«Для них это отписки, а для нас — целая жизнь». Военного из Тюмени признали пленным, но он давно погиб

— Нам дали надежду, которой никогда не было. Надежду на целую жизнь родного и близкого нам человека, — тихо и уверенно говорит Оксана. — Может быть, для них это отписки. А для нас это целая жизнь. Я писала запросы: на каком основании вы ставите моего брата пленным? У вас есть какие-то подтверждающие факты, есть списки? На что мне не было ответа. Ни разу.

Меньше месяца назад жизнь женщины разбилась на две части. 24 апреля один звонок развеял все надежды на то, что ее брат когда-то вернется домой живым. Больше полугода она билась в закрытые двери и пыталась узнать, что произошло со Станиславом, связь с которым внезапно оборвалась еще осенью 2023 года. Надежду на то, что родной человек жив, в нее вселила ошибка военных. В это время тело ее брата и других погибших военных больше полугода не могли эвакуировать из серой зоны. Подробности — в материале наших коллеги из 72.RU.

Станислав родился и вырос в Ялуторовске Тюменской области. Он — старший из двух детей в семье Гезенко. Оксана младше брата на три года. И вплоть до 30 лет они были практически неразлучны и жили в одном городе. Лишь несколько лет назад Станислав захотел кардинально изменить свою жизнь и переехал в Тюмень. Именно здесь произошла страшная авария, после которой он так и не смог прийти в себя. Вместе с другом они попали в ДТП на мотоцикле, Станислав получил травмы, но выжил, а его товарищ нет. Последние пару лет чувство вины не прекращало терзать Станислава. Незадолго до окончательного решения суда он твердо решил подписать контракт.

— Он очень сильно переживал и не мог принять эту ситуацию. У него трое детей. Ему было стыдно и перед детьми, и перед самим собой. Поэтому принял такое решение. А после подписания контракта выбора уже не было. Никакого. Нельзя было вернуть время назад, как и сейчас. Потом уже он понял, что были другие варианты решения вопроса, — вздыхает Оксана.

Контракт Станислав подписал летом 2023 года, через некоторое время уехал в Югру, где проходило обучение. В армии он не служил из-за проблем со здоровьем. Однако несмотря на это занимался спортом и следил за физическим состоянием.

Пока Станислав был в учебке, он регулярно выходил на связь с семьей — дома остались трое маленьких детей, сестра и мама. В зону боевых действий попал уже осенью. 8 октября он как обычно позвонил Оксане. Сказал, что через пару дней вместе с сослуживцами идут на штурм. Как обычно, пообещал выйти на связь при первой же возможности. Но с того момента сообщений от Станислава больше не было.

Через неделю с момента последнего звонка Оксана обратилась в Министерство обороны. Там ей сначала ответили: с братом всё хорошо, он в строю и выйдет на связь позже. В южном ведомстве была другая информация — Станислав пропал без вести 10 октября. Сослуживцы, которых через мессенджеры нашла Оксана, сообщили, что со штурма брат Оксаны не вышел. Якобы он получил ранение и скорее всего погиб.

— Но так как никто не видел, как он погиб, видели лишь только, что был ранен. Я не придала значения словам. Потому что никто не видел, — говорит Оксана.

А дальше три месяца бесконечных поисков: звонки военным, запросы во всевозможные ведомства, Красному кресту, уполномоченному по правам человека. За всё это время женщина не получила ни одного ответа на свои вопросы.

— Говорили: серая зона, бои, сами понимаете. У нас есть чат женский, там около тысячи человек. У всех близкие пропали без вести, ни у кого не было ответа. Все так же искали, как я. Поняла, что надо действовать по-другому. Начала выходить на депутатов. Писала очень многим. Очень многим. Ответили лишь несколько. Один из них сказал, что готов помочь, и направил запрос. Буквально через 2–3 недели мне приходит ответ задним числом от Министерства обороны о том, что брат числится в списке военнослужащих, удерживаемых украинской стороной, включен в список на обмен. Я не ожидала, что всё так быстро, моментально, так просто оказывается, — удивляется Оксана.

После такого письма Оксана стала искать брата в плену. Надеялась, что удастся выйти с ним на связь и даже отправлять посылки. Но ни в одной отписке не было информации о месте нахождения Станислава.

— Меня это не пугало, потому что я думала, может быть, информация секретная. И каждый вечер я мечтала. Я ждала звонка каждый день, правда, — говорит, сдерживая слезы Оксана. — Мы с мамой, с бабушкой ждали. И каждый вечер я мечтала о том, что он мне позвонит, и полечу в Москву в военный госпиталь. Я постараюсь всё изменить, попробую ему помочь.

Оксана говорит, что даже успела заказать для брата банковскую карту, выбрала мобильный телефон, нашла телевизор. 24 апреля Оксане написал замполит с просьбой позвонить при первой же возможности. Когда в трубке раздались соболезнования, она не могла этому поверить. Спустя почти восемь месяцев тело брата наконец-то эвакуировали из села Первомайское. Опознать брата удалось по оставшимся личным вещам: крестик, банковские карты, жетон.

— Освободили село и там полная эвакуация началась за полгода, — рассказывает Оксана. — Очень многих не нашли ребят. Сослуживцы сейчас не выходят на связь. Кто-то из них мне говорил, что Стас с ними был. Кто-то, что Стас шел первый, начался артобстрел, его вытащили, а Стаса — нет. Я тогда на ребят обижалась, если честно. Как вы своего-то не забрали? А потом, спустя время, поняла, что они после так же пропали без вести...

Спустя время Оксана начала тщательно анализировать ситуацию. Вспомнила и видео, которое ей присылали с украинских номеров неизвестные. На кадрах боец в госпитале без сознания, очень похожий на брата, но вот лицо только какое-то неестественное. Запись Оксана отправляла военным. По ее словам, из всех участниц чата, которые ищут на СВО своих родных, одна она получила ответ от Минобороны о том, что брат жив и числится среди пленных.

— Возможно, его и признали по этому видео военнопленным, — предполагает Оксана. — Это видео отправляли не только мне, но и еще одной женщине, которая тоже ищет брата. Но ни одной из тысячи женщин, которые есть в группе, не приходили письма такие из Министерства обороны и военной полиции. Мне дали надежду на целую жизнь родного и близкого мне человека. На каком основании?

36-летнего Станислава Гезенко похоронили в родном Ялуторовске 27 мая. Всё, как и полагается: военный караул, залп, представители администрации. Прощались с военным в закрытом гробу: пришли десятки друзей и знакомых, коллег. Все с цветами.

— Когда я родилась, он уже был рядом. Когда мы росли, взрослели, когда были трудности — он всегда был рядом. Даже первые дети у нас появились почти в одно время: у меня сын Арсений, а у него через неделю Дима родился. И сейчас как-то научиться надо жить без него.

До этого мы рассказывали вам историю Анжелики Толмачовой. За два года поисков ей четыре раза сообщали о смерти сына. В марте 2022 года ей написал сослуживец Артема, что тот попал под обстрел и остался лежать на поле боя. Второй раз письмо пришло сестре военного — незнакомка представилась волонтером со стороны Украины и сказала, что тело солдата якобы сожгли. Третий раз в Минобороны выразили соболезнования матери и добавили, что не знают, где находится Артем. У Анжелики оставалась надежда, что сын жив.

В январе 2024-го в администрацию Тюмени сообщили: «ДНК матери совпало с останками Артема Толмачова», и тело должны привезти в город. Только 28 февраля в закрытом цинковом гробу военного похоронили в Тюмени.