Арест за пьянку: испытано на себе

Большинство водителей слышали про такую меру наказания, как административный арест. Только мало кто представляет, что это такое. В феврале суд отправил известного челябинского блогера в спецприемник на 14 суток. Выйдя на волю, арестант рассказал Autochel.ru о жизни, когда небо в клетку, баланде и строгом режиме для осужденных за мелкие проступки.

В Челябинске Павел Федоров больше известен под именем Пашка Видик. Пользователям Интернета он хорошо знаком по вылазкам в строящийся метрополитен и расследованиям о деятельности и деятелях социального проекта «Трезвые дворы». Зимой этого года в копилку жизненного опыта блогера добавился административный арест за езду в нетрезвом виде без прав на управление транспортным средством. Забегая вперед, хотелось бы сказать, что проступком Павел не гордится и после пребывания в спецприемнике осознал: за рулем можно находиться только будучи абсолютно трезвым. Да и история совсем не про это.

Если раскрыть все карты перед читателем, то с Павлом мы познакомились на тест-драйве, который организовала компания Datsun. Перед поездкой до Екатеринбурга блогер признался, что совсем недавно получил права. Тогда даже в мыслях не было, что сейчас за руль нашего тестового авто сядет человек, который совершил одно из самых серьезных водительских правонарушений. А вот ехал Павел так аккуратно, что мы отстали от остальных экипажей более чем на час. И вот в феврале в челябинской прессе появляется информация, что Пашка Видик арестован.

– Что случилось в тот день?

– У меня должен был пройти семинар, и прямо в назначенное время судебные приставы приехали ко мне в бар. Сбежать не удалось. Взяли и повезли в суд. Адвокат долго боролся, чтобы судья оставил меня на свободе, но все ходатайства отклоняли, и стало ясно, что меня отправят в спецприемник. Выслушал обвинительное постановление по части третьей статьи 12.8 КоАП РФ, наказание – 14 суток. Забавно, что из суда меня забирал тот же экипаж, который поймал меня в июле прошлого года. Привезли в Ленинский район, территориально это КПЗиС. Там находится специальный приемник для административно арестованных.

– Туда только водителей помещают?

– Нет, в нем содержатся даже бывшие уголовники. Сидят в нем и за хулиганство, и за мелкие кражи, и, естественно, водители. Причем снаружи здание выглядит очень прилично. Есть колючка, но не столь устрашающая.

– Получается, что забрали тебя без вещей, и сразу началось отбывание срока?

– Да. У меня он начался в 0:40 ночи. В постановлении так и прописано «14 суток считать с момента помещения в спецприемник». Привезли, позвонили в домофон, нас впустили. Внутри помещение напомнило обычную дежурную часть. Скажу, что никакого негатива от полиции не было. Мы вспоминали события, что произошли полгода назад. Смеялись. Работники спецприемника тоже адекватные люди. Дубинами меня никто не бил, да и других подобных вещей не было.

– Позвонить близким дали?

– У меня было время, чтобы поговорить и с женой, и с адвокатом, и с друзьями. Телефоном пользоваться никто не запрещал.

– А в камеру когда отвели?

– Минут через десять завели за решетку, провели по коридору в двухэтажное здание. На первом находятся административные кабинеты, на втором сидят люди. В комнате досмотра сняли отпечатки пальцев, обуви и забрали под опись все вещи и деньги. Все это убирается в специальный мешок. Воровства нет. Выдали две простыни и наволочку. При этом у меня все руки в краске, поэтому белье повесили так, чтобы оно не испачкалось. И повели на второй этаж. А там начинается настоящая зона.

– В смысле? Разве административных арестантов не содержат в более мягких условиях, где вместо камер некие более охраняемые комнаты, вроде тех, что в общежитиях?

– Забегая вперед, скажу, что содержание в спецприемнике схоже с колонией строгого режима. Пока поднимались по лестнице, прошу работников посадить меня в нормальную камеру, где нет уголовников. У меня татуировки, и может возникнуть недопонимание. Успокоили, что поместят в лучшие условия. Подводят к камере №14, открывают дверь, делаю шаг вперед и сзади слышу, как они уже закрывают замки.

– Комфортабельная камера досталась? Что там было?

– В ней постоянно горел свет. Там его вообще не выключают. Размера не скажу, но точно знаю, что это восемь шагов от двери до кровати. За свой срок я прошел по этому пути 30 километров. Внутри уже трое арестантов. Спят, повернувшись лицом к стене. И тишина, а я не знаю, что делать. Еще роликов насмотрелся, как вести себя на зоне. Ищу глазами полотенца, которые нужно перешагнуть. Поздоровался, ответил только один. Он встал, прошел к туалету (мы заменим более привычный для колоний термин), сделал дело и сказал, что утром познакомимся. Спросил его, из чего можно попить, на что он показал на кружку и сказал помыть ее содой. Взял, засыпаю порошок и думаю, а вдруг это специальная чашка, из которой лучше не пить. Отложил. Тут мужик поворачивается и спрашивает, чего не пью. Ответил, что передумал. В итоге всю ночь не спал.

– А как камера обустроена?

– Максимально просто: две двухъярусные шконки (кровати), стол, три тумбочки, туалет и раковина. Все намертво прикручено. Окно на уровне моего роста. Мелкая решетка в камере, стекло тонировано и с другой стороны решетка.

– Как прошли эти 14 суток?

– Только одно слово – ад. Самое жесткое наказание, которое ты получаешь, это полная изоляция от внешнего мира. У тебя нет телефона, возможности следить за новостями, телевизора и прочего. Можно либо думать, либо читать книги. Причем осознавать прочитанное ты сможешь через несколько суток. Все мысли только о том, что ты находишься за решеткой. Сосредоточиться невозможно.

– Наверняка есть некий распорядок дня?

– Этого нет. Спать можно весь день. Единственное, что в 8:00 завтрак и в 10:00 всех арестантов выводят на первый этаж и дают личные телефоны. На разговоры есть десять минут. Далее выводят на такое же время на улицу, там есть специальный прогулочный дворик. Это металлический сарай с глухими металлическими стенами и решетками наверху. В тот момент я понял, что такое небо в клеточку. Все остальное невозможно достать. Никаких телевизоров в камере, телефонов и прочего. Изоляция.

– Свидания с близкими людьми тоже запрещены?

– На весь срок положено одно свидание. И вновь на десять минут. Правда, количество передач неограниченно. Хотя все проходит досмотр.

– Если сравнивать с обычной колонией, то отношение между арестантами как выстроены?

– Естественно здесь очень облегченная версия. Главное – с зэками в одной камере не оказаться. Мне пытались предъявить за татуировки, но я объяснил, что тут не зона.

– Профессию новую освоил в приемнике?

– Стал баландером. Разносил еду по камерам. Это единственная возможность выходить из камеры. Кстати, тут мне помог статус журналиста.

– И как тебе еда?

– Тут ситуация такая. Передачи хоть и не ограничены, но готовую пищу приносить нельзя. Домашняя еда запрещена. Поэтому люди вынуждены есть то, что им приносят. Это единственная возможность похлебать нечто жидкое и горячее. В целом съедобно. Проблема в том, что она вообще не меняется. Хотя хлеб, который я разносил, всегда был свежим. А если получалось пронести в камеру майонез или приправы, то жизнь становилась лучше. Я думал, что пока буду сидеть, похудею. Ничего подобного. Из-за отсутствия занятий, основное развлечение там – это еда.

– Надзиратели как относятся к арестантам?

– Нормально. Это мы там сидим 14 суток, а они там всю жизнь.

– Вопрос, который волнует твоих поклонников: тебе набили купола за это время?

– Там это сделать невозможно. Но я решился сделать маленький куполок на спине.

– В конце хочу спросить: какой вывод ты извлек из этого наказания?

– Лучше никогда не попадать в подобные места. Никогда не садиться пьяным за руль. Это без показного преувеличения. Понял это еще до ареста, но после приемника я лишний раз к машине подойти боюсь. Всем кажется, что 14 суток – это короткий срок. Ошибаетесь, ребята. Причем сильно!

Завершая, хотелось бы еще раз отметить, что и мы, и сам Павел негативно относимся к совершенному им проступку. Поверьте, он осознает всю тяжесть. Наша цель – не осудить главного героя, а показать другим людям, что их ждет даже в самой простой форме лишения свободы.