Top.Mail.Ru
Все новости
Все новости

Балерина, которая не любит творог. Семилетняя челябинка с раком сыграет в спектакле

Это будет первый в жизни девочки выход на сцену

Алисе семь лет, два года она борется с болезнью

Поделиться

Семилетняя Алиса Литвинова из Челябинска сыграет в спектакле благотворительного движения «Искорка». Девочка борется с онкозаболеванием — у неё саркома. Первокласснице уже пришлось перенести химиотерапию и тяжёлую операцию. Сейчас она заново учится ходить, а на сцену — на премьеру спектакля — поднимется на костылях. Об истории борьбы с болезнью и творческом проекте — в материале 74.RU.

Из-за болезни девочка провела восемь месяцев в постели, вставать и даже садиться ей не разрешали врачи

Из-за болезни девочка провела восемь месяцев в постели, вставать и даже садиться ей не разрешали врачи

Поделиться

Теперь на своих костылях школьница умеет даже бегать

Теперь на своих костылях школьница умеет даже бегать

Поделиться

Лёгкая розовая куртка, белая шапка, надвинутая до бровей, широкая улыбка. Алиса Литвинова резво бежит на костылях по траве, усыпанной жёлтыми листьями, а когда мама пытается её притормозить, хохочет. Отвлечь девочку удаётся только поиском красивых листочков — и Алиса, наконец, замедляется. Спрашиваю, как она научилась так быстро бегать, и первоклассница охотно объясняет:

— Потому что я давно так. Я балет уже танцую.

Ходить на костылях, продолжает Алиса, её учил доктор из больницы.

— Одна нога [идёт], другая, потом костыли, — объясняет девочка. — Я орала сначала, как не знаю кто! Потому что даже наступить не могла. Страшно. Но я просто занималась этим каждый день и верила в себя.

Мама переживает, что кости ещё слишком хрупкие, поэтому и пытается притормозить Алису

Мама переживает, что кости ещё слишком хрупкие, поэтому и пытается притормозить Алису

Поделиться

Алисе семь лет, этой осенью она должна была пойти в школу, писать чёрточки и палочки в тетрадях, знакомиться с одноклассниками. Но учиться пока приходится дома — с 2017 года девочка борется с онкозаболеванием. Правда, о том, что у неё саркома, семья узнала далеко не сразу.

— Я собиралась на работу, когда мне позвонили из садика и сказали: «Ребёнок у вас не может встать на ножку, она плачет, ей больно», — вспоминает мама девочки Лариса Литвинова. — А у них вместо зарядки в садике был степ. Они прыгали на этих [платформах], скакали — в кроссовках, как положено. Она, видимо, там напрыгалась, может, ещё встала неудобно, я не знаю. Мне позвонили и сказали: «Ребёнок плачет, ей больно». Мы её забрали и увезли в травматологию. Там нам сказали: «У вас лёгкое растяжение, ничего страшного». Назначили лечение.

Рекомендации врача родители исполняли в точности, но лучше девочке не становилось. Наоборот, появилась хромота. И тогда Алису повезли в поликлинику, на этот раз — к хирургу.

— Хирург нам сказал: «Это не наше, езжайте к ортопеду». То есть нас ещё по всему городу помотали. Мы пешком, на маршрутках погуляли по врачам, по поликлиникам — на Овчинникова, на Артиллерийской, где мы только не были. Там сделали снимки, заподозрили какой-то юношеский эпифизеолиз — в пять лет у моего ребёнка, — рассказывает Лариса. — Эпифизеолиз начинается в период полового созревания у детей! Я почитала про него, думаю: «Откуда вообще? Ну ладно, врачи же». В срочном порядке ребёнка положили в больницу, и мы в этот день выдали ветрянку. Нам там огромный поклон отвесили, сказали: «Спасибо вам большое» и отправили домой. Мы ветрянку дома полечили. Потом в плановом порядке легли на операцию, а когда вскрыли, то поняли, что там неправильно сросшийся перелом. Ей поломали заново шейку бедра, зафиксировали спицами и опять же через какое-то время выписали домой. Три месяца мы ходили с этими спицами.

Алисе и Ларисе многое пришлось пережить

Алисе и Ларисе многое пришлось пережить

Поделиться

Тогда Лариса думала, что самое страшное уже позади, но дочери по-прежнему не становилось лучше. Поэтому, не дождавшись планового приёма, мама снова привезла девочку в больницу.

— Когда спицы удалили, у нас начались какие-то странные вещи. Мне говорят: «Ребёнка поднимайте, она должна ходить. Мы вам перелом срастили, всё там нормально, всё хорошо». Я её поднимаю — она падает в обморок. Как только она принимает вертикальное положение, она падает в обморок, — вспоминает Лариса. — Я её не могла собрать, не могла понять, что случилось. Мы даже до туалета не могли дойти. Потом выяснилось, что у неё очень сильно упал гемоглобин, ногу раздуло — одна была 34 в объёме, другая — 59. Я всё время задавала вопрос: «Почему не спадает отёк?» Мне отвечали: «Вам надо вставать, вам надо ходить, тогда отёк будет [меньше]. Это оттого, что вы лежите». То есть меня заставляли поднимать ребёнка и ходить. Она говорила: «Мне больно». Врач говорил: «Это у неё в голове, там не может быть ничего больно, она просто боится». В итоге через две недели я всё-таки добилась, и нам сделали КТ, заподозрили, что там что-то страшное, и отправили на консультацию в областную больницу. Это было 10 октября 2018 года.

Областные онкологи положили Алису в больницу, сделали биопсию и озвучили наконец страшный диагноз. У девочки обнаружили остеогенную саркому, ей требовались химиотерапия и операция.

За тем, как другие бегают и учатся танцевать, Алиса пока наблюдает со стула

За тем, как другие бегают и учатся танцевать, Алиса пока наблюдает со стула

Поделиться

Раньше девочка мечтала стать балериной

Раньше девочка мечтала стать балериной

Поделиться

— После первой «химии» мы загремели сразу же в реанимацию на три недели. Это было, наверное, самое жестокое время, — качает головой Лариса. — Первый блок Алиса перенесла очень плохо. Было вплоть до того, что её рвёт, а я не пойму чем. А нас в реанимации успокаивают: «Слизистая желудка выходит, ничего страшного». Как ничего страшного?! Там кровью, кусками мяса её рвало. А нам говорят: «Не вы первые, не переживайте». Понятно, что они с этим работают очень много лет, а для меня это было шоком — что моего ребёнка рвёт её же внутренностями. Это настолько тяжело! Первый раз мы в реанимации три недели провели. Я не знаю, каким чудом нас вытащили, спасибо врачам. И крови очень много перелили тогда. Тяжело нам это далось. У нас кровь упала в ноль, все показатели. И проблема была — она рисовала, на локтях склонившись, и кровь могла открыться сама по себе из носа. Очень страшно было. Волосы слетели после первого блока. Она рисовала, почесалась — и волосы упали на альбом: «Ой, мама!». У неё были кудри рыжие по пояс практически. Крупные такие кудряшки. Жалко было волосы, конечно.

Курсов химиотерапии у Алисы было 18 — девять до операции и ещё девять — после. Чтобы закрыть вопрос с опухолью, челябинские специалисты предлагали ампутировать ногу. Но в итоге в Москве девочке поставили эндопротез.

— Изначально после биопсии нам сказали, что сохранять нечего, и только ампутация. Речь вообще не шла о каких-то протезах, нас готовили уже на ампутацию. Но каким-то чудом мы попали в Москву. Слава богу, всё получилось. У нас в мягких тканях очень большая опухоль была, и даже в Москве сказали: «Даже для взрослого человека это большая опухоль». Получается, от колена осталась часть сантиметра в три, туда и вставили протез, а так всё остальное вырезали вместе с мышцами. Практически всё, — объясняет Лариса. — Когда после биопсии врачи увидели [нашу ситуацию], нам даже сидеть не разрешили. Не то чтобы ходить или вставать, а даже сидеть на попе не разрешали. Косточка была разрушена настолько, что они боялись, что даже в положении сидя она просто сломает её. Нельзя было этого. Мы были в шоке, что до этого нас заставляли подниматься и ходить, а тут даже сидеть не разрешили из-за того, что обширное повреждение было.

После операции ситуация изменилась — учиться вставать и ходить Алисе пришлось заново. Поначалу она сильно боялась, затем начала делать шаги, а потом снова случился перелом.

Такая смелая на ровных участках, Алиса всё-таки просит маму страховать её на лестнице

Такая смелая на ровных участках, Алиса всё-таки просит маму страховать её на лестнице

Поделиться

— К 1 июня Алиса начала уже более-менее хорошо ходить на костылях. Но так как у неё после «химии» остеопороз развился, у неё заново нога сломалась — только ниже, под коленкой. 1 июня они со старшей дочкой хотели сходить погулять, и Алиса даже не смогла выйти. Она встала с пуфика и обратно села, прямо под коленом сломалась нога заново, — вспоминает Лариса. — Нам сказали, что нам очень повезло — перелом был без смещения. Опять гипс, опять лежать. Какую-то часть «химии» мы в гипсе пролежали. Опять вставали, опять ходили, опять паника, опять страх. Перебороли всё, слава богу, сейчас она ходит, не боится. По ступенькам даже потихонечку спускаемся, поднимаемся. Правда, я её держу, но это чисто для психологии.

На лестнице Алиса действительно судорожно просит маму:

— Держи меня! Не отпускай, пожалуйста!

В лежачем положении девочка в общей сложности провела восемь месяцев. Но теперь снова преодолела страх и даже сделала на днях пару шагов без костылей. Что нужно делать, чтобы стать здоровой, Алиса знает прекрасно.

— Я хожу, ещё я быстро прыгаю, бегаю, пью таблетки и ем творог, — гордо перечисляет ребёнок.

— А что самое тяжёлое? Творог есть? — спрашиваю я.

— Вы угадали на сто процентов, — трагическим шёпотом заявляет девочка. — Я от него умираю, когда только ложку хочу засунуть!

Своеобразной терапией для Литвиновых стало участие в благотворительном спектакле

Своеобразной терапией для Литвиновых стало участие в благотворительном спектакле

Поделиться

Когда репетиции каждый день, скучать им некогда

Когда репетиции каждый день, скучать им некогда

Поделиться

Творог в семье Литвиновых — теперь больная тема. Есть нужно каждый день, хотя Алиса его и не любит.

— Пиалочка стоит самая красивая, стеклянная или хрустальная, а она говорит: «Опять? Я не буду это есть!» — рассказывает Лариса. — Летом, когда была возможность, [я давала ей] творожок, сверху ягодки, сироп: «Только ешь, Алиса, пожалуйста». Когда-то всё это с бананом было, но бананы она перестала есть. Ягоды я в сиропе для неё делала специально — не варила, а именно засахаривала в сиропе крупные ягоды, чтобы это было красиво, как в ресторане, как мороженое. А она сидит, надуется, ягодки выберет: «Я не хочу, я ненавижу творог». Начинаем опять заново: «Алиса, это для твоих косточек, это строительный материал для косточек. Ходить хочешь? Танцевать хочешь?» — «Хочу». — «Ешь творог».

В детстве Алиса мечтала стать балериной. Вставала перед зеркалом и говорила: «Я — Ангелина-балерина». Но теперь о танцах придётся забыть или всё-таки есть творог.

— Тут уже мотивация. Я ей говорю: «Алиса, посмотри, ты уже можешь сама ходить, у тебя ножка укрепилась. Ты понимаешь, что творог тебе помог, это твой помощник?» — «Понимаю». Конечно, через силу, тяжело, но кушает: «Я сейчас съем творог, а потом конфетку», — улыбается Лариса.

А ещё мотивацией для девочки стало участие в благотворительном спектакле движения «Искорка». Его ставят к 30-летию фонда.

— Я — буква Л. Например, я предлагаю другим детям играть в «аки». Сейчас я вам продемонстрирую, — заявляет Алиса, отходит и с важным видом, громко произносит слова. — «А давайте играть в аки!» Это шашки, но буква Ш пропала, — объясняет она странное слово.

Алфавит Алиса пока не знает, и время выхода на сцену ей подсказывают режиссёры и другие дети

Алфавит Алиса пока не знает, и время выхода на сцену ей подсказывают режиссёры и другие дети

Поделиться

Спектакль про букву Ш создан по мотивам повести Михаила Раскатова «Пропавшая буква».

— Это мамина книга, из детства, я её тоже читала, но сейчас она просто разваливается на куски. Валятся куски страниц, как шелуха. Я приносила, кстати, в «Искорку» — показать этот раритет, от которого у меня родилось всё, — рассказывает режиссёр спектакля Наталья Широкова.

В основе сюжета — история про первоклассников Пашу и Ксюшу, которым написание буквы Ш кажется слишком уж сложным, они перестают её писать, и буква попадает в плен к злодеям. Правда, за историей про алфавит Наталья разглядела совсем другой подтекст.

Поделиться

— Целый алфавит идёт за этой буквой, даже те, кто её обидел. А это и есть наша история, когда одного ребёнка вызволяют всем миром, — объясняет режиссёр. — Есть отрицательные персонажи, которые удерживают букву в плену — это Кляксы, которые как микробы, Кривой почерк, который как рак — он её удерживает и хочет завладеть вообще всем алфавитом. И есть Параграф, который бюрократ — ему нужно всё оформить. Буквы к нему попадают в плен, и он говорит: «А у вас есть командировочные? А нет командировочных — не положено питание» и так далее. И у него есть два послушных племянника, у которых даже имена говорящие — Отсих и Досих. Есть же такие люди в системе. Если бы делали люди на полную катушку, мы бы уже жили как в раю. А есть люди, которые делают только то, что им положено. Через всё, что происходит в спектакле, проходят родители, когда начинают лечение своего ребёнка.

У Алисы лечение уже окончено

У Алисы лечение уже окончено

Поделиться

Остался только ноябрьский курс реабилитации в Чехове

Остался только ноябрьский курс реабилитации в Чехове

Поделиться

На сцену в этом спектакле вместе с Алисой выйдет и её мама. Само представление целиком Лариса ещё не видела, только отдельные сцены. Будет сюрприз.

— Я танцую финальный танец, и в начале тоже будет небольшая сцена с родителями. Для меня это, конечно, ново. В спектаклях я никогда не играла, не было такого никогда, — улыбается Лариса Литвинова. — В школе я в хор ходила, выступала с хором на сцене, но это было так давно! До четвёртого класса мы ездили, в Доме пионеров выступали для детей.

Премьера спектакля «Добрая история» состоится в пятницу, 18 октября. Площадкой станет Челябинский институт искусств, а задействованы в постановке будут больше сотни детей.

— Играют дети, которые выздоровели, играют их родные сёстры, родители, а помогают им творческие коллективы всего города. Приезжают, репетируют. Алиса с Новосинеглазово, кто-то с Ленинского района ездит. Они говорят: «Искорка» помогла нам, а теперь мы помогаем «Искорке». Для них это труд, это их вклад. Конечно, эта поддержка чувствуется, — рассказывает председатель совета движения помощи онкобольным детям «Искорка» Евгения Майорова. — Для наших детей это большая польза и большая терапия.

Спектакль будет благотворительным. Билеты на него стоят 300 рублей, а все вырученные средства пойдут на поддержку подопечных «Искорки» — детей с онкозаболеваниями.

За годы работы «Искорки» благотворители помогли трём тысячам детей

За годы работы «Искорки» благотворители помогли трём тысячам детей

Поделиться

Знаете тех, кто готов рассказать о своей борьбе с онкологией? Присылайте фото и видео на почту редакции, в нашу группу во «ВКонтакте»,  а также в WhatsApp, Viber или Telegram по номеру +7 93 23–0000–74. Телефон службы новостей 7–0000–74.

По теме

  • ЛАЙК0
  • СМЕХ0
  • УДИВЛЕНИЕ0
  • ГНЕВ0
  • ПЕЧАЛЬ0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter