«Уже не можем ждать»: в детсадах и школах Челябинска станет больше особых детей

Особые дети могут учиться вместе с обычными детьми, но для этого им необходимо создать определенные условия. В общественной организации «Открытое сердце» уверены, что при грамотном подходе от инклюзии выиграют и те, и другие. Специально для педагогов и родителей в городе стартовал образовательный проект «Инклюзия без границ». О том, насколько готова система образования брать на себя ответственность, почему детям с особенностями так важно учиться в обычных детсадах и школах, что настораживает взрослых, рассказывает инициатор проекта, руководитель областной общественной организации «Открытое сердце» Елизавета Кириллова.

– Елизавета Эдуардовна, в чём суть проекта «Инклюзия без границ?

– Особые дети имеют полное право учиться с обычными детьми. Но когда родители приводят их в детский сад или школу, то часто сталкиваются с отказом. Педагоги не всегда знают, как совместить работу всех категорией учеников, а мамы и папы обычных детей воспринимают такую новость без восторга. Получается, что законодательно право есть, а на деле его сложно реализовать.

Если надеяться, что государство сделает всё за нас, времени потребуется много. А у нас, родителей особых детей, его просто нет. Наши дети растут, они нуждаются в общении, социализации здесь и сейчас. Поэтому мы проявляем инициативу сами и благодарны, когда нас слышат и поддерживают власти.

Задача проекта – создание психолого-педагогических условий для принятия детей с особенностями развития в обычную школу или детский сад. Работа запланирована с тремя целевыми группами: это персонал образовательного учреждения от охранника до директора, родители обычных детей и родители особых детей. Для одних мы показываем фильмы и объясняем, как корректно вести себя с особым ребёнком, если ты встретил его в коридоре или на улице, других – знакомим с эффективными методиками работы с особыми детьми на семинарах и мастер-классах.

Самая большая работа предстоит с родителями. На родительских собраниях, закрытых показах проблемного кино мы будем обсуждать, насколько важно, чтобы особые дети развивались с обычными ребятишками, чтобы они слышали хорошую речь, видели примеры социального взаимодействия и игры.

Сегодня часто говорят о жестокости со стороны ровесников, о том, что у детей с инвалидностью почти нет шансов приобрести друзей в обычной среде. Но дети – это калька взрослых, и они просто нам «зеркалят» то отношение, которое есть в семье. Со взрослыми договориться сложнее. Мы будем рассказывать об опыте московской школы №1465, где у обычных детей выросла успеваемость, потому что после включения особых детей в классы у ребят в разы повысилось понимание перспективы другого человека, навыки взаимодействия в команде, когда один за всех, эмоциональный интеллект.

– Как выглядит модель инклюзивного образования?

– Иногда инклюзию трактуют как как просто присутствие особого ребёнка в группе детского сада или в классе. На самом деле инклюзивное образование предполагает большую системную работу. Понятно, что для особого ребёнка часто не подходит общая программа в том виде, в котором она даётся, ее нужно адаптировать. Хотя аутисты могут хорошо учиться даже в лицеях. Но результаты обучения зависят от созданных условий.

Мне нравится модель инклюзии, внедрённая «Центром проблем аутизма» (ЦПА) три года назад в Москве. Там родительская общественная организация заключила договор о сотрудничестве с обычной школой. Со своей стороны школа предоставила помещение для организации ресурсного класса, а родители оборудовали его так, чтобы были зоны для индивидуальных занятий, сенсорной разгрузки и отдыха. Всё это нужно для того, чтобы ребёнок с особенностями развития шёл в обычный класс с ровесниками и находился там столько, сколько позволяют усидчивость, внимание и программа. А когда ему необходимо личное пространство или индивидуальные занятия, мог уйти в сенсорную комнату. И цель инклюзии в таком варианте – возможность приобретать социальные знания и навыки в среде здоровых ровесников. Здесь важны роль поддерживающего взрослого или, если пользоваться современными терминами, тьютора. При этом тьютор – это не бабушка или мама, а эмоционально независимый взрослый, который помогает ребёнку сориентироваться в ситуации, помочь отработать новый навык, настроить коммуникацию с детьми. Для такого ребёнка готовится индивидуальная адаптированная программа развития, которая учитывает его интеллектуальные возможности.

– Насколько реально внедрить такую модель инклюзии в Челябинске?

– Мы вели переговоры с несколькими школами Челябинска, предлагали подготовить ресурсного учителя, который поможет разработать индивидуальные программы обучения, тьюторов. До недавнего времени школы к этому были не очень готовы, сохраняется настороженность. И это объяснимо, потому что система только выстраивается. Несколько лет за рубежом мы увидели, как люди с глубокой ментальной инвалидностью катаются на горных лыжах. Скажу честно, мы даже поверить не могли, что когда-нибудь в нашей стране будет что-то подобное. Но федеральная программа «Лыжи мечты» вот уже третий год вдохновляет результатами родителей детей-инвалидов у нас в Челябинской области. И в «Солнечной долине» несколько сотен девчонок и мальчишек катаются на лыжах, участвуют в соревнованиях. После таких занятий у детей улучшается координация, моторика, речь.

В рамках нашего проекта в этом году мы больше работаем над подготовкой среды для детей с особыми образовательными потребностями. Сейчас мы ведём переговоры с комитетом по делам образования Челябинска, и я вижу очень большую заинтересованность. Прежде всего сейчас нам нужно выбрать площадку, где мы можем реализовать инклюзивную модель, а также подготовить кадры по новым методикам, отработать юридические, методические моменты, оборудовать ресурсную зону. Мы отдаём себе отчёт, насколько это трудно и что работы очень много. Но ведь получилось это сделать в средней школе Альметьевска №31, удалось в гимназии для одарённых детей в Екатеринбурге №47. Что нам мешает последовать их примеру?

– На каких методиках вы планируете сделать акцент?

– Не так давно, разговаривая с психологом детского сада, я услышала, что молодой специалист организует занятия с детьми по учебникам 70-х годов прошлого века. Как человек, получивший педагогическое образование ещё у педагогов советской школы, соглашусь, что оно было основательным и фундаментальным. Мы больше научены работать по формированию академических навыков. А если у нас ребёнок неговорящий, что часто бывает у особых детей, или только начинает говорить? Как ему сообщить взрослым о своих потребностях: попить сок, посмотреть мультик, пойти гулять. В таких ситуациях часто возникает нежелательное поведение – крик, падания на пол. А как по-другому привлечь к себе внимание, если ты не можешь сказать? Педагоги и окружающие в целом это чаще воспринимают это как неадекватность, проявление диагноза. Основатель прикладного анализа поведения Фредерик Скиннер ещё в прошлом веке писал, как учить ребёнка альтернативной коммуникации. Но нам тогда эта литература была не очень доступна. Теперь важно показать педагогам на хороших примерах, что функции нежелательного поведения – это избегание сложных требований, желание что-то получить, привлечь к себе внимание или дефицит сенсорных ощущений. А следующий шаг объяснить, как действовать так, чтобы не закреплять нежелательное поведение, которым ребёнок добивается своего, а показать ему альтернативные методы. Например, выражать свои желания с помощью жестов или специальных карточек с картинками, использовать коммуникативный планшет. Если ребенку трудно говорить, то за него может сказать гаджет. Поэтому на семинарах мы в первую очередь будем общаться на эту тему.

– В среде педагогов распространено мнение, что особым детям в коррекционных детских садах и школах лучше, там больше возможностей для обучения. Почему же родители стремятся устроить детей с инвалидностью в обычные учебные заведения, где им будет гораздо сложнее?

– Да, такая позиция есть. Надо отдать должное коррекционной системе обучения: там много отличных специалистов, которые умеют работать с особыми детьми. Но для нас, родителей, важнее социализация детей в обществе, в котором они будут жить. Научиться взаимодействию с обычными детьми будет гораздо сложнее, если этот момент упустить. Мы должны думать о будущем наших детей.

Посмотрите, взрослые люди живут с онкологией, диабетом и всеми силами стараются адаптироваться. Почему же к детям отношение такое, что они должны быть где-то отдельно? Известный российский эксперт в области инклюзивного образования, один из авторов модели «Включи меня» в Москве Екатерина Мень приводила пример финской школы, которая считается лучшей в мире. Там нет барьеров вообще: туда приводят любого ребёнка, в коляске, на каталке, с капельницей – просто потому что пришло время идти в школу. Для таких детей выбирают образовательный маршрут, оказывают поддержку. Сейчас программа «Включи меня» в России, разработанная «Центром проблем аутизма», учит педагогов и родителей по всей стране, как это сделать – для любых детей – с синдромом Дауна, ДЦП, ранним детским аутизмом. На эту модель сейчас огромный родительский спрос, и она тиражируется в другие регионы.

Главное – обеспечить качество жизни наших детей. Хочется, что окружающие видели, что перед ними прежде всего ребёнок, а не диагноз.

– Как родители обычных детей реагируют на то, что в их классе или группе появится особый ребёнок?

– Родители, которых не касалась эта проблема лично, воспринимают инклюзивное образование как головную боль. Их волнуют вопросы – «Не помешает ли особый ребёнок моему ребенку учиться, не будет ли это отвлекать учителя, не усвоит ли мой ребёнок какие-то формы нежелательного поведения, встречающиеся у особых детей?».

К счастью, мы начинаем инклюзивное образование не с нуля. Есть положительный опыт общения как для особых, так и обычных детей. Один из авторов самой успешной в России программы «Включи меня» Яна Золотовицкая отмечает, что обычные дети, в классе которых учится особый ребенок, стали выдавать лучшие результаты. Представьте ситуацию, ребёнок успешно учился в классе для одарённых детей, но в вузе столкнулся с тем, что он не в рядах лучших. Это стрессовая ситуация для молодого человека. Школьники, которые учились вместе с особыми детьми, более отчётливо понимают, что у людей разные возможности и нужно учиться находить во всем положительные стороны. То есть формируется классное качество – умение работать в команде. Это залог успеха любого взрослого человека. Нужно только приглядеться к окружающим, тот же особый ребёнок может оказаться находкой при выполнении какой-то рутинной работы. Мы знаем, что самые успешные люди, если посмотреть на политиков, бизнесменов, умеют выступать на публике, убеждать, привлекать к своему делу других людей, нести ответственность. У детей, которые учились в классе с особыми детьми, эти качества формируются быстрее.

Для нас это важный момент, потому что в будущем поможет трудоустройству инвалидов. Сегодня показатели очень низкие, несмотря на существующие квоты. Мы общались с работодателями, и они сказали, что у них есть внутренний страх – им непонятно, как поведёт себя человек с синдромом Дауна или аутизмом, нужно ли для него создавать какие-то специальные условия и так далее. В США нам показывали прекрасный пример трудоустройства человека с синдром Дауна. У него заметили интерес к камням и предложили работу в местном музее минералов. Он выполнял посредственные функции – раскладывал камни по коробкам, но делал это очень ответственно и четко. От этого выиграли все – один получил работу, а другие – надёжного работника.

В России это перспектива ближайших 10-20 лет, но менять отношение к инвалидам нужно уже сейчас. Ведь сегодня люди с таким диагнозом во всем мире выполняют самую разную работу: великолепно готовят и делают уборку, ухаживают за пожилыми людьми и малышами, ведут занятия по фитнесу и делают маникюр. Их отличает хорошее настроение, и с таким человеком рядом всегда комфортно.

– Можно подготовить педагогов, родителей, но как избежать детской жестокости по отношении к ребёнку, который не как все?

– Очень многое зависит от родителей, от педагогов. Они ведь могут создать у детей правильный настрой, обратить внимание на сильные стороны особого ребёнка, например, сказать: «Это Лёва, он пока мало говорит, но здорово катается на горных лыжах и очень добрый». И дети будут относиться к нему с симпатией. Можно устроить «Урок доброты» и помогать тому же Лёве нарисовать крылья у самолёта, научить новым приемам игры в мяч. Мы наблюдали за такими ситуациями и видели, что детям интересно – они с удовольствием помогают другим, а особый ребёнок не чувствует себя изгоем.

– Как выстраивается работа с родителями особых детей?

– Узнать, что у ребёнка синдром Дауна или аутизм, – это всегда большой стресс для семьи. Принять ребёнка с диагнозом, работать на результат сможет не каждый, это требует серьёзных моральных и физических сил, немалых материальных вложений. Очень важно, чтобы родители, которые справились со стрессом и научились жить заново, помогли тем, кто по объективным причинам «завис». Поэтому мы делимся опытом, как работать со своим ребёнком, как сохранять силу духа, когда трудно, как вести себя в сложных ситуациях, которых бывает немало. Активная позиция родителей особого ребёнка – единственный путь выживания. Потому что, как только ты «завис», начинается глубокое погружение в горе, отдаление от друзей, общения в обществе. Не все родители верят, что инклюзия будет создана в Челябинске, за этим стоит горький опыт, после которого опускаются руки. Но успешный опыт других регионов даёт надежду.

– Как стать участником проекта «Инклюзия без границ»?

– Круг участников уже сформирован. Это специалисты Южно-Уральского госуниверситета, Южно-Уральского гуманитарно-педагогического университета, независимые эксперты по прикладному анализу поведения, около 500 родителей и педагогов из конкретных детских садов и школ Челябинска. Единственное исключение мы готовы сделать для тех родителей и специалистов, которые хотели бы стать участниками фильма о плюсах и минусах инклюзии. Он будет сниматься летом. Поэтому заявки от желающих мы принимаем до 1 июня по электронной почте serdze-detan@yandex.ru. С общественным проектом сложно охватить всех желающих. И без поддержки администрации Челябинска, которая выделила грант на реализацию проекта, нам было бы ещё сложнее. Сейчас важно создать прецедент. Если всё пойдет, как мы планировали, тогда можно будет предлагать наш опыт дальше по области. Самая сложная работа еще впереди, но мы надеемся, что она даст результат, который жизненно необходим нашим детям.