Дмитрий Матрос, декан факультета информатики ЧГПУ: «Проверка электронной почты – такая же обязательная привычка, как чистить зубы»

Редкой фамилией Дмитрий Шаевич гордится. Правда, истории ее происхождения доктор педагогических наук, профессор Матрос не знает, но не исключено, что кто-то из дальних предков действительно служил на флоте. Забавных случаев, связанных со своей необычной фамилией, декан факультета информатики помнит сразу несколько.

– Когда я служил в армии, жена мне отправила посылку. В последний момент ее остановили: «Гражданка, вы забыли написать фамилию, только звание указали». А когда я после армии устраивался на работу, в Петропавловский педагогический институт, там все ждали, что придет матрос, то есть человек в тельняшке. Никто не подразумевал, что это фамилия. Еще часто пишут «Матросов», – рассказывает Дмитрий Шаевич.

– Говорят, что имя и фамилия влияют на судьбу. Удалось на себе ощутить влияние морской фамилии?

– Пожалуй, только то, что я большой любитель военно-морского флота, это мое хобби. Я собираю всевозможные книги по этой теме, дома стоит почти два десятка макетов линкоров. Сейчас свою коллекцию пополняю тем, что покупаю в магазине модель и собираю ее, а это не так просто, как самолетик собрать. А когда учился в школе, я корабли выпиливал лобзиком из фанеры.

– Кстати, о детстве. Что первым делом всплывает в памяти, когда думаете о послевоенном детстве в Одессе?

– В нашем дворе с фронта вернулись двое из двадцати ушедших. Мой отец – в числе счастливчиков. Он был по профессии рабочим, очень много работал, и каких-то сумасшедших трудностей материального характера я не помню. Зато помню разбомбленные здания, в которых мы с ребятами часто играли, как-то даже каску нашли. В городе в то время было очень большое количество инвалидов. Вот такие вот вещи приходят на ум, когда думаешь о послевоенном детстве.

А конечно же, главное в Одессе – это море! Мы как угорелые неслись к морю, как только погода разрешала или какой-то большой корабль приходил в наш гражданский порт. Еще в то время категорически запрещалось смотреть в порту из биноклей, такая вот была шпиономания при Сталине. Будучи маленьким, я этого всего не понимал, просто знал, что нельзя доставать в порту бинокль, и все.

– В школе учеба давалась хорошо?

– Да, мне грех жаловаться. Любимые предметы – математика и история. Школу и своих учителей я всегда вспоминаю с удовольствием. Я многим в плане формирования личности благодарен нашему классному руководителю, учителю истории Александру Александровичу Большому.

С точки зрения профессионализма я обязан учителю математики, который пришел к нам в девятом классе, Роману Борисовичу Глузкину. Теперь я понимаю, что до него нам вообще неизвестно что преподавали.

Еще я хорошо помню учителя географии Романа Давидовича Шапиро. Он сейчас живет в Америке, я его недавно с 90-летием поздравлял.

– Знаю, что вы поступали учиться в Новосибирский государственный университет. Каково было из теплой солнечной Одессы уезжать в холодную Сибирь?

– Тут сказалось влияние старшего брата. Он закончил Одесский политехнический институт, по распределению уехал в Новосибирск и работал в Академгородке, который в то время, вы себе даже не представляете, гремел на всю страну. Родители сначала были категорически против моей учебы в Новосибирске, потом согласились.

А насчет климата… Я вспоминаю, как мать писала: «У нас похолодало – минус 10», а я отвечал: «У нас потеплело – минус 30», это, конечно, приводило родителей в шоковое состояние. А с учебой никаких проблем не было. Я вообще очень доволен тем, как у меня сложилась судьба с образованием.

По окончании института Дмитрий получил диплом, где было написано одно слово – «математик». Узнать сразу, какие возможности предоставляет царица всех наук, не удалось – молодого выпускника забрали в армию. О службе в Забайкалье в ПВО Дмитрий Шаевич вспоминает неоднозначно. По его словам, он всегда «с пониманием относился к тому, что каждый мужик должен отслужить, но сама служба такого впечатления, как школа или университет, не произвела». После армии Матрос переехал жить в Петропавловск, где жили родители жены. Придя в Петропавловский педагогический институт простым преподавателем, через двадцать лет он уехал оттуда заведующим кафедрой информатики, доктором наук, профессором.

– Дмитрий Шаевич, а как судьба забросила вас на Урал?

– О, это целая история. Железнодорожная станция Петропавловск – это станция Южно-Уральской железной дороги. У нас есть железнодорожная школа, которая подчиняется Челябинску. И там был семинар, на котором я выступил. Мой доклад про информатизацию процесса обучения понравился представителям Челябинска, и они пригласили меня на семинар всех директоров школ Южно-Уральской железной дороги, который проходил в Челябинской области. Здесь я познакомился с Виталием Викторовичем Латюшиным, он тогда работал проректором ЧГПИ. Мы переговорили, и меня пригласили в ЧГПИ на должность заведующего кафедрой информатики и вычислительной техники.

– Одиннадцать лет назад вы стали деканом факультета информатики. Интересно управлять таким большим хозяйством, как факультет?

– Факультет у нас не самый большой, но управлять им, конечно, интересно. У нас прекрасные, в плане технического оснащения, аудитории, великолепные преподаватели, и мы даем выпускникам мощное фундаментальное образование по информатике. Сегодня, как вы знаете, специальность «информатика» популярна, я бы даже применил не очень любимое мною слово «модная», поэтому факультет динамично развивается. С этого года на факультете появилась совершенно новая специальность – «Информационные технологии в образовании», квалификация «инженер».

– За что можете уволить человека?

– За разгильдяйство, плохое отношение к делу. Терпеть не могу наплевательского отношения к работе и не люблю неорганизованность. Зато очень ценю профессиональное отношение к делу и стремление сделать работу хорошо.

– Дмитрий Шаевич, вы состоите в Международной академии информатизации. Зачем это вам?

– Основное направление моей научной деятельности – информатизация процесса обучения в школе. Сейчас в Москве выходит целая серия книг по информатизации, где авторы – преподаватели нашего университета, и она существенно отличается от других работ. Этим же я и занимаюсь по линии академии информатизации.

– Чем из достигнутого вы особенно гордитесь?

– Тем, что мы сейчас делаем программное обеспечение для школ, которое в стране находится на достаточно высоком уровне. Второй предмет гордости – то, что наш вуз выиграл грант по линии НФПК. Мировой банк дал 100 миллионов долларов на информатизацию системы образования в России, и семь пилотных регионов страны победили в конкурсе на этот грант, в их числе Челябинская область.

– А когда у вас дома появился первый компьютер?

– Когда я учился в университете на втором курсе, я «программировал» кошку. Биологи ей в голову засунули электроды и пускали ток. Я, конечно, утрированно говорю, я ж и кошки-то не видел. Биологи снимали показания с кошачьего мозга, а моей задачей было их обработать. То есть с компьютером, правда, тогда импортное слово не произносили, а говорили «цифровая вычислительная машина», потом просто «ЭВМ», я познакомился еще в студенческие годы. Я работал на ЭВМ первого поколения, на лампах. Сейчас даже не знаю, можно ли ее найти вообще. Потом я работал на машинах второго поколения. Причем я работал на самой мощной советской машине того времени БЭСМ – 6.

Когда я вел предмет «вычислительная математика и программирование» в Петропавловском педагогическом институте, мне удалось организовать практику для студентов в областном управлении сельского хозяйства, где была машина ЕС 10-30. А уже потом возникли первые персональные компьютеры, и первый такой появился у меня дома в 1995 году.

– Бывает, что несколько дней не подходите к компьютеру вообще?

– Хм, на самом деле, проверка своей электронной почты – это такая каждодневная обязательная привычка, как чистить зубы. Это является обязательным, поскольку вся переписка осуществляется таким образом. В этом смысле к компьютеру я обязательно дорываюсь каждый день.

– Основная тема ваших научных работ – применение математических методов и компьютерных технологий в педагогических исследованиях. Почему выбор пал именно на эту тему?

– Еще давным-давно в вузе, когда я начинал понимать, что такое математика, мне больше всего нравилось «прикладывать» математику к чему-то. Теперь это уже не хобби, а профессия. Так как я работал в педагогическом институте, мне было безумно интересно – как можно современные математические методы применять в педагогических исследованиях.

– А что такое математические методы в педагогических исследованиях простым языком?

– Вот если вы переговорите с учителями или преподавателями вузов, они вам вряд ли смогут привести пример какой-нибудь статьи, в которой был бы описан педагогический опыт с отрицательным исходом. Кто сознается, что он три года экспериментировал над детьми, я утрирую, конечно, а в результате успеваемость упала? Но любой умный человек понимает, что отрицательный результат – безумно важный результат, иногда даже важнее, чем положительный. Вообще отрицательные результаты в науке высоко ценятся. А в педагогике таких трудов вы не прочитаете никогда. Так вот, очень хорошо было бы, чтобы мы такие эксперименты могли ставить, но не с людьми, а на имитационной модели, как это делают, например, в космонавтике или при постройке корабля. Имитационная модель позволяет учителю в режиме диалога с компьютером проиграть возможную ситуацию и прийти к детям с уже более-менее ясным научным прогнозом. Вот что такое современные математические методы.

– Расскажите немного про свою семью.

– Мы с женой учились в одной группе – я был старостой, она была комсоргом. У нас двое детей. Сын закончил математический факультет МГУ, у него степени кандидата физико-математических наук и доктора экономики, теперь он профессор в Питтсбурге. Дочь в прошлом году закончила лингвистический факультет ЮУрГУ с отличием и осталась преподавать на кафедре.

– Знаю, что вы увлекаетесь шахматами и историей.

– Мне очень интересна история Советского Союза, история России. Но если мне интересен какой-то исторический период в нашей стране, я стараюсь понять, что в это время вообще происходило в мире. Россия ведь слишком большое государство, чтобы ее можно было рассматривать оторвано от всего мира.

А шахматы – это отдельная история. У меня сын, кстати, международный мастер по шахматам. Я очень люблю играть в шахматы, у меня богатая шахматная библиотека, которую я начал пополнять при советской власти. А то, как были развиты шахматы в Советском Союзе – вообще уникальное явление! Во дворец пионеров в Одессе я проходил по конкурсу, чтобы записаться в шахматную секцию! А до войны, говорят, в секцию вообще было не попасть. Советская шахматная школа – настолько уникальное явление, что когда в Одессе проходил полуфинал первенства страны по шахматам (я тогда учился в школе), на него попасть было невозможно!

– Студенты говорят, что у вас отличное чувство юмора.

– Ну так я же учился в одной школе со Жванецким! Могу рассказывать анекдоты до тех пор, пока не остановят. (Смеется.)