Свет мой. Какой ценой голубоглазая блондинка вырастила в уральской глубинке темнокожих детей

— Вы голодные? Давайте я все-таки пельмени сварю? С козленком, бабушка сама лепила, — предлагает нам Ефрем.

Мулат в модных круглых очках, со вкусом одетый, будто только сошел с обложки журнала. Рядом с ним его мама Евгения — моложавая блондинка с голубыми глазами. Мы в их квартире в старенькой четырехэтажке. Тут, в поселке Тимирязевском в 50 километрах от Челябинска, прошло всё детство Ефрема Биау.

На дворе 2021 год, но здесь время будто остановилось. В гостиной — многое повидавшая стенка с тремя полками «Советской энциклопедии» и иконами, в серванте — обязательная праздничная посуда. Хозяева угощают нас чаем с пряниками.

30 лет назад юная Евгения поехала в Москву получать аграрное образование и встретила там будущего мужа — Епифана из африканской страны Бенин. Всё начиналось как в фильме: в новогоднюю ночь студентка осталась одна в общежитии, и подруга дала ей ключи от комнаты, в которой можно было посмотреть телевизор.

— Я пытаюсь открыть дверь этим ключом — ничего не выходит, — рассказывает Евгения, разливая чай по кружкам. — Дергаю за ручку, захожу — а там хозяева: мой будущий муж и его сосед. Так мы, собственно, и познакомились. Буквально через месяц он пришел и сказал, что хочет, чтобы я за него вышла замуж. Правда, свадьбу в итоге мы сыграли через много лет.

Когда Евгения привезла Епифана в Тимирязевский знакомиться с родителями, самым частым вопросом от односельчан был: «Он у тебя, наверное, принц какой-нибудь?» Невеста смеялась в ответ: «Да нет, не принц».

— По уровню поведения, по интеллигентности, по отношению к моим родителям, по отношению ко мне — это в какой-то степени уникальный человек, — улыбается Евгения. — Он очень одарен от природы. Если он знает пять языков, это уже о чем-то говорит, правильно?

Епифан на отлично защитил и диплом, и диссертацию на русском. Однокурсники не могли поверить, что он сделал это сам, и просили подсказать автора работ: «Ну давай честно, у кого заказывал?»

Готовить родителей к появлению родственника из Африки Евгении не пришлось — обо всём позаботилась старшая сестра. Незадолго до смотрин она съездила в Москву, познакомилась с Епифаном и вернулась домой в полном восторге.

— На свадьбе мама расплакалась и сказала, что это ее самый любимый зять, — вспоминает Евгения.

Ефрем показывает нам на телефоне свадебное фото родителей, на нем молодожены в храме.

— Муж принял православие, и мы венчались, — объясняет Евгения.

Свадьбу играли в Москве в русских традициях. Каравай молодожены не делили, зато выкуп был.

В отличие от родителей и церкви, жители столицы брак славянской девушки с темнокожим не приняли. Евгения говорит, что в Москве их не раз пытались убить. Спустя годы она уже спокойно рассказывает об этом, но тогда было по-настоящему страшно.

— В Москве тогда было неспокойно: активизировались национальные правые силы. Мы ехали из гостей 8 марта 2000 года и решили по парку «Дубки» прогуляться, — описывает Евгения одну из таких ситуаций. — Навстречу идет и что-то скандирует толпа, видимо, обкурившихся людей. Он-то, [муж], понял, что надо быстрее убегать. А я непуганая, иду с мужем. Я беременная. Ну чего мне бояться-то? Они его увидели и стали избивать. Ну, в общем, он упал, его пинали ногами. У меня был огромный живот, и я не могла за мужа заступиться.

Еще один случай произошел в день рождения Гитлера. «Бритоголовые», как их называет Евгения, напали на ее мужа в трамвае. От смерти спасли женщины, которые ехали в этом же вагоне: они просто окружили Епифана и не позволили его добить.

Таких историй было еще много. Пара не могла спокойно гулять по Москве — каждая семейная вылазка рисковала закончиться бойней. В итоге Евгения решила, что безопаснее вернуться к родителям в Тимирязевский.

О том, почему муж не переехал вместе с ней, женщина рассказывает неохотно. На тот момент у пары было уже двое детей: через два года после Ефрема родилась дочь — Мария.

— У него не было уже сил пытаться пристроиться где-то здесь [в России], — вздыхает Евгения. — Он просто их исчерпал.

С отцом дети созванивались, переписывались и ездили в гости. Правда, последний раз они виделись больше 10 лет назад — перед тем как Епифан отправился в Европу.

Несколько лет назад супруги Биау официально оформили развод, возвращать девичью фамилию Евгения не захотела. С бывшим мужем они поддерживают связь до сих пор.

— Хотите, я позвоню ему? Зададите те вопросы, которые вас интересуют, — предлагает она. — Только сначала предупрежу, напишу.

Ефрем уходит на кухню — вода в кастрюле уже закипела и пора закидывать пельмени. Мы с Евгенией остаемся в гостиной. Спустя несколько минут приходит сообщение. Епифан сейчас на работе и поговорить не сможет, но очень просит прислать ему общее фото.

— Что вы чувствовали, когда вас травили из-за этого брака? — спрашиваю я.

— У меня была задача: защитить своего мужа и своих детей. Ефрему я сразу сказала: «Сынок, если ты мне не скажешь, кто тебя обижает в школе, я тебе не смогу помочь. Ты обязан мне всё рассказывать».

Мы прогулялись с Ефремом по улицам Тимирязевского. А заодно расспросили, как ему, «экзотическому» ребенку, жилось в небольшом поселке. Парень, то и дело здороваясь с прохожими, уверяет: и со сверстниками, и с учителями «всё было классно».

Возле школы, в которой учился Ефрем, к нам подбежала женщина в лыжном костюме. Приблизившись, она расплылась в улыбке:

— Биау, это ты, что ли? А я из окна [смотрю]: какой-то парень высокий стоит в черной шапке!

Это Оксана Олеговна, много лет назад она вела у Ефрема физкультуру.

— У него всё получалось: и баскетбол, и лыжи, — рассказала нам учитель. — Еще и красивый всегда был. Я училась в одном классе с его мамой. И папу его видела.

Всё получалось у Ефрема не только с физкультурой. Он постоянно участвовал в конкурсах и олимпиадах: сначала по биологии, потом по английскому языку.

— Я был полезным для школы. Меня берегли и любили, — вспоминает Ефрем. — Девочки всегда хотели со мной дружить. Парни — не знаю. Возможно, из-за того, что девочки хотели дружить со мной, а не с ними, — на меня иногда косо смотрели.

Из экскурсионных рассказов Ефрема вырисовывается почти безоблачное детство в Тимирязевском — с друзьями во дворе, шахматами, клубом юного техника (эти два кружка находились в одном помещении, сейчас оба уже закрыты), а еще с музыкальной школой. Сначала парень несколько лет играл на гитаре, после этого какое-то время ходил на уроки фортепиано, а затем попробовал аккордеон, но с этим инструментом у него не заладилось.

За всю прогулку по поселку от Ефрема мы услышали лишь об одном скользком случае:

— Иду я как-то вечером по улице на расслабоне. Выходит мужик — настолько пьяный, что не держится на ногах. Я у него спрашиваю: «Всё нормально?» Он говорит: «А ты вообще кто? Откуда будешь?» Я отвечаю: «Да я местный». Он говорит: «Какой ты местный? Ты себя видел?» А я ему: «Вот моя бабушка, Тамара Михайловна, дедушка у меня всегда врачом был в этом поселке». Он такой: «А, так я тебя знаю. У вас вон огород рядом с моим». И всё — мы с ним до конца пути шли и разговаривали о том о сём.

Но если у Марии сложностей со сверстниками в школе не возникало, то за Ефрема матери приходилось вступаться. Евгения уверена: ее отец заработал право на то, чтобы к его внукам относились нормально. Дедушка Ефрема и Марии 50 лет был детским врачом в Тимирязевском и ни разу никому не отказал в помощи.

— У него не было выходных, и в любое время — даже ночью — мог раздаться звонок: «Ребенку плохо». Отец вставал и шел, — вспоминает Евгения.

Однажды Ефрем рассказал матери, что в школе его обижают. Это было в начальных классах.

— Там один мальчик в туалете обзывался на Ефрема. Не давал ему в туалет сходить, — немного смущаясь, рассказывает эту историю Евгения. — Смысл такой был, что «у тебя черный орган и неизвестно, как ты писаешь». Что-то такое. Я пошла к его родителям и с ним поговорила. Он выловил Ефрема и говорит: «Ты маменькин сынок!» Я опять с ним поговорила.

Больше мальчишку не задирали. А у его сестры, говорит Евгения, вообще никогда не было проблем. Сейчас она уже окончила школу, живет и работает в Тимирязевском. На встречу с нами Мария не пришла. «Стеснительная», — объясняют родственники.

Сейчас Ефрем приезжает в Тимирязевский только на выходные и каникулы — он учится на переводчика в Челябинске. Парень поступил на бюджет: за ЕГЭ и по русскому, и по английскому он получил больше 90 баллов. Со смехом Ефрем вспоминает, что его даже просили не сдавать иностранный, потому что потом будет сложно держать ту же планку в районе.

В квартире семьи сохранилась книга, которую в детстве ему читала мама, — «Дядя Степа» на английском языке. Евгения достает ее, чтобы показать нам. Она хранится вместе с тетрадью Епифана. Ефрем, кстати, уверен, что способности к языкам у него как раз от отца.

— Вроде где-то на кассетах даже записано, как я бегаю маленький и разговариваю на французском, — говорит он. — Но французский я забыл, конечно же, и поэтому я его сейчас заново учу — уже два года.

На столе перед нами появляется кастрюля с пельменями, которые налепила 82-летняя мама Евгении. Бабушки нет дома, она отправилась в огород. Ефрем накладывает в наши тарелки порцию от души, а свою взвешивает — у него диета: нужно укладываться в суточную норму калорий, а также следить за соотношением белков, жиров и углеводов.

В девятом классе Ефрем надумал поступать в колледж. Перед переездом решил «как-то возмужать» и занялся собой. Начинал с трех отжиманий и четырех скручиваний и потихоньку привел себя в форму.

В Челябинске пару лет назад Ефрема заметили фотографы, стали звать на съемки, и процесс пошел. Сейчас он подрабатывает моделью. В школе, где он учился, парня считают звездой — учителя увидели Ефрема в рекламе по телевизору.

А мама гордится и хранит номер журнала, на обложке которого изображен ее сын.

Прошлой осенью мы побывали в гостях у другой интернациональной семьи. Серж Матондо из Конго в Челябинске стал лидером известной группы, женился и растит уже трех чудесных детей.

А темнокожий студент из Африки Элла Анисэт Блез работает помощником воспитателя в челябинском детском саду и учит малышей английскому.