О взрывах в Магнитогорске, шахидах и вере: муфтий Челябинской области рассказал о радикальном исламе

Два месяца прошло со дня страшных событий в Магнитогорске, где в новогодние дни прогремело два взрыва — в доме на Карла Маркса, 164 и в маршрутном такси. При обрушении подъезда погибли 39 жильцов, а в «Газели» при странных обстоятельствах — трое мужчин-мусульман. Два месяца силовики хранят молчание об обстоятельствах взрыва в доме и о стрельбе вокруг маршрутки, лишь призвав не верить заявлению запрещённой в России террористической организации «Исламское государство», взявшей на себя ответственность за оба взрыва.

Расследование 74.ru показало, что во время операции силовиков по задержанию маршрутки в ней погибли трое мужчин, сравнительно недавно принявших ислам, ходивших в мечеть и собиравшихся на квартирах, где читали религиозную литературу.

Как на Южный Урал мог проникнуть радикальный ислам и что делается для предотвращения терактов? Об этом мы поговорили с муфтием Челябинской и Курганской областей Ринатом Раевым, а также о том, чем сегодня живут мусульмане в регионе.

— После терактов в России или за рубежом всегда возникает всплеск негатива к мусульманам, мигрантам. Вы ощущаете это после событий в Магнитогорске?

— Я разговаривал со спецслужбами. Мне сказали, что связи между взрывом в доме и возгоранием маршрутки нет. В интернете писали, что в машине были экстремисты-террористы, но мне ответили, что там другой мотив. Скорее всего, эти люди и не были членами магнитогорской общины мусульман (но их часто видели в соборной мечети на Левом берегу Магнитогорска. — Прим. ред.).

Не могу сказать, что есть всплеск негатива к мусульманам. Трагедия объединила всех. Магнитогорская община помогла организовать горячее питание для спасателей. Был объявлен сбор средств для помощи пострадавшим. На открытый счёт для пострадавших нами собрано и перечислено 518 тысяч рублей.

Под завалами оказалась семья таджика. Мужу удалось спастись, а его беременная жена и трое детей погибли. Магнитогорские священнослужители и прихожане провели все необходимые обряды перед отправкой покойных на родину.

— В магнитогорских мечетях сменились имамы и было несколько провокаций. С чем они связаны?

— Мы проводили в мир иной имама-мухтасиба Ульфат-хазрата. По канонам ислама, до проведения похорон должен быть выбран исполняющий обязанности, чтобы паства не оставалась без руководителя и богослужения не прерывались. Исполняющим обязанности имама-мухтасиба представлен Рашид Латыпов для дальнейшего утверждения Верховным муфтием России, а имамом Левобережной мечети — Алмас Зарипов. В конце января имамом-мухтасибом Магнитогорска был назначен Рашид Латыпов. Но были попытки устроить провокации.

В Магнитогорске существует некая городская общественная организация «Местная Национально-культурная автономия татар «Татар рухы»», которой городские власти, видимо, по незнанию предоставили помещение для проведения собраний. Они пытались продвинуть свои кандидатуры, внести смуту в общину. Хотели сыграть на том, что Латыпов не имеет религиозного образования, но он очень опытный человек, много лет вёл хозяйственные дела с прежним имам-мухтасибом Ульфат-хазратом.

Для ведения региональных дел была представлена кандидатура заместителя имам-мухтасиба Саидахмада хазрат Абдулхадова.

Такие же были провокации при выборе имама Левобережной мечети. Меня порадовала просвещённость и мудрость членов общины. Все попытки внести раскол были предотвращены.

— Сколько сейчас в среднем прихожан в мечетях Магнитогорска?

— Общее число прихожан — около 15 тысяч человек, но это не значит, что эти люди ежедневно бывают в мечети. Молитвы посещают в праздничные дни около пяти тысяч магнитогорцев. Именно поэтому мы большое внимание уделяем выбору имама — это должен быть уважаемый, достойный и надёжный человек, который будет вести общину правильным путём. Об этом мы много говорили и с властями города, и с правоохранительными органами.

— Хватает ли места в мечетях?

— В Магнитогорске и в Челябинске ситуация такова, что в пятничные и праздничные дни места молящимся не хватает. В XXI веке люди хоть в минус 20, хоть в минус 30 вынуждены молиться на улице. Соответственно они не могут послушать полноценные проповеди, их приходится укорачивать, чтобы прихожане не мёрзли.

Три года назад администрацией Магнитогорска была выделена земля на улице Тевосяна для строительства мечети. Получено разрешение, есть проектная документация, забиты сваи для нулевого цикла строительства соборной мечети. Сказать, когда она будет открыта, сложно, потому что мечети, храмы строятся годами, на пожертвования физических и юридических лиц по мере возможности.

— Какие национальности представлены в общине Магнитогорска?

— Большую часть составляют башкиры и татары. Около 20 тысяч в Магнитогорске таджиков, многие получили гражданство, есть даже те, кто работает священнослужителями в мечетях, имеют религиозное образование. Около трёх тысяч казахов, две тысячи — выходцы с Северного Кавказа — это чеченцы, дагестанцы.

— Встречаете ли вы нестыковки в толкованиях ислама при общении с выходцами из других стран?

— Кардинальных — нет. Мусульмане из бывших стран СНГ сохраняют традиционный ислам. Для нас это очень важно, потому что эту религию некие организации пытаются использовать в своих корыстных целях, я говорю о радикальном исламе. В 90-е годы многие пытались раскачивать лодку. К счастью, не получилось.

В 2006 году, когда я приступил к обязанностям муфтия Челябинской и Курганской областей, в челябинской мечети, где мы сейчас находимся, прихожан было очень мало. На пятничной молитве выстраивались всего в три ряда, многие молились у себя дома. Благодаря выходцам из Средней Азии мечети стали заполняться, потом община начала прирастать и за счёт местного населения.

Конечно, это не значит, что среди мигрантов нет радикалов, в это течение могут затянуть и мусульман, и лиц других национальностей. Мы же знаем, что среди экстремистов-террористов довольного много неофитов.

Если среди этнических татар, башкир есть какое-то представление об исламе, то у тех, кто приходит вновь к вере, его нет. В такой ситуации очень легко принять ложь за чистую монету. Я ни в коем случае не виню таких людей, они просто хотели принять ислам, но оказались игрушкой в чужих руках.

В Аше, когда меня только назначили, мы увидели в мечети прихожан, которые пришли с иными взглядами. Я спросил: «Почему вы отходите от традиций?» Парень заплакал: «В чём моя вина? Я просто хотел учиться!» Оказалось, что он поехал получать религиозное образование в Бугуруслан Оренбургской области. В 90-е это было гнездо ваххабитов. Его научили так, как там считали нужным.

— Как вы думаете, почему молодые люди переходят в радикальный ислам? Что их привлекает в нём?

— Затягивание в радикальный ислам — процесс постепенный. Это вербовка, которая проводится очень грамотно. В 90 процентах случаев вербовщики помогают мусульманам морально и материально и подсаживают их на крючок. Они видят, кто только недавно пришёл в мечеть, кому нужна помощь, подсаживаются к ним, заводят разговоры, обмениваются телефонами, приглашают на чай. Потом начинается — прочитай эту брошюру, прочитай другую. Часто помогают финансово, этого никто не скрывает, потому что деньгами эти организации очень хорошо подкреплены.

Принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман в 2017 году в газете The Washington Post признался, что его государство реализовывало ваххабитский проект, направленный против СССР. То есть страна официально признала, что это была просто игра, и мы видим, к чему она привела.

— Почему именно ислам породил экстремистские движения?

— Многое происходит от незнания. Мы в своей газете опубликовали статью о Договоре Пророка Мухаммеда с христианами. Он не умел писать, ему было только откровение, поэтому он своей рукой поставил печать, которая хранится в Египте на Синайской горе в монастыре Святой Екатерины, а копия — в музее Стамбула. Там чётко говорится, что если ты поднял руку против христианина, то поднял руку против Бога. А в Сирии священнослужителям-христианам отрезали головы. Прикрывали свои действия исламом. Это не ислам, это преследование корыстных целей.

Верующий мусульманин не может быть экстремистом, террористом тем более. Когда мы приветствуем друг друга, и говорим: «Мир вам, мир вашему дому и благословения Всевышнего». Выходя из молитвы, мы тоже просим мира. По телевидению показывали кадры, как террористы положили на бомбу Коран. По учениям традиционного ислама, ниже пупка опускать Священное Писание считается грехом, не то что класть на него какое-то взрывное устройство. Разве можно их считать после этого мусульманами? Нет, это всё политика.

Я бываю в колониях, в том числе где сидят за экстремизм. Удивительно, но даже туда умудряется проникать запрещённая литература. Хотя есть случаи, когда мусульмане, получившие срок за экстремизм, раскаиваются и просят о встрече с имамом.

— Вы лично читали литературу, которая признана экстремистской? Что в ней принципиально отличается от традиционного ислама?

— Когда литература изымается по решению суда, наши имамы участвуют в экспертном совете для оценки содержания радикального толка. Часто говорится о свержении власти. В Коране говорится: «Повинуйтесь Всевышнему, повинуйтесь Посланнику и власть предержащим из Вас». Власть дана от Бога, хоть мы говорим о светской, хоть о духовной. Ислам этому учит, а они от себя добавляют: если эта власть мусульманская, то есть во главе должен стоять мусульманин, да ещё и соблюдающий. У нас есть президент, губернатор, глава города, то есть с этой властью нужно работать, а не искажать вероучение ислама.

Часто поднимается вопрос халифата. Пророк Мухаммед чётко сказал, после него будет 30 с лишним лет халифат, больше не будет. Так зачем строить всемирный халифат? Это же бредовые идеи, но кто-то их поддерживает, тратит большие деньги для уничтожения цивилизации.

Террористы-смертники называют себя шахидами, обвязываются поясом со взрывчаткой и устраивают теракты. В исламе шахид — это человек, который отдаёт свою жизнь ради жизни другого, то есть жертвует собой. Это понятие радикалы тоже извратили, трактуют всё наоборот.

— Получается, что экстремистские организации используют недовольство человека своим положением, властью?

— Да, но ведь именно вера и позволяет человеку принять жизненные трудности, пережить их. В годы войны 11 тысяч башкир из Аргаяшского района встали на защиту Родины. Была создана кавалерийская дивизия под предводительством генерал-майора Шаймуратова. Духовным управлением мусульман Европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС) объявлен джихад против фашистской Германии, верующими собраны средства на изготовление танков и самолётов. После победы Сталин в 1946 году разрешил строительство двух мечетей — в городе Ишимбай в Башкирии и в Челябинске в Курчатовском районе.

А ведь этому предшествовали гонения на религию. С приходом советской власти было уничтожено 14,5 тысячи мечетей, более 60 тысяч только богословов были репрессированы, не говоря уже о простых имамах. Во время Великой Отечественной войны все, забыв обиды на государство, встали на защиту Родины. Что их побудило к этому? В священных заветах Посланника говорится: «Любовь к своей отчизне, защита её рубежей есть священный долг и частица твоей веры».

— Как в Челябинской области ведётся работа с общиной, чтобы мусульмане не переходили в радикальный ислам?

— В первую очередь занимаемся повышением религиозной образованности. Мы достаточно черпнули лиха в 90-х годах, когда параллельные структуры отправляли мусульман на обучение в Кувейт, Саудовскую Аравию. Они вернулись, и мы получили смуту не только на Кавказе, даже в Татарстане было покушение на муфтия.

Теперь нам нужно укреплять мечети кадрами, которые могут грамотно доносить ценности традиционного ислама. В нашем регионе строятся храмы, мечети, но 90 процентов духовенства — люди пожилого возраста, без религиозного образования. Для них мы организовываем семинары, проводим курсы повышения квалификации.

В 2018 году при участии губернатора Челябинской области Бориса Дубровского возродилось первое образовательное учреждение — медресе «Расулия» в Троицке.

Наше медресе отличается от других. Благодаря сотрудничеству с вузами и техникумами, студенты получают не только духовное, но и светское образование — профессию. На сегодняшний день 15 шакирдов (студентов) учатся в медресе. Конечно существуют некоторые трудности, но в будущем, надеюсь, эти вопросы тоже решатся.

Мы видим, где есть образованные кадры, где грамотные имамы, священнослужители, там положение в общинах совсем другое. Также мы организуем летнее обучение детей с проведением последующих районных и городских олимпиад.

Наша задача, чтобы люди не просто приходили молиться, а впитывали в себя ценности — уважение к старшим, стремление помогать другим. Недавно в ЧелГУ проводили встречу со студентами совместно с митрополитом Григорием. Я спросил: «Кто из вас сегодня читал Священные Писания, поднимите руку», подняли несколько человек. А на вопрос: «Кто из вас сегодня общался по телефону» — руки подняли все. Молитвы нужны не Богу, а нам самим.

Если даже все пятикратные молитвы мы соберём воедино, то на них уйдет полчаса. Утренняя молитва занимает пять минут, то есть мы пять минут не можем найти для себя, чтобы пообщаться с Богом.

— На обучающих курсах вы беседуете о радикальном исламе?

— Обязательно. Если врач не знает анатомию, он никогда не сможет поставить правильного диагноза. Так же и здесь. Священнослужитель обязательно должен знать, чем отличается радикальное течение. Мы привлекаем правоохранительные органы, кураторов, чтобы на занятиях не просто рассказывать о запрещённой литературе, но и показывать, как выглядят эти брошюры, какого цвета, кто авторы.

Были попытки молодых людей совершенно других взглядов трактовать ислам в угоду своим. Нам указывали, что мы всё делаем не так. К счастью, просветительские курсы дают результат. Прихожане выставили этих людей на улицу и объяснили им, что мечеть — не место для митингов, а во время проповеди может говорить только имам и тот, кому он даёт разрешение, либо хвастун.

Накануне 8 Марта я читал проповедь «Отношение ислама к женщинам». После этого ко мне подошёл воинственно настроенный молодой человек и вызывающе спросил, почему я объявил 8 Марта мусульманским праздником, но он неправильно понял. Пришлось ему ещё раз объяснить тезисы.

В исламе женщина очень почитаема, в Коране нет сур про мужчин, а про женщин есть. Я ему объяснил на его личном примере. Расстроилась бы его мама, если бы всех женщин на работе поздравили с 8 Марта, а её нет. Он кивнул. Я ему дальше говорю: «Так вот возьми и поздравь свою маму, чтобы она была счастлива. Пророк сказал: «Рай находится под ногами ваших матерей»». Вот в таких беседах мы и объясняем традиции и ценности ислама.

Взрыв в жилом доме Магнитогорска прогремел в 6 утра 31 декабря 2018 года. Обрушился целый подъезд многоэтажки, погибли 39 человек. Поздним вечером 1 января неподалеку от места трагедии взорвалась и сгорела маршрутка, в которой погибли трое мужчин. Родственников погибших в «Газели» допрашивали сотрудники ФСБ, в их домах провели обыски, там нашли запрещённую литературу.

По данным источника 74.ru, эти два взрыва могут быть напрямую связаны. Однако Следственный комитет России отказывается как-либо комментировать происшествие с маршруткой, и до сих пор не озвучены обстоятельства взрыва дома. Одновременно с выходом расследования 74.ru ответственность за взрыв в многоэтажке взяла на себя ИГИЛ — запрещённая в России террористическая организация. Устав от молчания Следственного комитета, родственники сами начали звонить туда, но встретили глухую оборону. Как даётся близким это ожидание и надеются ли они услышать правду — в нашем материале.