Ирина Гехт, заместитель председателя правительства области: «Социальный контракт поможет семье выйти из трудной жизненной ситуации»

Социальную сферу Южного Урала в ближайший год ожидает ряд серьезных нововведений, в том числе на законодательном уровне. О том, какую роль будет играть система социального контракта, в каких направлениях планируется активизировать работу по устройству детей в семьи и почему государство стремится привлечь к сотрудничеству частных партнеров, рассказывает заместитель председателя правительства Челябинской области Ирина Гехт.

– Ирина Альфредовна, какие наиболее важные события этого года вы можете отметить?

– Если говорить о глобальных задачах, то мы выполняем поручение губернатора Михаила Юревича в части ликвидации социального сиротства, переориентирования детских домов и их реорганизации. Детские дома будут перепрофилированы в центры по устройству детей в семью. Я думаю, что в 2014 году необходимая для этого работа будет проведена и появятся два новых закона о постинтернатном сопровождении и семейно-воспитательной группе. Я считаю, это будет огромный шаг вперед, потому что семейно-воспитательная группа – одна из наиболее эффективных форм устройства детей. Ребенок, пробывший какое-то время в семье, как правило, остается там. Однако должен быть активизирован и встречный процесс – профилактика социального сиротства. Стоит отметить, что в этом направлении достигнуты неплохие результаты. Так, в прошлом году в кровные семьи были возвращены 700 детей. В этом, думаю, их будет больше. Работе в этой сфере будет способствовать система социального контракта. Думаю, в ближайшее время в области появится закон о социальном контракте, который призван стимулировать семью на активный выход из трудной жизненной ситуации. Например, мы сможем без проволочек выделить необходимую материальную помощь семье.

– Чем отличаются детдома от центров по устройству детей в семью?

– Как корабль назовешь, так он и поплывет. Детский дом – казенное название. А устоявшееся выражение «детдомовец» часто вызывает в общественном сознании не то чтобы негативный, но и не позитивный отклик. С одной стороны, перепрофилируя, мы меняем отношение к этому учреждению, с другой, делаем акцент в их работе именно на семейное устройство детей.

– Когда начнется процесс, число детдомов на Южном Урале уменьшится?

– Надеюсь, что в 2014 году появятся новые формы устройства детей в семьи. Они будут нормативно регламентированы. Не надо бояться экспериментов в части создания в той же сельской местности семейных групп, чтобы передать всех детей на воспитание в них. Я считаю, это поможет уменьшить число детских домов в области. У многих потенциальных родителей есть какие-то страхи, неуверенность, но, когда ребенок появляется в семье, возникает привязанность, понимание, даже если ребенок взрослый.

– В Курганской области какое-то время существовало крупное единовременное пособие приемным родителям. Возможно ли введение подобной поддержки в Челябинской области?

– В Кургане выплаты просуществовали год. Затем власти ушли от этой практики. Возможно, в тот период деньги были в бюджете. В ряде регионов есть свои меры поддержки таких семей. Надо сказать, что недавно были внесены изменения в законодательство в части выплат государственных пособий: с 1 января 2013 года при усыновлении ребенка-инвалида, ребенка в возрасте старше семи лет, а также детей, являющихся братьями или сестрами, размер единовременного пособия при передаче ребенка на воспитание в семью составляет 100 тысяч руб. Но мы все-таки достаточно осторожно подходим к этому вопросу. С моей точки зрения, материально не стоит стимулировать усыновление, так как это может привести к определенным негативным последствиям. Материально должна стимулироваться семейно-воспитательная группа, в которой родители, исполняющие свои обязанности, должны получать определенную зарплату. Бесконечное повышение пособий может привести к тому, что детей будут брать в семью только из-за денег.

– Наблюдаются ли положительные изменения в сфере усыновления в последние годы?

– По-прежнему самая распространенная форма устройства – опека. 70% детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, уходит в семьи родственников. В последние годы стала развиваться такая форма устройства, как приемная семья. За последние два года на 20% выросло количество детей, попадающих именно в приемные семьи. И что немаловажно, процент возврата из замещающих семей у нас в области минимален и значительно ниже, чем по стране – 0,7%. Это означает, что была качественно проведена работа по подготовке родителей к такому шагу. И все-таки сегодня несмотря на декларированное упрощение процедуры приема ребенка в семью, некоторые потенциальные приемные родители и усыновители сталкиваются с определенными сложностями. На днях ко мне в магазине подошла женщина, которая пожаловалась, что более 10 месяцев пытается усыновить ребенка: постоянно встречается с препонами, но отступать не собирается. В этом направлении нам еще нужно работать и помогать таким людям.

– Сократилось ли число детей-сирот, находящихся в региональном банке?

– Нет. Сколько детей мы устроили в семьи, столько к нам пришло снова. Поэтому работа должна вестись в двух направлениях. Я считаю, что нам надо активизировать профилактику сиротства, и тогда эти два вектора сойдутся и наступит момент, когда начнут закрываться детские дома. Например, в Кунашакском детдоме 17 детей устроено в семьи, а на их место пришло 15 новых.

– Есть ли сегодня в Челябинской области детдома, которые можно закрыть?

– Мы все-таки придем к закрытию верхнеуфалейского детского дома. Речь о нем идет давно, и сейчас этот вопрос прорабатывается. Кроме того, нас просят закрыть учреждение в Снежинске, так как в нем оказываются дети со смежных территорий и руководство города просит учесть специфику закрытого города. Перед главами, которые обращаются с инициативой перевода детей и закрытия детдомов, мы ставим задачу устроить в семьи не менее 80% воспитанников. В этом плане преуспел Кунашак. Там с завидной регулярностью устраивают детей в семьи. Но, как я уже говорила, на их месте появляются другие дети.

– Как изменилась ситуация в сфере иностранного усыновления?

– В силу проводимой государственной политики, активизации работы с российскими усыновителями оно сократилось. Законы, регулирующие эту сферу, приняты, требования стали жестче, а иностранцы – народ настороженный. Конечно, иностранное усыновление присутствует, но оно не значительно.

– Получила ли свое развитие идея устройства пожилых людей в семьи?

– Работа над этой инициативой немного приостановилась. Но все равно к этому надо возвращаться. Сегодня тенденции социальной политики, которые просматриваются на ближайшую перспективу, очевидны. Сегодня начали пересматривать основы пенсионного законодательства, а это свидетельствует о том, что будут пересмотрены подходы к социальной политике. Их суть – человек сам может реализовывать себя, оплачивать свои социальные услуги, в том числе благодаря повышению пенсии. Государство открыло вопрос перевода социальных услуг в сферу государственно-частного партнерства.

– Как, на ваш взгляд, будет перестраиваться социальная сфера в свете новых тенденций?

– Намерения государства завести в сферу социальных услуг частный бизнес направлены на то, чтобы сделать систему более гибкой. Сегодня мы гарантируем определенный объем социальных услуг. Но некоторые из них уже не актуальны, не отвечают потребностям сегодняшнего дня. Никто не отказывается от обязательств, но бюджетная сфера достаточно консервативна, и у работников есть ощущение, что так будет всю жизнь, хотя все быстро меняется и нашим учреждениям надо перестраиваться. Примерно раз в неделю мне поступают предложения от коммерческих структур, которые готовы работать в сфере здравоохранения, образования, соцзащиты и предоставлять услуги на условиях аутсорсинга.

Сегодня речь идет о более эффективном оказании услуг и развитии конкурентной среды на рынке социального обслуживания.

– Что сделано в этом году для повышения качества поддержки людей с ограниченными возможностями?

– В этом году министерство социальных отношений области достаточно активно поддерживало общественные организации инвалидов, продолжало развивать отделения реабилитации на базе комплексных центров социального обслуживания. В городе начал работать проект «Наше место» – это клуб общения молодых инвалидов. Проект стартовал недавно, думаю он позволит компенсировать отсутствие общения со сверстниками. Организаторы рассказывают, что площадки работают и там занимается более 100 человек. Молодежь выходит на новый уровень общения, самореализации. Это более эффективно, чем раздача материальной помощи. В советские времена позиция в отношении инвалидов была однозначная. Они были трудоустроены, социализированы. Люди получали зарплату и комфортно чувствовали себя в обществе. А когда всего этого не стало, возникла позиция иждивенчества. Новые проекты как раз направлены на преодоление иждивенческих настроений и генерацию собственных возможностей и сил.

– Вы уже затронули тему иждивенчества? Стало ли меньше иждивенцев в области?

– Мы не изживем иждивенчество, если не перейдем на социальный контракт, когда на преодоление сложной ситуации направляется не только материальная поддержка государства, но и мобилизуются внутренние резервы семьи, человека. Очень часто мы сталкиваемся с вещами, которые приемлемы для нашего советского менталитета, но не для реальной жизни. Одинокий пожилой человек живет в трехкомнатной квартире, но при этом у него не хватает средств на лекарства. Предложение переехать в меньшую квартиру, платить меньше за коммунальные услуги и оставшиеся средства направить на свое лечение, вызывает бурю негодования и недовольства. Хотя весь мир сегодня живет именно так – по средствам. Если сегодня нет средств оплачивать большую квартиру, то надо искать другие варианты.

У нас некоторые люди продолжают приходить к нам за материальной помощью, но при этом получают доходы от сдачи квартиры. Я считаю, что при назначении различного вида льгот, компенсаций, выплат необходимо учитывать имущественный статус человека. Думаю, что государство все же придет именно к такому подходу.

– Когда будет закрыт дефицит социальных работников?

– У нас более полутора тысяч педагогов в начале учебного года вернулись в школы. Если в начале 90-х годов они потянулись в магазины, офисы, торговые центры, то теперь пошел обратный процесс, потому что стали платить достойную зарплату. С этого года мы поэтапно начали поднимать зарплату и социальным работникам. Думаю, что это удержит в профессии тех, кто уже работает и привлечет в систему выпускников вузов. Сегодня в области три высших учебных заведения готовят социальных работников

– Расскажите о перспективных направлениях работы в социальной сфере в 2014 году.

– Всегда есть над чем работать. Если мы говорим о мерах социальной поддержки, то есть ряд предложений, которые в настоящее время находятся на согласовании. Возможно, мы станем первым регионом, который введет имущественный статус гражданина при назначении льгот. Тогда средства, которые мы направляем на материальную помощь, получат люди, действительно остро в ней нуждающиеся.

Мы продолжаем инвентаризацию детских пособий и надеемся, что это даст нам экономию, которую можно направить на повышение ежемесячного пособия на ребенка. Мне иногда не совсем удобно говорить, что оно составляет 220 рублей, понимая, какова цена этих денег сегодня. Но в масштабах области это ежегодно более миллиарда рублей.

Продолжим работу по профилактике социального сиротства и устройству детей в семьи. Нынешние показатели радуют, но, с моей точки зрения, должна быть стратегия, которая приведет к конкретному результату. Что касается инвалидов, будет продолжено развитие реабилитационных услуг.

В ближайшее время появится еще один психоневрологический интернат – в области сохраняется очередность именно в учреждения такого типа. Не исключено, что возникнут пилотные проекты на основе государственно-частного партнерства.