Михаил Стригин, директор компании «Митриал»: «И бизнес, и наука похожи азартом, с которым ожидаешь, что тебе выпадет»

Не будь перестройки и последовавших за ней 90-х, интервью с Михаилом Стригиным печатали бы не бизнес-издания, а научные журналы по физике. Четыре года в лаборатории знаменитого российского академика Бориса Зельдовича, кандидатская диссертация, посвященная использованию лазера, перспективы ученого... Но времена не выбирают. И хотя в тот момент можно было выбрать страну – в начале 90-х Зельдович с учениками уезжал в Америку – молодой физик такой возможностью не воспользовался. А сегодня он – владелец одной из крупнейших челябинских компаний, занимающихся климатом. В этом, по его словам, наука сыграла не последнюю роль.

Физическая культура

– Михаил, вернемся к предыстории. Как вы, уроженец небольшого удмуртского городка, оказались среди учеников академика Зельдовича?

– В школе я был хорошистом и увлекался физикой. Во-первых, она мне казалась самой оптимальной наукой. Биология и химия – науки интересные, но неопределенные – из куриного яйца можно вывести гиппопотама. Математика – тоже интересная, но состоит из одних умозаключений и голой теории. А в физике есть и красивая теория, и эксперименты. Во-вторых, мне повезло с учителем – он максимально прививал любовь к своему предмету. И, в-третьих, была семейная традиция – прадед участвовал в создании «Катюши», а дядя разрабатывал поверхность «Бурана». Именно общаясь с дядей, я окончательно определил для себя, что буду заниматься физикой.

После школы поступал в московский физико-технический институт, и, не опоздай я на последний экзамен, думаю, поступил бы – оценки были хорошие. А так как МФТИ по физике и математике всегда котировался выше других вузов – МГУ, МАИ и прочих, то они разбирали «провалившихся» в физтехе абитуриентов. Я пошел со своей зачеткой туда, где были представители этих институтов, и наткнулся на объявление: академик Зельдович – эта фамилия мне была известна, его отец работал с Сахаровым и Капицей – в Челябинске набирает студентов. Я позвонил ему прямо из Москвы. Он задал несколько наводящих вопросов и, выслушав мои ответы, сказал:«Приезжай, посмотрим». Я приехал, прошел собеседование и остался.

Так при ЧПИ появились две спецгруппы, занимавшиеся лазерами. Мне это было интересно, меня привлекала фундаментальная физика – элементарные частицы: атомы, электроны, позитроны… А лазеры – один из ее разделов и при помощи лазеров она изучается.

Проучились же мы, в итоге, четыре года. После чего Зельдович сказал: «Хватит, защищайте дипломы». Это было как раз перед тем, как он улетел в Штаты на ПМЖ, забрав с собой несколько человек.

– Почему вы тогда не поехали? Ведь многие хотели эмигрировать...

– Я не знал английского языка. Возможно, в школе мне отбили желание изучать языки. А что делать в Америке без английского? Конечно, те, кто рвался за границу, учили его днем и ночью. Но я не рвался, я тогда пробовал себя в предпринимательстве. Бизнес для нас, нищих студентов, был совершенно новой и интересной сферой – он давал деньги и возможность что-то себе позволить. Это не могло не привлекать. Поэтому сначала появился финансовый интерес, а затем и азарт.

– К физике или хотя бы науке ваши первые предпринимательские опыты имели отношение?

– Никакого. Первое, чем я занялся, была торговля цветными металлами. Это приносило какие-то деньги, но длилось не дольше года – тема оказалась очень криминальной. Потом были поставки банковского оборудования. Я узнал, что знакомым нужна машина для счета денег, и съездил в свой родной город Сарапул, где было их производство. Привез две штуки, кое-что заработал. Подумал и начал обзванивать предприятия, нашел сбыт и стал возить уже не по две, а по десять штук.

Тогда мой научный руководитель Александр Чудинов, увидев во мне предпринимательскую жилку, и предложил создать совместное предприятие, которое мы назвали физическим термином «Спеклон». Возили не только машины для счета денег, но детекторы, упаковщики и другую банковскую технику. И как-то одному из банков понадобился кондиционер. Мы его поставили, а через некоторое время нам перезвонили и сказали: ваш кондиционер не работает. На самом деле кондиционер работал, но мощность его была раз в шесть меньше, чем понадобилась в той ситуации. С банковским оборудованием все было просто: купил – продал. А здесь возникла необходимость думать и просчитывать. В итоге, банку мы поставили нужный кондиционер, а сами с того момента занялись именно этой темой.

Продавцы воздуха

– С того момента и начался «Митриал»?

– Не совсем. Кондиционерами мы занялись в 1996 году, а компания «Митриал» появилась в 1997.

– Название «Митриал» – тоже дань физике?

– Нет. (Улыбается.) Это сокращение от имен учредителей: Михаил и три Александра. Сейчас из учредителей остался я один.

– На момент создания компании кондиционеры оказались интереснее банковского оборудования только тем, что заставляли думать?

– Причин было несколько. Во-первых, рынок кондиционеров находился в тот период в зачаточном состоянии, а любой рынок, который успеваешь поймать в самом начале, приносит максимальную прибыль. У «Митриала» тогда было только два конкурента – «Никас» и «Консерватор», которые и сейчас остаются нашими основными соперниками. Они тоже поймали ту волну.

Во-вторых, этот рынок гораздо шире рынка банковской техники. Потенциальных клиентов намного больше – это частные домовладения, офисные, развлекательные и торговые комплексы, производство. В-третьих, здесь действительно нужен расчет, который с развитием представлений о кондиционировании и вентиляции становился все более сложным и интересным.

– Например?

– Кондиционер в том понимании, которое существовало 10 лет назад, представлял из себя сплит-систему, рассчитанную на комнату. При подборе нужно было учесть его мощность, размер комнаты, количество людей и техники. Монтировался он так – один блок внутри комнаты, один снаружи. Сплит-системами занимались около трех лет, пока не появились заказчики, которым нужны были кондиционеры, но при этом они не хотели увешивать блоками всю стену здания.

Семь лет назад, когда строился центральный офис Сбербанка, мы спроектировали и смонтировали общую систему кондиционирования на все здание: в подвале ставился один очень большой кондиционер, от которого по магистралям холод подавался во все комнаты. Это был первый опыт. У нас тогда еще не было собственного проектного бюро, поэтому к работе привлекли грамотных специалистов – выходцев из «Гражданпроекта», проектировавшего в советское время вентиляционные системы для всех гражданских объектов. По сути, подрядчики и обучили нас азам проектирования централизованных систем кондиционирования и вентиляции. Что позволило «Митриалу» впоследствии заниматься этими вопросами сначала на мелких объектах, затем выйти на крупные, такие как отель «Виктория», автоцентр «Планета Авто», развлекательный комплекс в Сургуте, ТРК «Мегаполис» в Челябинске и в Уфе, автоцентр «Ситроен» в Москве и другие.

К тому же начало 2000-х – время, когда после хаоса 90-х владельцы объектов вновь стали обращать внимание на вентиляцию.

– С чем это было связано?

– С тем, что от них начали уходить клиенты. Кому понравится находиться в ночном клубе, воздух которого насыщен запахами табака и пота, или в ресторане, где из-за неправильно спроектированной системы вентиляции ароматы с кухни перетекают в зал? Не меньше проблем оказалось в построенных торговых и офисных центрах. Одни создавались практически без учета требований к кондиционированию и вентиляции помещений. Для некоторых из них, например для бизнес-дома «Спиридонов», это до сих пор нерешенный вопрос. Другие меняли арендаторов и, в итоге выяснялось, что вентиляционная система, рассчитанная на банковский офис, не справляется с нагрузкой, когда на его место приходит учебный центр. Потому что при проектировании офисного помещения на человека по нормам должно закладываться шесть квадратных метров, а здесь на площади в 50 метров находится 30 человек.

Эта проблема существует до сих пор. Инвестор не всегда четко представляет, что он хочет в итоге получить. Был случай, когда клиент сначала пожелал разместить в здании стоматологию, а потом решил, что это будет казино. Естественно, для стоматологии и для казино нужны разные системы вентиляции с разными задачами, поэтому подобное перекраивание проекта приводит к массе издержек. И чем больше объект, тем их соотвественно больше. Пока проще работать с западными и московскими компаниями, которые точно знают, зачем и для кого он будет.

– Каким должен быть воздух?

– Дело в том, что воздух в определенном смысле понятие субъективное. Допустим, если стена выкрашена в зеленый или красный цвет, человек это видит, и ему нравится или не нравится. А качество воздуха, не имеющего каких-либо ярко выраженных запахов, он оценить не сможет – для этого нужна специальная лаборатория. Один из важнейших параметров – наличие кислорода. Вы, например, не почувствуете его пониженное содержание в воздухе, особенно когда работает кондиционер, прохладой маскирующий духоту. Но через несколько часов у вас появится головная боль и слабость – признаки кислородного голодания, которые обычно списываются на загруженность и утомление.

Еще один параметр – чистота воздуха. Вентиляция, которая монтируется в учреждениях города, за исключением медицинских, забирает его с улицы и очищает только на элементарном уровне – от пыли, от крупных частиц.

– Получается, идеальный воздух во многих городских заведениях – это иллюзия?

– В общем, да. Либо воздух не идеальный, либо системы вентиляции очень дорогие. Сегодня заказчики с помощью кондиционеров и вентиляции пытаются решить лишь две внутренние проблемы – сильные запахи и высокая температура.

– То есть в этом вопросе бизнес пока идет по пути наименьшего сопротивления – борется с тем, что лежит на поверхности?

– Вкус к хорошему воздуху нужно еще воспитывать и воспитывать. Вопросов достаточно. Во-первых, многие заказчики не понимают, насколько важно проектирование и что за него надо платить. Ищут исполнителей, которые за небольшие деньги сделают работу, и им не интересно, как этот проект будет функционировать. Им нужно, чтобы он соответствовал нормам, и его согласовала экспертиза. Но это может быть плохой проект, который превращается в проблему для тех, кто его воплощает – монтирует и обслуживает.

Во-вторых, в тендерах, которые проводят заказчики, зачастую вопрос цены – основополагающий. В результате либо выигравшая крошечная фирма из трех человек стремится пригласить на субподряд большую компанию, либо клиент показывает предложение конкурента и настаивает, чтобы это же сделали, но за меньшие деньги. И приходится объяснять, что за меньшую сумму этого не сделаешь, а еще чаще приходится показывать ошибки контракта. Одно дело, когда это проект нового здания – он пройдет через достаточное количество проверяющих органов. И другое дело, когда это проект реконструкции – он проверяется гораздо меньше. А реконструируется сейчас около половины всех объектов.

И в-третьих, чтобы заменить масло или почистить механизмы автомобиля его отдают механикам и платят за это немалые деньги, но при этом забывают, что кондиционер и вентиляция тоже нуждаются в уходе и обслуживании специалистами.

– В 2007 году «Митриалу» исполняется 10 лет. Чего добилась компания за это время?

– За эти 10 лет мы научились хорошо строить и монтировать инженерные сети. Помимо тех объектов, что назвал выше, специалисты «Митриала» работали над кондиционированием и вентиляцией торговых комплексов «Фокус», «Гардероб», «Башня», «Мебельный центр» на Чичерина, «Славянский», супермаркетов «Теорема» и «М-видео», гостиницы ParkCity.

А сейчас учимся, во-первых, хорошо проектировать. Несколько лет назад создали свое проектное бюро, которое со временем стало полноценным отделом. Оно полностью спроектировало системы кондиционирования и вентиляции в комплексе «Мегаполис-Уфа» и в отеле ParkCity, сейчас работает над несколькими объектами, в том числе деловым центром «Персей» компании «Энергоинвест».

Во-вторых, учимся хорошо обслуживать. Где-то два года назад мы осознали, что наш сервис не успевает за монтажом: обслуживанием систем занимаются монтажники, делая это в перерывах между основными работами и зачастую в ущерб им. Осознать неправильность этой ситуации помогло общение с клиентами, с сотрудниками, а также собственные честолюбивые представления о гармоничной фирме. В итоге создали специальную службу, занимающуюся только сервисом смонтированных систем. Это нужно для того, чтобы оборудование работало и работало эффективно. И сейчас у нас на обслуживании все объекты, о которых я уже говорил, а также сеть магазинов «Макфа» и сеть магазинов «Пятерочка».

В-третьих, учимся автоматизировать. Например, на одном из последних объектов – ТК «Башня» – были созданы инженерные сети с диспетчеризацией. То есть оператор с помощью компьютера может, не выходя из комнаты, управлять климатом всего здания: регулировать, если необходимо температурный режим, расход воздуха и так далее. Диспетчеризация инженерных систем для нас – приоритетное направление.

Физика и лирика

– Желания уйти в другой бизнес не возникало?

– Конечно, человеку все надоедает со временем. Но если задуматься серьезно, то для меня строительство – это надолго. Не само строительство, а именно создание инженерной инфраструктуры, потому что здесь более тесная связь с наукой. Берешь еще не созданный объект и продумываешь, как сделать инфраструктуру оптимальной. Это требует опыта, знаний, сообразительности, творческого подхода.

– Сейчас можете оценить, насколько вам в бизнесе помогло образование физика?

– Сложный вопрос. Думаю, я и с другим образованием работал бы достаточно успешно. Хотя насколько слышал, в крупнейших российских корпорациях на руководящих постах много выходцев с физико-математических факультетов. Видимо, бизнесмен должен быть математиком, чтобы оптимально организовать процессы, и физиком, чтобы соединить процессы и людей.

– В науку вернуться не хотели бы?

– Не смогу. Уже утеряны знания. Мне лет пять понадобится, чтобы их восстановить. Но ностальгия появляется. Особенно когда начинаешь думать об абсолютных понятиях – смысл жизни и прочее. В тоже время до конца и не знаешь, как тебя будут оценивать, и как ты себя будешь оценивать? И что в итоге полезнее: то, что делаю сейчас, или возможные открытия? Тем более все равно любое открытие делается для себя.

– То есть ученым движет тщеславие?

– Это не тщеславие. Это тот же азарт, что и в бизнесе. Чем-то похоже на казино. Когда ты вкладываешь все силы, а потом ждешь, что тебе выпадет. Так ждешь результатов очередного тендера, так же делаешь открытия. Здесь нет ничего другого.