За смерть в самолете – 30 миллионов

В Курчатовский райсуд поступил иск от Елены Чечиковой, супруг которой – 24-летний Артем – скончался в аэропорту Шереметьево. Вдова просит взыскать с виновных в смерти ее мужа, которому не оказали вовремя медпомощь, моральную компенсацию в 30 миллионов рублей. Вместе с этим 4 сентября на Южный Урал прибыл сотрудник столичного управления на транспорте СКР. Как юристы обосновали беспрецедентную сумму компенсации, какие процессуальные действия проводит в Челябинске следователь из Москвы и другие подробности – в материале Chelyabinsk.ru.

Юристы семьи Чечиковых в качестве ответчиков, которые должны нести ответственность за случившееся, определили авиакомпанию AIR EUROPA, ОАО «Международный аэропорт Шереметьево» и государственное бюджетное учреждение города Москвы «Станция скорой и неотложной медицинской помощи им. А. С. Пучкова». В иске обосновано, какие конкретные действия сотрудников каждой организации в своей совокупности привели к смерти челябинца.

Несвоевременность оказания медпомощи заключалась в нескольких моментах. Во-первых, экипаж рейса AIR EUROPA, по мнению семьи Чечиковых и их юристов, перед посадкой ненадлежащим образом проинформировал наземные службы о ситуации на борту самолета, хотя среди пассажиров был врач-реаниматолог, мнение которого могли учесть пилоты для оценки тяжести состояния Артема. Кроме того, экипаж не организовал высадку пострадавшего через аварийный выход авиалайнера, около которого сидели супруги Чечиковы. Вместо этого молодого человека на носилках несли через весь салон по узкому проходу. Врач-реаниматолог Валерий Лукьянов не мог параллельно проводить массаж сердца и делать искусственное дыхание, поэтому приходилось несколько раз останавливаться для поддержания жизни парня. Такое решение с выходами самолета повлекло задержку по времени оказания экстренной медпомощи.

Медработники Шереметьево, по данным стороны Чечиковых, вместо вызова специализированной реанимационной бригады скорой помощи через центральную станцию запросили простую линейную скорую с подстанции, расположенной в 20 километрах от аэропорта. Кроме того, юристы намерены доказать в суде, что врачи Шереметьево оказывали помощь с опозданием и неэффективно – только после помещения Артема в амбулифт, то есть примерно через 40 минут после прибытия.

Также в иске указывается, что медпомощь оказывалась и в неполном объеме из-за того, что на борту самолета испанской авиакомпании не было достаточного необходимого оборудования и лекарственных препаратов. У прибывших медработников Шереметьево не оказалось специализированного реанимационного оборудования и даже простой аппарат – ларингоскоп – оказался без батареек. Также Чечиковы считают, что медработники аэропорта и бригада скорой преждевременно прекратили бороться за жизнь пассажира.

«До сих пор неизвестна причина смерти, – сообщил один из юристов Чечиковых Алексей Булгалин. – В медицинском свидетельстве о смерти судебным экспертом была сделана запись «причина смерти устанавливается». Что это значит – непонятно. Будем ходатайствовать о вызове эксперта в судебное заседание, его опросе для установления обстоятельств».

Как стало известно сайту Chelyabinsk.ru из собственных источников, следствие решает вопрос о необходимости эксгумации тела Артема Чечикова для проведения судебно-медицинской экспертизы.

Следователь московского регионального управления СКР на транспорте, прибывший в Челябинск, намерен вечером 4 сентября опросить вдову Артема. Кроме того, он изымает всю медицинскую документацию парня – из военкомата, который призывал его на службу в армию, и ту, что имеется на руках у родственников. Ожидается также, что Елена Чечикова в четверг будет официально признана потерпевшей по уголовному делу. Напомним, расследование, начатое после резонанса в СМИ, ведется по части 2 статьи 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей).

Сейчас иск подан от лица вдовы Артема, однако Елена действует с полного согласия родителей мужа. В дальнейшем вся семья, потерявшая родного человека, также намерена вступить в гражданский процесс.

Существуют мнения, что сумма иска непомерно большая и, дескать, вообще не следует просить за смерть близкого деньги. Однако ситуация такова, что в правовом поле российского законодательства предусмотрен только денежный эквивалент оценки компенсации морального ущерба, полученного от потери родного человека. В сумме 30 миллионов – вся боль девушки, потерявшей любимого мужа, надежду на счастливую семейную жизнь и рождение общих детей.

«У нас в гражданском праве не существует никакой теоретической нормы, формулы, которая обосновывала бы тот самый размер морального вреда, кроме переживаний, связанных со смертью близкого человека, – объяснила Елена Меньшикова, юрист, представляющая интересы семьи Чечиковых. – И конечно же, мы с вами понимаем, что это больно – потерять любимого человека, тем более в таком цветущем возрасте и в такой ситуации – сразу после свадьбы. И можно говорить о том, что здесь никаких норм и не нужно. Но мы – юристы. И все-таки руководствуемся определенными нормами, что и изложили в исковом заявлении».

Представителями семьи Чечиковых являются трое юристов. Е. Меньшикова отвечает за процессуальные вопросы, А. Булгалин – за медицинскую составляющую дела, А. Зинченко курирует вопросы международного права.

По мнению Меньшиковой, один из ответчиков – авиакомпания – должен нести как виновную, так и невиновную ответственность. Виновную – за неоткрытый аварийный выход, предположительно неточную передачу экипажем информации о состоянии больного. Невиновную же ответственность она должна понести вследствие установленных международных норм по Варшавской конвенции.

С учетом того, что трагедия разыгралась во время международного перелета на борту иностранной авиакомпании, а ОАО «МАШ» обладает статусом международного аэропорта, в разбирательстве сторон наряду с российским законодательством можно применить и нормы международного права.

Юристы ссылаются на статью 17 Варшавской конвенции 1929 года «Об унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок (Гамбургские правила)». Она гласит, что «перевозчик отвечает за вред, происшедший в случае смерти, ранения или всякого другого телесного повреждения, понесенного пассажиром, если несчастный случай, причинивший вред, произошел на борту воздушного судна или во время всяких операций по посадке и высадке».

По ст. 22 Варшавской конвенции, ответственность перевозчика для каждого пассажира ограничена суммой в 250 тыс. французских франков. Имеется ввиду монета, состоящая из 65,5 мг золота пробы девятьсот тысячных. Компенсация может быть выражена в любой национальной валюте с округлением цифр. Варшавская конвенция в окончательной редакции ратифицирована Указом президиума Верховного суда СССР в 1957 г, действует по сей день.

Определенным образом облегчают работу юристам Чечикова недавние заявления министра здравоохранения РФ Вероники Скворцовой, которая озвучила промежуточные результаты служебного расследования. Росздравнадзор выявил логистические нарушения в оказании помощи Артему Чечикову.

«Прежде всего когда командир борта запросил диспетчерскую управления воздушного движения в связи с острой ситуацией, связанной с сердечным приступом у одного из пассажиров, диспетчер не сообщил эту информацию в скорую помощь, не вызвал реанимобиль, который должен был бы ждать у трапа самолета, а сообщил через службу своего аэропорта в медицинский пункт этого аэропорта», – разъяснила Вероника Скворцова.

В результате задержки дежурный терапевт и сопровождающий фельдшер прибыли на борт самолета через десять минут. «Нужно отметить, что когда мы перепроверили инструкции, которые были прописаны управлением авиационными движениями для врача-терапевта, они не в полной мере соответствовали квалификационным требованиям, которые прописаны приказом министерства здравоохранения, – добавила Скворцова. – Когда данная бригада явилась на борт, только через 33 минуты после этого они вызвали машину скорой помощи, но вызвали ее, тоже нарушив инструкции».

По словам министра, они обратились не в центральную подстанцию, а напрямую позвонили на городской телефон скорой помощи Москвы, которая находится более чем в 20 километрах от Шереметьево. Диспетчер, в свою очередь, принял вызов на свою станцию, не перенаправив в Подмосковье, а также отправил в Шереметьево не реанимационную, а линейную бригаду, которая подъехала к борту только через 41 минуту. «В результате прибывшая бригада смогла быстро заинтубировать больного и начала оказывать необходимую помощь, но было уже поздно – пациент скончался», – добавила Скворцова.

В аэропорту Шереметьево напротив не признают инкриминируемых им ошибок. Спустя десять дней после трагедии пресс-служба авиапредприятия распространила пресс-релиз, в котором говорится, что оснащение медпункта Шереметьево отвечает всем стандартам, медтехника в санитарной машине, выезжавшей к самолету Барселона–Челябинск, была исправна, нарушений нормативно-правовых актов, регламентирующих оказание медпомощи, не выявлено. В сообщении уточняется, что к таким выводам пришли специалисты Росздравнадзора, прокуратуры и Росавиации. Вместе с тем, главный врач Шереметьево после смерти пассажира и заявления о том, что ответственность должна лежать на реаниматологе Лукьянове, отстранен от должности.

На днях аэропорт Шереметьево опубликовал видео со своего контрольно-пропускного пункта, где зафиксировано время прибытия автомобилей скорой помощи по вызову 18 августа на происшествие на борту с челябинцем. Этими кадрами представители авиапредприятия демонстрируют, что с их стороны проволочек не было.

Сумеют ли представители Шереметьево доказать непричастность своих сотрудников к смерти пассажира, станет известно по результатам процесса, который обещает стать самым громким за последние годы разбирательством по гражданскому иску. Добавим, что в настоящее время исковое заявление о компенсации морального вреда только поступило в суд, который еще официально не принял его к производству. Chelyabinsk.ru следит за его движением в суде и за ходом расследования уголовного дела по факту смерти Артема Чечикова.