Анатолий Котляренко, заместитель председателя совета организации «Память сердца. Дети погибших защитников Отечества»: «Мы знаем, как дорого обходится равнодушие»

В Челябинске вышла вторая книга воспоминаний южноуральцев, отцы которых не вернулись с фронтов Второй мировой войны. Без слез эти две книги читать нельзя, потому что судьбы вдов и детей героев той войны складывались порой трагически. О работе над книгами воспоминаний детей – сирот войны, о важности этих документальных свидетельств и особой ценности семейной истории для воспитания будущих поколений мы говорили с гостем нашей редакции Анатолием Котляренко, отец которого погиб в 1944 году.

– Анатолий Маркович, вы помните своего отца?

– Нет. Мне три года всего было, когда он ушел на фронт. Сестры мои были постарше меня, они его помнили. Теперь уже нет ни мамы, ни сестер. Сохранились фотографии папы, в том числе с фронта. Я был на его могиле в Латвии. И мы стараемся память о нем, о маме, которая вырастила нас с сестрами, продлить, передать внукам нашим и правнукам эти воспоминания. Всей родней собираемся в день гибели отца, смотрим фотографии, разговариваем, вспоминаем.

– Вероятно, именно с этого начинается настоящий интерес к истории всей страны?

– Конечно. Если поинтересоваться, в каждой семье есть и участники войны, и узники концлагерей, и сироты войны. Когда я начал заниматься историей семьи, то выяснил, что муж моей тетки был блокадником, его вывезли на большую землю по Ладоге, он много лет потом работал на ЧТЗ, стал начальником цеха. А мой дед оказался участником Русско-японской войны, был в Цусимском сражении, живым вернулся, а ведь там 40% Второй эскадры погибло. Ему повезло. Вот вам живая история семьи, которая лучше всего ложится в души молодых поколений. И это, несомненно, возбуждает интерес к истории вообще.

– Как ваши предки оказались на Южном Урале?

– Столыпинские реформы. Тогда давали подъемные тем, кто хотел осваивать новые земли. Мои предки приехали на северный Казахстан с Украины, занимались земледелием. Девять детей было у маминого деда. Старший мамин брат в 1914 году ушел на войну, погиб, георгиевский кавалер. Все остальные пережили революцию, раскулачивание, последующие войны. А корни их где-то в Херсонской области. И по отцу предки тоже с Украины, из Кировоградской области. Там я побывал – на станции Капитановка. Понемногу собрал материал, написал родословную нашу и разослал по всем адресам родственников, которые знал. Откликнулся мой троюродный брат, который живет сейчас в Москве. Иногда мы встречаемся. Он, кстати, строил в Иране металлургический завод, с Косыгиным встречался. Заработали они для казны 14,5 тонн золота, построив этот завод. Брат награжден был орденом Ленина. Кого только нет в нашем роду: и капитан первого ранга, и доктор военных наук... Интересно узнавать историю своей семьи.

– Неудивительно, что вы стали составителем и редактором книг воспоминаний детей погибших защитников Отечества.

– (Улыбается.) Говорят, инициатива всегда наказуема. Сначала я был членом городской организации «Дети защитников Отечества, погибших в Великой Отечественной войне» и предлагал сделать такую книгу воспоминаний, но идея была принята прохладно. Зато областная организация «Память сердца» эту идею поддержала. И мне предложили эти воспоминания собирать, редактировать.

– Много писем приходит от детей войны?

– Очень много, но некоторые приходится возвращать, потому что это не очерки об отцах и матерях, а вырезки из газет, например. Мы даже сделали памятку, что бы мы хотели видеть в этих воспоминаниях, отчётах детей перед погибшими отцами и ушедшими матерями. И я призываю всех, кто получил образование, к кому судьба была более благосклонна, помогать тем, у кого всего четыре класса школы, потому что они должны были с детских лет работать, чтобы выжить, и им трудно сегодня написать такие воспоминания. А это нужно сделать. И они того желают. Ведь их отцы тоже героически сражались, погибли, а их матери делали все, чтобы вырастить детей. Такие горькие судьбы у детей войны. Будущие поколения должны знать об этом. Поэтому нужно помочь им об этом написать. Но есть прекрасные рассказы, которые никакой редактуры не требуют. Это суровая социальная проза, даже горькая.

– Сегодня дети войны – последнее поколение, которое пережило те события, которое знает о войне не из учебников.

– Еще и поэтому так важно объединить их воспоминания, чтобы дети, внуки, правнуки детей войны это прочли, через себя пропустили. Они другими людьми вырастут, если будут знать историю своей семьи. То же самое мы делаем, когда занимаемся с поисковиками в Челябинском педагогическом университете. Студенты, побывавшие в местах боев, потом говорят, что после участия в таких поисковых экспедициях они возвращаются совершенно другими людьми.

Мы на себе прочувствовали, что такое война. И это неправильно, если живые свидетели того времени не передадут своим детям и внукам эти воспоминания, ведь фронтовиков уже единицы. И наше поколение уже уходит. Когда создавалась организация «Память сердца», было 70 000 детей погибших фронтовиков, а сейчас нас уже 46 000. Две книги воспоминаний уже изданы, хочется успеть издать еще пять-семь. Материал есть. Только бы сил хватило. Это областная книга, и она должна работать на Челябинскую область. Чтобы люди о ней узнали, стараемся в прессе рассказывать о книге. На областном радио читают эти воспоминания. На вашем сайте теперь есть рубрика «Дети войны».

– Анатолий Маркович, как деньги на издание этих замечательных книг собираете?

– С миру по нитке. Вопрос этот трудный. Мы с председателем «Памяти сердца» Анатолием Александровичем Начаровым объехали многих наших магнатов, олигархов, депутатов. Но откликнулись далеко не все. Петр Иванович Сумин нам помогал, а вот Михаил Валериевич Юревич нам в помощи напрочь отказал. Издание второй книги «Память сердца» оплатило правительство Челябинской области, и новый губернатор Борис Александрович Дубровский написал вступление к этой книге с пожеланием сохранить память детей-сирот о Великой Отечественной войне.

В марте выйдет в свет третья книга воспоминаний детей, отцы которых погибли в той войне. Надеемся на сотрудничество с нашим правительством по изданию будущих книг. Поверьте, унизительно просить, когда знаешь, что все тебе откажут. Но что же делать, приходится порой и унижаться, ведь годы наши уходят, нужно успеть сделать эти книги, оставить эту историю в памяти потомков. Но большая часть средств на издание книги – это гранты. Не так давно мы выиграли грант УрФО.

– Это тоже дело непростое – подготовить документы для участия в конкурсах на гранты.

– Да, трудоемкая работа, надо еще доказать, что дело это нужное. Отзывы, например, собрать о книге. Нам и публичная библиотека дала отзыв на первую книгу, и бывший заместитель губернатора области Ирина Альфредовна Гехт такой отзыв подготовила. Мы вырезки собрали из прессы о презентации нашей книги. В результате грант получили, хоть и небольшой.

– Ваша организация великое дело сделала – выиграла гранты и на эти деньги отправила детей на могилы отцов.

– Да, еще при прежнем председателе нашей организации мы выиграли два гранта, за счет этих средств и помощи бывшего губернатора Петра Ивановича Сумина 900 сирот войны побывали на могилах своих отцов, а 600 человек подлечились в санаториях. Как-то надо поддержать детей войны, здоровье у всех неважное.

– Книга «Память сердца» пользуется спросом?

– Первую книгу – 500 экземпляров – всю разобрали. И люди просят еще. Причем не только те, кто вошли в первый том со своими воспоминаниями, и не только пережившие судьбу сирот, но просят школы, музеи, библиотеки. Ради бога, мы для этого и выпускаем эти книги. Например, приехали мы с презентацией книги в Верхнеуральск, а на встречу пришли не только наши авторы, но и глава города, и его замы, и директора школ, и библиотекари, и музейные работники. Прекрасно, мы же этого и хотим – чтобы книга нашла дорогу в школу, чтобы молодые люди узнали о том, что пережили наши отцы и матери, что пережили мы – дети войны. Чтобы в их головы вливалось то, что прошло через сердца близких. Вторая книга «Память сердца» также молниеносно расходится, видимо, придется заказывать дополнительный тираж.

– Когда читаешь эти книги, понимаешь, какие вы молодцы, что создали такую организацию и настойчиво продвигаете свои проекты.

– Да, хотя многое мы делаем вопреки, потому что долгое время нас даже совет ветеранов признавать не хотел, хотя отцы наши погибли на фронте. Сейчас мы относимся к совету ветеранов. Но есть, к примеру, в нашей области такая премия, как «Общественное признание». Почему только ветераны ее достойны? Мы тоже хотели бы поощрить своих активистов, ведь они многое делают для сохранения нашей истории. Да, мы не выделены сегодня в отдельную организацию, как «Малолетние узники концлагерей» или «Ленинградское братство». Но судьбы сирот, отцы которых погибли на фронте, не менее трагичны.

– У детей войны была своя война.

– Я даже помню, как немцев бил. В Челябинске было много пленных немцев, и наша мальчишеская ненависть к ним порой выплескивалась в дерзкие поступки. Ведь они убили наших отцов, и мы должны были отомстить. Это потом, повзрослев, мы поняли, что были неправы. Я, например, лет 50 дружил с учителем из русских немцев – бывшим трудармейцем. Гарри Васильевич Эйзеле его звали, он преподавал немецкий язык, окончил пединститут. Долгие годы проработав в угольной отрасли, я встречал немцев в Коркино, Еманжелинске, Копейске. Это были образцовые труженики. Потомки тех немцев, которые жили в России со времен Петра. Царь специально выписывал немцев в Россию, чтобы они примером служили, как нужно работать. Действительно, они умели работать. Какая к ним могла быть ненависть?

Но тогда, после войны, только горькая обида нами – пацанами – двигала. Идет колонна пленных немцев – впереди красноармеец, сзади красноармеец, и больше никакой охраны, а куда им бежать-то? И вот мы – с десяток пацанов поселка Плановый на ЧТЗ – прячемся за стогами сена в огородах и ждем, когда колонна приблизится. Мы вооружались камнями и забрасывали колонну. Однажды за нами один из военнопленных побежал. А на огороде фронтовик картошку копал. Он, конечно, видел, что мы хулиганили, но с лопатой побежал нас защищать. Военнопленный остановился, вернулся в строй.

– А что матери говорили на этот счет?

– Плакали. Для меня самым большим наказанием были слезы матери. Ей, бедной, такая горькая жизнь выпала. Мама плакала и причитала: «Безотцовщина». Сегодня я часто удивляюсь, как удалось мне выкарабкаться из той среды уличных хулиганов, которая меня окружала. Но у меня старшие сестры были строгие, они рано пошли работать и дали мне возможность учиться. А в школе были учителя хорошие, среди них и фронтовики. Вероятно, все это и увело от той «черной» дороги. Только процентов десять моих друзей получили высшее образование. Опоры-то не было.

– Вдовам государство не помогало?

– Вдовы были незаслуженно забыты государством, никакой помощи они не получали. Недавно мы говорили с Анатолием Александровичем Начаровым о том, что в советские времена о ветеранах вспоминали, но никто не вспомнил о вдовах погибших! Это большая ошибка. Очень многие авторы наших книг пишут о том, что их матери до конца своих дней ждали мужей с войны и все свое сердце отдавали детям. Они умели ждать. А теперь их уже нет. Жизнь у наших матерей была несладкой. Кто-то троих, а кто и четверых-пятерых детей поднимал. Но многие образование хорошее детям дали. Работали наши матери от зари до зари, как говорится. Только в 2011 году добавили вдовам пенсию – по семь тысяч. Вроде бы и сумма хорошая, но где вдовы-то? Их уже не было к тому времени никого! Все ушли, потому что жизнь-то у них какая была?! По своей матери знаю, как они мыкались. Поэтому и стараемся рассказать о них в этих книгах.

– Замечательно, что ваше поколение так активно это делает.

– Потому что мы знаем, как дорого обходится равнодушие.

– Сегодня «Память сердца» уже известная организация?

– Конечно. И мы не только книги выпускаем, мы выступили, например, за восстановление в городе сквера, который был открыт на улице Гвардейской в 1965 году в честь 20-летия Победы. В День памяти и скорби, 22 июня, мы провели там митинг, пригласили всех своих, «Бессмертный полк» – это тоже потомки погибших и пропавших без вести солдат. Резолюцию митинга передали в администрацию Центрального района. Сейчас в плане этого района есть мероприятия по благоустройству сквера. Надеюсь, там появятся списки всех формирований в Челябинской области в годы войны, ведь сегодня мало кто знает уже, что у нас было организовано 78 соединений, дивизий и танковых бригад. Это же наша история. Когда мы были на приеме у Бориса Александровича Дубровского, то предложили создать информационный центр, где было бы отражено участие Челябинской области во Второй мировой войне. Чтобы школьники могли прийти и узнать, сколько южноуральцев принимали участие в Сталинградской битве, например, чтобы могли познакомиться с документами. Современные технологии все это позволяют сегодня сделать. И все данные есть, но они разрознены, почему бы их не собрать?

– Сегодня фронтовиков осталось совсем немного. Вы говорите, что и вдовы погибших уже ушли. Кому же не помогать теперь, как детям войны?

– Но я однажды даже услышал: «А какие вы сироты, у вас же матери были!» Вот почему я задал вопрос одному из авторов этих воспоминаний – полковнику Соломатину: «Евгений Иванович, есть ли разница между детьми, отцы которых вернулись с войны, и теми, кто отцов не дождался?» Его отец тоже был фронтовиком, но он вернулся. И Евгений Иванович мне сказал: «Разговора нет, нам было на кого опереться, и потому жили мы совсем иначе».

Почитайте в наших книгах, какие судьбы у тех детей, кто отцов своих не дождался. Мы нужду хлебали полной ложкой. В некоторых воспоминаниях прямо говорится о том, что была такая жажда выжить, наперекор всему! Вот Анна Петровна Шамина об этом очень хорошо рассказала. У нее отец в 1941 погиб, а в 1944 году мать умерла. Ей было всего шесть лет, за ней был брат. И за родителей осталась старшая сестра, которая в колхозе работала. Анна Петровна пишет о голоде, о нищете, о том, как милостыню с братишкой просили. Грязные, холодные, голодные. Сельсовет посочувствовал, определили их наконец в детский дом. Окончила она фельдшерско-акушерскую школу с отличием, затем – Челябинский мединститут, работала в областной больнице.

– И еще я во многих воспоминаниях прочла о настоящей ненависти авторов к любой войне.

– Еще бы! Война по нам всем катком прошла. В том-то и ценность наших документальных книг.