Дмитрий Даушев, директор по фандрайзингу и коммуникациям российского комитета «Детские деревни SOS»: «Сбор пожертвований – это своего рода продажа морального удовлетворения»

В Челябинске в рамках фестиваля «10 добрых дел» прошла практическая конференция для НКО. Ее задачей было повышение эффективности благотворительных организаций. Один из экспертов конференции, директор по фандрайзингу и коммуникациям российского комитета «Детские деревни SOS» Дмитрий Даушев поделился впечатлением о благотворительности в Челябинской области, рассказал насколько ею престижно заниматься в России и с чего начинать тем, кто хочет изменить мир к лучшему.

– Дмитрий, расскажите о ваших впечатлениях от общения с представителями НКО в Челябинске. Каков уровень развития благотворительности в нашей области?

– Отвечать честно, или чтобы было хорошо? (Cмеется.) Если честно, есть легкое разочарование. Я ожидал от Челябинска большего. Из всей аудитории было только человек десять, которые задавали «живые» вопросы. Остальные – явно только в самом начале пути. Когда я ехал по городу, то не увидел ни одной социальной рекламы благотворительного фонда. Это тоже показатель.

Если сейчас взяться все правильно построить, понадобится два-три года. Должна появиться критическая масса продвинутых организаций, которые развиваются правильно, уверенно и быстро, ошибаясь и исправляясь. Достаточно трех-пяти таких фондов, чтобы вокруг них сформировались другие. Одно дело сидеть в своей песочнице и смотреть на Москву, где, конечно, больше денег, связей и возможностей, а другое – видеть рядом с собой успешные примеры местных организаций – это вселяет уверенность в свои силы. Я наблюдал такое в Томске, Волгограде, Казани, Нижнем Новгороде – там уровень развития благотворительности явно выше.

Дмитрий Даушев (Москва) – один из лучших российских фандрайзеров, имеет десятилетний опыт работы во Всемирном фонде дикой природы WWF, автор книг, брошюр, ведущий семинаров по фандрайзингу, один из основателей Ассоциации фандрайзеров России. Приехал в Челябинск по приглашению сайта 74.ru, чтобы научить некоммерческие организации области привлекать средства на свои благотворительные проекты. Сам Дмитрий определяет английский термин «фандарайзинг» (привлечение ресурсов на некоммерческие проекты) как искусство продажи морального удовлетворения или искусство находить деньги на то, что делает жизнь лучше.

Инициаторами, кстати, могут стать не только сами организации, но и власть, и бизнес. Можно организовывать конкурсы серьезных благотворительных проектов, рассчитанных на развитие.

– Что бы вы посоветовали тем, кто работает в благотворительных организациях в Челябинской области?

– Все очень просто – учиться и работать. После семинара многие подходили, благодарили, говорили, что исписали всю тетрадь. Но я не уверен, что большинство будет действовать. У тех, кто сделает хоть чуть-чуть из списка предложенного, хотя бы одну простую вещь, пойдет динамика. Например, как начинать формировать список «доноров»? Вокруг тебя есть люди? Сходи к ним. Сколько у тебя визиток в кармане? А у друга сколько? Перелистай его визитки. А членов правления кто-нибудь спрашивал на предмет полистать их визитки? Нет? А почему? Вот же они, близко… В бильярде, например, профессионал не тот, кто умеет забить сложный шар, а тот, у кого все шары – простые… Делай простой – готовь следующий простой. Так и выиграешь партию.

– Дмитрий, официально профессии фандрайзер не существует… Что это за род деятельности? К чему он ближе всего, и какой сплав качеств для него необходим?

– Да, в реестре такой профессии пока нет. Самая близкая сфера – это маркетинг. Только продукт у нас немного другой, чем в бизнесе. Еще рядом стоят продажи. Возможно, психология. Вот наиболее близкие дисциплины, достигнув успеха в которых, можно рассчитывать на хорошие результаты в фандрайзинге. Но самое главное – даже не навыки, а горячее желание работать, учиться, пробовать. Кстати, у самых успешных фандрайзеров, которых я знаю, нет и близко ни одной из этих специальностей. Просто они готовы пробовать, идти, ошибаться, вставать и идти дальше.

– Как становятся фандрайзерами в России? Поделитесь вашей историей.

– У меня получилось примерно такая история, умноженная на сочетание удачных моментов. После окончания биофака меня пригласили работать в центр охраны дикой природы. Это одна из первых сильных НКО, которая не только помогала заповедникам, но и учила их работать с западными фондами, жить в меняющемся мире. Мне поручили адаптировать книгу «Как просить деньги», она была о том, как правильно писать заявки на гранты в зарубежные фонды. В то время (1994-98гг.) западные благотворительные организации пришли в Россию, как бы говоря российским коллегам «Вот вам деньги, творите добро!».

В 2001-м году, когда стало понятно, что наша страна уже готова к частным благотворительным пожертвованиям, Всемирным фондом дикой природы (WWF) был запущен проект «Сторонники», в который меня пригласили работать. Это была уже грамотная планомерная системная работа, основанная на европейских методах. Мы пробовали разные способы сбора пожертвований, тестировали, проверяли, отрабатывали базы данных. Западные коллеги шутили, что если везде изобретают велосипед, то в России изобретают трактор. Действительно, многие методы, которые нам тогда казались откровением, сейчас предстают очевидными частными вещами.

В 2012 году я понял, что мне нужно сменить место работы, так как прорывных вещей в этой организации придумать уже не получалось, а монотонная отлаженная работа стала демотивировать. Мои амбиции выросли и захотелось новых трудных задач. «Детские деревни SOS» оказалась как раз подходящей организацией. Мне понравилась сама идея (фонд организует жизнь сирот в приемных семьях с профессиональными «мамами» на территории специально построенных «деревень», а также занимается профилактикой социального сиротства. – Прим. авт). А тему, связанную с детьми, оказалось проще подавать – она близка многим. Система сбора частных пожертвований была не выстроена, и мне это показалось интересной задачей.

Буквально через два месяца с момента моего прихода было объявлено, что организация переходит на самоокупаемость, это потребовало быстрой перестройки всей работы, «движухи», наращивания на отсутствующей базе стабильного фандрайзинга.

– Выходит, вы – системщик, для которого главное – построить, решить конкретную задачу, неважно в какой сфере. Это мотив. А как же «спасать мир», «помогать детишкам»?

– Да, мне интересно строить. Тема работы должна быть хорошая, должна мне нравиться, и точка. Гораздо больший драйв я испытываю от фандрайзинговых задач, в частности, когда вижу результат. Кто знал «Детские деревни» два года назад? Сейчас среди благотворительного сообщества нас упоминают в пятерке самых-самых. Это, конечно, не только моя заслуга – всей команды. Внутри нашей страны эта организация стала заметна – мы являемся учредителями Ассоциации фандрайзеров, мы первыми в России запустили Face to face (акция по подписке людей на пожертвования с помощью прямого диалога на промоакциях. – Прим. авт.), одни из первых запустили регулярные пожертвования от частных лиц. Мне очень приятно, что неизвестная два года назад организация сделала такой прорыв.

– Работать в благотворительной сфере в России сейчас это круто?

– В моем случае это совершенно точно так. С оговоркой: когда ты можешь это красиво подать – быстро, с горящими глазами рассказать о своей деятельности и ее результатах. А если же ты будешь неуверенно мямлить, что работаешь в какой-то благотворительной организации – это будет неубедительно

– В западных странах почти каждый житель считает нормальным делать регулярные пожертвования, причем в разные фонды: поддерживающие детей, взрослых, природу, животных, культуру, науку и проч., – участвовать в благотворительных акциях. Вы как фандрайзер мечтаете, чтобы уровень благотворительности в России вырос?

– Да, я мечтаю об этом. Еще мечтаю о конкуренции. Я хочу, чтобы мы, некоммерческие организации, боролись за «доноров» («жертвователей»). Сейчас, если мы сталкиваемся лбами, то только перед дверью крупной компании, где уже обычно лежит 100 писем-просьб. А средний гражданин России или вообще не получал обращений, или получил от силы одно и раздумывал – помочь или нет? Когда он будет получать три, пять, десять обращений от разных фондов, для него помогать станет нормой. Надо будет только выбирать кому – в этом месяце, в следующем, постоянно, дополнительно... И мы наконец-то начнем работать лучше. Сейчас трудно даже оценить результат той или иной своей акции – не с чем сравнить, ничье письмо рядом не лежало… Пока мы будем плакать, что нам никто не жертвует, люди и не узнают, что они могут помочь. А надо идти, просить, пробовать. Я всегда на семинарах озвучиваю главные правила фандрайзеров: не попробуешь – не узнаешь, не попросишь – не дадут!