Иногда аисты ошибаются

У нашей семьи есть необычный праздник – день аиста, тот день, когда мы усыновили ребенка.

Решение об усыновлении зрело долго и стало итогом четырех лет, которые мы потратили на попытки стать родителями. Последним шагом в этом направлении перед походом в органы опеки была попытка ЭКО (искусственного оплодотворения), которая провалилась, еще толком и не начавшись, в конце мая 2008 года. Пережить провал было непросто, тем более ситуация сложилась так, что у меня, скорее всего, уже никогда не будет возможности родить ребенка. Отчаяние, слезы, опухшее лицо в зеркале… И общее решение – нам надо усыновить малыша.

Казалось, что все будет сложно, работники органов опеки, куда нужно было идти на первоначальную консультацию, представлялись суровыми и страшными вершителями чужих судеб, которые вполне могут вынести решение о том, что мы не подходим на роль родителей. В один из последних дней мая мы все-таки набрались смелости и вошли в кабинет специалиста по опеке и усыновлению. Удивительно, но примерно в это же время на свет и появился наш Егорка. Как будто бы родился специально для нас.

В опеке нас встретили вопреки моим ожиданиям без особого воодушевления. Ответили на ряд вопросов и отправили собирать все необходимые документы. Список был внушительный: медицинские заключения, справки о доходах, с места жительства и об отсутствии судимости из милиции, документы на квартиру, характеристики с работы и от соседей. Но мне казалось, что максимум за месяц мы соберем нужные бумаги. Сделать все быстро не получилось.

Процесс сбора документов затягивался: специалисты по усыновлению из отдела опеки уходили в отпуск и на больничный. Мучительно и долго мы проходили медкомиссию, которая странным образом оказалась для будущих усыновителей платной. Почти два месяца пришлось ждать, когда будет готова справка из милиции. В финале злоключений и беготни по инстанциям, когда были уже готовы все документы, оказалось, что у меня истек срок действия медицинской справки. Пришлось второй раз платить и проходить заново комиссию из восьми врачей…

Когда все было собрано и передано в соцзащиту, легче не стало. Пришлось заполнять анкету о том, какого ребенка мы хотим усыновить. Думать об этом было сложно, казалось, что все должна подсказать интуиция, какое-то внутреннее чувство. Мне вообще представлялось, как нас просто приводят в группу к малышам и разрешают понаблюдать за ними, посмотреть, чтобы мы определились. Но в итоге надо было просто сформулировать четко возраст и пол, цвет глаз и волос, требования к состоянию здоровья. Это было тяжело и странно, будто ты заказываешь какую-то вещь… Результат совместных раздумий получился таким: без разницы, мальчик это будет или девочка, нет особых предпочтений к внешности, главное, чтоб малыш был относительно здоровым, ну, и желательно помладше – от рождения до трех лет.

Через несколько дней нас пригласили взглянуть на двух мальчиков. Сотрудник органов опеки рассказала нам о детях и «мамах», их здоровье и выписала направления в дом ребенка. Чуть ли не бегом мы рванули туда. В кабинет заведующей нам по очереди вынесли малышей, зачитали данные из медкарт, дали подержать детей на руках, а потом отправили подумать. До сих пор как-то неловко об этом вспоминать, но, видимо, это были просто не наши малыши. Не появилось чего-то большего, чем чувство жалости к ним. В итоге мы написали в опеке отказ, а потом меня еще долго терзали мысли, правильно ли мы сделали.

Но, как оказалось, тот выбор, выводящая из себя волокита с собиранием документов и затишье на месяц, когда вопрос усыновления никуда не продвигался, были нужны для нашей встречи с сыном.

25 сентября, когда я шла с работы на обед, то услышала возле дороги в кустах какой-то непонятный писк. Там сидел и орал чудовищно хриплым голосом маленький котенок. Сначала я прошла мимо. Но совесть все-таки заставила вернуться. Я подобрала этого горластого кошачьего детеныша и потащила с собой на обед к маме с мыслью, что если уж я котенка не могу приютить, то о каких вообще детях может идти речь. И как-то сразу в голове возникла мысль, что наш малыш теперь очень скоро найдется. Горластый и наглый котенок был отмыт, обогрет и откормлен, прожил у нас неделю и благополучно нашел себе хорошую хозяйку.

А на следующий день при очередном звонке в опеку выяснилось, что надо срочно прийти и нам выпишут направление в дом ребенка: к ним недавно привезли малыша четырех месяцев. Так 26 сентября мы получили направление.

И еще на стадии его оформления при виде непонятного качества распечатки фотографии Егора на черно-белом принтере у меня внутри что-то дрогнуло, и я поняла, что, скорее всего, мы уже нашли своего малыша. В этот же день съездить в дом ребенка у нас не получилось. И выходные прошли в волнении и предвкушении встречи.

29 сентября 2008 года мы нашли своего Егорку. Сразу, как только нам его принесли, стало понятно, что это наш сын. И хотя пришли мы с двумя направлениями, знакомиться со вторым малышом уже не стали. Егорка был такой красивый, улыбчивый и будто бы уже родной. Рыжий солнечный мальчик с обаятельной беззубой улыбкой и не по-детски серьезными серо-голубыми глазами.

А спустя полтора непростых месяца после суда по усыновлению и томительных дней, пока его решение вступало в силу, мы гордо внесли сине-голубую люльку с нашим малышом домой.

Сейчас Егору уже три с половиной года, и три из них мы провели вместе. Веселый, подвижный, любознательный и бесконечно любимый ребенок сделал нас настоящей счастливой семьей. А 12 ноября мы дружно соберемся за праздничным столом, чтобы отпраздновать день аиста – слегка рассеянной птицы, которая сперва ошиблась адресом и унесла нашего сына не туда.

Татьяна К.