Татьяна Синецкая, музыковед, преподаватель, музыкальный критик: «Если ты настоящий художник, все остальное значения не имеет»

30 мая в Челябинской филармонии состоится презентация книги Татьяны Синецкой «Мой дом по имени Камерный хор», которая посвящена известному далеко за пределами Челябинской области Камерному хору под управлением Валерия Михальченко. Она стала продолжением целой серии книг о самой филармонии и ее ведущих коллективах. В чем ценность таких изданий? Почему Валерий Михальченко дважды входил в филармоническую реку? Какой корысти ради большевики делали ставку на искусство? Кому сегодня нужны концерты симфонической музыки? Об этом и многом другом мы говорили с автором книги Татьяной Синецкой.

Ценная кладовая

– Начнем с того, что книга получилась очень красивой, по-европейски стильной.

– Вся серия будет такой. Слава богу, прошли те времена, когда исследовательские и научные работы издавались на бумаге, в которую селедку заворачивали в продмаге. Помню, когда мы с Надеждой Павловной Ивановой делали книгу о Магнитогорской хоровой капелле имени Эйдинова, она дала мне несколько книг о столичных хорах – это было сплошное разочарование, если говорить об издательской стороне дела. Честно признаюсь, что роскошно изданная книга – огромное счастье для автора, хотя человек я скромный и непритязательный.

– Не так часто областные филармонии выпускают серии книг о своих коллективах?

– Конечно! Это уникальная в России вещь. Челябинская филармония, выпустив к 70-летию книгу о своей истории, каких как раз немало в стране, пошла дальше, решившись на создание целой серии книг о своих ведущих коллективах и серии дисков, чтобы зафиксировать самое интересное, само важное в исполнительском искусстве.

И решающая роль здесь принадлежит генеральному директору филармонии Алексею Пелымскому, обладающему прекрасными менеджерскими способностями и природным чутьем. Не знаю второго такого руководителя, который бы находил деньги и вкладывал их в издание книг, запись дисков. Причем он делает это систематически. Ведь главная российская беда в том, что мы начинаем проекты и бросаем их. А Алексей Николаевич важнейшие краеугольные вещи держит в руках крепко, честь ему и хвала.

В результате собирается такая ценная кладовая, которой сможет воспользоваться не одно поколение, ведь диски и книги расходятся по библиотекам и по учебным заведениям – в школы искусств, средние школы, вузы. На основе этих книг строится курс «Музыкальная культура Урала».

– И замечательно, когда книга об артисте или коллективе выходит в период расцвета их творчества.

– Безусловно, это очень правильно, потому что книга – не только определенный итог их деятельности, но и большой стимул для дальнейшей работы – это дверь в будущее.

– Практика показала, что к большому успеху творческий коллектив, как правило, ведет личность.

– В заглавии каждой главы книги о камерном хоре мной использовано какое-то высказывание Валерия Васильевича Михальченко. И по совокупности этих фраз можно проследить некую линию развития творческого пути. Камерный хор – это дорога длиною в 35 лет, это деятельность 40 человек, но, прежде всего, это Валерий Михальченко, который собрал талантливых людей и ведет их за собой все эти годы. Валерий Васильевич – крепкий профессионал, авторитетный в своих кругах музыкант и замечательная личность.

Дом по имени Камерный хор

– Сегодня сложно представить, что Валерий Васильевич мог стать потомственным инженером.

– Да, тогда в Челябинске не было бы Камерного хора под управлением Валерия Михальченко, и город лишился бы музыкального жанра, который является родоначальником всех других музыкальных жанров.

Но есть у Валерия Васильевича такая фраза: «Днем я сидел на лекциях в ЧПИ, а вечерами нарезал круги возле музыкального училища». Ему хотелось учиться там! В конце концов он поступил в училище. И на четвертом курсе института, когда окончательно понял, что хочет стать музыкантом, бросил ЧПИ. Окончил училище, а затем Уральскую консерваторию. Это говорит о характере человека: не стал цепляться за то, что уже шло в руки, за профессию, которая практически была получена, а пошел за движением своей души. Сильная, яркая, неординарная личность. Меня в нем всегда привлекал высочайший профессионализм. Что это такое? Прежде всего абсолютный слух, память, вкус и умение высоко держать планку художественного вкуса в коллективе...

– Но еще нужно умение воплощать свои планы. Вероятно, это особый талант?

– Все знают, что характер у Валерия Васильевича не простой. Он бывает достаточно суровым, всегда очень требователен к себе и другим и внешне не кажется человеком лиричным... Но только внешне! На первый взгляд кажется, что такой руководитель не способен создать комфортные условия для творчества артистов. Но когда артисты видят и слышат результат, то никаких вопросов по поводу комфорта просто не остается! Если ты настоящий художник, то все остальное значения не имеет.

– Из чего вырастала ваша книга про Камерный хор?

– Она, как река, собиралась из множества ручейков. Это и мои собственные знания о творчестве Валерия Михальченко и Камерного хора – я слышала все их программы, часто бывала на их концертах и репетициях, одним словом, представляла, о чем и о ком собираюсь писать. Это и предметные интервью с артистами хора...

– Известно, что репетиции некоторых музыкантов представляют не меньшую художественную ценность, чем конечный продукт.

– Это правда. И у Валерия Михальченко именно такие репетиции. Могу сказать, что я ими просто наслаждалась. Он и сам не скрывает, что любит репетиции больше, чем концерты, потому что репетиция – живой процесс, когда можно попробовать различные варианты и «ластиком стереть» то, что не годится, а следом искать другое. На концерте этого уже не сделаешь. Я наблюдала, как он вгрызается в музыку на репетициях, как лепит каждую фразу, как слышит многоголосие и мгновенно подтягивает, смягчает или разрыхляет звучание.

В музыкальной школе он учился по классу скрипки, и эти жесты, смычковые линии отразились в его дирижерском стиле. А выразительность рук, мануальная техника в дирижировании очень важна – иногда достаточно полужеста, чтобы сорок человек поняли мгновенно, чего требует от них дирижер.

В филармонию со своими деньгами

– Для того, чтобы родился этот коллектив, нужно было его собрать. Вы рассказываете, как это произошло?

– Да, история была непростой. Сначала этот коллектив был создан как студенческий и долгое время считался любительским, хотя изначально был профессиональным. Достоинство Валерия Михальченко еще и в том, что он никогда не работал со своим хором как с любительским. Он сразу начал работать с ним как с профессиональным коллективом, если говорить о репертуаре, выстраивании звука, чистоты пения, выразительности интонирования....

И те его коллеги, которые одновременно с Михальченко начинали карьеру в Челябинске, к примеру, Владимир Митрофанович Македон, постоянно говорят, что в молодом хормейстере Михальченко поражал синтез высокопрофессионального качества и требовательности. Недолгое время хор Валерия Михальченко работал при ДК ЖД, пока его не услышал директор Челябинского музыкального училища Борис Михайлович Белицкий, который также возглавлял хоровое сообщество. Он пригласил Валерия Михальченко под крышу музыкального училища, и хор продолжил работу в очень хороших условиях.

– Как коллектив стал филармоническим?

– Это тоже удивительная история. Директор филармонии Марк Каминский очень ценил таланты Валерия Михальченко и хотел видеть его в качестве художественного руководителя филармонии. Но Валерий Михальченко поставил условие: «Перейду в филармонию только в том случае, если хор возьмут на баланс и он станет профессиональным филармоническим коллективом». Каминский согласился, и Михальченко перешел в филармонию, но добиться финансирования для хора не удалось, ставок не дали. Получилось, что директор филармонии обманул. А Валерий Михальченко – человек принципа: заявление на стол и назад – в преподаватели музыкального училища. Скандал был, естественно.

– Получается, Валерий Васильевич дважды входил в филармоническую реку?

– Да. Вскоре директор концертного зала филармонии Григорий Кацев познакомил Валерия Михальченко с Александром Кауновым, который в то время отвечал за молодежную политику. И состоялся такой разговор: «Будете петь русские народные песни?» – «Конечно, будем!» – «Составляйте смету». Валерий Михальченко за ночь составил смету, в которой ставка артиста хора была 200 рублей – для того времени невероятно высокая. Такой зарплаты не было ни в одном другом хоровом коллективе России. Но смету утвердили. Таким образом Камерный хор пришел в филармонию со своими деньгами.

– И довольно быстро к этому коллективу пришел всесоюзный успех?

– В конце семидесятых хор уже участвовал во Всероссийском конкурсе хоровых коллективов, где получил диплом, а Валерий Михальченко был признан лучшим хормейстером. В то время была хорошая традиция: когда региональный коллектив становился на ноги, его обязательно вывозили в Москву. К десятилетию Камерного хора под управлением Валерия Михальченко состоялся концерт в зале Московской консерватории, и о Валерии Васильевиче заговорили как о выдающемся хормейстере. Это имя стало известным и авторитетным. А международная известность, хотя Валерий Михальченко никогда не участвовал в международных конкурсах, он этого и теперь не любит, считает, что в конкурсах много искусственного, пришла к коллективу и его руководителю благодаря фестивалям.

Фестивали Валерий Михальченко, напротив, очень ценит. За их атмосферу свободы, демократизма, за их незаменимость в плане обмена опытом и возможность образовать некое содружество. Первым звездным для нашего камерного хора стал хоровой фестиваль в Риге, где коллектив почувствовал себя равным среди равных. Были концерты в Домском соборе (Таллин), гастроли во Франции, Италии. Трудно каждые гастроли выбивались, но проходили всегда очень успешно.

Татьяна Михайловна Синецкая – музыковед, преподаватель, музыкальный критик.
Кандидат педагогических наук, профессор, член Союза композиторов России, член Союза театральных деятелей, заслуженный деятель искусств РФ, заслуженный работник культуры РФ, почетный работник высшего образования РФ, почетный деятель СК России.
Окончила ДМШ № 1 Челябинска (1956 год), музыкальное училище имени П. И. Чайковского (1960), теоретико-композиторский факультет Уральской госконсерватории имени М. П. Мусоргского (1965).
Преподавала в Магнитогорском музыкальном училище имени М. И. Глинки (1965–1967), заведовала теоретическим отделением Челябинского музыкального училища имени П. И. Чайковского (1967–1970). С 1970 года преподает в ЧГАКИ: зав. кафедрой истории и теории музыки (1970–1972, 1974–1986), декан музыкально-педагогического (консерваторского) факультета (1972–1974), проректор по научной работе (1986–2002).
Кандидат педагогических наук (1980), доцент (1982), профессор кафедры теории и истории музыки. Член Союза композиторов (с 1978 года), член Союза театральных деятелей (с 2002 года). С 1994 по 2011 год была председателем челябинского отделения Союза композиторов России.
Лауреат премии Законодательного собрания Челябинской области (2004), лауреат всероссийской газеты «Музыкальное обозрение» («Персона года – 2006»). В 2010 году удостоена медали «Патриот России».

Личная музыкальная история

– Серия началась книгой о 70-летнем пути Челябинской филармонии. Собрать все ручейки в эту реку было, наверное, гораздо сложнее?

–Я и сейчас не верю, что сделала это. (Смеется.) Если бы мне теперь предложили повторить этот путь, наверное, отказалась бы. А тогда мой интерес подогревала поддержка Алексея Николаевича и знание, что издана книга будет в «Автографе». Издательство это я хорошо знала и поняла сразу, что книга получится очень красивой.

И, конечно же, я не предполагала той огромной пахоты, которую нужно было проделать. В основе этой книги просмотренные за 70 лет номера газеты «Челябинский рабочий». Не просто пролистанные, а проанализированные. Все материалы оттуда были выбраны и классифицированы. Ежедневно я просматривала огромную кипу газет и восстанавливала события благодаря постоянной рубрике на ее страницах, где было отражено все! Вероятно, такого в истории журналистики уже не будет, когда региональная газета изо дня в день отслеживает все крупные и мелкие события в сфере культуры и искусства. Тогда рецензии, как правило, писали профессионалы. Это были не огрызки, не колонки, а большие статьи. Писала такие статьи и я.

– С какого времени музыкальные события в Челябинске стали и вашей личной историей?

– Я коренная челябинка, и все проходило на моих глазах – и развитие филармонии, и открытие оперного театра. Все это родное мне. А с 1954 года по 1960 я училась в Челябинском музыкальном училище и без преувеличения могу сказать, что я и мои однокурсники жили в филармонии и оперном театре.

Когда я поступала в консерваторию, то за плечами было от 20 до 30 просмотров спектаклей одного названия. Я могла любой клавир спеть от начала до конца. Мы уже не просто слушали музыку, а наблюдали, в каком настроении сегодня артист, кто сегодня первая скрипка, как готов к спектаклю дирижер... Мы смотрели спектакль и из партера, и с балкона, и приходили послушать только оркестр... Наши учителя как-то незаметно вживили в нас эту потребность – слушать все! И даже теперь я не могу пропустить ни одной премьеры. Мне просто не по себе, если я знаю, что где-то сегодня что-то новое идет, а я сижу дома. (Смеется.)

– В каком возрасте вы начали слушать музыку?

– Еще совсем маленькой девочкой. Мой папа был начальником управления культуры области и естественно брал меня с собой на все премьеры. С первого спектакля я знаю жизнь нашего оперного театра. И до сих пор помню этот первоначальный запах новых кулис, который говорил о том, что это не просто красиво, это священно! Сегодня, к сожалению, многое ушло, культура стала иной. Не могу себе представить, чтобы во времена главного дирижера оперного театра Исидора Аркадьевича Зака кто-то посмел шуметь, когда он поднял дирижерскую палочку. Взвилась дирижерская палочка – и в зале наступала священная тишина.

Железная логика большевиков

– Что помните из филармонических традиций?

– Основой филармонии был симфонический оркестр, который в 1956 году передали оперному театру. Но долгие годы, вплоть до закрытия зала на реконструкцию, традиция не была нарушена – оркестр продолжал работать не только для оперного театра, но готовить симфонические премьеры для филармонии. Жесткую систему симфонических концертов заложил Исидор Зак. И она не нарушалась. По понедельникам в афише были симфонические концерты. Каждую неделю и много лет подряд! Вот так это впитывалось нами.

А когда я вернулась в Челябинск после окончания Уральской консерватории, то стала сотрудничать с филармонией уже как специалист, прошла тарификацию лектора. Читала лекции как штатный совместитель, норма была – 30 концертов в месяц, и мы делили их со Светланой Губницкой.

С филармонией я объехала всю Челябинскую область. Мы читали лекции для разного возраста слушателей – от самых маленьких до очень взрослых. Тогда существовал областной Университет музыкального воспитания молодежи. Это семидесятые годы, курировал его Михаил Федорович Ненашев. Придумал этот проект Семен Григорьевич Эйдинов, и я была тому свидетелем. Он тогда лежал в областной больнице, я его навещала, мы гуляли по дорожкам, и он, доставая исписанные листочки из кармана халата, рассказывал о своих идеях и подробно пояснял, как все это будет – какая это разветвленная система: от элитных концертов по радио и ТВ до класса в школе, молочной фермы и сельского клуба.

– И это исполнялось?

– Железно! На протяжении 10 лет. И поскольку эта работа была системной, можно было видеть результат: в конце 70-х в Челябинске было очень трудно купить билет на симфонический концерт. Лишние билетики начинали спрашивать не на ступеньках театра или концертного зала, а еще на остановке общественного транспорта. Почему сейчас и говорим о необходимости создания в таком мегаполисе как Челябинск симфонического оркестра. Руководство филармонии заняло очень правильную позицию. Всегда нужно думать о том, что атмосферу огромного промышленного города нужно смягчать, наполнять ее разнообразными человеческими эмоциями. А музыка – одно из самых эмоциональных искусств и самых человечных.

С другой стороны, в области три высших учебных музыкальных заведения. Нельзя воспитывать музыкантов, не имея живой музыкальной площадки. Никакие записи не заменят живого симфонического оркестра. Нигде не получить тех живых вибраций, того контакта с музыкантами, кроме как на концерте. Оркестр – это и рабочие места, и совершенно иной уровень воспитания молодых музыкантов, и совершенно другая атмосфера в городе.

– Татьяна Михайловна, вы можете объяснить, зачем большевикам нужна была опора в виде высокого искусства? Ведь любая недемократически ориентированная власть знает, что управлять темным народом легче?

– Во-первых, нужно было доказать, что советская власть не хуже власти элитарного буржуазного общества. Это было делом чести. Тогда зародилось желание воспитать из народа музыкальную аристократию. Во-вторых, большое количество руководителей в советских властных структурах были людьми весьма просвещенными: знали языки, любили классическую музыку и даже учились музыке, то есть владели инструментами.

Взять хотя бы фигуру Луначарского – наркома просвещения, известно, что он был ведущим филармонических концертов, влюбленным в музыку Бетховена и изучавшим ее. Или Чичерина, который написал книжку о Моцарте и великолепно владел инструментом. Тот же Луначарский был одновременно еще и социологом, его интересовала не только формальная сторона власти, но интересы, вкусы, реакция аудитории.

Когда-то я готовила лекции о музыке для общества «Знание» и наткнулась на документ ВКП(б) 1918 года, где абсолютно подробно была разработана программа эстетического воспитания в общеобразовательной школе, и там были слова о том, что ребенку нужны не упрощенные примитивные формы искусства, а художественное искусство, несущее эстетические идеалы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в 1938 году в Челябинской филармонии был создан симфонический оркестр.

Предложение повышает спрос

– Довольно часто приходится слышать вопрос: да кто же сегодня пойдет на концерты симфонической музыки?

– Это неверный вопрос. Не пойдут до тех пор, пока не будет оркестра и не будет концертов симфонической музыки. Как только они появятся, спрос будет колоссальный. Так уже было, я это видела собственными глазами. Не только спрос рождает предложение, но и предложение повышает спрос. Любое незнакомое дело кажется чужим и неинтересным до того момента, как ты начинаешь его осваивать. Потом ты его присваиваешь и начинаешь любить.

Поезжайте в Америку, в Германию, там в каждом парке по вечерам играет симфонический оркестр. А в Китае сегодня симфонический оркестр есть в каждой школе! Искусство – это самое верное вложение в развитие человека. Оно раскрывает те эмоции и чувства, которые человек не способен испытывать в обычной жизни. И это становится мощным толчком к развитию, расширению человеческих возможностей.

– В чем, на ваш взгляд, самая большая ценность филармонического движения?

– Просветительство. Без этого нет будущего. Филармония делает замечательные вещи – она не только привозит звезд, которые собирают полные залы, но между этими разовыми приездами она проводит сотни концертов, в которых заняты наши артисты. Процесс становится непрерывным. За что я люблю руководителя оркестра «Классика» Адика Абдурахманова, так это за то, что он все делает творчески правильно: «Классика» и «Новые имена», «Классика» и корифеи, «Классика» и солисты филармонии... Все время идет творческий обмен и обогащение.

– Оркестр «Классика» и Адик Абдурахманов станут героями вашей следующей книги?

– Да. И это еще один подарок судьбы.