Незримый бой танкиста Боева

Полеты немецких самолетов, которые нельзя сбивать, тревожное ожидание и наконец ночной удар по Бресту 22 июня 1941 года. Так началась Великая Отечественная война для всей страны и Ивана Иосифовича Боева, которого нападение фашистов застало 20-летним солдатом срочной службы взвода связи 17-го гаубичного полка, дислоцировавшегося как раз у стен Брестской крепости на границе Белорусской ССР и Польши, уже оккупированной Гитлером. О судьбе ветерана, на фронте ставшего танкистом и оставшегося им на всю жизнь, а также о том, как 93-летний человек смотрит на мировые события сегодняшнего дня, – в материале Chelyabinsk.ru.

Иван Боев с 1943 года практически постоянно живет в Челябинске, но до сих пор недолюбливает Урал за его резкий и порой коварный климат. В свое время рад бы был вернуться на родину – в Старый Оскол, но супруга Валентина Андреевна, коренная челябинка, всегда была против. Здесь родились и выросли дети, внуки, подрастает маленький правнук. Здесь, в стенах танкового училища, фактически с момента его основания и до самого расформирования в 2007 году прошла долгая трудовая деятельность ветерана. А ведь, призываясь в ряды Красной армии, Иван Боев даже не предполагал, что его жизнь сложится именно так.

В 1940 году Ивана призвали в армию из Николаева (Украинской ССР), куда он вместе с дядей уехал работать машинистом после окончания школы в Старом Осколе. Попал по распределению в Польшу в местечко Картуз-Береза, где прослужил с сентября 1940 по март 1941 года. В апреле его перекинули в 17-й гаубичный полк в Брест водителем автомобиля взвода связи. Полк стоял чуть правее ворот Брестской крепости, в так называемой запасной зоне, созданной на случай войны. Все это время буквально в нескольких сотнях метрах от российских пограничников уже вели свое дежурство на польской границе немецкие солдаты.

«Как раз когда я приехал, над Брестом начали кружить немецкие самолеты, по очереди с нашими: наши опускались, их поднимались, пролетали круг и уходили. Была у всех какая-то тревога, напряженность, – вспоминает Иван Боев. – Чувствовалось, что что-то не так, под кроватью всегда стоял ранец с необходимыми вещами: запасными патронами, рядом была винтовка. Но не было ни одного официального сообщения о том, что начнется война, ведь между СССР и гитлеровской Германией существовало соглашение о ненападении, по которому нам даже было запрещено даже хоть как-то реагировать на немецкие самолеты, нарушающие границу. Вечером 21 июня, как раз был выходной, мы посмотрели фильм «Чапаев» и легли спать... А в четыре часа утра вскочили от начавшегося артобстрела. Только помню как вбежал к нам сержант, крикнул «Ложитесь!» и всюду, и тут, и там посыпались снаряды. После этого за всю войну ни разу не видел ни одного из наших сержантов... Именно эти первые четыре-пять дней были сами страшными, но никто не убегал, никто не сдавался...».

Иван Боев вспоминает, как приходилось отступать и обороняться, следуя по белорусским лесам и трущобам вдоль шоссе Брест–Москва. «В Белоруссии оказались мы в окружении, фашисты устраивали круговой обстрел, потом раскидывали листовки: «Сдавайтесь, сдавайтесь, вы отдаете головы за Сталина», но никто не сдавался, – подчеркнул фронтовик. – Особенно страшные удары были с воздуха, самолеты летали над самыми головами. Ложишься при обстреле, а потом поднимаешься и понимаешь, что ты один поднялся из всего окружения, остальные навсегда остались лежать».

Ветеран на всю жизнь запомнил случай, связанный с первыми месяцами войны: над самыми головами российских бойцов пролетел самолет, скинув град снарядов. «Мне чуть зацепило спину тогда. Поднимаю голову, а самолет этот в 20 метрах от меня взорвался, – говорит Иван Боев. – Стали смотреть, а за штурвалом оказалась совсем молоденькая девчушка, будто школьница. Вот они какие были – фашисты».

У многих ветеранов с фронтовых лет остались какие-то памятные вещи. У Ивана Боева только сумка-планшетка да пара фотографий. Его рюкзак с личными вещами остался в белорусских лесах в подбитом автомобиле, из которого срочно пришлось эвакуироваться.

Гаубичный полк к осени 1941 года оказался практически разгромлен. Оборону держали в городе Кобрино. Пушек не осталась, лишь один трактор да гаубица. В октябре Ивана Боева вместе с боевыми товарищами перевели в пехоту. Затем во время фронтового переформирования он вместе с еще 20 водителями был направлен в шестую танковую бригаду. Пройдя двухнедельное обучение, Иван Иосифович стал механиком-водителем танка-КВ.

«Наша бригада с 1942 года стояла в Сталиногорске (ныне Новомосковск, Тульская область. – Прим. автора) под Москвой, дальше наша армия не отступала, – рассказал фронтовик. – До марта 1943 года шли в основном разведывательные бои. В результате танков КВ у нас не осталось – все разгромлены. 12 марта 1943 года была сформирована группа, которую отправили в Челябинск, чтобы привезти оттуда на фронт эти самые КВ. В составе группы оказался и я. Приехали на место, а оказалось, что танк сняли с производства, начав перевооружение на Т-34. В итоге в течение месяца на ЧТЗ мы переучивались на управление и эксплуатацию этого нового танка. Поступила команда – на фронт. Собрались, переоделись в форму, но в последний момент всех отправили, а меня и еще нескольких ребят оставили в Челябинске еще на два месяца учиться уже на моториста-регулировщика средних танков. Это сразу поднимало в должности до помощника командира роты по технической части».

Иван Боев, прожив некоторое время на Украине, сейчас очень внимательно следит за ситуацией в стране. «То, что там происходит, это очень плохо, но было предсказуемо, – отметил ветеран. – Там «западники» ведь все это делают, а они всегда были такими. Я был на западной Украине, так там народ совсем другой, к русским плохо относится, жить там русским и раньше страшно было. Бандеровцев там воспитывали всегда. Сегодня они там как фашисты. Нет – хуже фашистов».

Иван Боев успешно освоил новый вид деятельности и с нетерпением ждал вызова на поля сражений. Вызов поступил, но смышленого и дисциплинированного парня перед самым отъездом снова выдернули из группы и прикрепили к 13-му танковому полку в Челябинске. Теперь уже для того, чтобы самому преподавать будущим танкистам, готовящимся для отправки на фронт.

«Я тогда пошел к командиру роты и в негодовании выкрикнул, что хочу на фронт, что все это какая-то несправедливость, – вспоминает Иван Боев. – А он был суровый такой. Сказал мне только: «Иди и не разговаривай, сопляк!». Так и закончилась моя фронтовая история».

С тех пор Иван Иосифович стал преподавателем в 13-м танковом полку, потом, с 1948 года, в 30-м полку на базе старого танкотехнического училища (существовало в 1941-1948 годах) а позже созданном здесь же Челябинском танковом училище (Челябинское высшее танковое командное училище, с 1998 года – Челябинский танковый институт, – Прим. автора). На должности старшины роты фронтовик проработал в стенах учебного заведения до 1972 года, затем был по возрасту уволен с военной службы. Но из стен родного заведения не ушел и получил должность заведующего спортбазой. Здесь проработал до самого момента расформирования ЧТИ в 2007 году.

«Очень неправильное было решение о расформировании института, тогда вообще творилось много нехороших вещей, – говорит Иван Боев. – Отстоять тогда училище пытались всеми способами, но безуспешно. Всех сократили. Сейчас все на территории института разбито, разграблено, на месте моей базы – пустырь. Смотреть больно и скорбно».

Иван Боев никогда не любил Челябинск, где ему довелось прожить почти всю жизнь.

«Если бы не жена Валентина Андреевна, коренная челябинка, с которой я живу с 1948 года, давно бы переехал на родину в Старый Оскол, – шутя сетует фронтовик. – Но она у меня упрямая. Я даже квартиру получил в тех краях, но она уговорила: мол, дети тут родились, переезжать не захотят, так что давай-ка не выдумывай, сюда переводи все. Так и живем».

При этом ветеран относится к супруге с большим уважением, вспоминая, как она его дожидалась поздним вечером с работы. «Работу свою я, если честно, ненавидел, она начиналась в шесть утра и заканчивалась в 23:00, это пока я на военной службе был, – говорит пенсионер. – Приходилось быть очень требовательным к себе, уставал, но такой уж я человек, что ни проспать не мог, ни халтурить. Курсанты очень уважительно относились».

Именно с ответственной трудовой деятельностью и передавшейся по наследству привычкой вести здоровый образ жизни Иван Боев связывает секрет своего долголетия. «Это дорогого стоит: дожить до наших лет и прожить такую жизнь», – заключил фронтовик.