Анатолий Шалагин, главный врач областной туберкулезной больницы №3 (Магнитогорск): «В медицине денег много не бывает, а во фтизиатрии – тем более»

В Челябинском регионе Анатолий Владимирович личность заметная. Он долгое время занимал должность главврача Чесменской районной больницы, потом сменил белый халат на кресло чиновника, став заместителем главы района по социальной сфере. В октябре прошлого года Шалагин вернулся в медицину. Можно подвести первые итоги работы в должности главного врача областной туберкулезной больницы №3 (Магнитогорск) и поговорить о будущем региональной службы фтизиатрии.

– Туберкулез по-прежнему остается проблемой XXI века?

– Как же он может не быть проблемой, если каждую секунду на земном шаре появляется новый случай туберкулеза?! С одной стороны, около 80% от общего числа больных на Земле – это жители африканских и азиатских стран. С другой – не следует полагать, что для России проблема туберкулеза менее актуальна. Наша страна, увы, входит в 30 стран – основных «поставщиков» туберкулеза на планете. Тубинфицированность населения России, например, в 10 раз выше, чем в Европе. Ежегодно в стране от этого заболевания умирает около 25 тысяч человек. И в структуре смертности населения от инфекционных и паразитарных заболеваний туберкулез стоит на первом месте. Словом, проблема очевидна, и ее нужно решать.

– В СМИ часто можно прочитать о том, что сейчас, как никогда, прилагаются особые усилия к тому, чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону за счет новых технологий и усиленного финансирования. Так ли это для периферийного тубдиспансера, например, в Магнитогорске? И какие средства направляются?

– Вопрос серьезный. Высокие технологии во фтизиатрии – довольно узкое направление, связанное, главным образом, с внелегочными формами заболевания. И эти технологии направлены на ликвидацию осложнений туберкулезного процесса. Например, при туберкулезе позвоночника или поражении костно-суставного аппарата больным проводится протезирование.

Если же говорить непосредственно о самом туберкулезе, а точнее о его консервативном лечении, то все сводится к использованию новых противотуберкулезных препаратов и разработке новых схем применения медикаментов. Вот сейчас, например, американские фтизиатры заявляют, что ими разработана новая схема лечения латентного туберкулеза, когда препараты даются больному лишь три месяца, и не ежедневно, а раз в неделю, но только очень большими дозами. К этим заявлениям следует относиться критически, во всяком случае, пока.

Резкий переход фтизиатрии на новомодные схемы лечения может обернуться труднопоправимыми последствиями. Если говорить о применении методов консервативного лечения туберкулеза в лечебных учреждениях различного уровня, то, как правило, эти методы применяются как в федеральных клиниках, так и, например, в нашей больнице, которая расположена за сотни километров от областного центра. У нас, как и в Челябинске, применяется коллапсотерапия, лазеротерапия, эндобронхиальное введение лекарственных препаратов.

Другое дело, в лечебных учреждениях более высокого уровня лучше организована диагностическая база, там сосредоточены наиболее опытные специалисты. На счет выделяемых «колоссальных средств» – в медицине денег никогда много не бывает, а во фтизиатрии тем более. Лечение больных туберкулезом – это не только противотуберкулезные медикаменты, которые стоят недешево, но еще и усиленное питание, и расходные материалы для диагностики туберкулеза, и препараты, необходимые для лечения сопутствующих заболеваний, которых у наших больных немало.

– Насколько отличаются схемы лечения туберкулеза, которые были приняты в СССР, от тех, которые навязываются ВОЗ для стран третьего мира (в том числе одно время и нашему здравоохранению)? Как обстоят дела в этом вопросе? Есть ли новинки, которые вам все же пришлось принять?

– В свое время России предлагался так называемый DOTS-протокол, подразумевающий снижение общепринятой суточной дозы противотуберкулезных препаратов. В качестве «приманки» назывались якобы более высокая эффективность лечения и снижение затрат на лечение больных. К счастью, в нашей стране вовремя остановились. У нас есть своя прекрасная фтизиатрическая школа, свои весьма эффективные схемы лечения. А вот некоторые страны бывшего СССР этот протокол внедрили. Его плоды в виде всплеска заболеваемости они ощущают до сих пор. Я уже говорил выше о новых «открытиях» американцев. Повторю, к ним нужно относиться осторожно и критически.

– Отличаются ли статистические показатели заболеваемости туберкулезом территориально?

– В эпидемиологии туберкулеза есть одна особенность: по земному шару он распространяется с севера на юг и с запада на восток. Эта закономерность прослеживается и в России. Заболеваемость туберкулезом в европейской части страны значительно ниже, чем, скажем, на Дальнем Востоке. Урал в этой статистике занимает срединное положение. Сравните цифры по федеральным округам: Дальневосточный – 124 случая на 100 тысяч населения, а Уральский – 74. Конечно, даже в этих закономерностях есть исключения, связанные с особенностями того или иного региона, с уровнем организации противотуберкулезной службы.

В Челябинской области, кстати, отмечается один из самых низких показателей заболеваемости туберкулезом среди субъектов, входящих в состав Уральского федерального округа. Иными словами, наш регион, хоть и находится южнее других территорий, но за счет грамотно организованной работы по профилактике и лечению туберкулеза в области уже на протяжении многих лет поддерживается относительно низкий уровень заболеваемости. Если говорить о динамике, то тенденции к росту заболеваемости нет, но и почивать на лаврах не стоит. Наш регион – приграничный, в нем сходится множество транспортных узлов. Поэтому угроза завоза на территорию Челябинской области инфекции извне вполне реальна. А каждый больной, между прочим, может заразить не менее 10 человек!

– Известно, что основное средство борьбы с туберкулезом – не лекарственные препараты и не высокотехнологичное оборудование, а своевременное прохождение профосмотра. Какие же критерии являются залогом своевременности? Что нужно четко понимать, чтобы не попасть в лапы этой страшной болезни?

– Профилактика – это всегда основа основ. Если ослабить профилактическую работу хотя бы на короткое время, вскоре обязательно последует скачок заболеваемости. А это уже не только медицинская проблема, но и экономическая: в среднем стоимость лечения одного больного туберкулезом в день составляет 1000 рублей, при этом сроки лечения у каждого достаточно длительные – от трех месяцев минимум до года и больше в зависимости от состояния больного.

К сожалению, очень многие люди, даже имеющие не по одному диплому, относятся к флюорографическим обследованиям, как к нудной обязаловке. Но пора бы уже понять, что своевременная флюорография – это не прихоть медиков, а обязательная процедура для всех. Она позволяет выявить на ранних стадиях не только туберкулез легких, но еще и ряд очень серьезных заболеваний. И такие обследования нужно делать не от случая к случаю, а регулярно – хотя бы один раз в два года. Но есть некоторые профессиональные группы населения, которым эти исследования необходимо проходить ежегодно. К слову, среди больных с тяжелыми деструктивными формами туберкулеза львиную долю составляют те, кто не проходил флюорографию два и более года.

– Существует стереотип, что туберкулез – это болезнь нищих и бездомных. Так ли это на самом деле?

– Этот стереотип существует уже очень давно. Вспомните классическую литературу и историю: от чахотки умирали не только бедняки, но и дворяне, и даже представители царских фамилий. Конечно, и в прошлом, и в настоящем большое значение имеет тот образ жизни, который ведет человек. Среди больных туберкулезом прослойка людей, ведущих, скажем так, асоциальный образ жизни, весьма и весьма велика. Много среди них безработных, людей, употребляющих наркотические и психотропные препараты, алкоголиков. Кстати, считается, что выкуривание более 20 сигарет в день тоже повышает риск заболевания туберкулезом в два-четыре раза. Но эти люди живут среди нас. Мы каждый день с ними общаемся на улице, на рынке, в общественном транспорте, поэтому риск заражения велик у каждого. Тем более, что в силу стресса, экологии и ряда других факторов иммунитет большинства людей снижен и не сможет защитить от туберкулеза. Им болеют и безработные, и весьма обеспеченные люди. И последних становится с каждым днем все больше. Очень больно видеть моральные и физические страдания людей, когда они так искренне удивляются, мол, как же так, почему именно я? Еще раз повторю, от туберкулеза сегодня не застрахован никто. И каждый из нас должен это понимать.

– Какие дополнительные меры для профилактики этого заболевания кроме обязательной флюорографии вы бы предложили ввести?

– Давайте уточним, флюорография легких – это удел взрослых и подростков, а вот в отношении детей основным методом выявления туберкулеза даже на стадии тубинфицирования, когда еще нет клинических проявлений болезни, являются внутрикожные пробы, всем хорошо известные пробы Манту.

А по поводу дополнительных мер, о которых вы говорите, могу сказать следующее. На мой взгляд, необходимо ужесточать контроль за нелегальной миграцией. Наверное в штыки воспримут мои предложения борцы за права человека, но, по-моему, настало время вводить уголовную ответственность за уклонение больных от лечения. Для особо ретивых, не соблюдающих прописанный врачами режим и курс лечения, наверное, не лишним было бы создание специализированных учреждений закрытого типа, где их лечили бы принудительно. Мало того, что эти люди болеют сами, так они заражают и окружающих. Но это, как говорится, не моя компетенция. В таких случаях врачи могут только давать рекомендации.

– Как часто вам встречается антибиотиковоустойчивая форма? Что в таких случаях можно предпринять?

– Множественная лекарственная устойчивость (МЛУ) – одна из основных проблем современной фтизиатрии. С каждым годом число больных туберкулезом с МЛУ растет, причем повсеместно. В нашей больнице на учете состоит 169 человек с этим диагнозом. Замечу, постановка диагноза МЛУ весьма сложна и подтверждается только лабораторно. Почему возникают такие формы? Из-за широкого применения антибиотиков в нашей жизни. Зачастую мы глотаем пилюли, даже не задумываясь, к каким последствиям это может привести. И не потому, что эти таблетки приписал нам врач, а потому что они когда-то помогли теще или соседке. В результате мы сами приучаем микрофлору, живущую в нашем организме, приспосабливаться к тому или иному препарату. Конечно, проблема МЛУ весьма сложная, но даже при таком положении вещей специалисты могут подобрать пациенту адекватное лечение.

– Туберкулез – это не приговор?

– Нет, конечно. Как и любое инфекционное заболевание, оно лечится. Главное – своевременно поставить диагноз и начать лечение, выполняя все предписания врача. Тогда туберкулез будет побежден.

– На текущий момент по данным статистики в России официально зарегистрировано 3,1 тысячи детей, больных туберкулезом. Существует ли проблема детского туберкулеза в нашем регионе?

– Вы назвали число только случаев активного туберкулеза – число тубинфицированных детей значительно больше. А это значит, что если не провести своевременное лечение, то рано или поздно это состояние выльется в ту или иную форму туберкулеза. Если говорить о статистике Челябинской области, то действительно, тенденция к росту детского туберкулеза имеется. Однако замечу, показатели детского туберкулеза на Южном Урале лучше, чем в целом по стране. Причин роста заболеваемости среди детского населения тоже несколько и главная – это повышенный контакт ребенка с носителями туберкулезной палочки.

– Может быть, причина в отказе родителей от вакцинации БЦЖ?

– И такая проблема существует. Как известно, прививку против туберкулеза дети получают в первые дни своей жизни, еще находясь в роддоме, но не все. Например, в Магнитогорске в прошлом году в роддомах прививку против туберкулеза получили 93% новорожденных. Остальные в силу медицинских противопоказаний не были вакцинированы. И хорошо, когда родители после снятия медотвода не противятся вакцинации своего малыша. Но, увы, «грамотных» родителей сейчас немало. Начитавшись различной литературы весьма спорного содержания, насмотревшись различных передач по телевизору, они отказываются от прививок своим детям. И, кстати, не только против туберкулеза. Есть, но к счастью их немного, кто отказывается даже от диагностических внутрикожных проб Манту. Конечно, посыл родителей понять можно. Они боятся возникновения осложнений, но слепо отказываться от прививок нельзя.

В Российской Федерации используются отечественные противотуберкулезные вакцины. Наша вакцина БЦЖ-м крайне редко дает осложнения. А по туберкулину, используемому для диагностики туберкулеза у детей, следует знать, что он готовится на основе убитых туберкулезных палочек и вызвать заболевание туберкулезом не может по определению.

– Насколько мне известно, в 2011 году в список услуг медицинской помощи, которую можно получить по базовой программе обязательного медицинского страхования (ОМС), не входили ни ЗППП, ни туберкулез. Получается, что туберкулез бесплатно не лечится?

– Туберкулез и заболевания, передающиеся половым путем, никогда и не входили в программу обязательного медицинского страхования. Почему – это отдельный разговор, кстати, очень важный для фтизиатрической службы. Туберкулез, как социально значимое заболевание, лечится за счет средств бюджета. Но это вовсе не значит, что проблем с медикаментами у нас нет. Конечно же есть. Главным образом, это касается препаратов, которые при туберкулезе нередко назначают параллельно с антибактериальной терапией.

– Как обстоят дела в вашей вотчине?

– Недавно по программе модернизации здравоохранения мы получили современный рентгендиагностический комплекс, который предназначен для получения высококачественных цифровых рентгенографических изображений и позволяет диагностировать развитие болезни на ранних стадиях и наблюдать за ходом выздоровления пациентов. Однако чтобы запустить его в работу, необходимо подготовить под него кабинет, а это целая морока. Не смотря на то, что аппарат предназначен для установки в уже существующем рентгенкабинете, нужно получить целый ворох разрешительных документов, чем теперь и занимаемся. Думаю, что вскоре этот хлопотный процесс мы завершим. Запуск в работу нового оборудования, безусловно, позитивно отразится на диагностике туберкулеза, особенно если учесть, что ныне действующий аппарат выработал весь свой ресурс и может в любой момент попросту встать.

– Расскажите про вашу фтизиатрическую службу. Какие специалистов хотелось бы привлечь на работу? Есть ли нехватка персонала младшего звена?

– Фтизиатрическая служба Магнитогорска представлена двумя лечебными учреждениями: областной туберкулезной больницей №3, рассчитанной на 240 коек, и областной детской туберкулезной больницей №2, имеющей 90 коек. Кроме этого в городе работают три противотуберкулезных детских сада, рассчитанных на 300 мест. Амбулаторный прием взрослого и детского населения осуществляет туберкулезная больница №3. Увы, вся служба ощущает острый кадровый голод. Молодые специалисты в службу не приходили уже более 10 лет. Укомплектованность врачами составляет лишь 50%, а средними медработниками – 75%. Из-за отсутствия своих специалистов мы вынуждены приглашать внешних совместителей, в том числе врача УЗИ-диагностики, лор-врача, инфекциониста и других. По младшему медицинскому персоналу проблема, к счастью, стоит не так остро. Среди санитарок особенно высока текучесть кадров.

Родился в 1962 году в Караганде.
В 1986 окончил Карагандинский медицинский институт, в 1999 – Уральскую академию госслужбы.
В медицине с 1987 года.
С 1997 по 2001 занимал должность главного врача Чесменской центральной районной больницы.
В 2001 году назначен первым заместителем главы Чесменского района.
С 21 января 2011 исполнял обязанности главы муниципалитета.
В октябре 2011 года возглавил туберкулезную больницу №3 в Магнитогорске.
Имеет орден «За заслуги перед Отечеством» II степени.

– Что в планах на 2012 год? Какие перемены предстоит внедрить в вашей больнице?

– На нынешний год по программе модернизации здравоохранения будем ремонтировать поликлиническое отделение. Кроме этого будут готовиться документы на ремонт наших других корпусов. Кстати, в нашей больнице семь обособленных зданий, которые нужно поддерживать в нормальном состоянии. Планируем открыть стоматологический кабинет для наших пациентов и парикмахерскую.

– Довольны ли вы своим выбором, который был сделан много лет назад? Может, стоило стать историком к примеру? Вы известны еще и как краевед.

– Никогда не жалел о том выборе, который сделал в юности. Профессия врача удивительная! Помимо того, что она просто затягивает и не отпускает, она еще удивительным образом расширяет кругозор, дает импульс для увлечений, которые зачастую никак не связаны с медициной. Сколько было писателей, художников, путешественников, артистов, вышедших из медицины! Почему бы не быть еще и краеведу? На счет известности судить не мне, а специалистам в этой сфере.

– Как удается соединять, казалось бы, несоединяемое – врачебное дело и исследование казачества?

– Это давнее увлечение. Если говорить непосредственно о казачестве, то это, пусть и большое, но лишь направление в моем краеведении. Меня в истории этих мест интересует все! Ну, а уж коли сам знаешь, то ты просто обязан поделиться своими открытиями с людьми. Иначе краеведение теряет всякий смысл.