Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики: «Кризис продлится 10 лет»

Евгений Ясин – экономист, к словам которого прислушиваются как ученые, так и политики. У него большой опыт научной деятельности. Кроме того, он знает власть изнутри: принимал участие в разработке самых разных государственных программ – от перехода к рыночной экономике до Стратегии 2020 и даже успел побывать в шкуре министра экономики.

Своим видением будущего российской экономики Евгений Ясин поделился с участниками конференции «Российский банковский сектор: возможности и угрозы в новой реальности», среди которых был и корреспондент Chel.ru. Научный руководитель Высшей школы экономики рассказал о природе кризиса, деловой активности российских предпринимателей и возможных вариантах развития страны, а также ответил на вопросы журналистов.

– Евгений Григорьевич, как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию: у нас начинается новый кризис или продолжается предыдущий?

– С моей точки зрения, масштабы кризиса, который начался в 2008 году, пока еще недооценены в полной степени. Я считаю, что это довольно затяжной мировой кризис, а, может быть, переход к новой стадии развития, до сих пор нам неизвестной. В некоторых отношениях она будет похожа на период развития аграрной экономики, когда темпы роста были низкими, а изменения в уровне жизни лимитированы.

Евгений Ясин.
Родился 7 мая 1934 года.
Окончил Одесский гидротехнический институт, экономический факультет МГУ.
Трудовую деятельность начал в 1957 году мастером на мостопоезде, в 1958-1960 – инженер Проектного института №3 Госстроя УССР. Работал в НИИ ЦСУ заведующим отделом, лабораторией, заведующим лабораторией Центрального экономико-математического института Академии наук СССР.
В 1989 году возглавил отдел в Государственной комиссии Совета Министров СССР по экономической реформе. Принимал участие в разработке программ перехода к рыночной экономике, в том числе «500 дней». В 1991 году перешел из аппарата правительства СССР в Научно-промышленный союз СССР – ныне РССП – генеральным директором Дирекции по экономической политике. В ноябре 1991 создал при этом Союзе Экспертный институт и возглавил его.
В 1993 году был назначен руководителем рабочей группы при председателе правительства РФ. В апреле 1994 года возглавил Аналитический центр при президенте Российской Федерации. В ноябре 1994 был назначен министром экономики РФ, в апреле 1997 года – министром РФ.
С октября 1998 года по настоящее время – научный руководитель Государственного университета – Высшей школы экономики, президент Экспертного института. Доктор экономических наук, профессор.

Это связано с тем, что мы переходим к такому периоду, когда главным фактором роста будут инновации. Необязательно, что они будут идти интенсивным потоком, как это было в развитых странах в последние годы. Нынешний кризис как раз говорит о переходе к новой фазе развития, к инновационной экономике. Однако инновационная не значит быстрая. Мы сейчас наблюдаем подъем развивающихся стран. У развитых стран отнимается значительная часть рынка, и мы видим процесс структурной перестройки. В то же время правительства многих стран не могут решиться на серьезные изменения, сопутствующие этому процессу.

– Понятно, что все общемировые тенденции отражаются на экономике нашей страны. Можно ли назвать какие-то особенности, присущие только нам?

– В России к 2000 году завершился трансформационный кризис. Казалось бы, мы получили страну с рыночной экономикой, но тем не менее это так. Нужно решать вопрос, связанный с модернизацией. Результата нецеленаправленных усилий, спонтанных структурных изменений, которые следовали за рыночными реформами и процессом стабилизации, недостаточно. С 2000-го до 2003 года наблюдался позитивный процесс сотрудничества между бизнесом и властью, а затем произошли перемены, которые сейчас называют переходом к государственному капитализму.

После завершения трансформационного кризиса начался восстановительный рост, и к его исходу были достигнуты показатели, которые характеризовали дореформенный объем экономики. В 2008 году объем экономики на 8% превысил объем 90-го года. Рост производства составил 8%, то есть мы просто восстановили то, что у нас было в 90-ом году. По объему народного благосостояния рост составил примерно 32%, рост конечного потребления – 45%. При этом сбережения сократились на восемь процентных пунктов. Изменения структуры ВВП свидетельствуют о том, что уровень накоплений снизился и перетек в конечное потребление населения. Люди стали жить лучше, но возможности экономической динамики сократились. При таких невысоких темпах накопления мы имеем крайне низкие показатели эффективности инвестиций. Так, в докладе Маккензи 2009 года было сказано, что один киловатт установленной мощности в России стоит 2500 долларов, в Западной Европе – 1800, в Китае – 720 долларов.

– С чем вы это связываете?

– Механизмы, которые обеспечивают эффективность инвестиций, у нас не работают. И прежде всего потому, что у нас достаточно низкий уровень деловой активности. Я считаю, что страна, которая 20 лет назад перешла к рыночной экономике, должна демонстрировать более высокие образцы деловой активности. В первую очередь, надо думать над этим вопросом, и только потом об увеличении нормы накопления.

Не буду вдаваться в подробности, почему так получилось. Думаю, у всех есть представление на этот счет. Со времени разорения Ходорковского и процесса над «Юкосом» мы перешли от олигархического капитализма к государственному. Недавно у меня спрашивали, какой эффективности можно ожидать от создания ассоциации по поддержке предпринимательских инициатив. Я должен сказать, что это будет хорошая пиар-акция для руководителей, но с точки зрения реальных достижений она мало что даст.

Имеется большое количество факторов, которое препятствует развитию деловой активности. В частности, судебная и правоохранительная практика. Правоохранительные органы и суды общей юрисдикции достаточно суровы по отношению к бизнесу. По исследованиям, которые мы имеем, есть такие показатели: 100 тысяч из 800 тысяч заключенных – предприниматели. Большинство осуждены по таким статьям, как незаконное предпринимательство, мошенничество, отмывание денег. Инициативы президента Медведева об изменении отношения к предпринимателям в значительной степени саботируются, а если не саботируются, то как-то не доходят руки, чтобы их выполнять. Пока бизнес не почувствовал разницы и платит за это пониженной деловой активностью.

– Какие варианты развития, на ваш взгляд, вытекают из сегодняшней действительности?

– Я рассматриваю три варианта. Во-первых, модернизация сверху или авторитарная модернизация – тот курс, которого придерживаются последние годы. Этот сценарий характеризуется тем, что все изменения происходят по инициативе сверху. Примеры у всех на устах: Южная Корея, Тайвань, Сингапур. Но я хочу обратить внимание на то, что условия, при которых модернизация сверху оказывается успешной, к России не относятся. Это отсталые аграрные страны, с перенаселением и дешевой рабочей силой. Заимствованные технологии и низкая стоимость труда позволяют поставлять более дешевую продукцию. Мы же должны быть готовы, что столкнемся с проблемами, которых не было у Сингапура, Кореи или Китая. С проблемами, влекущими за собой снижение темпов экономического роста. В этом году еще есть инерция сравнительно высоких темпов роста – 3,7% по прогнозу минэкономразвития. А дальше я предполагаю, что темпы не будут превышать одного-двух процентов. Это примерно равно темпам передвижения технологической границы или технического прогресса, когда рост обеспечивается за счет повышения производительности.

Второй вариант, который очень радует сердца российских либералов, – модернизация снизу. Она предполагает, что от модели «общество на службе государства» мы переходим к модели «государство на службе общества». Вопрос только, откуда возьмется рывок, который позволит перейти к новой модели. Здесь должна идти речь о политической модернизации, а что касается остальных изменений, то они должны производиться медленно и систематически. Но вариант модернизации общества посредством решительного рывка при ситуации, в которой находится Россия, маловероятен.

Последний вариант – постепенное развитие. Конституциональное развитие в меру созревания, при котором круг полномочий постепенно опускается вниз. В трансформационный период мы совершили только самые необходимые реформы, а теперь поток изменений, который необходим для эффективности рыночной экономики, затормозился. С эмоциональной точки зрения, этот вариант мне не нравится, но других у меня нет.

– Все-таки как скоро закончится период нестабильности и произойдут позитивные изменения?

– Сейчас модны разговоры о том, будет ли вторая волна кризиса или нет. Разговор бессмысленный, у нас еще будет много волн вверх и вниз. Общий срок кризиса, по моим прогнозам, равен 10 годам. Эти волны не слишком большие, но будут держать всю экономику в стагнирующем состоянии. И быстрое повышение темпов роста будет только тогда, когда в развитых странах появятся новые продукты широкого применения. Они, в свою очередь, будут создавать волны инноваций, распространяющиеся в различных секторах экономики. Что-то обязательно будет, но как скоро – я сказать не могу.