«Почему их там не кормят?»: родные мобилизованных южноуральцев, отказавшихся идти на передовую, обратились в прокуратуру

Семьи мобилизованных южноуральцев, отказавшихся идти на передовую, обратились в военную прокуратуру Центрального военного округа. В понедельник, 28 ноября, жительница Магнитогорска Валентина подала в надзорное ведомство в Екатеринбурге заявления от родственников семерых мужчин, которые сейчас, по их словам, находятся в комендатуре в зоне спецоперации.

Как рассказала Валентина, ее брата Игоря (имя изменено. — Прим. ред.) мобилизовали из Магнитогорска в 32-й военный городок в Свердловской области 28 сентября, а через неделю перевели в Белгородскую область.

— При этом жетон с личным номером брату выдан не был, как и нескольким другим магнитогорцам, с которыми его мобилизовали. Мы обратились в военкомат, и нам его представитель пояснил, что жетоны поступили после 4 октября, поэтому раньше не было возможности их выдать. Мобилизованные должны их получить в войсковой части, к которой они приписаны, но так и не получили, — утверждает Валентина. — Моего брата нет в базе данных на выплату денежного довольствия, а он мобилизован уже как два месяца.

Отсутствие жетонов — это первый вопрос, в котором родные просят разобраться. Во-вторых, они обращают внимание на ситуацию, в которую мобилизованные попали после написания рапорта с отказом идти на передовую.

— Эта ситуация произошла в ночь с 14 на 15 ноября, — уточняет женщина. — Они рыли окопы, дрова собирали и начался артобстрел. Видя погибших и раненых, брат и несколько человек приняли решение отойти на безопасное расстояние. Командиров с ними не было. Они отошли недалеко, не сбегали, ни от кого не прятались. Потом с 21 по 26 ноября связь с ними оборвалась. 26-го они вышли на связь, сказали, что находятся в каком-то домике, в полиции, как они объясняют. Им нужны деньги на еду. Родственники собрали немаленькую сумму — 48 тысяч — и перевели им. Почему их там не кормят? Этот факт тоже надо проверить. Сейчас наши родные задержаны, их называют дезертирами, психологически давят на них, чтобы вернулись. Наши братья, мужья, сыновья просят нас связаться с прокуратурой, просят защитить их права, просят о помощи.

По словам Валентины, они уже ездили в Чебаркуль в военную гарнизонную прокуратуру (туда их направили из прокуратуры Орджоникидзевского района Магнитогорска), обращались в Минобороны, к уполномоченному по правам человека в Челябинской области Юлии Сударенко.

— Наши ребята написали рапорт и пояснительные, но, судя по всему, их еще не рассмотрели, раз до сих пор нет никакой реакции, — предполагает сестра мобилизованного Игоря. — При этом ведь они не отказываются от мобилизации, они просто просят соблюдать все правила и законы. В военную прокуратуру Центрального военного округа я отвезла семь заявлений — от нашей и других семей. Все обращения приняли, в прокуратуре достаточно подробно рассказали, какие должны быть наши действия. В какие сроки всё будет рассмотрено. Почти целый час сотрудник прокуратуры всё объяснял. Теперь надеемся, что нас услышат. Надеемся, что поможем нашим братьям и мужьям в зоне СВО, добьемся объективного расследования всего того, что там происходит, чтобы обеспечили сохранность их жизни и здоровья.

Пока Валентина пересказывала сотруднику прокуратуры всю историю ее брата, она еле сдерживалась и задавала эмоциональные вопросы: «Их физически ломают, давят психологически. Что им делать? Какой дать совет? Они уже говорят, что не верят, что мы тут куда-то ходим и что это поможет».

Сотрудник ведомства выслушал, сочувственно кивнул и посоветовал дописать в заявление строчку: «Прошу вас принять меры по обеспечению защиты жизни и здоровья указанных военнослужащих, поскольку поступают угрозы». Вот только за вопросом «А это точно поможет? Их точно никуда не отправят, пока не разберутся?» утвердительного ответа не последовало.

Но даже это хоть как-то успокоило женщину, которая две недели потратила на походы по инстанциям.

— В Чебаркуле с нами никто даже говорить не стал. Тут хотя бы настоящий человек. Выслушал, посоветовал, — сказала Валентина, выходя из здания прокуратуры.

Обращения также будут поданы в военную прокуратуру объединенной группировки войск, которая была создана недавно и осуществляет надзор за воинскими частями, которые принимают участие в специальной военной операции. В том числе, как пояснили Валентине, к ее компетенции относятся вопросы, касающиеся событий, которые описали родные мобилизованных из Магнитогорска.

— Максимально зависящее от них пообещали сделать, но они — военная прокуратура Центрального военного округа — от Пензы до Иркутска. Дальше ничего не могут сделать, там есть своя прокуратура, свое руководство, — пересказала собеседница нашего сайта разъяснения сотрудников военной прокуратуры. — Поэтому для оперативности весь пакет документов будет отправлен в эту новую военную прокуратуру, они разберутся. Через специальный вид связи заявления будут перенаправлены к ним.

Валентине также сообщили, что по закону военная прокуратура ЦВО должна рассмотреть их обращения в течение семи суток, но, учитывая специальную военную операцию, сделают это в течение трех дней, и перенаправят их в военную прокуратуру объединенной группировки войск. От нее ответа придется ждать 30 суток, в исключительных случаях срок рассмотрения могут увеличить еще на 30 дней.

Кроме того, семьям посоветовали в электронном виде отправить то же самое заявление на электронную почту Главной военной прокуратуры.

Напомним, на прошлой неделе в редакцию 74.RU обратились семьи мобилизованных из Челябинской области, написавших рапорты с отказом участвовать в специальной военной операции на передовой. По словам родных, призванных на службу мужчин почти сразу же отправили на линию огня — без подготовки, без командиров. Когда на их глазах боевые товарищи стали получать ранения и гибнуть, солдаты попросили перевода на другую территорию, до прохождения ими должного обучения. После того, как они сложили оружие, связь с некоторыми из них пропала.

В похожей ситуации оказались мобилизованные из Новосибирской области. Они написали рапорты, в которых сообщили, что отказываются выполнять приказы, поскольку считают свою подготовку недостаточной: за полтора месяца с момента мобилизации они, как говорят их жёны, выезжали на стрельбище всего 3–4 раза.