Так ли страшен коронавирус для онкобольных и почему в случае заражения придётся отложить лечение?

Первыми жертвами COVID-19 на Южном Урале были пациенты с онкологическими заболеваниями, и самый большой очаг тоже возник в онкоотделении. Мы решили отправиться в челябинский областной онкоцентр и узнать из первых уст, чем же всё-таки опасен коронавирус для онкобольных и кто из них сейчас особенно в группе риска.

К поликлинике онкоцентра мы приехали утром, когда наплыв пациентов максимален. Похоже, многие из них уже смирились с тем, что сопровождающим на приём теперь не пройти, так что немногочисленные провожатые ждали родных, рассредоточившись по больничной территории. У входа сотрудники проследили не только за тем, чтобы мы надели бахилы, но и измерили температуру. А каждого входящего в поликлинику пациента, сверяясь со списком, отправляли сразу к нужному кабинету.

— В регистратуру идти не нужно, карта уже у врача, — предупредила одного из пациентов сотрудница, пока мы «обувались» в полиэтиленовые бахилы.

В коридорах поликлиники оказалось довольно многолюдно, а это значит, что пациенты продолжают приезжать на приёмы, консилиумы, госпитализации — несмотря на карантин по коронавирусу, лечение этих больных не ограничили.

— Мы работаем с поправками на пандемию, но у нас сохраняются все плановые госпитализации, все плановые приёмы, работаем, в общем-то, в обычном режиме, — говорит заместитель главного врача по поликлинической работе Наталья Ворошина. — Наши пациенты нуждаются в лечении независимо от того, есть коронавирус, есть пандемия, или их нет. Поэтому наша работа не приостановлена, не сокращена, всё в полном объёме. И поликлиника, и стационар продолжают принимать пациентов по предварительной записи, по направлению, те пациенты, которые нуждаются в консультации, приходят на приём и консультируются, те, у кого запланирована госпитализация, они обязательно ложатся, если нет каких-то обычных противопоказаний для госпитализации.

В привычном ритме работы врачей непривычны лишь дополнительные мероприятия по профилактике «ковида».

— У нас введена обязательная термометрия для всех пациентов, которые приходят на приём, ограничено сопровождение, то есть пациенты в поликлинику приходят без сопровождающих. Введена термометрия и у сотрудников — каждое утро у нас начинается с измерения температуры, данные вносятся в журнал ежедневных осмотров, и только после этого сотрудник приступает к работе, — отмечает заведующая эпидемиологическим отделом онкоцентра Марина Бабикова.

Ограничения действуют и в стационаре, например, встречи с родными сейчас строго запрещены, впрочем, как и у всех южноуральцев, для которых продолжает действовать режим самоизоляции. Делается это, чтобы максимально оградить от вируса онкобольных.

— Однозначно, пациенты, имеющие онкологические заболевания, находятся в группе риска, особенно те пациенты, которые в данный момент проходят специальное лечение, — говорит Наталья Ворошина.

— Для пациентов с какими локализациями особенно опасен коронавирус?

— Может быть, с заболеваниями лёгкого, так как именно этот орган поражается при коронавирусе. Но, скорее всего, здесь надо говорить об этапах лечения, — размышляет специалист. — Наиболее подвержены заражению пациенты, получающие системную противоопухолевую терапию или лучевую терапию, пациенты, имеющие хроническую сопутствующую патологию, в принципе, как и в других случаях с коронавирусом — те же заболевания сердечно-сосудистой системы, хронические заболевания лёгкого.

— В каких случаях онкопациентам стоит отложить поход к врачу и когда этого точно не стоит делать?

— В первую очередь, это пациенты, которые находятся в ремиссии, находятся на диспансерном наблюдении. Они приходят к врачу раз в три месяца, раз в шесть месяцев. Есть пациенты, которые не состоят на учёте, но приходили к нам с подозрением, мы не подтвердили [опухоль], но рекомендовали консультацию повторить. Если нет признаков возврата заболевания, таким пациентам сейчас не нужно приходить на приём, особенно это касается пациентов старше 65 лет, — говорит Наталья Ворошина. — Но если возникли признаки заболевания, тогда, безусловно, нужно обратиться. Те пациенты, у которых сейчас проходит лечение (а у наших пациентов обычно несколько этапов: хирургический, лучевая, химиотерапия) и, например, поднялась температура — в этом случае они обязательно должны отложить приход к нам, вызвать врача на дом и по месту жительства. Такому пациенту при наличии температуры и хронического заболевания (а онкопатология сегодня считается хроническим заболеванием) должны предложить сдать мазок на COVID-19, и уже если он отрицательный, тогда смело идти на приём.

— Уже были случаи, когда из-за подозрения на коронавирус приходилось кому-то отказывать в госпитализации?

— Да, у нас даже был случай, когда контактными оказались сотрудники, — говорит Марина Бабикова. — Был больной, у которого потом был выявлен COVID-19. Когда инфекция подтвердилась, по постановлению Роспотребнадзора пришлось отправить на самоизоляцию контактных сотрудников, и только после получения отрицательных результатов и по истечении инкубационного периода эти сотрудники были допущены к работе. В данном случае двух человек пришлось отстранить — это ещё неплохой вариант, можно сказать, минимальные потери.

— Как жить вашим пациентам в условиях пандемии, чтобы не усугубить и без того неважное здоровье?

— Основной механизм, который позволяет прервать передачу вируса, это, конечно, изоляция, — уверена врач-эпидемиолог. — Это изоляция и источника инфекции, и восприимчивого коллектива. Мы должны относиться к этому с пониманием. Людям необходимо соблюдать самоизоляцию и оставаться дома.

— Есть ли смысл для профилактики принимать противовирусные препараты? Например, в Миассе для врачей, работающих с COVID-19, закупили «Гриппферон», может быть, пациентам из групп риска тоже стоит их принимать?

— У нас есть рекомендации российского общества онкологов, там такого пункта нет, и в свежей литературе тоже нет данных, что это может помочь противостоять заражению COVID-инфекцией, — говорит Наталья Ворошина. — Я бы сказала, что не стоит — пациенты и так принимают определённые виды лечения. Конечно, это дело каждого пациента, как себя вести, но, наверное, лучше в этот период принимать витамины, чтобы поддержать организм, правильно питаться, соблюдать режим самоизоляции. Это то, на что мы бы сейчас хотели обратить внимание.

— А известны ли случаи, когда коронавирус спровоцировал онкологическое заболевание, возможно ли это?

— Трудно сказать, вирус пока ещё мало изучен. Сейчас московский институт урологии переквалифицирован на лечение онкологических пациентов с «ковидом», наверное, проработав несколько месяцев, они дадут нам свои какие-то первые результаты, и мы сможем что-то об этом говорить. Здесь больше вероятен другой вариант, когда во время обращения пациента по поводу коронавируса, у него будет выявлено заболевание, — говорит доктор. — Такие случаи есть, когда пациенту делают компьютерную томографию, выявляют и туберкулёз, и другие заболевания. Может быть, у пациента не было повода обращаться [к врачу], и он обратился впервые. Это случайные находки. А чтобы инфекция именно спровоцировала заболевание, таких данных мы ещё не видели.

— Могут ли протоколы лечения онкологических заболеваний противоречить протоколам лечения коронавируса? Может произойти так, например, что врачам придётся выбирать, от чего лечить больного — от рака или от COVID-19?

— Конечно, сначала будут лечить инфекционное заболевание, потому что его наличие — это противопоказание для продолжения специального лечения для онкологического пациента. Но когда пациент пролечится от коронавирусной инфекции, он продолжит лечение по плану, который был назначен ранее, — объясняет Наталья Ворошина.

— А были случаи, чтобы кого-то из ваших пациентов, приехавших на приём, не пустили в город сотрудники ГИБДД, у иногородних ведь нет прописки?

— Нет, у пациентов есть талон к врачу, поэтому таких случаев не было. В любом случае, документы проверяют люди, и когда человек говорит, что едет в больницу на приём, его пропускают. У нас есть ещё амбулаторные отделения, в которые пациенты приезжают на процедуры, там больным на период лечения выдаётся справка, они тоже её могут предъявить, — объясняет Наталья Ворошина. — У каждого своя работа, у врачей — лечить, у ГИБДД — заботиться о безопасности. Нас тоже периодически останавливают, мы показываем справку, что едем на работу. Были даже случаи, когда нашего сотрудника благодарили за то, что она врач, и это было приятно. Это наша жизнь сегодня.

— А как изменилась лично ваша жизнь в режиме изоляции?

— Пришлось так же, как и всем, соблюдать режим самоизоляции, ограничить контакты с близкими. Средства связи, конечно, выручают, но я не видела родителей с марта, — признаётся Марина Бабикова.

— А продукты из магазина не перемываете с мылом?

— Такое тоже есть, — улыбается доктор. — А вообще, приходишь домой и соблюдаешь те же требования, что в больнице. В первую очередь — вымыть руки, лицо, принять душ и после этого ещё дополнительно обработать открытые участки тела кожным антисептиком.

— У нас с мужем (он заведует отделением реанимации) теперь только два пути: домой и на работу, — признаётся Наталья Ворошина. — Ходим в масках, к нам не приезжают родственники. Мы уже весь март и апрель ходим в магазин в масках и обязательно в перчатках. Иногда ты видишь недоуменные взгляды, но это дело каждого, мы сегодня как никто понимаем, как важно это соблюдать.

Всё о коронавирусе и его последствиях — в материалах 74.RU и нашей хронике, которая постоянно обновляется.