(Не)женское дело: челябинка создала бизнес на линейках и штангенциркулях, а теперь мечтает открыть завод

Просторное помещение заставлено разными коробками и деревянными ящиками. Многие из них напоминают упаковку еще советских времен. В каждом контейнере аккуратно уложены инструменты с тяжело произносимыми названиями — нутромер, штангенциркуль, принадлежности к концевым мерам длины.

Ксения достает одну из маленьких коробочек и показывает паспорт, в котором указан год выпуска — 1987-й.

— Это инструмент нашего, отечественного производства. У меня в запасах есть еще древнее. Я, можно сказать, фанатка, дома эти коробочки складываю. Даже жалко их продавать, — смеется девушка. — Это же раритет — ценные вещи. Со временем они будут только дороже.

Мы смотрим на Ксюшу, женственную, хрупкую среди всех этих стеллажей, и не можем поверить, что она действительно разбирается во всех наименованиях и технических тонкостях, казалось бы, мужской продукции. Но она продолжает всё больше и больше рассказывать о своей работе, не оставляя уже никаких сомнений в своей экспертности.

Челябинка занимается контрольно-измерительными инструментами 10 лет. И это не хобби — она их не коллекционирует, а подбирает по чертежам и поверочным схемам, закупает у заводов, в том числе из старых запасников, и продает. Если нужно — сама их восстанавливает, подкручивает, шлифует, калибрует, упаковывает и отгружает тяжелые коробки. Таких, как Ксения Александрова, немного, а в Челябинской области на так называемом рынке «мерилок» из девушек она вообще одна занимается самостоятельно такой работой.

«Кому нужны эти железяки?»

Так случилось, что Ксюша вышла замуж сразу после школы, в 19 лет родила, а в 20 — развелась.

Три дня девушка пожила с родителями, а потом съехала на съемную квартиру с грудным ребенком на руках.

— Я поняла, что не хочу жить с мамой и папой, муж не помогал. Потратила небольшие накопления на квартиру, а дальше надо было начинать как-то зарабатывать, — рассказывает наша героиня. — Тогда, в 2010 году, еще не было «Инстаграма», «ВКонтакте» только-только развивался, там и в газетах я размещала объявления о продаже разных вещей. Например, пришла к подружке, увидела у нее какие-то платья, тумбочку, которые ей не нужны. Говорю: «Продам». Подруга называет свою цену, я накидываю еще 100–200 рублей, и ведь получалось. Ко мне начали все знакомые обращаться.

Когда сыну Ксюши исполнилось 6 месяцев, ее пригласили на работу менеджером по продажам инструмента.

— По большому счету в то время мне было всё равно, что продавать — тумбочку, одежду или инструмент. Надо было как-то выживать. Конечно, сначала техническая сфера была для меня шоком. Я думала, что это просто железяки и кому они вообще нужны? А когда поняла, что ориентир для нас — это производство, заводы, стала звонить на предприятия, предлагать. И тоже всё получилось!

Молодая мама была на хорошем счету, и ей разрешали приходить с ребенком на работу, отлучаться по семейным делам, уходить пораньше из офиса. Кроме того, всегда на подхвате были бабушка с дедушкой и тетя.

Параллельно Ксения училась в Южно-Уральском госуниверситете на экономиста, но удалось окончить только четыре курса. Учебу девушка забросила, потому что приоритет всегда отдавала работе.

Слезы, сломанные пальцы и инвестиции «в шкаф»

Девушка называет себя самоучкой. Каждый день она на этой работе получала знания и до сих пор продолжает их пополнять.

— Я восхищаюсь нашим временем. У нас есть интернет! Хочешь математику узнать, биологию, еще что-то — всё есть в интернете, да еще и бесплатно. Главное — желание учиться, — говорит она. — Например, как я разбиралась в метрологии. Есть такая структура Росстандарт, если мне было что-то непонятно, писала им письмо: «Здравствуйте, хочу узнать такую-то информацию, разобраться не могу». И мне отвечали, помогали. Надо просто действовать.

Со временем Ксения почувствовала потолок — уже не могла дальше развиваться в должности менеджера, а до руководителя отдела продаж ей еще не хватало знаний и опыта в руководстве. Поэтому, когда ей предложили заняться открытием коммерческой метрологической лаборатории, она не раздумывая согласилась.

— На нашем рынке мы все друг друга знаем. У нас есть девочки, но они просто менеджеры. В основном же работают мужчины, в том числе они руководят, — рассказывает Ксюша. — Бизнесмен, который пригласил меня на работу, владеет торговой компанией в сфере инструмента. У него были средства на открытие лаборатории, он знал меня и предложил посотрудничать. Для меня это был опыт — ужасный, до слез, но огромный шаг вперед. Я тогда ничего не знала про лаборатории. Открывала российские стандарты, требования, изучала, что надо, какой штат. Там всё очень строго. Приходилось искать сотрудников, причем оказалось, что в России беда — не хватает метрологов. В основном на этой должности работает старшее поколение. Я нашла главного метролога — женщину, она уже на пенсии была. Молодежь не идет, хотя метролог — это высокооплачиваемая профессия, если ты не работаешь на каком-нибудь заводе, который уже не спонсируют.

Несмотря на сложности, у Ксении всё получилось. Девушка смеется, что в чем-то ей даже сын помогал. Брала его с собой, стены красили.

На открытие лаборатории ушло два с половиной года. Она действующая, Ксюша иногда туда заглядывает.

— У нас в ЦСМ (региональном центре стандартизации, метрологии и испытаний в Челябинской области. — Прим. ред.) постоянные очереди, ты платишь за срочность, но всё равно в очереди стоишь. Иногда приходится возить инструмент на поверку в Курган и Екатеринбург, потому что потребность в этом есть на рынке, — вновь возвращается девушка к вопросу нехватки кадров. — А метролог от 30 тысяч может получать гарантированно. Дальше зарплата зависит от объема работы — сколько лаборатория поверила инструмента. А его поверять надо.

Правда, за открытие лаборатории сама Ксения получила не ту сумму, на которую рассчитывала. Зарплату ей выплачивали раз в квартал — по 25 тысяч рублей за месяц. Было обидно, но она продолжала начатое. А потом, когда работа была сдана, посмотрела, сколько за это получают коллеги. Оказалось, что по 600 тысяч за 3 месяца.

Выручал девушку дополнительный доход. В свободное от работы над лабораторией время она продавала инструмент.

— На прошлой работе, если чувствовала, что получила больше зарплату, на какую-то ее часть покупала инструмент. Брала популярные дешевые позиции, которые точно знала, что продам. Кто во что инвестирует, а я в инструмент, — улыбается она. — Хранила его дома в шкафу. В нем был предел — полочка. Как только коробки достигли ее, я сняла склад. И с 2019 года начала уже собственное дело.

Ксения признается, что было очень сложно. Инструмент приходилось носить самой. А он, бывает, весит и по 20, и по 30 килограммов. Девушка его роняла, ломала пальцы на ногах.

— На правой ноге ломала палец, на левой сейчас вот у меня заживает, — показывает на ногу Ксюша. — На правую ногу роняла борштангу, на левую — нутромер. Сама отвозила товар в транспортную компанию. Там на меня собаки чуть не напали. Потом возврат пошел. Хотелось всё бросить. И перед Новым годом я даже устроилась на новую работу — в компанию, которая продает сварочное оборудование. Вообще не мое, через месяц вернулась в свою сферу. Мой единственный стимул — это сын, он не позволяет мне руки опускать, если что-то случается. Мы с ним много путешествуем, я его с детства на море вожу, у нас уже своя копилочка есть. Я отмечаю в приложении на карте: Кипр, Турция, Сочи, Доминикана, Италия, Армения, Грузия...

Конкуренты стали партнерами

— Как-то раз у меня запросили инструмент, а его не оказалось. Я приехала к знакомым, они тоже давно на этом рынке, мы все друг друга знаем. Разговорились с ребятами и решили объединиться. Работаем вместе второй месяц, — рассказывает Ксения. — Мне намного легче стало. У них есть опыт, у меня есть опыт, мы его объединили. Обрабатываем заявки, нет продаж — начинаем сами звонить, как менеджеры. Занимаемся закупом, восстановлением.

Пул заказчиков Ксении — СКБ «Турбина», Уральский завод спецтехники, Тихвинский вагоностроительный завод, «Ижорские заводы».

— Некоторые заказчики со мной уже 10 лет, причем они не только из Челябинской области — из разных регионов. У многих в телефоне я записана как «Ксения инструмент» или даже бывает «Ксения штангенциркуль», «Ксения микрометр». Мой телефон с 9 утра начинает разрываться. Звонят, сообщения шлют, бывает, просто спрашивают совета, какой взять инструмент, чертежи скинут: «Скажите, чем тут замерить, что необходимо?» Но это не значит, что они нас знают и точно у нас купят, приходится подбирать техническую документацию, по цене проходить, — рассказывает Ксюша и достает телефон. — Вот, например, пока мы с вами говорили, в почте накопилось 25 писем непрочитанных.

Девушка прослушивает аудио: «Ксения, добрый день, подскажите, пожалуйста… Вы не торгуете… уголок для станка для изготовления...»

Мужчина, запинаясь, пытается объяснить, что ему нужно.

— Клиент сам не знает, как называется инструмент, или старается облегчить его описание, чтобы вы поняли? Все-таки он понимает, что с девушкой разговаривает, — улыбаемся мы.

— Очень часто мужчины не знают, как называется инструмент, — соглашается героиня. — Объясняют своими словами, рисуют.

В этом случае Ксюша с ходу поняла, о чем ее спрашивал заказчик, и отметила для себя, что надо посмотреть эту позицию. А потом добавила:

— В России сейчас печальная ситуация на инструментальном рынке метрологии, потому что многие заводы встали. С пандемией это не связано, она практически не повлияла. Ограничений в работе не было. Из-за карантина заводы только в отсрочку ушли. Но дело не в этом. Просто в принципе заводы закрываются.

Ксения приводит в пример челябинский «Калибр», на бывших площадях которого разместился мебельный центр. По ее словам, на рынке сейчас либо китайский инструмент в российской сборке, либо инструмент с хранения различных предприятий.

— В советское время заводы закупали инструмент с запасом и им не пользовались. Он был законсервирован. Если производство закрывается, завод публикует информацию, что продает весь неликвид. Мы едем, закупаем, — говорит наша собеседница. — Когда мы уже сами продаем инструмент, проверяем его на брак, смазываем, как положено, выдерживаем в нужной температуре. А если он с хранения, еще и в лабораторию сдаем.

Девушка достает из ящика приспособление для концевых мер длины — держатель для мер. В документах указано, что он выпущен в 1984 году на кировском заводе «Крин».

— Есть у нас инструменты и с завода «Калибр». Тут, правда, год не написан, — разворачивает она пожелтевшую от времени бумагу. — Я иногда сохраняю всякие паспорта, потому что мне интересно, как история складывалась. Плотная бумага, запах библиотеки и идеальный почерк — невольно задумываешься о судьбе этого человека, о заводе. Меня вообще на фоне современных предложений на рынке инструмент того поколения просто поражает своей брутальностью и качеством.

Помощь женщинам и мечты о заводе

Раз в 3–6 месяцев Ксюша помогает приюту для женщин, которые оказались в трудной жизненной ситуации. Этот центр расположен в Новосинеглазово.

— Не знаю, стоит ли об этом писать. Не хочу, чтобы это звучало как выпендреж, — берет паузу девушка, но выдыхает и продолжает. — Да, я помогаю, хотя иногда мне кажется, что самой нужна помощь (улыбается). И это никак не связано с историей моей семьи. Там другие ситуации — домашнее насилие, абьюз. Кроме того, я в целом против дискриминации, и иногда меня прямо бесят стереотипы по отношению к женщинам. Я сама с этим сталкивалась на работе. Когда я раньше звонила партнерам, а у меня по телефону голос 20-летней девушки, то некоторые мужчины меня не воспринимали как специалиста и не то что скидки не давали — даже товар не отгружали. Вроде того: «Куда ты лезешь?!» У них не было ко мне доверия. Пришлось пробиваться, доказывать. Сейчас уже и скидки есть, и даже в рассрочку товар дают.

При этом Ксения сама научилась работать по-мужски. Она вспоминает, что, когда была неопытной, совершала многие поступки от сердца, эмоционально.

— А потом меня «проворачивали», и я стала понимать, что так нельзя. Помогать — это благотворительность, — считает она. — Поэтому иногда мне приходится цинично принимать решения и очень жестко.

— Как думаете, почему девушки не идут вам составить компанию в этой сфере?

— Я считаю, что при желании каждый может разобраться в технической части, если задаться целью. А вот физически и материально тут сложно, — немного подумав, ответила Ксюша. — Когда я работала одна, шла на большие риски и попадала в ситуации, что опускались руки. Я думала, как жить дальше. А в эти моменты и друзья куда-то исчезали. Меня сын очень мотивировал. Смотрела на него и думала: «Ну уж нет, не сдамся!» Шла и работала, ведь дорога дается идущему.

При этом она отмечает, что далеко не всем парням, пришедшим на этот рынок, удалось задержаться на нем.

— Многие считают, что просто открыл ООО, снял офис, купил инструмент — и можно продавать. Так не получится, — уверена наша героиня. — Здесь надо сначала поработать менеджером по продажам, чтобы понять всю кухню. Я всегда говорю, что есть два вида менеджеров: один сидит и просто выполняет свою работу, а другой прям фанатеет от этого. Я начала фанатеть, я даже запах инструмента, паспорта промасленного люблю. Мне всё интересно!

Подруги называют Ксению бизнесменом, но у нее другое мнение на этот счет.

— Смешно и не люблю, когда человек имеет малый бизнес и хвастается тем, что бизнесмен. Мы в малом бизнесе — самозанятые, это я не про юридический статус, а жизненный. Настоящие предприниматели — это, например, Олег Тиньков и Татьяна Бакальчук, — считает она.

— Наверняка на другой уровень вам хочется перейти?

— Я мечтаю открыть завод по производству. Знаете, я иногда проезжаю мимо старого здания на проспекте Ленина, рядом с ЧТЗ. Там написано: «Продам». Оно такое страшное, всё обшарпанное. Были бы у меня средства, я бы его отреставрировала, построила бы там завод. Мне бы хотелось сделать вклад в рынок измерительного инструмента, — признается Ксюша. — Есть надежды, что ситуация на рынке улучшится, но пока у нас не хватает производства, как было в советское время. Я не очень люблю, когда вспоминают прошлое, но к инструменту это не относится. Для открытия производства надо несколько миллиардов. Чтобы небольшой цех открыть для хотя бы одного вида номенклатуры, думаю, миллионов 20 надо. Это моя нереальная мечта какая-то, но она меня очень мотивирует.