Моя радость

Лариса увидела Никиту во время одной своей волонтерской поездки и услышала внутренний голос: «Это мой сын. Сын, которого я так ждала». Молодая женщина начала собирать документы, не подозревая о диагнозах двенадцатилетнего мальчика и о всех трудностях, которые придется пережить. Много слез было пролито, но Ларисе даже на секунду не приходила мысль отказаться от своего мальчика. Она просто искала силы и возможности идти дальше.

«Моя история началась не с того момента, как пришел в семью Никитка, а задолго до того, – рассказывает Лариса Зверева. – В 14 лет я попала в больницу, где находилась с детьми из детского дома. Дети были сложные, врачи не могли найти к ним подход. Среди них был мальчик Сергей – очень непослушный, неуправляемый ребенок, но у меня получилось с ним подружиться, он меня слушался, и врачи иногда обращались ко мне, чтобы утихомирить Сергея. В это время и появилась мысль, что когда я вырасту, то буду брать детей из детского дома.

В 2013 году я стала волонтером и начала посещать коррекционные детские дома. В один прекрасный момент встретила своего ребенка – Никиту. Мое сердце сразу открылось для него, мы подружились с веселым, активным, добрым мальчишкой. Я начала подготовку документов на опекунство, и когда они были почти готовы, узнала все подробности про Никиту. Оказывается, он состоит у психиатра на учете с диагнозом умственная отсталость, а еще имеет генетическое заболевание фенилкетонурия (неусваиваемость организмом белка, что приводит к тяжелому поражению ЦНС, проявляющемуся, в частности, в виде нарушения умственного развития). Когда я узнала все эти подробности, стало так жалко ребенка. Я поняла, что после выпуска из детского дома он просто пропадет, потому что не приспособлен к жизни. В детском доме, когда узнали, что я хочу забрать Никиту, стали меня отговаривать, мол, это самый сложный ребенок. Мне говорили: «Вам нечем будет гордиться, вы как мама будете краснеть за него. На тот момент Никите было 12 лет, но по своему развитию он напоминал семилетнего ребенка. Не участвовал в спортивных мероприятиях, потому что его считали неумехой. Все дети и взрослые относились к нему как к гадкому утенку. Но это меня не напугало, хотя иногда появлялись сомнения в том, что смогу воспитать мальчика. Лежала ночами и тонула в этих мыслях: взрослая дочь, одна без поддержки, квартира однокомнатная и все в таком духе. И однажды мне на глаза попался журнал с историей девушки, которая родила ребенка и осталась одна, но сказала себе: благодаря этому ребенку я найду свою радость.

Представьте, какие чувства я испытала, когда буквально через несколько дней в очередной визит в детдом узнаю фамилия Никиты – Джой, что в переводе означает «радость».

Это меня ободрило и дало сил действовать дальше. Если перечислять все трудности по оформлению документов, то не хватит и 10 томов. Казалось, все против того, чтобы я взяла Никиту, но поддержка моих родных и близких помогла справиться с трудностями. И вот тот долгожданный момент, когда Никита на заднем сидении машины едет домой! Радости его и моей не было предела. Но эта радость быстро закончилась, когда мы столкнулись с бытовыми проблемами. Никита не умел элементарных вещей: чистить зубы, мыться, поддерживать порядок, не знал, как пользоваться бытовыми приборами, не умел закрывать дверь. А про улицу и говорить нечего, он, как Маугли, в большом городе не мог ориентироваться.

Вот пришли мы в поликлинику. Никита увидел машинку для малышей, которая качается на пружине, попросил попробовать. Я ему разрешила. Он довольный качается, а мальчишки его возраста стоят и смеются. В автобус заходим, а Никитка не знает и не понимает, что нужно за поручни держаться. Не знал цвета, плохо считал и читал. Я в детском доме задала вопрос: как же так, почему вы детей элементарному не учите? А мне отвечают: ну вот вы его забрали, теперь сами и учите.

Когда приняла решение забрать Никиту, особо не слушала, о чем меня предупреждают, шла и делала, что задумала. А потом стало проявляться все, о чем предупреждали, и я пыталась просто все это преодолеть.

Для меня Никита как новорожденный ребенок, которому необходимо постоянное внимание и контроль. Я поняла, что нам нужно пройти детство. Купила книжки малышковые, которые читают детям в два-три года. Это время мы пробежали в экстренном порядке месяца за два. Не мешало бы, конечно, взять декретный отпуск, так как приходилось везде водить его за ручку и приучать к самостоятельной жизни.

И этот отпуск все-таки получился, хотя не такой длительный. Мы поехали в Крым на отдых. За это время очень сблизились с Никитой, ребенок увидел мир, который был для него закрыт. Все это время он называл меня по имени, но после поездки у него появилось желание говорить «мама».

После такого «медового» месяца началось испытание под названием «школа». Никита относится к детям восьмого вида, поэтому его направили в школу для умственно отсталых. Но я считала, что у Никиты было скорее запущенное педагогическое развитие, а не психическое расстройство и умственная отсталость. Когда мы пришли в эту школу, я еще раз убедилась в том, что моему ребенку здесь делать нечего. Еще «подлила масла в огонь» классная руководительница. Она сказала, что Никите никогда не снимут восьмой вид, он никогда не станет самостоятельным, будет обузой мне до старости, а если со мной что-то случится, то этот груз упадет на плечи моей дочери. Все эти слова на меня очень сильно подействовали, земля уходила из-под ног. Сильно расстроилась, конечно, но не опускала руки. Искала поддержку со стороны, мне нужно было подтверждение того, что Никита способен к обучению и развитию. Мы пришли в дошкольное образовательное учреждение «Панда», и психолог, пообщавшись с Никитой, дала нам надежду. А я стала добиваться, чтобы его перевели в другую школу.

Сейчас Никита учится в коррекционной школе, и мы оба рады этому, потому что видим результаты. В начале учебного года Никита не мог сложить два плюс два, делал это на пальцах, а про такие предметы, как русский язык и чтение, вообще говорить нечего. Читал Никита очень плохо, не мог пересказать текст, писать не умел. Мы начали вместе учиться. Я ободряла Никиту, говорила, что все у него получится, он все сможет. К концу учебного года появился ощутимый результат. Никита знает всю таблицу умножения, умеет работать с дробями, хорошо бегло читает, пересказывает сложные тексты.

Учеба – это одна из многих проблем, с которыми мы столкнулись. Нужно было научить ребенка самостоятельно добираться до школы и возвращаться домой. Приходилось его провожать и встречать, приучать ездить на общественном транспорте. Я никогда не забуду его первый самостоятельный выезд из дома. Никита потерялся, проехал лишние остановки и не смог сориентироваться, но у него был надежный «навигатор» – я по телефону диктовала ему дорогу. Так потихоньку Никита научился самостоятельно добираться до школы и обратно. Бытовые проблемы со временем отпали. Теперь он мой помощник по дому: самостоятельно разогревает себе еду, наводит порядок в квартире, ухаживает за котом, ходит в магазин за продуктами (по списку).

Был момент в нашей истории, когда нужно было подтвердить инвалидность (умственная отсталость). Доктор направила Никиту в психиатрическую больницу, но я представить не могла себе, как Никита будет находиться в этом учреждении рядом с психически больными людьми. За 12 лет ребенок ни разу не лежал в больнице, поэтому я решила найти другой вариант. Обратилась в комитет по защите прав ребенка. С их помощью я попала к профессору психиатрии, которая пояснила, что для подтверждения инвалидности госпитализация не нужна.

С питанием также были проблемы. Никите жизненно необходимы специальные дорогостоящие препараты. Оказывается, необходимо было встать на очередь, чтобы получить это питание, но никто в детском доме меня об этом не предупредил. Запас из детского дома мне выдавали частями, для этого приходилось приезжать к ним каждый месяц, а это не близкая дорога (детский дом – в области). Часть питания в детском доме была потеряна, мне сообщили, что никто это не возместит. Но нашлись добрые люди, которые помогли разобраться и с этой проблемой. Сейчас Никита не ест мясо, там, где есть белок, не ест шоколад, генетик нас хвалит, что хорошо соблюдаем назначения. Мы пытаемся в домашних условиях заменить все то, что ему нельзя. Однажды сын рассказал, что в детском доме по ночам таскал еду из бачков с отходами, потому что там было то, что ему разрешали есть.

Конечно, много трудностей пришлось пережить нам с Никитой. Но хочу ободрить всех, кто хочет принять в свою семью ребенка. Если верить, что все получится и быть настойчивым, то можно добиться многого. Даже когда думаешь, что упущено время и ребенок уже повзрослел и не сможет адаптироваться в этом мире, и когда все вокруг говорят, что он неисправим, что болен неизлечимыми болезнями, любовь делает невозможное. Верьте своему сердцу, доверяйте Богу и тогда все получится.

Напоследок хочу сказать, что я все-таки обрела радость в своей жизни. Благодаря Никите я встретила человека, который в скором времени станет мне мужем. Этот человек во всем меня поддерживает, участвует в воспитании Никиты. Хотя с того времени, как Никита пришел в мой дом, прошел всего лишь год, жизнь сильно изменилась: я научилась жить для других, понимать и принимать людей такими, какие они есть.

В опеке меня однажды спросили: «Вы вернете Никиту?».

«Конечно нет» , – ответила я им.

Никита очень родной мне человек, иногда мне кажется, что мы просто когда-то случайно с ним расстались.

Как-то Никита мне сказал: «Мам, я думаю сейчас о том, как смогу тебя отблагодарить, когда вырасту». Я обняла своего сына и сказала ему: «Самой большой благодарностью будет для меня, что ты вольешься в этот мир».

P. S. Когда статья готовилась к публикации, Лариса рассказала, что ее дочь Евгения с мужем Егором скоро станут мамой и папой для четырехлетнего малыша.