Игорь Иванов, начальник УВД Челябинска: «Милиционеры – живые люди, не могут все они походить на Василия Ланового»

Однажды пришлось наблюдать, как Игорь Иванов руководил своими подчиненными во время митинга оппозиции. На лице начальника городского УВД не было даже тени агрессии, неприятия. Именно это, думаю, повлияло на общую обстановку: митингующие спокойно делали свое дело, милиционеры – свое. Спустя час все мирно разошлись. Это называется профессионализмом, если не использовать возвышенных слов о чести мундира, служении народу и тому подобных. О профессионализме стражей порядка мы говорили с сегодняшним гостем нашей редакции.

Боевая готовность

– Довольно часто можно по фамилии определить, откуда человек родом. Но с фамилией Ивановых все не так просто. Ваши предки – уральские Ивановы?

– И по линии отца, и по линии мамы все – уральцы. Здесь родились и бабушки с дедушками, и прабабушки с прадедами, а если вообще в глубь идти – мои предки из казачества. Были в нашем роду и железнодорожники, и машиностроители. Мама моя всю жизнь работала в Челябэнерго, а отец был конструктором на ЧТЗ.

– Милиционеров в вашем роду не было?

– Я первый и, надеюсь, крайний. (Улыбается.)

– Родители не пытались переубедить, что работа эта «и опасна, и трудна»?

– Получилось, что выбор профессии я сделал, когда уже крепко стоял на ногах. В школе мечтал о карьере офицера армии, отправил документы в Алма-Атинское пограничное училище. Мне пришел положительный ответ, приглашали поступать, но родители эти документы утаили от меня и признались только спустя несколько лет. Не случись этого, все могло бы сложиться по-другому. Поэтому я поступать после школы никуда не стал, пошел работать на ЧТЗ. Через месяц после выпускных. С моими родителями сильно не побалуешь. У меня никогда не было перерывов на отдых больше месяца, даже в 16 лет. И после службы в армии сразу вернулся на завод. А потом решил поступать в Свердловский юридический институт.

– Серьезно готовились к поступлению? Институт-то был популярный.

– Да, в те времена он высоко котировался, конкурс был серьезный – порядка 20 человек на место, и основная масса поступающих – ребята после армии. Но льготы тогда были только у афганцев и тех, кто поступал из села. А я – на общих основаниях. Не сказал бы, что основательно готовился. У меня база хорошая была, особенно гуманитарная – история, литература. Я учился в 11-й школе, сейчас лицей. Педагоги были очень хорошие. Поэтому проблем при поступлении не возникло.

– Вы ведь служили на флоте?

– На Тихоокеанском флоте, но пограничником. Наша часть стояла в заливе Петра Великого, недалеко от Владивостока. Я служил в отряде, который в случае необходимости реагировал на различные ЧП на границе. Все время повышенная боевая готовность – интересно было служить.

– Есть ностальгия по тем местам «океанским»?

– Сейчас часто вспоминаю то время, прыжки с парашютом... Есть желание съездить туда. Возможности вот только нет, времени. Я даже подумывал тогда остаться в армии, предлагали. Но родители были против.

– Вы им простили, что они скрыли от вас документы из пограничного училища?

– Конечно, простил.

Делай, как в кино

– Ни разу не пожалели, что выбрали эту профессию?

– (Долгое молчание.) Скажем, нет. Хотя в этой профессии ты работаешь в основном с негативом.

– Поэтому, наверное, легко стать циником по прошествии нескольких лет?

– Согласен, профессия накладывает отпечаток на человека, на его мировоззрение в целом – хочет он того или нет. Конечно, сам факт преступления становится для тебя делом обычным, повседневным, твоей работой. Но если говорить о цинизме – здесь все зависит от самого человека. Нормальный человек никогда не привыкнет и не сможет остаться хладнокровным, когда видит труп ребенка или когда на пожилую женщину нападают и срывают с нее серьги, разрывая мочки ушей. Недавно серия таких преступлений была в Металлургическом районе. На такие вещи нельзя реагировать спокойно. Поэтому в нашей профессии, если хочешь идти дальше, совершенствоваться, надо четко определять положительные ее моменты, то есть конечные цели – ради чего мы проходим через весь этот негатив. Иначе нельзя.

– Давно идет разговор о том, что в силовых структурах обязательно должны работать психологи...

– Реформы в этом направлении начались, действительно, давно, еще до случая с майором Евсюковым. У нас во всех подразделениях есть психологи, оборудованы специальные комнаты для работы с личным составом. Однако не могу сказать со стопроцентной уверенностью, что это решит все проблемы. Потому что негатив нас окружает не только на работе. Включаешь телевизор, разворачиваешь газету: взрыв, ДТП, убийство, взяточничество... Общество больно. И милиция – не исключение. В милицию пришли работать те, кто живет в этом городе. Нельзя говорить, что милиция – какая-то отдельная структура, несколько тысяч человек городского гарнизона тесно переплетены с другими жителями Челябинска. Происходят изменения в обществе, и это не может не оказывать влияния на милицию. Если в обществе моральными установками поступаются ради денег, взятки и злоупотребления будут и в наших рядах. Хотя мы стараемся не оставлять без внимания ни одного такого шага наших коллег.

– Возможен ли некий специальный тест на моральную устойчивость при поступлении на службу в ваши структуры?

– В органы в советское время шли под воздействием фильмов «Петровка, 38», «Огарева, 6», где образ сотрудника милиции – образ порядочного человека, душевного, сострадающего... В те времена, когда я поступал в институт, эти качества считались само собой разумеющимися для каждого человека, тем более для нас. Все было структурировано: пионер, комсомолец, партиец. Можно сейчас улыбаться этому, но у нас были определенные ценности, которые мы с детства впитывали. Какие-то поступки даже немыслимы были для основной массы общества. А сегодня 90 процентов молодежи отечественной истории не знают, хотя это важно, если ты считаешь себя гражданином страны.

– Когда пришли после института в милицию, то убедились, что в реалиях все как в кино?

– Нет, конечно. Кино и реалии не могут быть совершенно одинаковыми. Здесь работают живые люди, и не могут они все походить на героя Василия Ланового. И все-таки фильмы оказывали большое влияние на поведение людей.

– Сегодня тоже есть фильмы про милицию. «Менты», например.

– Фильм с явным перебором, хотя есть правдивые моменты, приближенные к реальности.

Испытание властью

– И все-таки при приеме на работу в УВД большее предпочтение отдается физической подготовке претендентов или моральному облику?

– Конечно, милиционер должен быть идеален и физически, и морально. Но сегодня и в плане физической подготовки ребята менее сильные, чем раньше. И здесь сказалось влияние общества, приоритеты изменились. Раньше все игры во дворе были спортивными. Спорт вообще в Челябинске был сильно развит. Да и в пионерских лагерях нас тоже развивали физически. А сейчас компьютеризация – люди намного стали слабее физически, хотя для сотрудника милиции это просто необходимый компонент. Ситуация, когда ему понадобятся элементарные сила и ловкость, может возникнуть в любой момент.

– В одном из первых интервью в качестве начальника УВД Челябинска вы говорили о нетерпимости к хамству. Скажите, пришлось уволить хотя бы одного из своих подчиненных по этой причине?

– Напрямую за хамство уволить сложно. Надо отметить, что уровень юридической грамотности нашего населения постоянно поднимается, Чаще возникают даже судебные споры, в том числе и в связи с увольнением. Трудовой кодекс сегодня все стали знать хорошо. Но вопросы взаимоотношения наших работников с жителями Челябинска мы рассматриваем еженедельно, проводим проверки дежурных частей. И честно скажу, негатива хватает. Сам провожу нередко проверки опорных пунктов по работе участковых – тоже много проблем. Узнаю о фактах бездушного отношения своих сотрудников к горожанам и когда веду прием граждан. Есть в нашей структуре хамы, скрывать нечего. Нельзя говорить, что только служба ГИБДД грешит этим, что уже на уровне анекдотов. Все есть и у нас: мздоимство, хамство, неуважительное отношение к людям. Пытаемся вникнуть, исправить. И все-таки основная масса сотрудников – люди добросовестные.

– Бытует мнение, что в силовые структуры часто идут люди, жаждущие обладать властью над другими.

– Есть такое выражение: хочешь узнать человека, дай ему властные полномочия. Власть – это определенного рода испытание. У каждого на своем уровне. А сотрудник милиции, на каком бы уровне он ни находился, является носителем властных полномочий. Тот же сотрудник ППС в ночной период на своем маршруте – представитель власти. И перегибов хватает. Мы с такими людьми расстаемся. Случаев этих не скрываем, и прокуратура постоянно публикует информацию. Вопросов по формированию личного состава сейчас, правда, в связи с кризисными явлениями и безработицей становится меньше, у нас начинает появляться выбор. Но проблема еще в том, что приходится терять хороших людей: человек послужил, поднялся по карьерной лестнице, получил образование, и если ему предложили другую, более спокойную и хорошо оплачиваемую работу, он от нас уходит. Финансовая составляющая – немаловажный фактор. Как реально может сотрудник милиции содержать жену и ребенка на 12 000 рублей, а сотрудник ППС получает до 10 000 рублей. Если учесть, что к нам приходят служить люди из ближайших к городу районов, и им приходится снимать жилье, то это очень тяжело. Поэтому и возникает текучка кадров.

– То есть проблема кадрового дефицита сохраняется и сегодня?

– Кадровый дефицит – более широкое понятие. Это когда есть необходимость в людях на руководящие должности. Я бы не сказал, что профессиональное ядро размыто, но считаю, что необходимо повышение профессионализма. В этом направлении мы тоже работаем. Постоянно по линии МВД организуются различные курсы. В связи с последними событиями МВД серьезное внимание в этом плане обратило на города-миллионники, их всего-то 13 в России. И начальники УВД, и руководящий состав постоянно проходят все формы обучения.

Техническим путем

– Вас в связи с кризисом тоже призвали к оптимизации расходов?

– УВД города – достаточно сложная структура. Нас почти 5000 человек, и финансируемся мы из трех бюджетов. Если по местному, областному или федеральному бюджету идет оптимизация, то это может и на нас распространяться. Сегодня даже городская администрация 70 процентов своего автопарка поставила на прикол, снизили размер материально-технического обеспечения. Но по отношению к нам городская администрация свои обязательства пока исполняет полностью и все делается для того, чтобы мы могли четко выполнять свои функции.

– Однако сокращение кадров все-таки намечается?

– Речь идет о реформировании районных УВД. Кстати, трактовка этого вопроса во многих СМИ была неправильной. Хотя начальник ГУВД Павел Васильевич Григорьев четко объяснил, как и что будет происходить. Написали, что районные УВД сократятся в два раза. Да не будет такого. Пройдет сокращение нескольких руководящих должностей. Уже будут не УВД, а ОВД – районные отделения, входящие в структуру УВД Челябинска. У начальника органа на территории будет меньшее количество замов. Ничего страшного. Когда полковники начинают мелькать через каждый метр, это тоже неправильно. Полковник – все-таки серьезное звание, что в армии, что в милиции. Поэтому количество полковников уменьшится. А рядовой и средний начальствующий состав полностью сохранится, хотя кое-где видоизменится, больше будет централизации.

– Служба участковых по-прежнему остается головной болью начальника городского УВД?

– Думаю, на ближайшие годы – точно. Очень хочется решить эту проблему, потому что количество жалоб от населения растет, многие жители Челябинска во всех бедах винят милицию: играет ли музыка по ночам, наркоманы во дворе, пьяные... Может, это и правильно, потому что не к кому больше обращаться. Но многое зависит ведь от законодательства, есть вопросы, не отрегулированные даже на федеральном уровне.

– Участковый – это особая единица в вашей структуре? Каким бы вы хотели его видеть?

– Анискин? Это, наверное, уже несовременно. Мы изменились, и город изменился. Раньше участковый, если стабильно работал на определенной территории, знал не только жителей, но даже у кого какая собака. Сейчас у одного участкового до 5000 человек, плюс огромные миграционные процессы, у некоторых людей по две-три квартиры, сдача жилья внаем...

– С помощью каких «пряников» можно заманить на такую сложную работу человека?

– Хм, интересная постановка вопроса. Схема такая же, как и по любому сотруднику милиции. Но на этом месте он сможет себя проявить и в человеческом отношении, и при раскрытии преступлений скорее. А когда ты исполняешь хорошо свои обязанности, то еще и жители района будут относиться к тебе с особым уважением. Вот это, наверное, и есть главная оценка для порядочных людей.

– Вы говорите, что обстановка в городе с приходом кризиса не изменилась, разве не ожидали вала грабежей в связи с безработицей?

– Это не сказалось на вале преступлений, в такие моменты меняются объекты преступного посягательства. Помните, раньше мы боролись с грабителями, которые меховые шапки с прохожих снимали, сейчас это сотовые телефоны. Весной, как и прогнозировали, выросло число грабежей, связанных с золотыми украшениями. Золото в цене выросло, выгодно сбывать золотые изделия даже по цене лома. Чтобы с этим справиться, надо работать со сбытом похищенного. Это доказала наша борьба с расхитителями металла. А вот количество грабежей сегодня, квартирных краж и разбоя по Челябинску, напротив, падает.

– Поджоги автомобилей удалось прекратить?

– Ситуация интересная в том плане, что СМИ надо быть осторожными с публикациями такого рода. Они часто вызывают волну преступлений, как это не раз отмечалось со звонками о заминированных школах. Сейчас мы осуществляем ряд мероприятий, связанных с поджогами, и обстановка стабилизировалось. Направлений здесь много: и разборки по стоянкам, и чистейшие хулиганские выходки, и мошенничество для получения страховки, и личные отношения...

– Милиция еще и профилактическую функцию выполняет – изменилась ли ваша тактика в этом плане?

– Штаты нам никто не даст увеличить. Плюс мы несем бремя командировок на Северный Кавказ, люди там по полгода работают, а потом идут в отпуск. Поэтому надо идти техническим путем. У нас сегодня есть видеоцентр – это 74 зоны наблюдения, 262 видеокамеры. И это только первая ласточка. Если бы не финансовый кризис – модное сейчас слово – развитие в этом направлении пошло бы интенсивнее. Сегодня у нас 15 школ города взяты под видеонаблюдение. И будем ставить ряд видеокамер без широкой огласки для эффективной профилактики на дорогах. Все это – элемент будущего. Сегодня вся Европа так живет.

«Не отдам команду на силовое решение»

– Есть ли особые указания – быть готовыми к народным волнениям в связи с закрытием предприятий, невыплатой зарплаты?

– Из этого никто секрета не делает, ситуация рассматривается по всей стране. В любом регионе проводится сегодня мониторинг, чтобы прогнозировать беспорядки. И на опережение этими вопросами занимается прокуратура. Уже есть ряд случаев, когда вмешательство прокуратуры позволило стабилизировать ситуацию на том или ином предприятии.

– Одно дело – идти на преступника, и совсем другое – в очаг народного волнения. Какие инструкции вы даете своим подчиненным в таких случаях?

– Инструкций особых нет... Мы все помним события апреля прошлого года, когда пенсионеры перекрыли проспект Ленина. Я сам там был со всем руководящим составом, на месте принимали решения. Конечно, я в этом случае не отдам команду на силовое решение проблемы. Там бабушки собрались по 70-75 лет, ситуация была связана с монетизацией льгот. Просто убеждали людей, разговаривали и оберегали от транспорта. Считаю, что наши действия были профессионально грамотными, и это позволило избежать тяжелых последствий, а также не уронить честь мундира. В таком же направлении мы работаем и с болельщиками ФК «Челябинск». Это молодежь, которой нравится спорт. Надо просто предупредить какие-то элементы агрессии, чтобы все происходило в законных рамках. Это проблема всего мира, мы еще не знаем ее по-настоящему, у нас нет того, что творится в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде...

– Сколько длится рабочий день начальника такой структуры, как УВД миллионника?

– Тяжело сказать. Самый минимум – 12 часов.

– Что же нужно предпринять после такой «смены», чтобы завтра прийти на работу со свежей головой?

– Самый лучший рецепт – общение с семьей. Для меня, по крайней мере. Помогает расслабиться спорт, а более всего я люблю обычную прогулку по парку.

– С такой работой реально сохранить друзей?

– Приобрести на этой работе друзей очень сложно. Сохранились друзья детства и юности. Дружить с людьми, для которых интерес представляешь не ты, а твоя должность, у меня особого желания нет.

– Как отгораживаетесь от такой «дружбы»?

– Стараюсь больше заниматься службой и поменьше участвовать во внеслужебных делах: банкетах, посиделках... (Улыбается.) По той же причине не бываю на охоте.

– Если выдается время почитать, чему отдаете предпочтение?

– Проще сказать классике и перечислить известных авторов. Но я не скажу. Люблю приключенческие романы: Скотт, Дюма...

– «Ля мур»...

– Да, чтобы полностью расслабиться. И спортивные каналы люблю смотреть.

– Ваша жена тоже работала в органах, обсуждаете с ней служебные проблемы?

– Нет смысла. Тем более что дома у меня женский коллектив. Достаточно в жизни других интересных тем, о которых можно поговорить с домашними. Кстати, иностранцы постоянно ставят в вину русским, что они забывают правило: переступил порог дома – забудь о работе. На Западе это норма поведения.

– Рекомендуете такой психологический инструмент своим сотрудникам?

– Обязательно.