Семейное счастье Раисы Чугуновой: «На первую встречу с Гагариным мы опоздали»

В доме Раисы и Тимофея Чугуновых тысячи фотографий. Особенно дорожат супруги черно-белыми послевоенными снимками, которые сделал друг Тимофея Чугунова – космонавт Юрий Гагарин. Космос неожиданно ворвался в эту семью в 1961 году, когда по радио объявили о полете Юрия Гагарина. «Тимофей не сразу поверил, что говорят о его друге, но когда сказали, где космонавт родился, где учился, он достал из шкафа старые фотографии и стал мне рассказывать о Юре Гагарине, о Саше Петушкове, их юности в Люберцах и Саратове», – героиня нашего проекта о семейном счастье Раиса Чугунова знает эту историю наизусть. День космонавтики 12 апреля стал для Чугуновых особым праздником, а Юрий Гагарин написал на их семейной фотографии: «Хорошие».

– Почему же Тимофей Андреевич не сразу поверил в то, что в космос полетел друг его юности?

Раиса Ивановна: Я и раньше знала, что они учились вместе с Гагариным, что дружили. Но когда передали по радио про полет Юрия Алексеевича в космос, муж засомневался: «Не может Юра майором быть, ну старший лейтенант – согласен...» А когда передали, где космонавт родился, где учился, сомнений не осталось. Тима достал старые фотографии, снова стал вспоминать...

Тимофей Андреевич: Радуюсь, что сохранилось столько Юриных фотографий, он снимал стареньким «Фотокором». Если бы не он, этих фотографий не было бы. И меня он этим заразил. Здесь мы на стадионе в Люберцах, на фоне бюста Сталина. Кстати, мы Сталина живого видели во время парада на Красной площади. В 1950 году поехали все трое в Москву – Юра, Саша и я, решили попасть на парад на Красной площади, хотя знали, что там все строго. Пристроились к одной колонне, нас выгнали. Мы – к другой, опять выгнали. К третьей, пятой, десятой, таким путем добрались до исторического музея. А там нас уже не тронули. И так удачно получилось – наша колонна прошла рядом с мавзолеем, мы всех, кто на трибуне, увидели совсем близко: Сталин улыбался, а остальные почему-то были как каменные.

– Как вы познакомились с Юрием Гагариным?

Тимофей Андреевич: В 1949 году мы с Юрой познакомились в Люберцах, когда поступали в ремесленное училище. Образование у нас было – шесть классов. Третьим нашим другом стал Саша Петушков. Юра хотел стать токарем, а я – слесарем. Но нас не приняли, на эти специальности ребята поступали с семилеткой. Мы расстроились, а директор училища предложил нам пойти учиться на формовщиков-литейщиков. Мы о такой профессии и не знали. Он объяснил: «Памятники, детали машин, самолетов – все это литейщики делают». И мы согласились. Два года жили в одной комнате. А потом преподаватели физкультуры уговорили Юру поступать в Ленинградский физкультурный техникум, он сдал экзамены, поступил. Вернулся, говорит нам: «Я теперь ленинградский студент». Обидно нам было с ним расставаться и мы стали уговаривать поступать с нами в Саратовский техникум на мастеров профессионального обучения по литейному делу. Юра тоже дорожил дружбой и потому принял решение ехать с нами.

Раиса Ивановна: Послевоенные годы – голодно, ни одеть, ни обуть. А они в училище были на полном обеспечении – их кормили, обували, одевали, учили. И в Саратове было то же самое. Стране нужны были образованные рабочие.

– Почему вы трое так сблизились?

Тимофей Андреевич: Мы ведь, прежде всего, были земляками – все трое со Смоленщины. Войну своими глазами видели. Хоть и мальчишками были, а что такое враг – почувствовали. И жизнь тяжелую познали, поэтому мы заботились друг о друге. Юра был очень чувствительным, добрым, внимательным. Его доброта покоряла, у них вся семья такая была. Анна Тимофеевна – Юрина мама – сама доброта. А еще он был очень быстрым – недаром наши преподаватели физкультуры предложили ему поступать в спортивный техникум, он весь как на пружинках был, как мячик – тронь и запрыгает. Я теперь думаю: если бы он поехал в Ленинград, живой был бы сейчас.

Раиса Ивановна: Не знаю, каким Юрий Алексеевич был в юности, но когда мы встретились в 1965 году в Саратове, было понятно – чудесный человек, добрый, искренний, открытый. И очень скромный. Когда Тимофею предоставили слово, он начал: «Дорогой Юрий Алексеевич»! И тут Гагарин как дернет его за рукав: «Какой я тебе Юрий Алексеевич? Юрка я тебе!». Все засмеялись. Они наговориться не могли, а потом он Тимофею и Александру Петушкову такие теплые слова написал на своей фотографии: «Старому другу и очень хорошему человеку со всем самым добрым».

– Когда вы в техникуме учились, Юрий Гагарин не говорил о том, что мечтает летать?

Тимофей Андреевич: Говорил, никак не мог забыть свои детские впечатления, когда в годы войны увидел наши самолеты. Летчики стали его героями. Меня из техникума в армию призвали, а Юра в Саратове остался, он же был моложе на год. Там в аэроклуб пошел и окончательно выбор сделал – после техникума поехал в Оренбургское летное училище. А потом он сам напросился служить в Североморск, хотя его оставляли в Оренбурге, поскольку с отличием училище окончил, но он хотел на Север. Когда встретились с ним, он говорил: «Знаю твою воинскую часть». Я в армии тоже в Североморске служил. А я ему рассказал, что нас возили в музей той части, где потом служил он.

– А вам, Тимофей Андреевич, что запомнилось из военного детства?

Тимофей Андреевич: Да все помню, я ведь уже большим был. Немцы стояли у нас в 1941 году такие холеные, сытые. День и ночь пьянствовали, гуляли, радовались, что через неделю будут в Москве. Нас из дома выгнали. А мы, мальчишки, все равно к домам своим прибегали. И вот я как-то зашел в хату, а немец в сенцах умывается, кобура лежит на табуретке, я вытащил пистолет и жду его. Он заходит, я на него пистолет направил – он побледнел весь, скачет передо мной. Но, мальчишка я был, глупый, он, конечно, обманом приблизился ко мне, за руку схватил, вырвал пистолет. И тут я понял, что мне конец. А он мне пинка дал раз, второй, потом за шкирку схватил и выбросил из хаты. Я приготовился, что сейчас застрелит. Не застрелил, и я убежал. Потом нас пытались угнать в Германию, почти до Польши довезли, но наши войска уже наступали активно. Освободили нас. А вот когда немцы отступали, вид у них совсем другой был – как у армии Наполеона.

Раиса Ивановна: Да, на нашу жизнь много беды выпало. И в послевоенные годы жили тяжело – собирали травку всякую, мама в воде сварит, муки посыплет чуток – супчик. И потому я цель себе поставила – выучиться во что бы то ни стало. Решила: буду поступать, пока не примут. И потом училась изо всех сил. Полуголодная, стипендия была 170 рублей. Помогать было некому, папа с войны весь израненный пришел, мог только сторожем работать, а в семье нас пятеро было. Такая нищета. И вот я куплю пол-литра молока, чтобы супчик сварить, поставлю молоко на огонь, а оно свернулось... Лапшу даже бросить в молоко не успела. Стою, и слезы капают. Очень тяжело было. В то время мы оба с Тимофеем такие худые были.

– Познакомились в Саратове?

Раиса Ивановна: Мы с ним познакомились во время свадьбы однокурсницы моей. Нас посадили рядом, и он больше не отошел от меня, провожать пошел. У меня в то время уже друг был, но он сразу понял, что дружба наша закончилась.

А какая свадьба у нас с Тимой была в 1958 году – его группа, моя, а денег нет совсем. Чем кормить? У Саши Петушкова теща в Саратове жила, она предложила: «Достаньте ножки свиные, и я вам наварю холодца. Как сейчас помню, мы везли этот холодец в тазах в трамвае. (Смеется.) А еще теща Петушкова самогону наварила. Вот и свадьба. Но весело было!

– А платье свадебное?

Платье-то я сшила. Не белое, розовенькое. А вот туфли пришлось у подружки взять, своих не было. Тимофею брат привез из Германии, где служил, красивый такой костюм. Правда, он был немного широковат, но ничего. А регистрироваться пришли, у нас спрашивают: «Кольца есть»? Мы с ним переглянулись: какие кольца? Не на что было их покупать, так и прожили без колец.

Зато мы сами напечатали пригласительные билеты на свадьбу. И подарки свадебные были: преподавательница мне подарила хрустальную вазочку, а еще была красивая льняная скатерть и салфетки. Но больше не было ничего. Хорошо, что когда мы приехали по распределению работать в Касли, нас поселили при училище, где Тимофей должен был преподавать. И дали нам все: кровати, матрацы, постельное белье...

Тимофей Андреевич: Зато книг сколько было!

Раиса Ивановна: Два неподъемных чемодана – труды Ленина и Сталина. В Каслях мы сразу познакомились с художниками Гилевыми, Семен Михайлович – отец Александра Гилева – сказал ему: «Как они жить-то будут? Они такие наивные». А мы вот так наивными и прожили всю жизнь.

Тимофей Андреевич: Зато честно.

Раиса Ивановна: И всегда у нас было весело, всегда полный дом гостей, друзей. Не только мы в Звездный городок в гости ездили, но и у нас в гостях бывали космонавты. А с Петушковыми мы вообще были как родные – и они к нам всей семьей, и мы к ним. Такая большая компания собиралась.

– Младшие дочери у вас двойняшки. Когда родились – радость в семье была?

Раиса Ивановна: Я сначала так перепугалась! Сразу стало три дочери! Но что же делать – это же наши дети! Нам Гилевы очень помогали, спасибо им. Уже здесь, в Южноуральске, они нам подарили деньги, чтобы мы смогли сад купить. До сих пор мы этот сад держим. Еще у нас мотороллер был, мы столько грибов на нем навозили! Трудно жили. Поэтому детям своим старались помочь, когда они замуж вышли.

– На фотографиях тех лет вы, Раиса Ивановна, такая красавица!

Тимофей Андреевич: Красивая была, добрая. Это сейчас она стала строгой. А знаете, как они рвались к нам в техникум на танцы, потому что у нас одни ребята учились, а у них в институте – одни девчонки.

Раиса Ивановна: Однажды он меня даже ревновал на танцах. То один парень меня пригласит, то другой, а он не успевает. Рассердился: «Все, больше не будешь ходить на танцы».

– Сколько лет вы вместе?

Раиса Ивановна: Будущий год будет у нас юбилейным – мне 80 лет, Тимофею – 85. И 60 лет совместной жизни.

– Ожидали ли вы, что ваша жизнь пройдет под знаком космоса?

Раиса: Нет, конечно. Столько всего увидели – и в Звездном городке побывали, и на месте приземления Юрия Гагарина, со столькими людьми познакомились.

– Вы встретились с Юрием Гагариным вскоре после его полета в космос?

Тимофей Андреевич: Нет, я ему только поздравительную телеграмму отправил. Мы должны были встретиться в 1963 году, договорились. Но пришлось задержаться, потому что я заказал на Каслинском заводе отлить для него подарок – скульптуру под часы. Как только узнали, что это для Юрия Гагарина, решили все сделать по высшему разряду. Поэтому в Москву мы с Раей приехали на двое суток позднее. Юра к тому времени улетел отдыхать с женой в Гагры, решил, что мы не приедем. Но мы пообщались с детьми – Леночкой и Галей. Вручили подарок (кстати, часы до сих пор работают) и ему позвонили в Гагры. Встретились мы только в 1965 году в Саратове, собрались все в родном нашем техникуме. А в 1968 году он планировал приехать к нам, на Урал.

Раиса Ивановна: С дочерью Юрия Алексеевича – Галей – мы встречались в 2001 году, когда ездили в город Гагарин на торжества. Был тогда жив еще старший брат Юрия Валентин. И его старшая сестра Зоя, у которой мы остановились. Она не позволила нам жить в гостинице. И у Валентина были в гостях.

– Тимофей Андреевич довольно большую часть времени посвятили тому, чтобы рассказать людям о своем друге Юрии Гагарине, когда тот погиб.

Тимофей Андреевич: Рая мне во всем помогала. Юрина мама Анна Тимофеевна попросила меня написать воспоминания о годах нашей учебы в Люберцах, в Саратове, с фотографиями, которые есть у меня. Писал я долго, но теперь эти воспоминания есть во всех музеях. А потом я еще и альбом сделал.

Раиса Андреевна: В этом альбоме есть та фотография, на которой Юрий Гагарин написал: «Хорошие». Я эту фотографию отправила брату с надписью: «Это мы». А он показал Юрию Алексеевичу, а тот добавил слово «хорошие» и автограф свой поставил.

Тимофей Андреевич: В 1971 году я к Юриным родителям ездил, отец его Алексей Иванович был еще жив, хотя и болел очень. А в 1983 году мы с Раей ездили к Анне Тимофеевне на 80-летие. Надо отметить, что первый отряд космонавтов – я со всеми знаком, со всеми встречался у Анны Тимофеевны Гагариной и в Саратов они приезжали – это люди открытые

– Почему вы остались в Южноуральске, не вернулись на малую родину?

Тимофей Андреевич: Было такое желание – вернуться на Смоленщину. Там нужен был директор училища, но его только начали строить, фундамент заложили. Подумал-подумал, нет, не хотел заниматься строительством. Но в Каслях меня решительно направляли замполитом в армию, я же закончил заочно ВПШ при ЦК КПСС. Куда в армию? Три дочери, жена, мама, мне их не обеспечить, если в армию пойду. Обратился к начальнику управления образования. Он у нас молодец был: «Мы тебя от армии освободим. Мне директор училища нужен в Миассе и Южноуральске. И мы с Гилевыми приехали смотреть, знакомиться. Я согласился ехать в Южноуральск. Только приехали сюда, вышло решение: училище из построенного для него здания выселить. Приказали мне: «Переходите в клуб строителей». А это барак, потолки низкие. Я так рассердился: «Вы открывали училище? Вы! И я из этого здания не уйду никуда». Но потом все-таки построил я в чистом поле новое училище с мастерскими – целый учебный комплекс. Вымотался и ушел на завод.

Раиса Ивановна: Это я его на завод утащила. В училище – то выпускные, то приемные экзамены. И все летом. У него ни разу отпуска нормального не было.

Тимофей Андреевич: Зато теперь каждый день – отпуск. (Смеется.) Зимой – на диване, а летом – в саду. Раньше два сада было, семья-то большая. Теперь один, но все там растет: и помидоры, и овощи, и яблони, и клубника. Трудимся.