Чужое и пахнет. Как живётся полетаевцам у полигона с вашим мусором

Полетаево, как почти любой посёлок России, ещё хранит артефакты прошлых лет вроде уличных рынков и пёстрых от вывесок стен. Это неплохо — это даже уютно. И ещё здесь довольны расположением, потому что кругом природа, а до областного центра полчаса. Но с 2018 года сюда везут половину челябинского мусора, не считая отходов других городов, и теперь полетаевцы задаются вопросом: нам-то за что такое счастье?

Мы отправились в Полетаево, чтобы поговорить с местными жителями, а заодно увидеть сам источник их фрустрации — мусорный полигон. Если удобнее, вот репортаж в видеоформате.

Для сравнения: население Челябинска примерно в 150 раз больше, чем всех посёлков и деревень, которые относятся к Полетаево. Полигон ТБО изначально вообще задумывался как «отходник» местного значения, так что и новости о челябинском мусоре здесь восприняли с мрачным чувством. А что теперь?

— Вечерами гарь, дым, а вонь, знаете, такая, что форточку не открыть! — рассказывает жительница Полетаево Надежда Мироновна. — Я рядом живу: дышать вообще невозможно, жгут, понимаете, этот мусор!

Женщина жалуется, что из-за полигона стала уезжать молодёжь, в том числе её сын со своей семьёй:

— У него дети, у внучки моей астма началась, вот и уехали, — сетует она. — Сын дом здесь построил двухэтажный, а теперь продать не может: а кому тут теперь дом нужен?

Впрочем, сведения о дыме поддерживают не все полетаевцы: кто-то рассказывает с чужих слов, кто-то говорит, что запахов особо не ощущает — однозначной картины у нас не сложилось. Тем не менее против все. И не только из-за возможных задымлений.

— Вот лог идёт, — показывает один из жителей, любитель грибов и рыбалки. — А вон там — крутой лог. От полигона его отделяет только поле. Паводковые воды пойдут или прорвётся что — так сразу в реки. У нас тут Биргильдушка, которая в Миасс впадает, а из Миасса Челябинск пьёт. А дожди тут идут хорошие.

Но многие даже не конкретизируют причину недовольства. «А вам бы понравилось получить свалку под боком?» — спрашивают они. Помимо прочего это ещё и подорванный имидж посёлка, куда теперь никто не хочет ехать. Правда, мнения о массовом исходе жителей, как и о дыме, расходятся: одни утверждают, что молодёжь уезжает и остаются старики, другие разводят руками, мол, как тут уедешь, когда недвижимость дешевеет и держит как якорь.

Но больше всего полетаевцы боятся за будущее: не воняет — так завоняет, не заразили воду — так заразят.

— Почему полигон к нам подтянули? Город не принимает? Им, значит, дышать нужно, а нам нет? — горячится пожилой мужчина, который не захотел представляться (мол, узнают, всякое будут говорить). — Это где это видано: город валит под посёлок?

Полигон ТБО здесь называют миной замедленного действия, которая ещё аукнется.

— Многие жалуются, да, — рассуждает мужчина, представившийся как житель посёлка Милюки. — До меня не дотягивается, но здесь хорошо ощущается. Просто мы уже отработанный материал, пенсионеры. Этим вопросом нужно молодёжи заниматься.

Полетаево-2 — это посёлок по другую сторону от объездной дороги, у самой реки Миасс, где улицы состоят из одноэтажных домов. В привычном пейзаже не хватает одного — газовой трубы. Жители жалуются: мол, газ протянуть не судьба, зато мусорный полигон — пожалуйста. Полетаево-2 расположено ниже его уровня, поэтому здесь боятся, что к ним пойдут и дым от свалки (во время безветренной погоды при режиме НМУ), и грязная вода.

В магазине, куда мы зашли, нас попросили не снимать, но на свалку жаловались активно, а ещё — на упомянутый провал газификациии. И тут же позвонили Юлии Кудашевой, депутату Полетаевского поселения, которая борется со полигоном уже несколько лет. Она приехала минут через десять.

— Полигон стоит в прямой видимости от наших домов, объём складирования — не только Челябинск, но и область, — рассказала она. — Высота мусорных отвалов до 20 метров, а мы в низине. Вот сегодня жители Кайгородово и Кременкуля жалуются, а когда ветер на нас — в Полетаево стоит сильный едкий запах, а летом — мухи.

Юлия Кудашева подчеркнула, что полигон стоит на водоразделе и угрожает не только рекам Миасс и Биргильда, но и подземным водам. Артезианскую воду здесь раньше разливали по бутылкам и продавали.

Тревоги жителей Полетаево становятся понятней, когда стоишь у въезда на полигон: грузовики разных мастей идут каждые несколько минут — говорят, по сотне в день, — и встречаются не только привычные глазу «мусоровозки», но и автопоезда с массивными прицепами. После закрытия челябинской свалки мощность полигона возросла практически в 20 раз: сюда везут больше 1000 тонн мусора в сутки — грубо говоря, железнодорожный состав.

Съёмка у полигона запрещена, но на длинном фокусе объектива видно, что мусоровозы после шлагбаума заезжают на холм высотой с пятиэтажный дом и разгружаются там. Пока мы снимаем, подходит охрана, записывает наши данные, а через день мы получаем звонок от сотрудника «Полигона ТБО» с предложением «не партизанить», а приехать и увидеть всё изнутри. Мы, конечно, не отказываемся.

Нас сразу спросили, с какой целью мы вообще снимаем — мол, кто платит за банкет? Никто, отвечаем: просто жители Полетаево не восторге от свалки...

— Давайте перестанем называть полигон свалкой, — парирует представитель объекта. — Свалка была в Челябинске, а полигон — это сложное инженерное сооружение, которое соответствует действующему законодательству.

— Понятно. Это красивые слова, а на самом деле?

А на самом деле вот: как минимум здесь действительно сортируют мусор.

Мусор на полетаевском полигоне сортируют в двух больших ангарах, отделяя алюминиевые банки, пластиковую ПЭТ-тару, картон, другие металлы, пакеты, стекло. Всё это распределяют по ёмкостям, прессуют и... Что происходит с отсортированным мусором дальше?

Пару лет назад, когда в Челябинске пошла мода на раздельный сбор мусора, мы хотели снять сюжет о судьбе пластиковой бутылки, которая из мусора превращается... ну, допустим, в другую пластиковую бутылку. Но договориться о съёмках такого рода нам не удалось, и сложилось впечатление, будто мусор в Челябинске не перерабатывают в принципе. Куда тогда деваются штабели пластика и алюминиевой фольги?

— Мы продаём их переработчикам по всей России, — рассказывает гендиректор «Полигона ТБО» Александр Трубин. — Те же ПЭТ-бутылки покупает огромное количество предприятий, никаких проблем. В Челябинской области их перерабатывает «Втор-Ком», но с ними мы просто не договорились по цене и работаем с предприятием в Самаре. Всё решает рынок.

Сотрудники полигона очень скептически оценивают раздельный сбор мусора — говорят, их работу это практически не облегчает.

— Если в России в целом нет культуры раздельного сбора мусора, то она и не работает, — объясняют они. — Этот подход даёт плоды, только если население действительно делит мусор предельно тщательно. А так приходит грузовик с пластиком, в котором арбуз или деревяшки — и нам всё равно приходится везти его на сортировочную станцию.

Сортировка мусора — это любопытно и вообще классно, но ведь полетаевцев в первую очередь волнует резкий рост ёмкости полигона, который изначально, в 2012 году, задумывался как «местечковый» проект для отходов Полетаева и близлежащих селений. Насколько вырастет площадь полигона?

— Ни на сколько, — отвечает Александр Трубин. — Проектом, разработанным в 2012 году, предусмотрено три карты захоронения, площадь которых осталась неизменной.

Но ежегодный объём мусора вырос с 22 тысяч до 450 тысяч тонн, а это разница — как между стаканом воды и пятилитровой бутылкой. Что-то тут не сходится.

— Именно поэтому мы вводим новые технологии, включая сортировку мусора и его переработку, а захоранивать планируем только хвосты, — уточняет Александр Трубин. — Это чистый бизнес-расчёт: полигон ТБО — очень дорогое удовольствие, чтобы забивать его чем попало. Да, есть свалки, куда мусор валят без разбора, но отличие полигона именно в том, что мы забираем из него максимум полезного, чтобы, с одной стороны, заработать на продаже, с другой — снизить объём хвостов. Так что мы работаем в границах, которые были заявлены изначально.

Помимо сортировки мусора и продажи «ценностей» на полигоне запускают ряд технологий, позволяющих уменьшить объём самих хвостов. Поскольку во многом они состоят из пищевых отходов и прочей органики, одна из технологий — это разведение специальных личинок, которые пожирают «деликатесы» такого рода. Отъевшихся личинок потом превращают в биогумус или кормовой белок для питания домашней птицы, рыб или животных.

В перспективе на территории полигона планирует создать технопарк по переработке разных видов мусора, и один из цехов уже работает: здесь «расчленяют» старые пакеты и пластиковые бутылки, превращая их вот в такие пластмассовые гранулы, которые отправляют заказчику для вторичного использования.

В 2020 году запустят линию по переработке крупногабаритного мусора (в евродрова), производство пакетов для мусора из переработанных материалов и песчанополимерных изделий (плитка, бордюры, колодцы). Также в планах — увеличение объёма переработки органических отходов, производство биогумуса, плюс строительство цеха по производству полимерных изделий и другого цеха для изготовления топлива.

Но всё же продать можно не весь мусор. А в хвостах помимо органики и относительно нейтральных компонентов есть и потенциальные яды: старые батарейки, градусники, электроника, технические жидкости и т. п. Вина здесь, правда, коллективная: большую часть такого мусора выбрасывать в обычные баки нельзя, но кто с этим считается? Вы, например, куда выкинете старый смартфон, кусок автомобильного бампера или гофр от раковины?

Со временем растёт риск накопления горючих газов и тления мусора, что требует постоянного мониторинга. Например, если в толще образовался горючий «пузырь», его протыкают, выпуская опасные газы. В общем, мусорный полигон требует постоянного внимания, хотя сотрудники утверждают, что в данный момент возгораний нет и быть не может — полигон ещё слишком «молодой». Полетаевцы же настаивают, что крупногабаритный мусор жгут по соседству с территорией свалки и обычно по ночам.

Как Челябинск искал отхожее место

Мусорные истории из чисто «технических» нередко превращаются в политические. Два самых наглядных примера: протесты жителей против полигона ТБО в Шиесе (Архангельская область) и против мусоросжигательного завода в Казани. Мусорная история есть и у Челябинска.

Челябинская городская свалка на «Северном луче» работала, страшно сказать, с 1949 года, то есть почти 70 лет. За это время её территория достигла почти 80 гектаров (сравнимо с площадью ЧТЗ), а высота — 40 метров.

Борьба с челябинской свалкой достигла апогея в 2014 году, когда всерьёз заговорили о её легитимности и анонсировали «мусорную реформу». Решено было перейти к концепции единого регионального оператора (им позже стал «Центр коммунального сервиса»), а вывоз, сортировку и утилизацию мусора отдать концессионерам.

И встал вопрос о выборе нового полигона. Рассматривался вариант около озера Половинное (на восток от озера Синеглазово), около посёлка Горняк под Копейском, в Аргаяшском районе и под посёлком Чишма. Но какие-то площадки не удовлетворили экологическим требованиям, какие-то оказались слишком далеко — это привело бы к резкому росту тарифов. В 2017 году например Копейский мусорный полигон отказался принимать челябинский мусор, боясь в нём утонуть.

Полетаевский же полигон изначально проектировали для нужд Сосновского района. Когда в 2014 году стало ясно, что челябинскую свалку готовят к закрытию, жители Полетаево заподозрили, что челябинский мусор поедет к ним, и сразу же выразили протест. Новый импульс волнения в Полетаево получили в 2018 году: общественники добились даже отмены в суде территориальной смены обращения с отходами. Но власти были твёрдо настроены устранить замечания и приспособить полигон для челябинского мусора и добились своего.

Отступать было некуда: в сентябре 2018 года челябинскую свалку закрыли, и тут же последовал мусорный коллапс, когда отходы с челябинских помоек не вывозили неделями. Так полетаевский полигон стал основным, хотя по-прежнему носит статус временного. Руководство полигона подчёркивает, что альтернатив ему сегодня нет, а раздельный сбор мусора требует не только законодательных изменений, но и формирования культуры обращения с отходами — процесс, очевидно, длительный.

Александр Трубин на вопросы о выборе конкретного места отвечает так:

— Эти вопросы нужно адресовать Министерству экологии, но в реальности здесь просто нет мест, которые удовлетворяли бы всем требованиям: и с точки зрения экологии, и с точки зрения близости к Челябинску. Мы сделали всё, что в наших силах: наш проект прошёл государственную экспертизу и мы инвестируем в новые технологии. При выборе конкретной площадки проектировщики учли все параметры: розу ветров, санитарно-защитную зону, уровень подземных вод и прочее. Всё это удовлетворяет требованиям к проекту, которые сегодня очень строгие.

Сами активисты считают, что борьба ещё не закончена:

— На 4 марта назначено заседание в Арбитражном суде, пока предварительное, — рассказывает Юлия Кудашова. — Мы будем требовать независимой экспертизы, и если она докажет, что это потенциально опасный объект, что будет делать Министерство экологии и правительство Челябинской области? Объект придётся закрывать и строить новый объект, а это время — мы снова окажемся перед фактом. Нужно срочно приступать к раздельному сбору мусора, к его переработке, иначе это так и останется потенциальной угрозой.

Конфронтация сторон продолжается, и в целом она предсказуема: власти слишком долго не уделяли внимание мусорному вопросу, чтобы решить его максимально сбалансированно. Пока полетаевский полигон выглядит шагом вперёд на фоне бывшей свалки, но люди переживают: что будет через десять лет? Полигон позиционируют как временный, но проектный срок работы — 25 лет. Сколько из них он проработает, пока неясно. На всё это наслаивается недоверие к властям и бизнесу, ведь экология — тема весьма дорогая. Когда бизнес остаётся без присмотра, экология является первой статьёй, за счёт которой хочется повысить рентабельность. Пусть не сразу, пусть не со зла.

А вот как обстоит дело со сбором и утилизацией мусора в Англии.

Вокруг полигона в Полетаево разгорелось немало скандалов: один из последних — уголовное дело против общественницы Ирины Труш. В январе этого года возник конфликт между местными жителями и сотрудниками полигона.