Инна Васильева, проректор по учебной работе ЮУПИ, кандидат педагогических наук: «Я не сомневалась, что из меня получится учитель»

Школу Инна Васильева окончила с серебряной медалью, педагогический университет – с красным дипломом. Быть учителем начальных классов мечтала всегда. И честно признается, что из школы ушла только из-за низкой заработной платы.

Педагогическая жилка

– Что помогает вам быть такой решительной?

– (Улыбается.) Наверное, лидерские качества, которые во мне с самого детства. Если ехала в пионерский лагерь, то была председателем отряда, в школе – сначала председатель совета отряда, потом председатель совета дружины... Это проявлялось вне зависимости от моего стремления к лидерству. С первого и по 11 класс я занималась танцами в коллективе «Радуга» Дворца культуры железнодорожников, где была традиция – взрослые ребята шефствовали над малышами, так у меня было даже двое подшефных...

– Никто, наверное, не удивился, что вы выбрали профессию педагога?

– Это точно. Мне всегда нравилось работать с детьми. И у меня не было сомнения в том, что из меня получится учитель. Я знала это с первого класса.

– В семье педагогов не было?

– Нет, но, думаю, у папы были такие задатки – педагогические. Он был старшим ребенком в семье и учил читать всех своих братьев-сестер, его никто не просил и не заставлял это делать. Он и нас с братом научил читать и писать. Была в нем педагогическая жилка. Видимо, мне это по наследству передалось.

– После педагогического института пошли работать в школу?

– В начальные классы своей, родной, которую окончила. Правда, в школе недолго удалось поработать: вскоре родился сын, и три года я занималась только им. А когда пришла пора снова выходить на работу, то поняла, что нагрузки и заработная плата в школе пришли в полное несоответствие. Вот так я оказалась здесь, потому что зарплата была в разы выше, чем у школьного учителя.

– А не страшно было вернуться в школу, где недавно была ученицей, в качестве учительницы? Ведь вашими коллегами стали те, на кого совсем недавно приходилось смотреть снизу вверх.

– У меня не было от школы негативных впечатлений. Я и на педагогической практике была у своей первой учительницы. У нас были очень хорошие педагоги – люди, которые не только знания нам давали, но смогли научить какой-то житейской мудрости, переживали за нас. И меня приняли в школе очень хорошо, помогали во всем.

– Вы были, наверное, беспроблемным ребенком?

– Да.

– Вам не было скучно быть примерной девочкой во всем?

– Жизнь моя не была однообразной: то лидер класса, то школы, то в танцевальном коллективе. Не так давно «старики» коллектива «Радуга» встретились, и наша руководительница вспомнила, что называла меня «совестью коллектива».

Особая тактика

– В педуниверситете тоже стали лидером?

– Там я взяла тайм-аут, в учебу ушла с головой. И мне очень нравилась практика.

– Не боялись входить в класс?

– У меня никогда не было проблем в общении с детьми. Они возникли, когда родился мой собственный ребенок. Все мои педагогические теории разбились об его характер. Можно сказать, он все педагогическое образование перечеркнул. Наверное, поэтому мне сейчас совсем не сложно находить общий язык со студентами. Мой сын не был таким «правильным», как я. Он и теперь очень живой, шумный, любит отстаивать свою точку зрения. Благодаря ему я выработала особую тактику подхода к детям с таким темпераментом. Если я что-то предлагаю, и сын сразу говорит «нет», я в ответ молчу. Проходит минут пять, он возвращается со словами: «Я подумал, наверное, ты была права». То есть я научилась не навязывать свою точку зрения, не давить. Как оказалось, это хорошо и правильно воспринимается молодыми людьми.

– Как считаете, сегодня школьные учителя изменились, если сравнивать с теми, кто учил вас?

– Несомненно. У них нет того желания старой учительской гвардии – бороться за будущее каждого ребенка, переживать за детей. Возможно, сказывается неудовлетворенность педагогов их сегодняшним местом в жизни, о чем и зарплата говорит. Сместились приоритеты. Когда-то учитель был самым главным человеком, потом уважаемым, а сегодня главными и уважаемыми сделались люди обеспеченные, бизнесмены. Они диктуют условия. И я особенно остро чувствую теперь, какими же замечательными были наши учителя.

– Вам не кажется, что и качество образования в России изменилось не в лучшую сторону?

– Существуют разные мнения по этому вопросу. Одна часть ученых, специалистов говорит, что качество образования ухудшается, другая часть педагогической общественности утверждает, что мы перешли на новый инновационный путь развития образования. На мой взгляд, истина посередине. Образование в условиях произошедшей за последние 20 лет информационной революции в мире не могло не измениться. Вспомните, мы мобильный телефон взяли в руки в 2000 году, прочно вошел в нашу жизнь в последние десять лет Интернет, информатизация по-другому поставила задачи перед образованием в социокультурном плане. Поменялась парадигма образования.

– Это хорошо?

– Нет однозначного ответа – хорошо это или плохо. Это объективная реальность и образование пытается идти в ногу со временем. Не всем это нравится, не все это умеют, но пример нашего учебного заведения свидетельствует о том, что в процессе внедрения в образовательный процесс новых педагогических технологий многое изменилось и в нас самих. Если поначалу 15-20% нашего педагогического коллектива заявляло, что это разрушает основы образования, то по прошествии пяти лет это стало восприниматься, как естественная среда. Преподаватели овладели новыми образовательными методиками, технологиями, сейчас они совершенствуют качество электронных конспектов, мультимедийных презентаций, других электронных ресурсов.

Убеждена, через короткий промежуток времени большинство родителей (мы и студентам, и родителям выдаем логины и пароли доступа к нашим ресурсам: электронной зачетке, журналу, расписанию занятий, личному кабинету) тоже активно будут использовать возможности электронных ресурсов. Для нас стало привычным, когда по электронной почте ректору, проректорам приходят обращения, вопросы, пожелания родителей и студентов. Мы всегда на них отвечаем. Конечно, качество образования снизилось, и, прежде всего, речь идет о таких базовых дисциплинах, как физика, математика, русский язык. Заметно, что студенты мало читают. Для этого есть объективные предпосылки – изменились правила приема в вузы, 80% родителей хотят, чтобы их дети получили высшее образование. Но мы должны будем учиться работать в этих условиях, в этой среде.

Индивидуальные траектории

– Вы представляли себе круг обязанностей методиста, когда соглашались на эту должность в новом для себя коллективе?

– Я никакой работы никогда не боялась. Убеждена, любое дело, за которое человек берется с желанием, он освоит.

– Какие новые качества вам потребовались?

– Многому пришлось учиться: что такое государственный образовательный стандарт, что такое учебный план, нагрузка... но особых сложностей не было. За год адаптировалась, каждого студента знала по имени-отчеству, в лицо. Потом я стала куратором первого курса и снова почувствовала себя учительницей начальных классов.

– ???

– Да потому, что первокурсники – почти как первоклассники, я с ними сразу нашла общий язык, мы участвовали во всех мероприятиях, у всех было огромное желание показать себя, проявить. Студенческая жизнь должна быть яркой, насыщенной, буквально кипеть...

– У вас появились студенты-любимчики, какие студенты вам нравятся?

– Если говорить о людях взрослых, многое могу простить человеку, если он профессионал в своем деле. А студентов ищущих люблю, мыслящих, тех, кто идет вперед постоянно. Таким нетрудно помочь, подсказать, развить их индивидуальные способности.

– А потом первый курс сменился целым отделением образовательного комплекса?

– Комплекс развивался, возникла необходимость новых структурных подразделений. Руководство решило, что моих организаторских способностей достаточно, чтобы возглавить юридическое отделение.

– И вы не сопротивлялись?

– Я достаточно амбициозный человек. Мне кажется, очередное повышение любому приятно. Моей главной задачей на тот момент было – подобрать педагогический коллектив для отделения, здесь нужно было не столько знание юриспруденции, сколько знание психологии. Мы приглашали ведущих практикующих юристов и преподавателей. Получился работоспособный грамотный коллектив.

– Значит, не случайна тема вашей кандидатской, связанная как раз с психологией? Эта наука в области педагогики выходит сегодня на первых план, потому что нет четкой государственной идеологии?

– Психология важна, потому что в каждом учащемся необходимо разглядеть индивидуальные особенности и попытаться найти им реализацию. В советской школе, наверное, были свои большие плюсы. Но там все-таки стремились к уравниванию учащихся. А сейчас индивидуальность выходит на первый план, поэтому такой интерес к психологии. Важно выстраивать индивидуальные траектории работы со студентами.

– Нет опасений, что и психология, напротив, поможет загнать всех в один формат?

– Думаю, что к старому вернуться сложно. Если раньше были государственные гарантии – закончил вуз, тебя распределят, то сейчас каждый сам должен искать место под солнцем. И вот эта неопределенность заставляет молодого человека делать осознанный выбор. Сегодня студенты еще в вузе задумываются, какие сопутствующие дисциплины им потребуются, кроме необходимых по профессии, для получения хорошей работы. Они же сами будут трудоустраиваться, им предстоит реализовать себя, и они не должны бояться будущего.

– Сегодня вы – проректор по учебной работе Южно-Уральского профессионального института. На ваш взгляд, каким должен быть преподаватель высшей школы?

– Я люблю преподавателей, которые изначально были педагогами. Педагогический вуз за спиной – это очень важно. Потому что методика преподавания важна, не всякий может донести знания до студента. Хотя есть педагоги от бога, как говорят. И очень приветствую преподавателей, которые еще и работают в реальной сфере экономики, юриспруденции. Теория и практика для преподавателя вуза – идеальное сочетание.

– А каких педагогов больше любят студенты?

– Мы решили опросить в прошлом году студентов, и, представьте себе, они дали достаточно объективную оценку преподавателям. Оказалось, что разницы в мнениях руководства и студентов почти нет. Конечно, они по высшему разряду оценивают тех, кто может интересно преподнести материал, поделиться собственным опытом, наработками. Студента невозможно обмануть, ведь это не две-три лекции, а большое число часов. И очень важно, когда сами педагоги хотят профессионально расти, помощь им в этом мы всегда готовы оказать.

– Недавнее заявление губернатора о том, что нам нужны инженерные кадры, металлурги, станочники, говорит о некотором перекосе на рынке профессионального образования в Челябинске?

– Начало этим процессам было заложено в 90-е годы. Я вижу здесь три основные причины: первая – принятие закона «Об образовании», позволившему удовлетворять образовательные потребности на коммерческой основе; вторая – спад объемов промышленного производства в период с 1993 по 2000 годы почти в два раза. Был период времени, когда кадры не были востребованы вообще. Третья – родители во всех рейтингах на первое место ставят специальности, связанные с банковской сферой, юриспруденцией. Ни в одной анкете, а мы проводим исследования потребностей, мотивации родителей и абитуриентов, никто не написал, что хочет стать металлургом, сварщиком.

Сейчас должны действовать другие механизмы: уровень оплаты труда, социальные гарантии, а в этом должны участвовать и государственные структуры, и работодатели. Кто сегодня может ответить на вопрос, сколько рабочих потребуется заводу через два года? Такого прогноза никто не дает, а мы учим специалиста пять лет.

– Вы тоже делаете бизнес, ребята у вас учатся за деньги, вы уверены в том, что именно такие специалисты сегодня нужны на рынке профессий?

– Не буду лукавить: нельзя говорить о стопроцентной занятости наших выпускников. Но при этом платное образование приводит к тому, что большая часть наших студентов совмещают учебу и работу, при этом чаще всего они работают по специальности. Мы сегодня стремимся активно развивать технологии дистанционного обучения – за ними будущее.

Оптимист-реалист

– Сегодня говорят о профессионализме и очень редко – о культурной составляющей образованного человека. Нет у вас тревоги в связи с этим?

– К сожалению, вуз не может заменить семейного воспитания, а это идет, прежде всего, из семьи. Но в образовательных стандартах есть дисциплины, которые работают на культурный уровень. Правда, одними дисциплинами культурный уровень человека поднять нельзя. Для этого его нужно еще и заинтересовать. У нас в школе были преподаватели, которые так рассказывали о театре, о спектаклях, что нам было понятно все, и мысли рождались после спектакля, и высказать их хотелось. То есть надо затронуть нужные струнки души ребенка. Наша задача – вызвать желание к приобщению к культурным ценностям. У нас, к примеру, есть именная ложа в оперном театре, в качестве поощрения мы даем студентам билеты в эту ложу. Участвуем в «Весне студенческой» и у нас много призовых мест, работаем со студентами в командах КВН – что называется, капля камень точит. Сегодня, конечно, меньше читают студенты, больше сидят у телевизора, компьютера. Что с этим делать? Не знаю пока.

– Вам хотелось когда-нибудь выйти за рамки отличницы?

– Это невозможно, это то, с чем человек рождается.

– Вас это не тяготит?

– Не всегда получается сделать все идеально, и вот тогда начинается дискомфорт. Говорят, раз в пять лет надо менять работу, чтобы не угас интерес. Но я не хочу сегодня оставить коллектив, от меня зависит большое количество людей. К тому же, несмотря на то, что я здесь 13 лет, это не одна и та же работа. Сначала я была методистом, потом заместителем по учебной работе, проректором... я все время шагаю вперед, и мне постоянно приходится что-то новое осваивать. Мы внедряем в учебный процесс очень много новинок, все это нужно осваивать, пропускать через себя и учить этому людей. Так что скучать не приходится.

– Вам знакома депрессия?

– Мы же люди образованные, находим способы уходить от такого состояния. Я очень люблю спорт – катаюсь на коньках, на велосипеде, в бассейн хожу, путешествия люблю, читаю. Это спасает.

– Что читаете?

– Все. Только фантастику не люблю, я – оптимист-реалист.

– Редкое сочетание.

– С одной стороны, я реально смотрю на жизнь. Но если что-то не могу изменить, не паникую, я верю, что в конечном итоге все будет хорошо. Люблю хеппи-энд в книгах и фильмах. Человек должен верить в хороший конец.

– Вы – поклонник всего нового. Скажите, автомобиль тоже освоили?

– Три года за рулем и уже не представляю себя без автомобиля. Мы с друзьями увлекаемся автотуризмом, ездили в Казань, в Тобольск, в Тюмени были на горячих источниках. Хочется на соленые озера наши съездить, узнать Урал.

– Наши дороги располагают к автотуризму?

– Уже есть хорошие дороги, и даже М-5 до Челябинской области – нормальная дорога. Заканчивается Башкирия и заканчивается разметка на дороге – парадокс. Надеюсь, сделают и М-5.

«Звезды есть»!

– Что думает оптимист-реалист о будущем российской педагогики?

– Знаете, когда я училась в педуниверситете, у нас было четыре группы, а учителями начальных классов работают один или два человека. Проблема как раз не в подготовке, а в том, что талантливые педагоги — а таких в нашем выпуске было немало – не пошли в школу из-за заработной платы, то есть талант не был реализован. И это продолжается. В педагогический идут те, кто хотел бы стать учителем. Сколько идей было у моих однокурсников, как они готовили уроки! Звезд было очень много! И где они? Не в школе, что очень печально. Многим из нашей группы я бы своего ребенка смело отдала на обучение. Дети для них были в радость. И сегодня эти звезды есть.

– А чему бы вам хотелось еще научиться?

– Иностранный язык хотелось бы выучить, но пока не хватает на это времени. Хотелось бы психологией глубже заняться.

– Докторская есть в планах?

– Работая в образовании, нельзя не заниматься наукой. Человек тогда отстает безнадежно, поэтому буду работать в этом направлении – педагогика и психология.

– На что еще, кроме иностранного, не хватает времени?

– (Смеется.) Проблема вкусного питания – одна из глобальных, готовить приходится всегда на скорую руку.

– Любите готовить?

– Честно говоря, не очень. Наверное, поэтому и времени не хватает. Вязать и шить – тоже не очень мое, а вот обои клеить – это в совершенстве.

– Часто удается проводить время с семьей?

– Стараемся. Вместе в кино, на каток ходим, на велосипедные прогулки.