Синички-журавлики и прочие вольные птицы

Я знаю, он меня ждет. Смотрит на экран телефона, вздрагивает от каждого звука, надеясь, что раздастся заветная трель. А я сижу по другую сторону и не звоню. Я… думаю.

Мы познакомились специально, два одиночества, которые уже одурели от вечерней тишины в своих квартирах, сказали друг другу: «Привет!» и… Нет, не понеслось. Наоборот, каждый очень осторожно и робко ступал на эту таинственную тропку новых отношений: а что там за поворотом? А какой ты окажешься? А вдруг не понравимся друг другу? Да, ему было страшней, чем мне. Я смотрела на это как на приключение: ну получится, и слава богу. А нет, так пойду дальше. Думаете, я слишком цинична?! Нет, просто опытна. Я знаю, что шанс встретить своего единственного если уж не совсем крохотный, то просто капелюшечный. И принимаю это так, как оно есть: нет – ну нет, и иду дальше. А для него все оказалось слишком серьезно!

Встретиться удалось только с третьей попытки: все как-то не срасталось, не складывалось, но пыла и желания продолжить знакомство не убавилось. На первом же свидании мы понравились друг другу: как-то само собой завязался разговор, нашлись моментально интересные обоим темы, даже какие-то общие знакомые. Мы сидели в кафе, пили чай, смеялись до слез, рассказывая друг другу забавные истории из жизни, потом он провожал меня домой. Положенные в умных книжках «максимум два часа» на первое свидание пролетели незаметно. Сердечко мое радостно билось, когда я вдыхала аромат подаренных моим кавалером роз. По руке бежал едва уловимый трепет, когда вспоминались его легкие прикосновения – подал мне пальто, взял под локоток, чтобы я не упала на ступеньках, посадил в такси, попридержав в своей ладони мою... Голова готова была кружиться, а глаза – закатываться от восторга. Я велела им – стоп.

Что в мужчине ценит женщина? Ум? Красоту? Кошелек? Мужественность или, наоборот, ребячество? По большому счету мне нет дела, что вообще ценит женщина в мужчине. Ах, кошелек... Думаю, что половина успеха любого мужчины – это женщина, которую он выбрал: если она и есть та, которая должна рядом с ним быть, то все у него получится. Будет и успех, и толстый кошелек, и счастье. А сели нет, то даже от многонулевого счета в банке останутся рожки да ножки, и счастья это не принесет. А для меня важно чувство юмора – если человек в состоянии посмеяться над своими ошибками, значит, он способен учиться, делать выводы и идти дальше. Надежность – если мужчина спрашивает, что за беда, а потом еще и помогает с ней справиться, да так, что ты не испытываешь никакой неловкости, то на него можно положиться и быть на самом деле слабой женщиной. В моем новом знакомом оба эти качества присутствовали в полной мере. Кроме того, он прощает мне мои маленькие женские слабости и, как мне кажется, умеет невероятное – он вообще понимает женщин. Он к ним добр и бесконечно снисходителен. На свою беду.

Что еще? Ах да, близость...

...Мы оба отчаянно трусили, но робость свою прятали за парой бокалов вина. Оно нейтрализовало наши слишком умные головы и позволило телам разговаривать без помех. Им было хорошо узнавать друг друга. Немного неловко сначала показывать свою наготу, делать первый шаг и прикасаться к тайне, угадывать, как доставить удовольствие. Но потом все наладилось само собой. Страсти не кипели, стены не дрожали, и диван не рухнул. Оба утонули в нежности – на полувдохе, на кончике пальцев, в эпицентре такого теплого вихря, что мои вечно ледяные ноги моментально оттаяли и даже дали уснуть, когда схлынула волна наслаждения.

Вот тут и понеслось! Ученые говорят, что это женщина влюбляется в мужчину после секса, а мужчина, наоборот, теряет интерес, когда добивается своего. Тогда, может быть, это я – мужчина? Не сказать, что мне вдруг разонравилось в нем все, что раньше притягивало. Но ведь каких-то таких фееричных чувств я и раньше не испытывала к нему. Более того, я и не рассчитывала на них. В нашем возрасте – а у обоих за спиной по браку и по паре вполне взрослых детей – ну какие могут быть страсти?! Я думала так: чтобы было с кем скоротать старость, хотя до нее еще и далеко. Я думала: совсем необязательно влюбляться, достаточно просто уважать друг друга, быть приятными собеседниками, хорошими друзьями, партнерами, иметь общие взгляды. Остальное – дело наживное, мол, стерпится – слюбится.

А он влюбился по самую макушечку! Научился писать эсэмэски и шлет мне их с самого утра, звонит, спрашивает, как я доехала, как настроение, покушала ли... С нетерпением ждет новой встречи, строит планы, приглашает то в кино, то в парк, то на концерт, а мне… стыдно. Я не влюблена в него! Я боюсь этой бури чувств в нем, боюсь, что он придумал меня, что я не такая распрекрасная, боюсь, что я не ему предназначена. А уже приручила, приворожила, околдовала. Он славный, моя птичка-синичка. Добрый, надежный – чего же мне еще желать?! Принять таким, какой он есть, позволить себя любить и быть счастливой. А как же любовь? Она же дается на двоих, а не на одного. Можно ли без нее хоть что-то построить? А если искать только ее, тогда надо снова окунуться в поиски, снова назначать свидания, снова и снова в этой череде мужских лиц и тел искать того, на которого так бешено отзовется сердце. А если не отзовется? А если в погоне за прекрасным и вольным журавлем я проморгаю свое счастье да так и останусь одна бабий век куковать?

Вот уж не думала, что меня, женщину во всех отношениях мудрую, одолеют такие подростковые страсти. Житейский опыт требует: не дури, умей ценить то, что есть. Такие мужчины на дороге не валяются. У каждого есть свои недостатки, и с его ты вполне можешь ужиться. Во всяком случае попробовать. Вот мои родители, например. Меня восхищает, как мастерски моя мама управляется с тем, что ей не нравится в папиных привычках и характере. Она лавирует! Или, как опытный возница, знает, где натянуть вожжи, а где ослабить, чтобы была полная иллюзия свободы. И спроси бы я их обоих про любовь, они бы даже не поняли, о чем это я... Но точно знаю, что друг без друга они ни дня не могут прожить, ни дня. Это точно любовь. Но такая – без ярлыков, фейерверков и прочих опознавательных знаков. Просто – любовь.

Я тоже так хочу, чтобы ни дня, чтобы вместе. Я бы уговорила себя, я бы смирилась. «Бесполезно, – подруга Ирина сидит напротив, крутит в руках бокал и отчаянно трясет слегка охмелевшей головой. – Когда я выходила второй раз замуж, тоже думала, ну привыкнем, если что – воспитаю, как мне надо, научимся всему вместе, сами. А вот и не вышло! Даже в сексе ты ничего не добьешься, если не будешь любить его сама». Иринка еще в школе была такой же сильной, самостоятельной и не привыкла опускать руки и сдаваться ни при каких обстоятельствах. А тут ходит кислая уже второй месяц. Вроде в отпуск вместе съездили, а не помогло.

«Ну ты ж его любила, когда женились, – я перебираю Иркины фотографии: веселые, счастливые лица. Куда все ушло? Страшно даже подумать: через пару лет меня ждет такое же отчаянье?! Я глажу ее по руке. – Может, не все так плохо? Может, надо как-то поговорить, рассказать друг другу о том, что вас волнует, попытаться понять». Ирка совсем сникает головой, потом яростно вдруг шипит на меня: «Любила... Я просто устала быть одна! А тут он подвернулся, вот и выскочила замуж». Еще секунда, и она уснет у меня на столе. Я подхватываю ее за подмышки и волоку в комнату на диван. Она висит на мне и все бубнит себе под нос: «Он-то свою порцию счастья получает, это мне все вечно чего-то не хватает! Как же это задолбало! Ругаемся каждый день». Это правда. В последнее время она все чаще застревает у меня. Часам к трем очухается и тихо уползет к себе, благо рядышком. А утром будет бодра, весела, строга. По ней ни за что и не догадаешься, какая тоска гложет мою подружку. Мне они с Максом всегда казались идеальной парой, а что теперь? Ну и зачем такая «семейная жизнь»?! Кладу Иркино обмякшее тело на диван. Она сворачивается калачиком и, прежде чем окончательно свалиться в сон, хватает мою руку: «Нин, не слушай меня! Пусть он будет, ну хоть какой, но будет! Как подумаю, что опять одной, так готова все ему, поганцу, простить... и терпеть... Ой, мамочки, только как?!.. Сил-то уже нет...» Укутываю мою бедолагу потеплее, выключаю свет и иду прибирать кухню после наших посиделок.

Тихо. Только шумит вода, да глухо дзынькают вымытые бокалы. Я беру тайм-аут. Боюсь даже подумать, какую боль причиняю тебе, оставляя в тишине и неизвестности рядом с умершим телефоном. Но было бы еще ужасней обманывать себя и дальше. Я подумаю. В конце концов, любовь – это не только для богов или избранных. Это люди творят, может быть, и я – в их числе?