«Почем фунт искусства»: Лев Гутовский создает арт-объекты из чего угодно

Челябинский художник Лев Гутовский создает свои инсталляции из самых простых бытовых предметов — манекенов, вантузов, купальников, грелок, расчесок и мухобоек. Как говорит он сам, главные «поставщики» его вдохновения — Fix-price, «Галамарт» и секонд-хенды (там он покупает товары для своих арт-объектов). Предметы он «скрещивает» самым причудливым образом, приводя зрителей, мягко говоря, в ступор. 74.RU удалось попасть в мастерскую к авангардисту накануне его выставки в Музее искусств (на площади Революции, 1), увидеть работы и поговорить о чувстве прекрасного (спойлер: разговор вышел не очень длинным и местами безумным).

Достаточно немного пообщаться с колким и ироничным художником, чтобы понять: живет он совершенно в другом измерении. Всё вокруг превращает в нескончаемый перформанс: будь то монтаж выставки, банальный поход в мастерскую или повседневная переписка в мессенджере. Его вкусы многим покажутся странными: «Мона Лиза» Леонардо да Винчи Гутовскому больше нравится с пририсованными усами, возникшие вдруг глаза на картине в «Ельцин Центре» он решительно одобряет, свои же работы предлагает сжечь сразу после смерти.

— Вы умеете рисовать?

— Нет, я не рисовальщик, я — мусорщик, ну или постмусорщик, или постпромтоварщик, или то и другое. На самый крайний случай — я пририсовывальщик усов!

— Что вы чаще всего слышите от зрителей на своих выставках по поводу своих работ?

— У меня есть несколько любимых зрительских отзывов с выставки 1989 года — просто их процитирую: «Мне лично не нравится ваша выставка, какое-то дерьмо, разучились делать экспонаты на тему авангардизма. Дерьмо собачье» (ученик 8-го класса), «Научите нас понимать, а потом показывайте», «После просмотра выставки осталось ощущение, что увидел, как на моих глазах происходит распад личности». Книга отзывов о той выставке сейчас находится в хранилище нашего музея, я ее продемонстрирую в экспозиции моей новой выставки, чтобы понять главное: со зрителем всё в порядке, ничего не изменилось.

— Глядя на ваше творчество, хочется спросить, что вам ближе — выставка в музее или магазин?

— Конечно, магазин! Все идем в магазин, там жизнь. Музей — это тоже магазин, но там нет жизни, есть деятельность. Одним словом — ОГБУКи (от аббревиатуры ОГБУК — областное государственное бюджетное учреждение культуры. — Прим. ред.). Есть мои постоянные поставщики вдохновений — «Одна цена», «Галамарт», Fix-price, секонды «Кипарис», «Мегахенд», ZigZag, «Вещеворот». А еще очень нравится тишина и просторы Гостиного двора: это как в клинику сходить.

— В предметах, из которых вы создаете свои арт-объекты, вы находите гармонию?

— Скорее просто красоту, но американскую. Фильм Мендеса смотрели? Парня спрашивают: «Ты че снимаешь?» (снимал он мертвого голубя), а он отвечает: «Это красота типа...».

— Какой арт-объект — самый ценный за всю историю человечества?

— Есть один чудак в Монако, его фамилия Рыболовлев. Говорят, что он прикупил в свое время самый дорогой предмет так называемого искусства — картину Леонардо да Винчи под ником Спаситель мира. Цена кажется выглядела так — 250 000 000 $. Кем надо быть, чтобы покупать какую-то подозрительную хрень за такие деньги?! Посмотрите сами на этого волосатого и бородатого «барбер-спасателя-эмчеэсника». Для меня самый ценный арт-предмет — фонтан Марселя Дюшана: человек зашел в магазин сантехники, дело было в 1917 году в Нью-Йорке, купил писсуар, принес в галерею и поставил в экспозицию. Это и есть самое главное или ценное в искусстве — притащить и поставить, или усы пририсовать к «Джоконде» на самый крайний случай. Все эти картины с маслом и прочие ручные изделия добровольных схимников-предпринимателей в своих кельях-мастерских — навсегда исчезли из моего сознания варвара. Я никогда не понимал, в чем заключается особая ценность «Джоконды», ее красота меня совершенно не возбуждала — несмотря на экспертные мнения многочисленных знатоков и спецов по этой самой красоте.

— Что вы думаете о том случае, когда на картине в «Ельцин Центре» пририсовали глаза?

— Картина вероятно стала стоить дороже, теперь у нее есть история. Сама история мутная, тем не менее история.

— Что у вас за чеки лежат на столе?

— Это финансовый отчет о проделанной работе, чтобы бездельники знали, почем фунт искусства.

— Что вы хотите, чтобы стало с вашими творениями после вашей смерти?

— Я не думал об этом, скорее всего, их нужно будет сжечь или на свалку. Но лучше сжечь и использовать как топливо для моей кремации.

P.S. После разговора осторожно готовлю собеседника: говорю, что на нашем сайте есть комментарии. И по опыту предвижу: часть из них может быть не самой восторженной.

— А я спою для этих пролежней приятную песню — они и переобуются, — спокойно ответил Лев и прикрепил видеофайл с песней.