Иван Маслов, победитель международной олимпиады по физике, выпускник Челябинского физико-математического лицея №31: «Наш лицей хорош тем, что с уроками там день не заканчивается»

«Детей нельзя разделять на физиков и лириков», – любит повторять директор физико-математического лицея №31 Александр Попов. Верность этой ясной формулы на сто процентов подтверждает выпускник этого лицея Иван Маслов. Недавно он получил золотую медаль на международной олимпиаде по физике в Копенгагене. Но в равной степени Иван любит и поэзию, пишет стихи. Поэтому наш разговор был поровну наполнен физикой и лирикой.

От премии до метеорита

– Иван, это уже не первая ваша олимпийская победа. Вероятно, такой бурной радости, как первая, она не вызвала?

– Пожалуй, так. За последние два года мы успели много поездить со сборной России. Были в Бухаресте, в Индонезии, и вот теперь в Дании.

– Везде завоевывали медали?

– Два серебра и сейчас золото. Конечно, конкуренция в Копенгагене была довольно сильная. Но мне кажется, что в этой олимпиаде гораздо важнее была натасканность, когда особенно думать не нужно – нужна скорость и собранность, чтобы не сделать глупых ошибок. Я занял 30-ую строчку из 40 золотых медалистов, поэтому был доволен. Хотя эта медаль для поступления в МФТИ была уже не столь важна для меня. Но для тех преподавателей, которые с нами работали, она, надеюсь,стала знаком того, что их усилия были не напрасны.

– И несколько раньше был конкурс «Первый шаг к Нобелевской премии»?

– Это было год назад. Польша проводила заочный конкурс научных работ. Жюри выбрало пять работ из нескольких десятков, в том числе мою. Нас пригласили на месяц в Варшаву.

– Все было на серьезном научном уровне?

– Сложно оценивать такие работы школьников, как научные изыскания. Хотя, конечно, мы рассматривали какие-то научные модели, пытаясь применить уже известные законы к рассмотрению какого-то нетипичного случая. Я, например, рассматривал случаи падения метеорита – способно ли воздушное пространство их разрушить во время падения.

– Так это вы сделали случай падения типичным в пределах Челябинска?!

– Мне это довольно часто припоминают. (Улыбается.)

– В таком случае какое на вас впечатление произвел настоящий метеорит?

– Не поддается описанию. (Смеется.)

– Так что же, воздух способен разрушить падающие космические тела?

– Практически всегда разрушает, довольно редко небесные тела достигают Земли. Сенсация случилась, потому что метеорит взорвался над большим городом. Когда они падают в пустынях или рассыпаются над океаном, об этом знают только ученые.

– Вы встречались с выпускником ЧелГУ, физиком Николаем Горькавым, который работает в НАСА?

– Был на его лекциях этой весной в ЧелГУ.

– Он рассказывал о работе ученых на стыке нескольких наук. Вам это интересно?

– Это всегда интересно. Думаю, рано или поздно мне придется поработать, например, в области биологии, которая сейчас развивается очень активно. С интересом читаю книжки по биофизике. Стараюсь быть в курсе, потому что в школе немножко упустил химию и биологию, физикой сильно увлекся. Не то, чтобы запустил эти предметы, нет, но глубоко не копал. Неплохо зная физику, я понимаю, что все остальное знаю гораздо меньше.

– И сейчас проснулся интерес к другим наукам?

– Просто появилось время почитать литературу и по другим научным предметам.

Погоня за физикой

– Школа позади, почему выбрали МФТИ?

– Это банально, но если учиться в России, то хорошей славой в узких кругах пользуются МГУ и МФТИ. МГУ – это, скорее, философия науки, а физтех – более вычислительный, более точный. Если говорить об университетах зарубежных, то физика – не самая понятная наука, чтобы изучать ее на иностранном языке, могут возникнуть какие-то проблемы с пониманием. Это риск. Думаю, придет время, когда поеду за рубеж. Поучиться там, безусловно, надо. Правда, было немного сложно сразу выбрать определенную кафедру в МФТИ. Ведь никакой объективной информации по этому поводу у абитуриента нет, вообще никакого представления о кафедрах, о преподавателях.

– И какую выбрали?

– Кафедру твердого тела, потому что не хочу быть сильно теоретиком. Кроме того, если в будущем не захочу заниматься физикой, то пойду в Samsung, например, экраны паять (улыбается), это тоже полезно. Кафедра активно развивается, потому что речь идет о микроэлектронике, науках о материалах. Думал я и о том, не податься ли в биофизику – хорошее получилось бы сочетание, перспективы большие.

– Многие ребята из 31 лицея нынче идут в МФТИ?

– В этом году что-то странное происходило с ЕГЭ. Многие абитуриенты пришли в вузы с очень высокими баллами. Хотя, судя по цифрам, средние баллы по ЕГЭ не очень выросли по сравнению с прошлым годом. А в списке у поступающих невероятно высокие баллы и потому престижные вузы сильно подняли проходные баллы...

– О причине говорят скандалы с утечкой информации по ЕГЭ. Сочувствуете тем, кто списал ЕГЭ, поступил в престижный вуз, а учиться не смог – не потянул?

– Я сочувствую тем, кто не списывал, кто сдавал все честно и не поступил в престижный вуз... Печально, что они не попадут в МФТИ в этом году. Если бы у меня не было медалей, я, возможно, тоже не прошел бы по баллам. Я мог бы, конечно, заняться погоней за баллами, но я занимался физикой и не задумывался о едином экзамене. (Улыбается.)

– На ваш взгляд, для чего нужны предметные олимпиады?

– Как-то раз я услышал красивые слова по этому поводу, и мне они понравились: олимпиада – это одно из образовательных средств, один из инструментов образования. Конечно, чем-то они напоминают большой спорт. Спортсмен показывает, на что способен человек в физическом плане. А образовательные олимпиады демонстрируют человеческие возможности в области знаний и в какой-то степени становятся рекламой, объясняя, зачем вообще нужно учиться.

– Чувства усталости нет после состязаний на интеллект?

– Я устал не от работы. Когда ты приезжаешь на олимпиаду, появляется сознание, что ты садишься на интеллектуальную диету. В обычной жизни ты можешь взять какую-то книжку, прочитать, у тебя возникают вопросы и ты их поступательно решаешь. Это свобода мысли во времени. А когда ты приезжаешь на олимпиаду, то понимаешь, что именно завтра ты должен быть в форме, поэтому ни о чем больше не думаешь, не отвлекаешься. Чувствуешь себя немного роботом.

– Тем не менее олимпиады затягивают?

– Думаю, буду участвовать и в студенческих, но постараюсь, чтобы это стало разумным продолжением образования. Олимпиада позволяет быть в кругу людей, которые способны тебя чему-то научить.

Плоды поэзии

– Скажите, 31-й лицей был выбором родителей?

– Я тогда еще не принимал серьезных решений. (Улыбается.) Это был пятый класс, что такое физика, я еще не знал, но с математикой явно дружил, мне она была интересна и уговаривать меня идти в физико-математический лицей не пришлось. До этого я учился в 67-ой школе, которая сегодня стала школой при ЮУрГУ.

– И с первого года в лицее вы были в «своей тарелке»?

– Это я понял к восьмому классу. До этого просто не думал об этом, учился и все.

– Учились хорошо, потому что...

– …С самого начала все получалось. А потом, может быть, и хотелось бы поотдыхать, но уже неловко было отказываться от достигнутого и приходилось работать. А к концу школы я уже не очень напрягался, само все получалось.

– Кроме физики, других увлечений не существовало?

– Почему? Увлечений было много. Мне вообще повезло, я встретил множество хороших людей, которые увлекали всевозможными делами. Например, литературная студия, которая есть при 31 лицее, очень многое мне дала.

– Вы занимались с Константином Рубинским?

– Писал стихи, да. Пару раз мои сочинения попадали в альманахи. Но я занимался в студии не все время – то уходил, то возвращался. Но успел засветиться. (Смеется).

– То есть вы не только физик, но и лирик?

– Люблю поэзию, да. Могу поддержать разговор в литературном кругу. Думаю, что понимаю поэзию, но доказать мне это нечем. (Улыбается).

– Кто в числе кумиров?

– Иосиф Бродский.

Ода учителю

– Когда заинтересовались физикой как наукой?

– Я как-то не отношу к науке все то, что делал в школе. Да, участвовал в НОУ, в олимпиадах, но наукой это назвать сложно. Это все такие – фестивальные – дела. (Улыбается). Хотя было очень интересно принимать участие в научных конференциях школьников. По крайней мере, это познакомило со стилем конференций. Интересный опыт – посмотреть, что происходит, чем люди занимаются, каковы требования.

– Это важно?

– Да, это довольно строгий стиль. Например, когда я готовил в Польше свою работу для публикации в европейском журнале, то практически месяц потратил на то, чтобы подогнать ее под стандарты, вплоть до выбора шрифта, отступов, размера статьи. Пришлось сокращать, обобщать и так далее. Все это – немалая часть работы.

– Интересно публиковаться в научных журналах?

– Публикация – это такой завершающий шаг. Необходимое зло. (Смеется.) Интересно не публиковаться, а делать что-то, что можно потом опубликовать.

– Кого считаете своими главными учителями?

– Конечно, это Иван Александрович Иоголевич, в НОУ это Алексей Владимирович Горшков. Многие преподаватели из летней школы «Рысь», Дмитрий Анатольевич Александров – преподаватель физтеха. Многим преподавателям я благодарен. Я и занялся физикой только потому, что в школе у меня был интересный преподаватель физики в младших классах – Евгений Николаевич Степаненко.

– Говорят, в 31 лицее вообще особая атмосфера...

Это школа, где интересно не только на уроках. Я бы даже сказал, что на уроках иногда бывает скучно, а вот вне уроков – никогда. (Смеется.) Хорош лицей тем, что с уроками там день не заканчивается, много спецкурсов после уроков, где можно заниматься всем тем, что тебе действительно интересно, что кажется важным. Я занимался на спецкурсе по физике. Литстудия тоже в рамках этой программы.

Опыт сравнения

– Есть интерес к современной литературе?

– Встреча с современной литературой состоялась благодаря фестивалю, который проходит в 31 лицее. Сначала прочитал «Патологии» Захара Прилепина, потому что идти на встречу с писателем, произведения которого ты не читал, вульгарно как-то. Это был для меня шаг в сторону от классики, я понял, что в современной литературе не столь стилистика важна, сколько картина реальности, в которой живем. Захар Прилепин выстраивает генеральную линию мужского характера в современном мире. Любопытно. И пообщаться с писателем интересно – чувствуешь, что перед тобой человек, которому есть что сказать, у которого есть позиция. И ты пытаешься его позицию сравнить со своей. Ведь он волей-неволей касается каких-то вопросов, которые и тебе дороги. Опыт сравнения очень важен.

Иван, вам не чужд интерес к текущему моменту?

– Вероятно, я не стал еще взрослым, потому что ближе проблемы, решение которых зависит от меня, а не те, что где-то там, за горизонтом. А для меня сегодня важнее профессия. Советское «начни с себя» в не очень классической интерпретации. (Смеется.)

– Были такие случаи, когда родители говорили: возьмись за ум?

– Мы недавно с отцом об этом говорили, и он не припомнил такого случая.

– Или напротив: опять с книгами, шел бы на свежий воздух!?

– Делать это меня тоже не приходилось упрашивать, я немного, но занимаюсь спортом. Мне повезло с учителем физкультуры Константином Николаевичем Небогатовым. Он многое делает для того, чтобы ботаники чувствовали себя здоровыми людьми. Ни один его урок не был похож на другой, он постоянно что-то выдумывал, и нам физкультура очень нравилась. Благодаря ему я и утром делаю зарядку, она помогает просыпаться...

– Родителям вашим повезло.

– Это мне с ними повезло. (Смеется.)

– А друзей хороших много, с которыми можно любой вопрос обсудить, на которых можно положиться?

– Интересный вопрос: всегда считал, что немного, а сейчас понимаю, много. В последние годы число людей, которых могу назвать своими друзьями, сильно выросло. И это не только челябинцы.

– Значит, в Москве не будет одиноко?

– Вся сборная России по физике идет на физтех, большая часть участников всероссийской олимпиады – тоже, да и все сборные стран СНГ... Олимпиада – это средство находиться в хорошей компании.

– То есть в МФТИ у вас уже своя команда?

– Да, и потому Москва не пугает. Много историй про то, как люди в МФТИ выходят из окна, спиваются... Но все зависит от человека. Слышал еще и такое: в МФТИ сразу выделяются две группы: студенты, которым тяжело учиться; и те, которым учиться интересно.

– Вы себя к какой группе причисляете?

– (Улыбается.) Ко второй.