«За стеной мародёры, страшно»: репортаж из умирающего уральского села, где остались ветеран с сыном

Три человека и три кошки — вся демография населённого пункта со странным названием Серный Ключ недалеко от Нязепетровска Челябинской области, который не так-то просто найти: навигатор упорно ведёт в сторону невероятно красивой в этих местах реки Уфы. Здесь живут 89-летняя Рашида Валеева, её 67-летний сын-пенсионер Рифат и Мария Сокольских: они должны были уехать из умершего посёлка этим летом по программе переселения, но не сложилось. Пока чиновники отвечают «денег нет, но вы держитесь», настроение жителей становится всё более безысходным. Почему — в репортаже 74.ru.

Держаться летом — это ещё туда-сюда, но вот перспектива провести в брошенном посёлке ещё одну зиму волнует всех по-настоящему.

— То ли заготавливать дрова, то ли нет, — с досадой машет рукой 67-летний Рифат. — Это же не просто так: они высохнуть сначала должны. Мы уже вещи подготовили для переезда, а тут выясняется...

Зимой совсем сложно, соглашается Мария Николаевна. Она вспоминает, как водила внука в детский сад до соседнего посёлка Новая Уфа:

— Снега столько намело, что мы часа два шли — думали, не дойдём.

Иногда в посёлок присылают трактор, но чистят всё равно этак через неделю после снегопада, так что бывают дни, когда люди отрезаны от внешнего мира.

Свет в Серном Ключе ещё есть, но косые столбы уже кренятся к закату своей столбовой жизни, и бывает, электричества нет по неделям.

А ещё нет воды. Водопровода и газа в Серном Ключе не было никогда, но раньше мощный насос нагнетал воду из скважины в водонапорную башню, откуда она поступала в две колонки на единственной улице посёлка. Теперь колонки спилены мародёрами, насос давно не работает, до источника воды — метров триста.

Рифат ездит с двумя 20-литровыми бутылями. Воду в колонку подаёт ненадёжный погружной насос, так что в иные дни приходится ходить на реку: это гораздо дальше, а главное, требует куда больших усилий, чтобы наполнить бутыли и вывезти их по крутому рельефу.

Рашида Мухаматуловна Валеева пришла в эти места пешком из соседней Башкирии после войны. Идти с маленькой сестрой пришлось 50 километров.

— Голод был, там ни еды, ни работы, отец как ушёл на фронт — больше я его не видела, — вспоминает она, плача. — Сначала в колхозе тут работала, потом стала на железной дороге.

И она, и её соседка всю жизнь были путейцами — физически это настолько тяжелая работа, что сейчас на неё берут в основном мужчин.

— Сейчас смотрю на парней: уложат четыре шпалы и устали, — грустно смеётся Мария Николаевна. — А у нас норма была девять шпал на человека в смену, но мы и то всегда успевали быстрее окончания смены.

— Неужели шпалы так часто нужно обновлять?

— Конечно, деревянные были, гнили быстро, — отвечает она. — У нас был участок полтора километра в одну сторону и четыре с половиной километра в другую: мы всё лето его перекладывали.

Изначально после войны посёлок располагался чуть дальше и не имел названия: точнее, чисто технически он обозначался «посёлок у балластного карьера». Речной балласт — это галька, которая образуется на дне реки и хорошо подходит для железнодорожных насыпей.

Балласт добывали, отводя русло Уфы в сторону, поэтому река в этом месте изъеденная и оттого ещё более привлекательная.

Позже, в середине 60-х, посёлок переехал на новое место, а ещё лет через десять получил название Серный Ключ, потому что вода здесь была целебной, но попахивала тухлыми яйцами из-за соединений серы.

Посёлок всегда был близок к железной дороге: и географически, и вообще. Большая часть жителей — путейцы или работники карьера. Поэтому во второй половине 90-х его постигла судьба российских моногородов: закрылся карьер, расформировали бригады путейцев, и работать стало негде.

Двадцать лет шёл отток людей: уехала, например, сестра Рашиды — Рагида, с которой они когда-то пришли сюда пешком. Сейчас Рагида живёт в съёмной квартире, но старшая сестра мыкаться по арендованным квартирам в свои 90 лет не хочет.

Посёлок расположен не так далеко от Нязепетровска, но несколько километров подъездной дороги проходимы не во всякую погоду. Скорая помощь к Рашиде приезжает иногда. А когда полыхнул дом по соседству, пожарная команда прибыла как раз к окончанию трагедии.

Ближайшая больница — в Нязепетровске, ближайший магазин — в посёлке Новая Уфа, до которого несколько километров по грунтовой дороге. Рифат ходит пешком, а Мария Николаевна в хорошую погоду ездит на велосипеде. После выхода на пенсию она некоторое время работала продавцом в магазине в Серном Ключе, но вот уже семь лет он закрыт — продавать стало почти некому.

Жители полагают, что они стали в какой-то мере обузой для властей Нязепетровска, и говорят, что инициатива расселить их исходила от мэра города Александра Коростелёва. В 2017 году всех оставшихся в Серном Ключе собрали и предложили варианты: либо переезд в другой дом, либо компенсация деньгами. И велели собирать бумаги, потому что осенью 2019 года посёлок планировали сровнять с землёй. Переехать захотели все: нормальной жизни для пожилых людей здесь уже не предвиделось.

— Всё нормально шло, мы уже вещи паковали, — рассказывает Рифат. — А тут весной пошли в «Центр единого заказчика», нам говорят: все решения были приняты при прошлом губернаторе, а теперь новый, поэтому вопрос откладывается.

Оставшиеся жители Серного Ключа выживали уже лет десять, и перспектива зимовать ещё раз приводит всех в отчаяние.

Отдельной проблемой стали мародёры, которые шастают по соседним домам, вынося из них всё, вплоть до кирпичей, из которых сложены стены.

— Мне так страшно, — почти плачет Рашида Мухаматуловна. — Сын уходит в магазин на несколько часов, а я тут одна. Мародёры ходят, в окна заглядывают. Так страшно!

Мария Николаевна поддерживает соседку:

— Ночевал у меня как-то внук, вдруг слышим: в соседней половине дома кто-то возится. Он спрашивает: «Бабушка, кто там?» Я ему: «Тише!» А там всё возятся. Я не выдержала, постучала в стену, а им хоть бы хны — не боятся. Выносят и не боятся.

У Рашиды Валеевой есть внучка и правнучка. Живут они в Свердловской области и Челябинске, куда бабушка переезжать боится. Она мечтает о своём угле где-нибудь поближе к цивилизации, но недалеко от ставших ей родными мест. После шумихи в соцсетях, которую инициировала правнучка, чиновники вроде бы засуетились: приезжали из прокуратуры и администрации Нязепетровска. Но конкретных решений не принято, и как повернётся дело, жители Серного Ключа не знают.

— Да ждут, наверное, когда сами помрём, — с досадой машет рукой Рифат.

Я прощаюсь, и Рашида Мухаматуловна хватает меня за руку:

— Сделай уж что-нибудь, чтобы нам тут ещё раз не зимовать. Так страшно! Я же тут совсем одна остаюсь.

Я киваю.

Одна из кошек ждёт котят, и если вопрос не решить в ближайшее время, Серный Ключ рискует стать селом, где численность котов раза в три превосходит численность людей. Но мы надеемся, что уже существующий план переселения всё-таки возродят.

И в принципе жаль, что в таком невероятно красивом месте жить было можно, лишь пока рядом что-то добывали.

Проблемы Ураима и Серного Ключа получили широкую огласку на этой неделе, когда жители Нязепетровского района рассказали в соцсетях, что оставшиеся в посёлках люди оказались заложниками ситуации из-за смены власти в регионе, получить новое жильё они должны были в этом году, решение об этом в 2018-м принял губернатор Борис Дубровский, но в итоге всё забуксовало.

По данным Минстроя Челябинской области, на переселение двух посёлков требуется порядка 23 миллионов рублей.

— Необходимо отметить, что в 2018 году была инициатива администрации Нязепетровского района по расселению жителей поселков Ураим и Серный Ключ. Однако никаких решений, связанных с выделением бюджетного финансирования на эти цели, не принималось. Соответственно, разговоры о том, что с назначением Алексея Текслера «остановились» решения по данной теме, не соответствуют действительности, — объяснил ранее пресс-секретарь врио губернатора Сергей Зюсь. — В настоящий момент глава региона затребовал необходимую информацию по вопросу расселения посёлков. В ближайшее время вопрос выделения бюджетных средств на эти цели будет рассмотрен. В посёлках Ураим и Серный Ключ 41 домовладение. До расселения важно обеспечить полноценную жизнедеятельность проживающих там людей. Алексей Текслер поручил правительству и администрации Нязепетровского района совместно решить эту задачу.

Маленькие поселения часто находятся в бедственном положении: в Плотинке около Златоуста живут без газа, света и дорог. Но есть попытки остановить регресс: бизнесмен из Питера восстанавливает родное село Султаново на Южном Урале.