаря Марку Иосифовичу я выучил практически наизусть) следующим его вопросом было: « А что это у вас за значок? И почему такой необычный орел?»

Я пустился рассказывать про то, что двуглавые орлы в России были разные: Николаевский орел, Петровский орел, орел Ивана Грозного. Все студенты, которые собрались в это время в аудитории, с изумлением наблюдали за этой сценкой. Еще тогда на первом экзамене мне запомнилось, что Марк Иосифович не из тех, кто просто механически сидит и слушает ответ ученика, но стремится увидеть в студенте личность. Марк Иосифович обладал потрясающими человеческими качествами: обаянием, умом, чувством юмора. Горжусь, что в своей карьере журналиста успел сделать интервью с ним».

Руководитель пресс-службы ОАО «Ашинский метзавод», выпускница факультета журналистики ЧелГУ 2005 года Анастасия Гусенкова: «Счастье встретить на жизненном пути человека, имя которого – пароль для большого количества людей. Назовешь его – и увидишь в глазах собеседника восторг, который не требует разъяснений. Счастье вдвойне, когда вам выдается не просто делить купе в поезде, а получить радость постоянного общения. Это может быть успешный коллега по работе. Выдающихся талантов сосед. Друг семьи. Преподаватель.

Когда мы, первокурсники, ошалелые от студенческой вольницы, только обживались в ЧелГУ, несколько имен старшие товарищи продиктовали нам сразу. Продиктовали и попросили запомнить. С их обладателями мы познакомились довольно быстро, и ярче всего на этом небосклоне сияла звезда Марка Иосифовича Бента. Так же ярко, как блестели его черные глаза, острого взгляда которых опасались мы все.

Тогда трудно было понять, насколько знаковой для нас была эта встреча. Непросто оценить масштаб человека, стоящего по ту сторону кафедры каждый четверг. Нас больше беспокоило, как осилить список литературы и куда спрятать шпаргалки на экзамене. А вот потом… Потом нам стало не хватать Марка Иосифовича. И чем ближе был выпуск, тем осознаннее становилось чувство, что мы взяли от него далеко не все, что могли. А он ничего и не прятал, не скрывал и не врал никогда, надо было просто спросить. Не обязательно о литературе. О жизни. Его, нашей. И мы бегали на кафедру, спрашивали, писали материалы в СМИ. Мы по нему голодали.

В целом мои студенческие воспоминания о Марке Иосифовиче немногим отличаются от моих коллег. Его образ складывается из тихого голоса, к которому все прислушивались, пронзительного ума, которым все восхищались, неподражаемого сарказма, который до сих пор все цитируют, знаменитых ловушках на экзаменах, которые уже опробовали некоторые преподаватели… Даже сплетни о нем почтительно назывались «историями» и «легендами». Рядом с Марком Иосифовичем мы боялись дышать…

Легенда и эпоха, рыцарь и романтик. Он нашел бы тысячу слов, чтобы опровергнуть каждое из этих своих «званий», неоднократно употребляющихся в паре с его именем. А что вернее всего – обошелся бы двумя: «Не преувеличивайте».

Спите спокойно, любимый профессор. Вы оставили здесь очень многое. А с собой забрали всего лишь наши сердца».