Будущее Челябинска – Карабаш?

На 74.ru состоялся круглый стол по проблемам экологии Челябинска и Шершневского водохранилища при возможном строительстве Томинского горно-обогатительного комбината в 25 километрах к юго-западу от города. Челябинские ученые – доктор технических наук Сергей Денисов, доктор географических наук Надежда Рассказова, директор Южно-Уральского института водного хозяйства Раиса Казанцева, химик Надежда Вертяховская и гидротехник Герман Калашников – единодушно заявили, что город может потерять единственный питьевой источник, если ГОК будет построен, а сам Челябинск превратится в экологическую резервацию.

– Сегодня большая часть жителей Челябинска не знает о строительстве Томинского ГОКа, а если кто-то и слышал о новом горно-обогатительном комбинате Русской медной компании, то считает, что это где-то далеко и челябинцев не коснется. Что о строительстве Томинского ГОКа думают челябинские ученые?

Сергей Денисов, профессор, доктор технических наук: Для того, чтобы оценить опасность Томинского ГОКа для Челябинска, достаточно съездить в Карабаш и умножить то, что вы там увидите, на десять. Почему нужно умножать? Потому что здесь, всего в 30 км от Челябинска, планируется открытая разработка залежей медной руды. Что такое открытая разработка? Это отвалы, терриконы и все остальное. Причем в больших количествах. Затем руда будет обогащаться, а отходы этого процесса складироваться в так называемом хвостохранилище. Причем это будет первое огромное хранилище отходов в Челябинской области, до этого у нас таких гидротехнических сооружений не было. Все это будет происходить вблизи миллионного города, который, по сути дела, превращается в экологическую резервацию. Это одна из проблем.

В Челябинске уже сегодня активно ведется сбор подписей против строительства Томинского ГОКа, всю информацию об этом можно найти здесь и здесь.

Вторая проблема – в процессе добычи руды будет образовываться около 400 тонн мелкодисперсной пыли в сутки. Эта пыль пойдет на водосборную территорию нашего Шершневского водохранилища и в конце концов будет смыта в него дождями. Сейчас я читаю диссертацию одного из моих учеников, который пишет: «В верхнем горизонте (от 0 до 30 см) исследованной почвы заметного накопления тяжелых металлов, как правило, не отмечается». Казалось бы, благостная ситуация. На самом деле, это результат плоскостного смыва, с поверхности все смывается в водоемы.

Что касается самого хвостохранилища, то мы сейчас не можем продемонстрировать, что будет на самом деле. Нет таких методов. Но есть метод аналогии, который мы можем применить. Сейчас идет интенсивное разрушение Карабашского хвостохранилища. И мы, челябинцы, это чувствуем, несмотря на то, что от нас этот город в 90 км. Сейчас в Аргазях уже 5 млн кубометров пиритовых отложений. А что такое Аргазинское водохранилище? Это тоже наша питьевая чашка. Мы можем дома чашки не мыть, потому что та большая чашка гораздо грязнее. 15% донных отложений – это пиритовые отложения, которые переместились из Карабашского хвостохранилища в Аргази. Менеджеры РМК нам говорят, что здесь, возле Челябинска, хвостохранилище будет надежное. Так вот, я заявляю, что Томинское хвостохранилище будет разрушено через определенное количество времени, потому что все они разрушаются. Вспомним весну этого года, когда Троицк остался без питьевой воды, это тоже прорыв хвостохранилища, только Учалинского ГОКа, в результате отходы попали в питьевой источник.

А если говорить про «идеальный», как нам опять же говорят, Михеевский ГОК, то совсем недавно собирался экспертный совет при губернаторе области, и главный санитарный врач региона Анатолий Иванович Семенов сказал, что уже идут тяжелые металлы из хвостохранилища этого «идеального» ГОКа в небольшое водохранилище в деревне Катенино.

Герман Калашников, гидротехник: От проекта, даже если он красив на бумаге, до реализации его в жизнь – огромная пропасть. Чтобы избежать техногенной катастрофы, в проекте не должно быть ошибок ни на бумаге, ни при выполнении работ. Но в мировой практике нет такого примера, чтобы не было ошибок ни при строительстве, ни при проектировании. А здесь рядом большой город. Ошибка может стоить жизни миллиону людей.

Раиса Казанцева, директор Южно-Уральского института водного хозяйства: Хвостохранилище – это огромная чаша на поверхности земли. Это сооружение со стометровыми откосами, заполненное отходами. И никто не может дать гарантии, что не будет прорыва. А если прорыв случится, то волна пойдет в сторону Шершней, потому что уровень там ниже. Если учесть координаты, то хвостохранилище и Шершневское водохранилище находятся на одной долготе. И расстояние между ними совсем небольшое – чуть более 10 километров.

Сергей Денисов: Представьте себе: многотонные, прожженные кислотой и увлажненные отходы будут постепенно нарастать в хвостохранилище. Никогда дамба из сыпучего материала не выдержит этой пульпы. В Карабаше такая дамба уже начала разрушаться. Еще раз повторю: Карабаш должен стать примером того, что ждет челябинцев, надо население туда на экскурсии возить.

Надежда Вертяховская, химик: Я изучила проектные документы будущего Томинского ГОКа, насколько это было возможно, потому что в открытом доступе есть далеко не все. Менеджеры РМК преподносят нам Томинский ГОК как объект пятого класса опасности. Практически как неопасный объект, потому что к пятому классу опасности относится все то, что складируется на полигонах бытовых отходов. Как специалист утверждаю: отходы такого производства, как горно-обогатительный комбинат, нельзя отнести к пятому классу опасности.

Здесь будет выпускаться медный концентрат – это сульфид меди. Ему сопутствует масса примесей, в том числе свинец, а это уже первый класс опасности. И сама медь – второй класс опасности. Плюс вещества, которые используются при обогащении медной руды, – щелочи, например. И это еще не все. Когда будет получен судьфидный концентрат, встанет вопрос о его переработке, и появится серная кислота... То есть все элементы, которые присутствуют в таком производстве, относятся к высоко токсичным соединениям. И все это будет накапливаться в том самом хвостохранилище. Если хотя бы малая часть таких отходов попадет в Шершневское водохранилище, то никакие фильтры не спасут нас от сульфатов и тяжелых металлов.

О технологиях: предприятие, на котором я работала 18 лет, занималось разработкой технологий. Мы сотрудничали с различными НИИ. Институты предлагали нам технологию производства какого-либо продукта, мы ее разрабатывали, а затем по этой технологии строились предприятия. Поэтому я знаю из собственного опыта: в колбе все идет хорошо, а когда начинаешь моделировать на опытной установке – не идет ничего! Вместо 20 тонн отходов на тонну продукции получается 70 тонн, потому что там не учли, здесь не продумали... Поэтому не годится метод: мы сначала построим, а потом посмотрим, что из этого получится. Любая разработка отталкивается от технического задания. И мне бы очень хотелось посмотреть, на каком основании авторы проекта утверждают, что Томинский ГОК имеет пятый класс опасности? Я окончила Московский химико-технологический институт, у меня большой опыт работы, и я прекрасно понимаю, что это авантюра. Другого слова не могу подобрать.

Надежда Рассказова, доктор географических наук: Хочу на эту проблему посмотреть с точки зрения климатолога. Есть три момента, о которых еще не говорили в связи со строительством Томинского ГОКа. Климатолог – это специалист, который прогнозирует изменение климата на перспективу. Я хорошо ознакомилась с работами метеорологов, и там достаточно подробно объяснено, почему нам грозит загрязнение от Томинского ГОКа. Дело в том, что у нас преобладающими являются южные и юго-западные ветры, то есть как раз со стороны предполагаемого ГОКа. Только летом у нас преобладают ветры с севера и северо-запада, но летний период на Урале короткий.

Второй момент: в принципе я не против разработок месторождений полезных ископаемых. Но не таких бедных, как Томинское, и не таким способом. Я за разработку закрытым способом. Объясню почему: потому что в мире ежегодно из фонда земель выбывает по 40-50 тысяч гектаров. По разным причинам: вырубка лесов, добыча полезных ископаемых, перевыпас скота... Что это означает? Эти земли становятся пустыней. Что касается Челябинской области, то у нас есть перспектива попадания в число территорий опустынивания за счет деградации почв. А происходит это потому, что мы добываем полезные ископаемые открытым способом. Это карьеры, терриконы, хвостохранилища... Их огромное количество. Каждая новая разработка открытым способом добавляет нам площади деградации земель, мы уничтожаем древесный и травянистый покров, которые потом не восстанавливаются. Если мы посмотрим карту Челябинской области, то в каждом районе мы увидим буквы ДГ – это деградация земель. И Томинский ГОК добавит нам десятки гектаров такой земли. Капля за каплей мы придем к тому, что у нас изменится климат. Опустынивание – это рост окон холода.

И третий момент. Проектировщики Томинского ГОКа не принимают во внимание увеличение опасных природных явлений, которые мы наблюдаем в последнее время, – локальные смерчи, ливневой характер осадков, затяжные перемещения ветров. Причем ветры усиливаются, чего раньше не наблюдалось. Это тоже связано с изменением климата. Один крупный локальный смерч может разнести хвостохранилище Томинского ГОКа в один миг, и все это будет принесено в Челябинск. То есть абсолютно не учитываются факторы, которые вполне реальны. А они проявят себя так, что мы не справимся.

– Возникает вопрос: возможно ли прохождение государственной экспертизы, если не учтены столь важные моменты, главный из которых – близость большого города и единственного питьевого источника?

Раиса Казанцева: Даже без наших дополнений и замечаний проект не должен быть утвержден на уровне государственной экспертизы. Но в наше время возможно все, и мы это знаем. Надо говорить правду.

Сергей Денисов: Здесь очень важен вот какой факт: если говорить о нормах, то авторы проекта ничего не нарушают с точки зрения нормативной базы, которая в нашей стране существует. Но! Нормативная база здесь не применима! Потому что рядом с территорией, на которой предполагается строительство такого вредного производства, как ГОК, находится огромный город и единственный питьевой источник. Они слишком близко к этому опасному производству. Поэтому существующие нормативы здесь не применимы.

Однако экспертиза-то будет рассматривать проект с точки зрения нормативов. Потому что в проекте не учтена главная особенность – близость большого города и питьевого источника.

Надежда Вертяховская: После знакомства с проектом строительства Томинского ГОКа у меня возникло ощущение, что строят они его в пустыне, миллионный город не учтен совершенно.

Сергей Денисов: Вот почему проблема строительства Томинского ГОКа касается прежде всего жителей Челябинска и Коркино. Челябинцев сегодня обманывают, нас даже на слушания не приглашают, как будто мы далеко. Поэтому горожане ничего не знают и спокойно себя ведут. На самом же деле мы будем рядом с Томинским ГОКом.

И самое страшное – мы уничтожаем эти земли навсегда. Это тоже не учтено. Не растет потом на ядовитых отходах ничего. Посмотрите на Челябинск со стороны электро-металлургического комбината. Такой пейзаж нам предлагают и с юго-западной стороны города, где сегодня прекрасные березовые и сосновые леса, грибы, ягоды, чистый воздух. Всего этого город лишится навсегда. Эта технология, которая предлагается, – настоящий вызов обществу и разуму.

– То есть вблизи Челябинска появятся два огромных кратера. Существует понятие «депрессионная воронка», оно имеет какое-то отношение к данному случаю?

Герман Калашников: Что такое депрессионная воронка? Объясню доступно: если вырыть колодец в деревне и постоянно качать из него воду, то уровень грунтовых вод в округе начнет падать. Когда этот уровень достигнет колодезного дна, то вода в колодце исчезнет. Он высохнет. То же самое произойдет и здесь.

– Вы хотите сказать, что эти две воронки Томинского ГОКа способны «всосать» Шершневское водохранилище?

Раиса Казанцева: Вода из Шершневского водохранилища уйдет. Будущие земли Томинского ГОКа располагаются выше по уровню, чем Шершневское водохранилище. Уже первые 50 метров вскрытия верхних слоев земли выровняют поверхность этой территории с поверхностью водохранилища. Но ведь добытчики руды пойдут глубже. И если сейчас вся вода в округе идет в Шершни, в речку Каменку, то после углубления карьера вода пойдет туда, где глубже. И Шершней в конечном итоге не будет, водный баланс нарушится, вся вода уйдет ниже. Сейчас чаша Шершней насыщена. Но когда начнут разработку, появится воронка куда более глубокая, чем чаша водохранилища, и вода пойдет в нее.

Да, это случится не сразу. Но загрязнения подземных вод избежать нам не удастся, вода будет кислой, как в Карабаше. И эти кислые воды попадут в Шершни. Представители РМК говорят о разных водоразделах, но это непрофессионально. Сегодня сложно сказать, как поведут себя подземные воды при накоплении отходов и разработке залежей руды. Поэтому говорить надо о том, что второго питьевого источника у города нет, нам неоткуда перебрасывать воду, если что-то случится. Если у Екатеринбурга сегодня есть резервный питьевой источник в Нязепетровске, то у нас нет такого резерва.

В 2006 году мы проводили опыты с сульфидами, от них невозможно избавиться, если они попали в воду. Мы искали методы борьбы с загрязнением вод сульфидами в регионе Карабаша. Но безуспешно. И сейчас мы контролируем качество воды в Аргазях. Преимущество там одно: Аргази – большое водохранилище и пока справляется с проблемой. Шершни не справятся никогда. Слишком маленький водоем.

Герман Калашников: Вот почему лет 15 надо проводить инженерно-геологические изыскания, фиксировать все и только потом принимать решения о строительстве подобных ГОКов. Конечно же, используя сегодня все несовершенство нашего законодательства и нормативной базы, можно пропихнуть какой угодно проект. Любая экспертиза ведется по представленным документам, а документы предоставляются те, которые выгодны инициаторам проекта. Можно все красиво сделать по нормативам. Но я прекрасно знаю, что в гидротехническом строительстве сплошь и рядом возникают проблемы при реализации проектов, потому что ошибок много, многое не учтено. Возникает вопрос: каковы будут последствия этих ошибок?

Сергей Денисов: Примеры тому есть. И они рядом – депрессионная воронка вокруг одного из карьеров Гайского ГОКа в Оренбургской области составила 35 километров! К сожалению, проектировщики довольно часто не учитывают временной фактор, а со временем получаются вот такие огромные воронки.

Надежда Рассказова: Такое впечатление, что инициаторы проекта живут по принципу: после нас хоть потоп. Если мы хотим вырастить здоровое будущее поколение и сохранить для будущих поколений природу, то мы не должны допускать опустынивания территории нашей области, в которой и так достаточно карьеров, хвостохранилищ, терриконов. Но я хочу еще раз сказать о том, что необходимо учитывать рост количества опасных природных явлений, что происходит и на территории Челябинской области. Это локальные смерчи, ливневые осадки и так далее. И мы сегодня не можем даже предсказать, что будет при возникновении такой стихии.

Сергей Денисов: Практически все предусмотренные в этом проекте элементы добычи, обогащения руды будут оказывать негативное и даже разрушительное воздействие на окружающую среду. И как следствие – на здоровье человека. Поэтому у строительства Томинского ГОКа должен быть нулевой шанс.

Chelyabinsk.ru будет следить за событиями вокруг строительства Томинского ГОКа. Все новости касательно этой проблемы вы найдете в рубрике «Экология с пристрастием».

10 сентября с 17:00 до 19:00 на Алом поле состоится митинг, посвященный проблемам экологии в Челябинске, в котором примут участие активисты движения «Стоп ГОК!», призывающие челябинцев выступить против строительства горно-обогатительного комбината в районе деревни Томино. Во время митинга планируется провести сбор подписей под резолюцией против строительства Томинского ГОКа.