Больница смерти: почему в копейском стационаре умирают дети

Новость о смерти в копейской больнице третьего за месяц ребёнка плохо укладывается в голове. Кажется, что такое невозможно в XXI веке. Возможно. Дети умирают там в прямом смысле один за другим. Пока Минздрав и Следственный комитет разбираются, кто виноват в гибели сразу троих юных пациентов, журналисты 74.ru наведались туда и расспросили врачей и пациентов, что на самом деле творится в этой больнице.

Единственная надежда

Перед визитом в детский стационар больницы Копейска мы изучили отзывы пациентов в соцсетях. Позитива нашлось немного. Возможно, о хорошем люди просто не пишут. Негативных историй — в разы больше. Некоторые приводят в ужас. Вот одна из них:

— Мы попали в больницу с приступом тахикардии. В школе шестилетнему сыну на подготовительных курсах стало плохо. Вызвали скорую по пути домой, приехала реанимация. Так как мы знали диагноз, то были готовы ко всему. Скорая зафиксировала пульс ребёнка — 242 удара! Нас госпитализировали в стационар на Потанино, — делится жительница Копейска Любовь Уфимцева. — Там нас встретил педиатр — не кардиолог! Решил, что ребёнок симулирует, потому что на вопрос, где болит, где сердце, сын показал на грудь, а не на левую сторону груди. А ребёнку на его глазах становилось всё хуже. Замерили пульс — 286! Это была суббота, 5 октября. Нам сказали, что дежурных кардиологов сейчас нет. Я требовала вызвать реанимобиль и отправить нас в Челябинск. У меня был такой шок и паника, страх потерять ребёнка в любую минуту! В итоге педиатр поставил укол для сердца, чтобы снять спазм. Госпитализации [в Челябинск] мы так и не получили. Продержали нас в потанинской больнице все выходные, на третий день выписали, порекомендовав сходить к кардиологу. Как будто я сама этого не знала! Вот тебе и детское отделение. Невооружённым взглядом бело-зелёного ребёнка от здорового отличить можно. И пульс как при инсульте врача не испугал. Развалившись на стуле, он просто наблюдал!

Больница в посёлке Потанино на сегодня — единственная в городе. Других детских стационаров на весь Копейск с населением больше 100 тысяч человек здесь нет. Раньше часть нагрузки принимал на себя стационар в посёлке Горняк. Но в рамках оптимизации его закрыли, а весь персонал перевели в эту больницу в Потанино. Педиатрическое отделение здесь рассчитано на 22 койки, плюс два места в палате реанимации. Но пациентов всегда значительно больше. Сейчас в педиатрическом отделении работают всего два врача вместо четырёх, и ещё четверо сотрудников — в реанимации.

Со стороны трёхэтажное кирпичное здание выглядит прилично. Не так давно тут сделали капремонт. Во всех палатах окна заменили на пластиковые и навели порядок. За стеклянным «предбанником» главного входа посетителей встречает небольшой больничный холл. Дальше него нас не пустили — с 25 января в медучреждении объявлен карантин.

До начала приёма передачек пациентам ещё пара часов, но в холле уже оживлённо. Мама подростка, госпитализированного в конце прошлой недели, эмоционально и настойчиво требует выписать сына, чтобы отправить в стационар в Челябинске. Мальчик поступил в больницу с подозрением на аллергическую реакцию. Но подтверждения диагноза у родителей нет до сих пор.

— Мы целый день с сыном на телефоне. Но сами не знаем, что с ним. Мы даже не в курсе, кто у него лечащий врач — мы ничего не можем узнать. Нас только сын в курсе держит, что с ним делают, — возмущается мама мальчика. — Ему ставят какие-то уколы, а какие — неизвестно. Расписку взяли на медицинское вмешательство, но какое лечение — с субботы мы не знаем ни результатов анализов, ни УЗИ. И не можем дозвониться сюда. Утром звоню, прошу поговорить с врачом насчёт анализов — говорят: «Звоните после обеда». Я вчера 50 раз звонила им — никто трубку не берёт. Мы уже самостоятельно договорились на госпитализацию в челябинскую больницу. И эта ситуация начинается уже с детской поликлиники на Гольца — нам там даже экстренную помощь не оказали, потому что нет таблеток для этого. Врач сказала — бегите быстро в аптеку, покупайте «Супрастин» и в аптеке быстро пейте. Можете себе представить? Вот такая медицина.

К женщине спускается исполняющая обязанности заведующей педиатрического отделения. Бросив взгляд на журналистов, она уходит. На нашу просьбу пообщаться с ней или с кем-либо из руководства сотрудница стационара отвечает, что заведующая на больничном, а остальным всем некогда.

— У них сейчас там министры сидят, специалисты разбираются, — говорит сотрудница. — Главврач тоже приезжал, но уже уехал.

На замечание, что рядом с больницей нет ни одной министерской машины, женщина парирует: специалистов с утра привезли из Челябинска на скорой.

Рядом на диванчике мама переодевает маленькую девчушку — выписали домой. Интересуемся у неё, хорошо ли лечили.

— Мы второй раз тут лежим. В полгода лежали ещё. Всё в порядке. Нет нареканий: и врачи хорошие, и условия. Нет такого, на что можно было бы пожаловаться.

— А то, что родители сейчас возмущаются, мол, детей не лечат?

— Не знаю, чьих детей не лечат. Видите, перед вами здоровый ребёнок стоит. Завтра в садик пойдёт.

К больнице подъезжает скорая помощь. Из разговоров медперсонала становится понятно — машина повезёт в областную больницу мальчика. В холле его уже ждёт мама. Журналистам 74.ru она рассказала, что у сына диабет, плохие анализы, а здесь в больнице нет необходимых специалистов для его лечения, поэтому перенаправляют его в Челябинск.

— Он летом в эту больницу уже попадал. Врач направила делать капельницы. Продержали его тут четыре дня и быстро выписали. При этом капельницы так и не ставили, — поделилась она.

В холл с улицы заходит женщина и спешно идёт куда-то в отделение.

— Так вот она, заведующая, — подсказывает одна из сотрудниц больницы.

— Я не заведующая, я на больничном, — бросив взгляд на журналистов, быстро реагирует женщина и скрывается. Рассказать, что же произошло с подростком и почему в больнице за последний месяц столько детских смертей, никто из медперсонала даже анонимно не решается.

Более разговорчивыми оказались соседи по палате и друзья умершего школьника. Подростки в больнице рассказали журналисту 74.ru, что 13-летний мальчик поступил в педиатрию на Потанино около четырёх часов дня 28 января. У него были одышка и кашель, но чувствовал он себя вполне сносно. Ещё вечером подросток вместе с другими ребятами сам ходил в процедурный кабинет, переписывался с друзьями в соцсетях, а ночью его не стало.

— Около полуночи он начал внезапно задыхаться. Мы перепугались, позвали на помощь, — рассказал один из пациентов. — Прибежали врачи, срочно перевели его в реанимацию. А днём 29 января к нам пришли полицейские. Опрашивали всех, кто лежал с ним в одной палате.

Друзья подростка, занимавшегося лёгкой атлетикой, вспоминают, что он периодически кашлял во время бега и жаловался, что трудно дышать.

— Иногда он не приходил на тренировки, потому что болел или не мог, — рассказала подруга мальчика. — Ему стало плохо, и его отвезли в больницу.

Случаи разные — итог один

20 декабря прошлого года в городской больнице № 1 Копейска от менингита умер пятилетний Глеб Трегубов. По словам родителей, их сына сутки лечили от кишечной инфекции, игнорируя просьбы проверить ребёнка на другие инфекции. Семья уверена, что при точной и быстрой постановке диагноза мальчику бы удалось спасти жизнь. Следственный комитет по результатам проверки по факту смерти ребёнка возбудил уголовное дело.

2 января в этой же больнице скончалась девятилетняя Кристина Пискунова. По словам родителей, с октября дочь лечили от ротавирусной инфекции, потом от гастрита, а умерла она от опухоли и отёка мозга. В последние дни декабря взрослые сами заподозрили новообразование у ребёнка и просили направление на МРТ, но им ответили, что аппарат сломан. Региональный Минздрав начал проверку, СК также расследует уголовное дело о причинении смерти по неосторожности.

И вот новый случай — скончался 13-летний подросток, поступивший с подозрением на пневмонию. Главврач горбольницы № 1 Копейска Алексей Алешкевич рассказал журналисту 74.ru, что его сотрудники сделали всё возможное, чтобы спасти мальчика и двух других детей.

— Оправдываться сложно, потому что три ребёнка умирать в больнице в течение такого короткого периода не должны, даже если это тяжёлые заболевания. Должны были изначально подумать и принять соответствующие меры, — признал в разговоре с 74.ru Алексей Алешкевич. — Сейчас мы этим занимаемся, пусть с запозданием. Но тем не менее на будущие периоды, чтобы такого больше не произошло.

По словам главврача, все три случая абсолютно разные. У первого умершего в отделении ребёнка — пятилетнего Глеба — был инфекционный процесс и молниеносное развитие менингита. У девятилетней девочки определили опухоль мозга, а у 13-летнего подростка — опухоль в груди. Объединяет все истории один факт — все дети до того, как попасть в больницу, наблюдались в одной детской поликлинике.

— Мальчик пролежал у нас в больнице буквально несколько часов. Ребёнок поступал — задыхался. На вскрытии — тоже опухоль, — рассказал Алешкевич. — Определить её за каких-то четыре-пять часов невозможно. Нужна компьютерная томография, МРТ и остальное. В нашем стационаре есть только рентген. Дежурил тот же реаниматолог, который принимал девятилетнюю девочку. Он перевёл мальчика в реанимацию, подключил к аппарату ИВЛ. Но наступила внезапная смерть. Клиника не укладывалась. Было непонятно, что произошло. Следственный комитет взял проверку на контроль. 30 января мальчику сделали вскрытие, которое показало наличие у него запущенной опухоли средостения. Она, наверное, не месяц и не полгода у него вырастала, прежде чем «задавила» его. Мальчик наблюдался в той же детской поликлинике, что и девятилетняя девочка. С участка из поликлиники в инфекционное отделение поступил и первый ребёнок. А это не наше звено, и мы не можем сказать, что было [у детей] на амбулаторном этапе. Была в какой-то степени недооценка состояния ребёнка, несвоевременно оказана помощь.

Отец девятилетней Кристины Пискуновой, которую с октября лечили от ротавирусной инфекции и от гастрита, через силу рассказывает о её последних часах. Он вспоминает, как на руках носил дочку из одного отделения в другое, поднимал на третий этаж в реанимацию, а потом не раз предлагал самостоятельно съездить за неврологом в Челябинск, приезда которого ждали в копейском стационаре.

Главврач горбольницы № 1 Алексей Алешкевич называет этот случай вопиющим, но признаёт: ресурсы стационара ограничены.

— Тяжёлых детей поступает очень много. Мы их всех пытаемся своевременно перевести в учреждение более высокого уровня — Челябинскую детскую областную клиническую больницу. И даже 1–2 января дети переводились по этому этапу, — говорит он. — Но девочка поступила уже в крайне тяжёлом состоянии. Агонирующая, смертельно больная. В наших условиях мы, какую могли оказать помощь, всё сделали. Реанимационные мероприятия мы выполнили. При поступлении нашим врачом диагноз был поставлен. Была очаговая симптоматика, мы поняли, что это опухоль мозга, и вызвали из областной больницы невролога. В документах девочки при поступлении в больницу информации об опухоли не было. Этот диагноз подтвердился на вскрытии.

Все три случая переросли в уголовные дела. Оценку действиям медиков на каждом этапе даст Следственный комитет. Но главврач опасается, что из-за натиска на врачей больница в итоге может остаться вообще без необходимых специалистов.

— В результате возбуждения таких уголовных дел врачи просто не выдерживают. У них огромная нагрузка, при которой возможно что-то пропустить или недооценить состояние. Люди по нескольку суток домой не уходят, они продолжают дежурить. И при этом ещё успевают ходить на разборы в Следственный комитет и Минздрав, — комментирует Алексей Алешкевич. — И они уже просто на пределе, хватаются за сердце. У них же тоже у всех семьи. Никто не хотел этих детей убивать — им все пытались оказать помощь, сколько могли, насколько хватает им знаний и сил. После первого случая смерти в декабре в инфекционном отделении два врача уволились и в педиатрии столько же. Одна уже уволилась, вторая сейчас дорабатывает последние два дня и уходит на пенсию. Это все врачи пенсионного возраста — им по 60–70 лет. И мы фактически остаёмся вообще без кадров. [Новых] квалифицированных людей физически у нас нет, потому что их нечем привлечь.

29 января главврач больницы обратился в Собрание депутатов Копейска с просьбой помочь в привлечении кадров в город. Говорит, что не раз сообщал об этой проблеме в администрацию города и в Минздрав, но её решения до сих пор нет.

— Те врачи, кто сейчас работают, трудятся по совместительству. Мы просим врачей из детской поликлиники помогать, потому что у нас своих педиатров нет, — подчёркивает Алешкевич. — Детские стационары обычно работают при детских больницах. А у нас так получилось с этой оптимизацией, что мы остались на перепутье. В свое время говорилось, что детская поликлиника тоже вольётся в нашу многопрофильную больницу. Нам бы было легче, потому что был какой-то кадровый ресурс. А сейчас мы оказались в такой ситуации, что у взрослой больницы детский стационар и нет возможности ротации кадров из поликлиники.

Вместо врача-педиатра — фельдшер

Прокомментировать ситуацию с диагностикой детей мы попросили и главврача детской поликлиники № 1 Копейска, где наблюдались все три погибших ребёнка. Руководитель учреждения Татьяна Олюнина на вопрос журналиста 74.ru заявила, что никакой проблемы с постановкой диагнозов нет.

— Специалисты у нас со стажем работают, оборудование есть. Во всём остальном создана комиссия при Минздраве, идёт детальное исследование всех моментов. Когда комиссия сделает заключение, его до СМИ доведут. Мы пока тоже в стадии разборов, — ответила Татьяна Олюнина. — Для неотложных случаев у нас работает неотложка. В каких-то тяжёлых случаях мы вызываем скорую помощь, они быстро приезжают и ребёнка транспортируют в стационар. Ребёнок с менингитом сразу в стационар поступил. У нас он вообще не наблюдался. Там диагноз ещё не подтверждён, пока не будет дана экспертная оценка всем срезам и биопсиям.

— Мама этого мальчика говорит, что его осматривал педиатр поликлиники на Гольца. Это так?

— Пациенту стало плохо, и он поступил в стационар. Так ведь? Значит, не было предпосылок для госпитализации в то время.

— То есть проблем с диагностикой не существует? С осмотром, постановкой диагноза. Всё в порядке и должно быть так?

— У нас плановая помощь. Дети в плановом порядке осматриваются, приходят на приём. Какие нужны диагностические мероприятия, мы проводим. Если что-то нужно, в Челябинск направляем, чего у нас нет. Базовое у нас всё есть. Постановка диагноза — это целый процесс. Его одним словом «диагностика» нельзя оценить.

— На сколько процентов укомплектована кадрами ваша поликлиника? Каких специалистов вам не хватает?

— Укомплектована так же, как по всей России. Мы ничем не отличаемся. Дефицит на первичном звене, как везде. Но мы справляемся — вызовы обслуживаются, дети принимаются, из поликлиники никто не выгоняется.

— Так сколько у вас работает врачей? И сколько их должно работать?

— Ну вообще-то эта цифра не для разглашения. Она для внутреннего пользования.

— Разве это секретная информация?

— Это не праздная информация, а статотчёт, который мы подаём в Минздрав. Это всё висит на сайте ведомства, где отображена потребность в кадрах. Как и везде, участковые педиатры не стопроцентно на участках. Работают на врачебных должностях фельдшеры, что разрешено приказом Минздрава России. Но они тоже считаются лечащими врачами в данном случае. Если чисто врачей-педиатров, конечно, [есть] дефицит. Но эти ставки закрыты другими коллегами.

Сейчас в копейском детском стационаре продолжает работать комиссия, в которую вошли специалисты федеральных клиник. Руководитель регионального Минздрава Сергей Приколотин пообещал жёсткие решения в связи со случившимся и анонсировал объединение больницы в Копейске с детской поликлиникой № 1. За разбором ситуации следит и министр здравоохранения России Вероника Скворцова, расценившая смерть одного из детей как «пример непрофессионализма». Глава Минздрава вызвала на ковёр копейских врачей, но пообщаться с ними ещё не успела. Кто из медиков попал в «черный список», рассказываем в нашем материале.