BMW на крыше, пикники у реки и квартира за 19 миллионов: что скрывает посёлок у мелькомбината

Территория Челябинска занимает около 53 тысяч гектаров. Это сопоставимо с размерами европейского княжества Андорра и гораздо больше, чем Лихтенштейн, Монако или Ватикан. Многие из нас живут здесь с рождения и привыкли думать, что хорошо знают свой город. Но так ли это на самом деле? На любом ли снимке вы узнаете Челябинск? И во всех ли районах бывали лично? Корреспонденты 74.ru в стартующем сегодня проекте «В ЧЕрте города» помогут вам открыть его с новой стороны.

Тем, кто хоть раз сворачивал с Университетской Набережной в сторону бора или катался по парку Гагарина на велосипеде, это место наверняка знакомо. Старая плотина на реке Миасс — один из способов сократить дорогу и сразу из жилых кварталов попасть в тень деревьев. На одном берегу — панельные и кирпичные девятиэтажки, оживлённый трафик. На другом выглядывают из зарослей покосившиеся заборы и частные домишки, а за ними — словно отряд охранников — высятся цеха современных мельниц. Вот эта застройка в посёлке Мелькомбината и стала нашей целью.

Сама я десяток раз проходила мимо, но внутри посёлка оказываюсь впервые. Дома здесь идут друг за другом, довольно плотно. Выглядят крепкими, обжитыми, но на улице — ни души. Вместе с фотокорреспондентом Ильёй Бархатовым заходим всё дальше вглубь частного сектора, надеясь выйти к домам на самом берегу. Через пару минут из-за домов действительно появляется река. И бросается в глаза стоящая над ней беседка: крепкая, просторная, из светлого дерева. С противоположного берега ее не разглядеть: мешают заросли и камыши, так что появляется некая уединенность и почти загородная романтика. В такой беседке сидеть бы летом в самую жару — и наслаждаться прохладой от воды. Рядом с беседкой — крепкий жилой дом, территория огорожена, но свежих следов к калитке на снегу не видно.

— Видимо, летом только бывают тут, — предполагает Илья. — Как дачу этот дом используют.

С легкой завистью поглядываем на беседку (хороша!) — и идем по узкой дорожке дальше. Вокруг по-прежнему ни души. Слышно только скрип снега под ногами, шум воды в реке и шорох мельниц. Но стоит завернуть за угол — и вот удача! — наконец-то встречаем первую местную жительницу.

— Вы журналисты? — деловито интересуется женщина. — Я сейчас мужа позову, он вам всё расскажет.

Муж выходит через пару минут. Знакомимся. Геннадий Юн рассказывает: в этом посёлке он не коренной житель, да и в Челябинске тоже. Приехал в город в 1996-м из Узбекистана, поближе к брату, а спустя четыре года купил участок возле мелькомбината.

— Я приехал и увидел, что здесь никаких условий нет, — вспоминает Геннадий. — Воды нет, газа нет, но я приспособился! Построил два дома сразу новых, две скважины пробурил, у меня своя вода теперь, газ привозим баллонами. Так что у меня тут все условия, я не жалуюсь.

Отопление в доме Геннадий сделал водяное. Во дворе оборудовал что-то вроде спортзала с боксёрской грушей. «Тут сын занимался, он сейчас в Америке», — объясняет он мимоходом, показывая нам территорию. Кивает на стоящую на участке теплицу: «Помидоры у нас свои», — и выводит на берег, к той самой просторной беседке. Тут с Нового года осталась наряженная игрушками елка, а на столбе — музыкальный приемник и розетки.

— Своими руками построил! — с гордостью говорит мужчина. — Друзья, конечно, помогали. Я это не только для себя строил, но и для местных всех. У меня же калитка открыта! Могут соседи подтвердить: все приходят, купаются, загорают тут. Я и сам купаюсь, как потеплеет.

Правда, есть у близости с рекой и неприятные последствия, уточняет Геннадий. Лет пять-шесть назад участок по весне сильно подтапливало. Потом уровень реки, видимо, стали лучше регулировать — и в последние годы огород оставался сух.

— Но вода в этом году обязательно поднимется, — отмечает Геннадий Юн. — Не знаю, будет топить или нет, но вода обязательно поднимется, снега-то, вы же видите, сколько выпало в этом году.

Впрочем, снежная зима не единственная проблема. Пару недель назад на участке семьи сгорел один из домов. Спасти строение можно было, но пожарная машина не сразу смогла набрать необходимую для тушения воду, да и дорога, уверяет Геннадий, была не чищена:

— Просто зло берет, что случилось вот это — пожар, а пожарные не могли заехать, чтобы потушить. Спасли бы дом! Они буксовали, есть свидетели, всё. Даже у одной машины сцепление сгорело. До того буксовали, что сцепление спалили.

Дороги в этой части поселка — давняя проблема, рассказывает и супруга Геннадия.

— Дороги здесь ужасные всегда были, — вспоминает Нурия. — Я даже сына в школу провожала в резиновых сапогах. Дойдём с ним до нормальной дороги — переобуемся и дальше идём.

Отправляемся дальше и мы с Ильей. У соседского дома встречаем любвеобильную кошку. Под громкий лай сторожевого пса она настойчиво требует еды и ласки. На шум выходит хозяйка.

— Вы меня только не снимайте, — просит Наталья. — Я с ночи сегодня.

Работает Наталья здесь же, в посёлке, — на «Союзпищепроме». До проходной буквально две минуты, удобно.

— Бывает такое, что подолгу не выхожу из поселка, — смеется Наталья. — Даже по две недели, бывает, не выхожу.

На Мелькомбинате Наталья живет лет тринадцать. Правда, дом ей не принадлежит, она его снимает.

— Выходит дешевле, чем в квартире, — объясняет женщина. — Полторы тысячи в месяц, но условия никакие: воды нет, отопления нет, дороги тут не очень. Иногда свет отключают: летом, если сильный ветер, обрывает провода.

Зимой потратиться приходится и на отопление: в доме стоит печь, но Наталья ею не пользуется, включает обогреватель. На электроэнергию уходит еще примерно полторы тысячи, но даже если их приплюсовать к аренде, выйдет три тысячи в месяц, и это точно дешевле, чем снимать квартиру.

— Квартирантов тут много, — уточняет Наталья. — В основном — выходцы из южных республик.

Впрочем, встретить нам удаётся и коренных жителей.

— На комбинате написано «120 лет мы кормим Россию», — кивает в сторону цеха Фёдор Новосёлов. — С какого это года? Посчитайте сами. Здесь мельница ещё в XIX веке появилась, её купец построил из Харлушей.

Правда, краеведы придерживаются чуть-чуть другой версии. Историю мелькомбината отсчитывают с 1898 года, когда уроженец Троицка купец Василий Кузнецов запустил на Миассе водяную мельницу. Тогда же появился вокруг и рабочий посёлок.

— Мой дед — тоже Фёдор — купил этот дом у кулака разорившегося. На реке даже была кулацкая яма: огороженный участок, — вспоминает Фёдор Новосёлов, — Это было примерно в 50-е годы. Он у меня токарем работал на ЧТЗ. Тут родители мои жили. Сейчас отец умер, и я переехал сюда — за домом следить. Отопление у меня печное. Я на дрова поддоны с «Макфы» покупаю — 500 рублей за машину. Хватает на месяц примерно. А если березу брать колотую, то это четыре тысячи «Газель».

Есть у посёлка Мелькомбината, кстати, и свой автомобильный символ. Старенькая машина на крыше автосервиса: он находится на границе частной застройки и промплощадок.

— Это наш талисман, не даёт гаражу развалиться: держит крышу между одной балкой и другой, — заявляют сотрудники сервиса, но тут же добавляют. — Шутим мы, шутим.

Сервис работает в гараже лет десять, не меньше, а BMW подняли на крышу примерно пять лет назад.

— Это BMW, 28-й кузов. Выкинуть жалко было, — рассказывает автомеханик Иван. — Она сгнившая полностью. Поднимали краном.

За гаражами и корпусом «Союзпищепрома» начинается центр посёлка. Здесь встретить можно уже не только частные дома: есть и двухэтажные бараки, и типовые пятиэтажки, и кирпичные высотки. На круговом перекрестке — школа и детский сад с бассейном. Здесь жизнь кипит: гуляют мамочки с детьми, спешат по делам прохожие. Рассказать нам о поселке соглашается пенсионерка Любовь Каныштарова.

— Я тут всю жизнь живу, — рассказывает Любовь Каныштарова. — Даже родилась не в роддоме, а в поселке. Раньше тут была бабушка такая, повитуха, она и приняла меня. Раньше здесь жили только свои, с мельницы. Все знали друг друга, как одна семья были. Теперь уже многие продали квартиры и уехали.

В ответ на вопрос, за сколько же удается продать местное жилье, Любовь Николаевна смеется: «Да кто же скажет». Между тем в 2012 году за сотку земли на берегу Миасса давали 450 тысяч. Тогда часть поселка снесли, чтобы построить новый мост. Ещё по 25 тысяч владельцам платили за квадратный метр дома.

Сейчас, согласно данным базы недвижимости ЦИАН, средний ценник за квадратный метр в старом доме — 38 — 39 тысяч. Так что небольшую полуторку купить можно за 1 миллион 200 тысяч — 1 миллион 450 тысяч. В кирпичных постройках цены в несколько раз выше: 63, 88, 90 и даже 95 тысяч за квадратный метр. А самая дорогая квартира в посёлке продаётся за 19 миллионов: пятикомнатная, площадью 198 квадратных метров, на 15-м этаже местной кирпичной высотки.

Объяснить такие цены нетрудно: посёлок Мелькомбината относится к Центральному району, а буквально сразу за домами начинается парк имени Гагарина. Курортная зона.

— Летом людей особенно много, — рассказывает пенсионерка Любовь Каныштарова. — Приезжают с детьми, с собачками. Нам они не мешают. Раньше по выходным тоже много народу было. Тут у нас были вышки водные, бассейны на реке огорожены. По выходным соревнования проводили. С цветными парашютами прыгали на воду, так красиво было! С самолетов прямо прыгали. Мы в такие дни даже в магазин не выходили, толпа. А в остальном — как в омуте жили! Тихо было. Если такси пришло, так все высунутся в окна — посмотреть, кто это там приехал.

Был раньше в посёлке и свой клуб: там проводили концерты, показывали кино. Работала на Мелькомбинате библиотека. Но особенно популярен у жителей Северо-Запада был местный пляж.

— Там стояли кабинки для переодевания, грибки, кафе было, — неожиданно вспоминает наш водитель Игорь Кузьмин. — Ещё пирс был и лодочная станция. Мы пешком сюда с родителями ходили с Пионерской, с проспекта Победы. Поесть с собой брали. Потом сами ездили, как подросли, на велосипедах. Летом вереница людей сюда шла.

Назывался пляж «Станция водная». И тогда, рассказывает Игорь, Миасс был в этом месте гораздо шире: плотина перекрывала реку и образовывала настоящее водохранилище.

— Это сейчас Миасс, как ручеек, а тогда тут целое водохранилище было. И на плотине несколько шлюзов было открыто. Мы рыбу, знаешь, как ловили? Сетку ставили под водопад, такую, как авоськи у бабушек, и она почти сразу полная рыбы. А потом спустили воду, годах в 80-х, — и она так и не восстановилась.

Сейчас территория пляжа вся заросла деревьями. От волейбольных площадок и пирса не осталось и следа. Пропала и главная достопримечательность: подводная лодка. Её построил местный дурачок — из деревяшек и жести, и все ребятишки мечтали в ней поиграть. Однако совсем без развлечений местных мальчишек не оставили. На окраине поселка Мелькомбината находится одна из станций детской железной дороги с ностальгическим названием «Водная».