Эдмунд Шклярский, лидер и вокалист рок-группы «Пикник»: «Я вообще не улыбаюсь, потому что не вижу в концерте ничего смешного»

Вечер понедельника, в зале челябинского Театра оперы и балета нет свободных мест. Два часа публика наблюдает за масштабной историей «Чужестранца» на сцене. Такое имя носит последний альбом группы «Пикник», увидевший свет осенью прошлого года. С одноименной концертной программой музыканты гастролируют по десяткам городов России. Наконец, 9 февраля очередь дошла и до Челябинска.

Необычные декорации, меняющиеся в зависимости от настроения песни, свет, герои видеоинсталяций, неожиданно переходящие с огромного экрана на сцену, и отдаленный голос Шклярского – в грандиозном музыкальном театре сразу видна рука искусного мастера. В подготовке альбома и программы принимали участие множество людей: от колумбийского художника до калифорнийского звукорежиссера. Благодаря поклонникам, группа «Пикник» смогла собрать через Интернет более миллиона рублей на создание масштабного шоу. Чтобы поближе познакомиться с «Чужестранцем» и его создателями, мы встретились и побеседовали с бессменным вокалистом группы Эдмундом Шклярским и бас-гитаристом Маратом Корчемным.

– На данный момент, группа выпустила уже двадцать первый альбом и на вашем творческом счету огромное количество композицией. Не возникает ли у вас иногда ощущение…

Эдмунд Шклярский: Что мы их путаем?

– Нет, почему же одни нравятся фанатам, а другие – нет?

Эдмунд Шклярский: Дело в том, что как раз есть совершенно разные вкусы, поэтому мы не обязательно играем те песни, которые кому-то нравятся. Если брать выборку, то она будет намного отличаться от того, что мы играем. Так уже получилось. Этот вопрос повис в воздухе.

– Если бы вы могли охарактеризовать одним словом «Чужестранца», то каким?

Марат Корчемный: Чужестранец. (Все смеются.)

Э.Ш.: Если бы нам нужно было дополнение, его интерпретация, то это «концерт» с тем же самым названием и песнями из альбома. Если бы был синоним, то мы написали бы его в скобках. Есть песни, одна называется так, а в скобках добавление, а тут его не требуется.

М.К.: А все остальное – это заведуют силы природы и высшие силы, потому что в то, во что превращается концертная программа, мы сами порой не всегда отвечаем. И за то, что происходит на сцене, в том числе. Потому что некоторые вещи появляются сами по себе. Например, трюк с человеком с зонтиком, который сопротивляется руке – этот персонаж появился сам по себе, и мы даже не знаем, как от него избавиться и вообще убрать со сцены. (Улыбается.)

Э.Ш.: Появился – ладно, а как убрать – сложнее.

– Помимо текстов и музыки вы еще занимаетесь оформлением каждого альбома, в чем отличие работы над «Чужестранцем»?

Э.Ш.: Не каждый, но есть такие. «Чужестранец» нами оформлялся снаружи, а внутри уфимским художником по имени…

М.К.: Сергей Эйтвид рисовал, сотрудник клипмейкерской студии. Собственно, картинка – это кадр, созданный для видеоряда. Он незаметно перекочевал на разворот альбома. Таким образом у покупателя этой пластинки возникает причинно-следственная связь между экраном и альбомом.

– Как вы думаете, если бы его герой, сам чужестранец, появился в реальной жизни, то каким бы он был?

Э.Ш.: Ну, мы так далеко не загадываем. Когда-нибудь физика или химия дойдет до таких высот, что можно будет картинку оживлять и сделать ее в 3D или 4D, в регулярном формате.

М.К.: Может быть, японцы смогут с этим справиться? (Смеется.)

Э.Ш.: Надо будет к ним обращаться. Поэтому только после японской технологии сможем сказать.

М.К.: А так широко мы никогда не навязываем зрителям свою точку зрения. Зритель остается со своими переживаниями, с тем, что он видит. Ни в коем случае не перебегаем дорогу со своим мнением.

Э.Ш.: Да, зритель остается при своем.

– На ваш взгляд, в чем ценность песни для человека?

М.К.: Строить и жить помогает!

Э.Ш.: Это во-первых, да. А во-вторых, песни это какая-то гармонизирующая составляющая. Потому что, если бы они были не нужны, то есть музыка вообще была бы не нужна, то, наверное, и вопрос был бы закрыт, никто бы ее не слушал и не сочинял. Значит, кому-то нужна эта последовательность звуков.

– Расскажите, как у вас происходит адаптация студийных композиций для концертов?

Э.Ш.: Адаптация происходит так − как правило, мы их удлиняем по той простой причине, что на концертах происходит некое действо, и песня должна иметь более широкий формат, чтобы то действо было осуществлено.

М.К.: Появляется дополнительный драматизм, потому что мы не можем просто раздвинуть и стереть лишний куплет. Делаем затихание, потом всплеск, затем опять затихание и снова всплеск. Это целая история, и песня на концерте звучит немножко иначе, чем на записи.

– Вы играли в стольких залах, на аренах и стадионах, а в каком месте вы мечтали бы еще выступить?

Э.Ш.: Мечта у меня была одна – выступать по стране. И она осуществилась, другой страны у нас нет. Поэтому моя мечта реализована в полной мере.

– Какое значение для вас имеет то, что многие зрители на концертах теперь не орут в полный голос песни, а чаще делают селфи и снимают видео?

М.К.: Почему? Поют же песни.

Э.Ш.: Поют, да, но поскольку они приходят с телефонами, то используют их как осветительные приборы. На заключительной песне у нас к примеру.

М.К.: Не знаю, если бы на концерты Моцарта люди пришли с телефонами, то Моцарт, может быть, вообще явился! (Смеется.) Как современникам технического прогресса нам это все близко и знакомо. Другое дело, что удивляет, зачем это надо? Кто это будет смотреть? Не смотрит даже сам снимающий, то есть он тратит время на концерте вместо того, чтобы вот, перед тобой все в 3D, в офигенном разрешении!

Э.Ш.: А человек смотрит через экран планшета. Это загадка природы.

М.К.: Да нет, как и со всем техническим – наиграется и пройдет.

– Эдмунд Мечиславович, а по какой причине у вас до сих пор нет аккаунтов в соцсетях?

Э.Ш.: Потому что этим надо заниматься, а этим не хочется заниматься. И потом, я просто не вижу себя в этом смысле.

– На ваш взгляд, почему «Пикник» чаще всего считают группой не для всех?

Э.Ш.: Это обман зрения. Или обман восприятия. (Улыбается.) Я бы сказал, что наша группа как раз для всех. Даже когда незнакомые вольно или невольно приходят на концерты, они возвращаются или, по крайней мере, редко кто разочаровывается. Поэтому приходите все!

М.К.: В этой фразе есть некий снобизм, то есть человеку приятно себя причислять к некой элитарной группе. Что я вот принадлежу к тому-то, а остальные не поймут.

Э.Ш.: Да, как у меня есть шесть пальцев и три… уха!.

– Три руки? (Все смеются.).

Э.Ш.: Это образ, это у нас только. У шамана три руки, а у нас-то, все-таки, пока две! (Улыбается.)

– Многие поклонники часто пишут в отзывах после концертов, что вы очень редко улыбаетесь на выступлениях, почему?

Э.Ш.: Я вообще не улыбаюсь, потому что я не вижу в этом ничего смешного. То есть, если бы я пришел на комедию, то, наверное, улыбался бы. Допустим, я не так давно ходил на Филиппенко, и там было смешно, когда он читает Зощенко, а когда читает Довлатова – не смешно. Тоже разные вещи.

– Эдмунд Мечиславович, вас часто называют лидером группы, а какой смысл вы сами вкладываете в это понятие?

Э.Ш.: Лидер… Ну, в футболе понятно, кто нападающий, а кто отстающий.

М.К.: Есть такая энциклопедическая вещь, что лидер это тот, кто хранит некий концепт. Не тот, кто залез куда-то и стал «Царем Горы», а человек, который старается сохранить…

Э.Ш.: Лицо! (Усмехается.)

М.К.: Да-да, узнаваемость и приверженность. У него есть какой-то концепт, и он, что бы ни происходило, держится этой концепции. Мне кажется, именно этим лидерство отличается от сиюминутного «Царя Горы». И то, что происходит с «Пикником» на протяжении всей истории, во многом благодаря тому, что группа следует какому-то избранному пути. Его не так просто вербализировать, но он как-то чувствуется.

– Вы сегодня выступаете в театре, есть ли какая-то особенность, своя атмосфера?

Э.Ш.: Мы не в первый раз здесь выступаем, и всегда приятно, когда зал вот такой, а не простой.

М.К.: Человек должен чувствовать праздник. Когда он приходит на концерт, то это, прежде всего, вещь, которая должна остаться с ним и в его памяти на год. А если нет никакого антуража… Мы, к примеру, в Питере тоже часто ходим в какие-нибудь залы, и всегда доставляет больше всего, если зал уже оформлен.

Э.Ш.: Не банально, скажем, с вешалки начинается. Хотя должен начинаться с двери раньше, чем с вешалки.

– А вы сами любите посещать концерты каких групп?

Э.Ш.: Сейчас мало кто приезжает, а если приезжают, то мы стараемся на них ходить, когда попадаем. Марат специально едет на AC/DC в далекие края, потому что сюда они не приезжают.

М.К.: Но в ближайших планах – на «Агату Кристи».

– А у вас никогда не было мечты оказаться на концерте тех, кто уже давно не играет?

Э.Ш.: Такие рассуждения меня не посещают. Может, хотелось бы на Баха посмотреть, как он играет.

М.К.: Даже из существующих есть группы, на которых мы ни разу не были. Допустим, ты на The Rolling Stones, а я на Поле Маккартни. (Оба смеются.) Поэтому есть еще возможность попасть.

– И последний вопрос. Как человеку примерить на себя образ чужестранца в жизни?

Э.Ш.: Надеть шляпу, красный шарф, взять зонтик и ступать по ветру, куда глаза глядят. Наверняка, его примут за чужестранца где-нибудь. Если не побьют, то слава богу!