Алексей Бетехтин, министр культуры Челябинской области: «Мудрый руководитель никогда не выпустит бунт дальше своего кабинета»

Ради культуры Алексей Бетехтин отказался от карьеры военного. Вовремя понял, что творческий человек в современных условиях обязан быть еще и менеджером. Озарение это подтвердил практикой в камерном и кукольном театрах. Из Челябинской филармонии уехал в курортный Сочи. Сначала в поисках «культуры на правах металлургии», потом культурной олимпиады. В Челябинск его окончательно вернуло только кресло министра культуры. С гостем редакции – новым министром культуры Челябинской области Алексеем Бетехтиным – мы говорили о том, куда может переместиться наш знаменитый орган, кто виноват в театральных конфликтах, зачем театрам попечители, надо ли культуре еще немного «похудеть» и многом другом.

В городе Сочи... олимпиада

– Алексей Валерьевич, дважды вы уезжали из Челябинска жить и работать в Сочи. Почему возвращались?

– Я из тех, кто по два раза на грабли наступает. (Смеется.) Первый мой отъезд в Сочи (на три года – Прим. авт.) был связан с рядом интересных проектов по моей первой профессии – режиссер массовых праздников. Понимаете, культура для Сочи – все равно что металлургия для Челябинска. Интересно было поработать, когда культура не на остаточном принципе. И я не собирался тогда возвращаться в Челябинск. Но... в Сочи сменилось руководство и с новым мэром, тогда Колодяжным, мы стали не понимать друг друга. Поэтому вернулся в Челябинск. Но через пять лет в Сочи обо мне вспомнили. Теперь речь шла об олимпийских проектах. Мое любопытство подогревала только Олимпиада 2014 года, поработать на такой проект всегда заманчиво. Но уговорился я только через восемь месяцев.

– Кто уговаривал?

– Начальник управления культуры Сочи, потом к нему присоединилась зам главы города по социальным вопросам Ирина Васильевна Романец. Мы с ней давно знакомы, вместе учились в Челябинском институте культуры. Уральцев в Сочи вообще много.

– С новым мэром Пахомовым нашли общий язык?

– Сразу. По-моему, очень хороший руководитель для олимпийского города. Мне было предложено возглавить филармонию и вывести ее на уровень столичной. И, конечно же, обеспечить прием олимпийских программ, то есть культурной олимпиады, которая начала работать с 2010 года. Я вошел в рабочую группу совета при президенте России по проведению Олимпийских игр. Наша группа занималась разработкой концепции и программы Культурной олимпиады – довольно интересная работа.

– Но это было понижение в должности?

– Да, из кресла заместителя министра области я пересел в кресло руководителя муниципального учреждения культуры. И в зарплате процентов 30 потерял.

– Как семья приняла ваше решение ехать в Сочи во второй раз?

– Моя семья привыкла: я советуюсь, но окончательное решение принимаю самостоятельно. Моя Елена называет себя «женой декабриста», потому что родился я в декабре. И следует за мной в любую «ссылку». (Смеется.) Мы же жили в Сочи три года и возвращение в этот город она, действительно, воспринимала, как ссылку, потому что Сочи – город для отдыхающих, не для работающих. Там довольно низкая заработная плата, социальное обеспечение не очень хорошее, зимой по-провинциальному скучно, а, главное, детям нечем заняться. У нас в Челябинске образование и сервис на совершенно ином уровне.

– С чего началась работа по подготовке культурного проекта олимпийского Сочи?

– С объединения всех профессиональных творческих сил города – органный зал, симфонический оркестр, филармония, солисты. Была создана дирекция фестивальных программ при филармонии (Сочи – город фестивалей), которая занималась только хозрасчетными проектами. Все проводилось за счет привлеченных средств, от города на такие программы мы денег не получали. Второе направление – развитие рекламы, нужно было установить свои рекламные тумбы и щиты, потому что реклама в городе в частных руках и расклейка очень дорогая. Мы просчитали, что на этом филармония могла бы экономить порядка полумиллиона рублей в год. И третье – начали создавать попечительский совет, провели переговоры с Владимиром Спиваковым, Денисом Мацуевым и Юрием Башметом, которые дали согласие войти в совет, приглашены были также бизнесмены Сочи. Председателем совета стал глава города. Вот такие шаги были сделаны.

В поиске ОРГАНичного зала

– Вопрос о возвращении в Челябинск возник для вас неожиданно?

– Да. Мне позвонил Вадим Михайлович Евдокимов и предложил возглавить министерство культуры области.

– Вы – человек команды Юревича?

– Нет. Вадим Михайлович акцентировал внимание, что мы никогда не работали вместе, но он собрал информацию обо мне и она положительная – люди культуры высказали мне доверие. Я им очень благодарен. Возможно, мне было сделано предложение, потому что в момент смены губернатора меня в Челябинске не было? Будь я замом министра культуры, меня, наоборот, возможно, уволили бы? Я этого не знаю.

– Вам дали какое-то время на размышление?

– (Смеется.) Секунд пять. Думаю, от таких предложений не отказываются. Во-первых, меня позвали на родину, где я знаю местную проблематику, людей. Во-вторых, надо полагать, если бы отказался, во второй раз уже не позвали бы. Поэтому я быстро дал согласие. И не жалею, что уехал из Сочи.

– Как там отнеслись к вашему решению возвращаться на Урал?

– Реакция была шоковой, потому что все произошло накануне майских праздников и меня ждали в Челябинске сразу после них. А в Сочи 16 мая открывалась Культурная олимпиада, многие оргвопросы которой были завязаны непосредственно на мне. Я договорился с областной администрацией, что останусь в Сочи до 20 мая. И сегодня еще чувствую ответственность за сочинскую команду, которую собирал я, они мне постоянно звонят, SMS пишут, по аське общаюсь. Продолжаю вводить людей в курс дела.

– В сочинской команде сегодня есть челябинцы?

– Наверное, самый известный из всей команды – Андрей Суслов, который здесь был директором фирмы «Ваш праздник». В Сочи он как раз возглавляет дирекцию фестивальных программ.

– Вы вернулись в Челябинск, и надо было решать сложные проблемы, одна из которых – поиск нового зала для челябинского органа. Люди культуры больше всего опасаются, что орган демонтируют, поставят ящики в какой-нибудь подвал и забудут...

– У нас есть время, чтобы решить эту проблему. Закон о передаче имущества церкви сейчас в стадии подготовки и мы, надо отдать должное нашему губернатору, позаботились раньше о решении вопроса, чем выходит закон.

– Время есть, но какова цена вопроса?

– Пока не знаю. Нам необходимо найти помещение, которое было бы наиболее приспособленным для органа. Все помещения, которые мы посмотрели с представителем немецкой фирмы, построившей орган, по его мнению, можно переделать. Вопрос в затратах. Надо посчитать. Может быть, действительно, легче построить новое здание. Но на это нужно длительное время, а орган можно законсервировать лишь на очень короткий срок, никак не на годы. Поэтому надо искать помещение, которое можно оптимально приспособить под инструмент.

– Если перенесут орган в концертный зал имени Прокофьева, будет ли зал справляться, ведь число концертов как минимум удвоится?

– Городу вообще нужен большой концертный зал на полторы – две тысячи мест. У того же Екатеринбурга есть зал «Космос», где проходит масса концертов, а мы вынуждены эстрадные концерты проводить в театрах, которые не приспособлены для этого.

– После выхода в свет закона о передаче имущества церкви будут определены временные рамки его исполнения? Отец Игорь Шестаков уверял нас в интервью, что церковь долго ждала и еще подождет, чтобы не возникло противостояния между людьми церкви и поклонниками музыки.

– Церковь, конечно, не заинтересована в скандалах, но сроки наверняка будут указаны. Мы обсуждали со специалистами этот вопрос – на все нужно порядка шести лет. Но в первую очередь будут передаваться храмы, которые готовы сразу начать работать. Храм Александра Невского как раз из таких. Поэтому медлить с переносом нельзя. Немцы передали нам основные параметры помещения, которые необходимы для органа. Сейчас мы уже сами, без немецких специалистов, можем отсматривать залы и отправлять данные в Германию, чтобы строители органа убедились в верности выбора. Процесс поиска зала будет продолжен. Было даже предложение о переносе органа в Магнитогорск и строительстве нового зала, а затем возведении другого органа для Челябинска.

Страсти по гранту

– Другая острая проблема – губернаторский грант театрам, который был в этом году увеличен в два раза, но его распределение вызвало много споров и даже конфликты. Сегодня уже известно, что будет с грантом в будущем году?

– С момента моего возвращения проблема эта пока не поднималась. Я слышал, что были возмущения в связи с распределением гранта. В любом случае, проблему эту буду рассматривать. Слышал обвинения в адрес министерства, будто что-то оставили себе при распределении гранта, но министерство не может оставить себе какие – либо целевые деньги, просто нет механизмов для этого. Год назад, когда мы пересматривали механизмы распределения гранта по театрам, то исходили из фонда оплаты труда в процентном сопоставлении. К примеру, 30 процентов – драме, 50 – опере. Этот принцип существует и сегодня. Как распределяется грант внутри театров – это уже дело коллективов. Насколько я знаю, в драме грант распределяется в зависимости от участия артиста в спектаклях, там считаются баллы за выход.

– Как тогда быть с существующей в театре проблемой актеров-фаворитов? Режиссер задействует в спектаклях своих любимых артистов, остальные влачат жалкое существование?

– На эту тему мы уже спорили. Заслуженные актеры считают, что высокая зарплата должна выплачиваться в зависимости от звания, а молодые – от количества выходов на сцену. Они аргументировали это тем, что в советское время сегодняшние народные и заслуженные получали зарплату в 100-150 рублей, на которую можно было жить, плюс государство давало им квартиры. Теперь квартиру можно только купить. А потому актер, который выходит на сцену 30 раз в месяц, должен получать больше того, кто выходит два-три раза. Надо исходить из реалий сегодняшнего дня. В театрах за рубежом актера вообще занимают на роль: чем меньше роль, тем меньше заработок. Это нормальные контрактные отношения. Система распределения грантовых денег примерно на этом и должна строиться, грант дан за сегодняшнюю работу, а не за то, что ты 20 лет назад получил звание.

– Что думаете о забастовках в театрах? И как будете разрешать такие ситуации уже с позиции министра культуры?

– Я ходил на «баррикады», когда они возникали. Скажу честно, в некоторых конфликтах правы были бунтующие, потому что руководители театров допускали ошибки, ставя во главу угла собственный снобизм. Если такой руководитель кричит: «Выйдите вон! Я тут главный», будьте уверены, начнется революция. А мудрый руководитель никогда не выпустит бунт дальше своего кабинета, он разрешит его на начальной стадии. Руководитель – человек, принимающий решения, и от его решений зависит дальнейший ход событий. Если же он не принимает решения, то это тоже его решение.

– Вы будете таких руководителей увольнять?

– Буду. Если в создавшейся ситуации виноват руководитель, то он не годится для такой должности. Но и с откровенным саботажем надо бороться, когда в коллективе появляется «жук», который точит дерево изнутри. В моей практике был такой неадекватный человек, который всех звал на баррикады. И я его уволил.

Будем худеть?

– Коллектив министерства при вас не очень изменится?

– Перемены какие-то будут. Во-первых, меняется структура министерства, как, собственно, и структура всего правительства области. Появятся новые управления. Мы теперь будем решать еще и вопросы охраны памятников культуры, архитектуры. Поэтому перестановки будут.

– Прежний директор театра драмы Игорь Лопаткин теперь работает в администрации города. Кто пришел или придет на его место в театре?

– За месяц до того, как я вернулся в Челябинск, в драму наконец приехал новый режиссер, мы уже познакомились. А директором театра вновь назначен Владимир Макаров. Это его родной театр, который он оставил на 12 лет, но теперь вновь вернулся.

– Не смущает, что бывший министр культуры стал вашим подчиненным?

– Нормальная рабочая ситуация. Главное, чтобы человек, спустившись на ступеньку вниз, воспринимал это правильно. У Владимира Николаевича в этом плане позиция здравая. Он сказал, что рад возвращению в театр. Это, действительно, администратор с большой буквы, и, если помните, он долго не хотел оставлять директорского кресла, когда его пригласили в министерское. Думаю, все будет нормально.

– Как вы смотрите на ситуацию в культуре Челябинска – сначала «волна» с «Манекеном», потом джазовые коллективы потеряли статус муниципальных?

– Я люблю «Манекен» и дружу с его директором Александром Березиным, поэтому как человек воспринимал ситуацию болезненно. Но как чиновник понимал, отчего такие процессы возникли. Конфликт вытекал как раз из непонимания ситуации. Было решено финансирование театра привести в соответствие с нормативами. Челябинские театры, директора не дадут соврать, всегда завидовали «Манекену», потому что при том количестве спектаклей, которые там играют, и нормативах финансовых «Манекен» был вольным землепашцем. Финансирование ему было определено с жирком хорошим. Но, когда финансисты подсчитали и сказали, что по нормативам положено столько и столько, то есть опустили планку, произошел конфликт. Сегодня «Манекен» не живет хуже других театров – кукольного, камерного... А почему появилась необходимость привести все в соответствие с нормативами? Потому что появился бюджетный кодекс, началось ужесточение в распределении бюджетных средств, и та же счетная палата федерации могла сказать: на каком основании вы расходуете деньги против правил? Нецелевое расходование бюджетных средств – большие неприятности. Почему этого не объяснили людям? Не знаю.

– Не посчитает ли новый губернатор, что грант театрам – тот же самый «жирок», который не обязателен?

– Одно дело – финансировать театр по-барски, от доброты душевной. Другое – поддерживать именно творческие силы, художников. Здесь, на мой взгляд, есть полное понимание губернатором назначения гранта. Подобные гранты распространены во всех областях и есть гранты президента России, который точечно поддерживает творческих людей – симфонические оркестры, филармонии, театральные коллективы. Юрий Лужков также выделяет гранты артистам и музыкантам.

В поисках попечителей

– Вы создавали попечительский совет при сочинской филармонии. Нужы ли такие советы в наших театрах?

– Это становится общепринятым правилом. Только в некоторых городах такая схема не прижилась, к ним относится и Челябинск.

– В чем причина? Будете помогать руководителям в этом тонком деле?

– Безусловно. Еще будучи заместитем министра, я обращал на это внимание руководителей наших театров. Мне хорошо известен опыт Александра Николаевича Колотурского – директора Свердловской филармонии, мы с ним дружим. Когда я с ним познакомился, он десять лет был уже директором филармонии. И многое сделал за эти десять лет, взяв за основу американскую модель развития концертного зала и симфонического оркестра. Я даже статью писал об особенностях менеджмента филармонии и концертного зала. Концертный зал подчиняется одним законам маркетинга, а коллектив филармонии – другим. И планы стратегического, тактического развития у них разные. Колотурский четко это понял и добился, что сегодня губернатор Свердловской области является председателем попечительского совета филармонии и убеждает богатых предпринимателей, что надо сделать то-то и то-то. Вот вам грамотный руководитель, который не надеется на бюджет, не ходит в министерство культуры и не плачется, а ищет дополнительные возможности привлечения средств, ведь бюджетное финансирование от этого не уменьшается. Привлеченные средства – дополнительные возможности для поездок за рубеж, приобретения музыкальных инструментов, для новых проектов.

– У нас это не приживается?

– У руководителя нашей филармонии Алексея Николаевича Пелымского есть свои попечители. Они были, когда он еще работал в камерном театре. Здесь, конечно, важна харизма руководителя и цель, которую он поставил. А другие не делают этого от хорошей жизни: у директора достаточно средств, чтобы расплатиться с работниками, оплатить коммунальные услуги, поставить худо-бедно спектакль... В свое время была в Челябинске программа «Жилье» (при губернаторе Вадиме Соловьеве – Прим. авт.), когда выделялись субсидии на приобретение квартиры, но 30 процентов от стоимости жилья надо было заплатить самому. Это были, конечно, деньги, которые артисту не заработать ни за год, ни за два. Год работала программа и камерный театр за это время получил 12 квартир, в то время как оперный и драма – по одной – две. Я тогда работал замом Пелымского, и мы находили эти 30 процентов, которые позволяли артистам выкупать квартиры. Лично я ездил в Москву, брал интервью у Льва Дурова, Александра Филиппенко, Валентины Талызиной, в которых они обращались к телезрителям: «Помогите артистам, это же так здорово»! Потом мы с Алексеем Николаевичем Пелымским договаривались, чтобы эти ролики бесплатно разместить на ТВ в Челябинске. А еще мы приходили в богатые организации и говорили: «Знаете, возможно, это последний шанс для артистов обрести жилье»... И предлагали купить квадратный метр жилья для актера. Покупали. Затем в театре проводились акции и спонсоры дарили эти метры конкретным актерам или передавали в фонд театра. Что это было? Добрая воля руководителей театра.

– Кстати, о квартирах? Что с планами строительства дома для оперного театра?

– Насколько я знаю, выделены средства на приобретение квартир в строящихся жилых домах. То есть это будет не отдельный дом и не отдельный подъезд, а просто 100 квартир в разных домах.

Про холодный нос, рыбалку и кеды

– Сегодня уже есть в планах новые культурные проекты – громкие, о которых мы услышим в ближайшее время?

– Планов-то громадье. Но министр культуры не должен быть генератором идей, хотя как у человека творческого они возникают. Я жду предложений от людей, потому что именно такие проекты бывают успешными. Когда замысел человеком вынашивается долго, он и воплощает его с энтузиазмом. На 99 процентов уверен, что надо помогать таким людям. А когда предложение идет сверху, то люди станут делать это с холодным носом, и проект будет угроблен, сколько бы денег в него не вложили. Поэтому мы уже договорились о том, что пересмотрим все старые проекты, рассмотрим новые предложения. Я люблю фразу: «Культуру нельзя развить, но создать условия для ее развития можно». И это наша задача. Будем создавать условие для проектов, которые позволят отличать нашу область от других регионов. Один из таких проектов уже есть – фестиваль «Синегорье». Проект российского масштаба. Почему бы его не развить?

– Сочинские штрихи в нашей культурной жизни появятся? Будем «дружить коллективами»?

– Думаю, да. Я знаю рынок потребностей города Сочи и его творческие возможности. Обмены такие уже были, я приглашал в Сочи наших музыкантов: «Маэстро аккордеон», камерный оркестр под руководством Адика Абдурахманов. Концерты прошли с большим успехом. В Культурной олимпиаде участвовал наш Театр юного зрителя, у них теперь есть диплом с официальной символикой олимпиады.

– По первому образованию вы режиссер массовых праздников. Почему выбрали эту профессию?

– Вообще-то после школы я хотел поступать в Рязанское десантное училище и документы туда уже были направлены, хотя с детства занимался в драмкружке, потом в дискоклубе «Элегия». Этот коллектив был дипломантом всероссийского конкурса, о нас много писали. Рано я познал гастрольную жизнь, в старших классах мы почти не учились, (смеется) все по гастролям ездили, по фестивалям. И вот мой друг уехал поступать в Челябинский институт культуры, а я задумал стать военным. Но мама друга, вернувшись из Челябинска, сообщила, что устроила сына в общежитие, что все там здорово. И такая вдруг тоска меня взяла... В шесть утра я встал, сказал родителям, что пошел на рыбалку, а сам на попутке из родного села Мокроусово Курганской области поехал в Курган. В кедах и рваных штанах пришел в управление культуры и попал на прием прямо к начальнику. Она на меня посмотрела с удивлением: «Откуда ты, мальчик?» «Из Мокроусово, – говорю, – дайте мне направление, хочу учиться в институте культуры». Она сама выписала мне направление, и я поступил.

– В ваш кабинет может зайти такой вот молодой человек в кедах и рваных штанах, вы дадите ему путевку в жизнь?

– Вполне. Если увижу такого, два направления ему выдам.

– Никогда не жалели о выборе?

– Ни разу.

– Вы бы отнесли себя к творческим личностям в культуре или все-таки к отряду управленцев?

– Я же потом второе образование получил – учился менеджменту в ГИТИСе и на курсы переподготовки ездил, когда возглавлял филармонию. А диссертация моя называется «Совершенствование системы управления бюджетной сферой», правда, пока не защищена. Это меня больше всего интересует.