Всадники без любви

Камерный театр, 18:00

Кажется, так оно и будет всегда. Одиночества не станет больше, его точно так же не станет меньше. Потому что вечность – это не много и не мало. Это не время, это каждый из нас в отдельности и весь мир целиком. Похоже на бред? Может быть. Только когда смотришь на происходящее в нескольких метрах от тебя, когда понимаешь то, что говорят, а вернее кричат буквально тебе в ухо, становится ясно – речь не о преступлении и наказании, не о том, как пришить старушку и можно ли этот поступок оправдать. Все эти раздумья на тему «тварь я дрожащая или право имею» – всего лишь ключ к главной, на мой взгляд, мысли. О том, что любовь может стать едва ли не единственным спасением от тотального одиночества, которое преследует каждого, и от которого не уйти. Может, но не становится. Хотя каждый ищет в ней этого спасения, каждый «одинокий всадник Апокалипсиса». А соседство двух разных авторов Достоевского и Честертона на сцене Камерного театра как раз об этом и говорит.

Сначала, конечно, все не так. Всего лишь спор двух шотландцев. Странный такой спор, о происхождении человека. Мистер Понд заявляет, что убийство произошло именно на почве спора о происхождении человека. Гехегену это кажется странным. Если бы Гехеген мог видеть со стороны свой спор с Пондом… Практически театр абсурда… Особенно когда появляется женщина и в буквальном смысле переворачивает все с ног на голову. А если конкретно, переворачивает с ног на голову мужчину. И утверждает, что это красиво. В поисках истины герои углубляются в парадоксы. И понимают, что ищут они непонятно что, просто что-то, что называется истиной.

Средством поисков становится встреча двух писателей, очень, надо сказать, удачная. Состоялась она благодаря драматургу Климу (лауреату премии ЮНЕСКО) и режиссеру Алексею Янковскому (лауреату премии «Новая драма»). Премьерный спектакль Камерного театра «Достоевский – Честертон: Парадоксы преступления или одинокие всадники Апокалипсиса» посвящен 500-летию рода Достоевского и 140-летию романа «Преступление и наказание». И еще одна важная деталь – он из разряда тех спектаклей, над которыми зритель должен работать, ни минуты не отвлекаясь на посторонние мысли. Атмосферу напряженного поиска разбавляют только несколько забавных моментов (про современного драматурга и ее пьесу в купальниках), а также упоминание Николая Баскова (на первый взгляд, совсем неуместное).

Так вот, ищут непонятно что? Непонятно что, что называется истиной. И когда речь заходит о судьбе Сони, Мармеладова и, наконец, Раскольникова, выясняется, что ищут себя. В ком-то или чем-то другом. По-настоящему сильные и дергающие за душу монологи произносятся именно на этой почве. Небольшое уточнение – на почве любви. Кажется, истина – это любовь. Но знать бы только, что это такое? У театралов свой ответ, звучащий скорее отчаянно, нежели уверенно. Герои спектакля уходят со сцены, держась за руки, некоторые так прямо и в объятиях друг друга.