Маргарита Павлова, уполномоченный по правам ребенка в Челябинской области: «Омбудсменом не может быть равнодушный человек»

Когда известная телеведущая одного из челябинских телеканалов Маргарита Павлова (Боровченко) заняла пост уполномоченного по правам ребенка в Челябинской области, на ее хрупкие плечи легла нелегкая ноша забот и проблем жителей Южного Урала. В беседе с журналистами сайта Chelyabinsk.ru детский омбудсмен рассказала не только о задачах и направлениях своей работы, но и о личных переживаниях, о судьбе некоторых семей и детей, попавших в трудную жизненную ситуацию.

Право вместо журналистики

– Маргарита, как пришло решение занять пост уполномоченного по правам ребенка в Челябинской области? Были какие-то сомнения?

– Предложение занять пост уполномоченного поступило еще летом 2010 года от Алексея Севастьянова, ныне уполномоченного по правам человека в Челябинской области. Насколько я знаю, помимо моей кандидатуры было выдвинуто еще несколько. На тот момент предложение Алексея совпало с той деятельностью, в которую я погрузилась, занимаясь своим ребенком. Я часто встречалась с другими родителями детей, имеющих такой же диагноз, как и моя дочь Виктория – аутизм, – пытаясь изменить ситуацию. Мы обменивались опытом, делились информацией, но без общественной поддержки трудно что-либо сделать.

Предложение поступило вовремя. Мне показалось, что уполномоченный по правам ребенка – это то, о чем я думала все это время. Действия с моей стороны были, но не было представления, как можно защитить права наших детей на высоком уровне. Были сомнения: а смогу ли я? Кроме того, у меня нет юридического образования. Но опять же на телевидении я отработала 10 лет без журналистского диплома. И ни у кого не возникало вопросов. Образование – дело времени. Тем более на омбудсмена не учат, нет такой профессии. Это сочетание различных специальностей, сплав личных качеств. Я общалась с другими уполномоченными, и они отмечали, что на этой должности не может работать равнодушный человек, а юристы иной раз очень формально подходят к решению проблемы. Омбудсмен – это, скорее, дипломат. Человек должен не только болеть проблемами других, но и пытаться конструктивно их решить. На первом приеме я столкнулась с тем, что с людьми просто не разговаривают. А иногда достаточно с ними по-человечески поговорить, выслушать.

– Тяжело ли было расставаться с телевидением?

– Мне кажется, я сейчас гораздо больше мелькаю на телевидении, но теперь еще и по другим каналам. Но зависимости от эфира нет. Все 10 лет я работала и хотела, чтобы к нам пришел человек, который бы достойно смотрелся в эфире. Я не боялась конкуренции, а наоборот, старалась всех научить: рассказывала, как подавать себя, как одеваться, как говорить. Многие пробовали и уходили, не справляясь с этой работой. Я считаю, что надо открывать дорогу новым талантам, может быть, с моим уходом найдется достойная замена.

– Журналистика – пройденный этап?

– Всему свое время. Я взяла от журналистики столько, сколько мне было нужно, именно тот опыт, который пригодится в дальнейшем на новой работе. Важно было научиться общаться с людьми и не бояться различных ситуаций, негатива. Ведь работа связана с жалобами. Я не боюсь этого, всегда можно найти положительное. А в последнее время чувствовала, что засиживаюсь, не было развития. Сейчас с удовольствием иду на работу. Прихожу к девяти утра, хотя раньше мне сложно было просыпаться рано – на телевидении в основном вечерняя работа, поэтому позволяла себе поспать.

Маргарита Николаевна Павлова (Боровченко) родилась 22 января 1979 года, окончила Челябинскую государственную академию культуры по специальности «социолог-психолог социально-культурной сферы». Работала журналистом, телеведущей. Совмещает профессиональную деятельность с воспитанием дочки, а также прикладывает много усилий для привлечения внимания к проблеме детского аутизма.

– Какие были первые шаги в должности уполномоченного по правам ребенка?

– Первым для меня был специальный обучающий семинар, который вели специалисты из Санкт-Петербурга. Они рассказали, что такое права человека, опыт развития института омбудсмена в мире, в России, ее регионах. Удивительно, рассказывая об опыте и практике решения определенных ситуаций уполномоченными, эти специалисты не давали какой-то оценки их действий, а занимали нейтральную позицию. В Башкирии уполномоченный решил так, в Екатеринбурге – по-другому, в Перми нашли еще один вариант. Они не навязывали идеалов, не учили, как действовать или работать.

Молоко не наливать

– Какие события в личной жизни повлияли на решение перейти на пост детского омбудсмена?

– Летом 2010 года у меня было собеседование со специальной комиссией. Нестандартное собеседование: на нем, скорее, оценивалось, способен ли человек работать на этой должности. На встрече я рассказала о шагах, которые мы сделали с родителями таких же, как у меня, детей. Рассказала о безобразиях, которые творятся. Я уверена, что родителям необходимо объединяться, а то каждый сам тянет этот груз. Если сравнивать с Западом – там к детям с проблемами и различными диагнозами совершенно другой подход. Необходимо менять отношение нашего общества к проблеме в целом. За это время я убедилась – случайностей не бывает. Мне нужно было через все это пройти, изнутри узнать ситуацию, понять, с чем сталкиваются родители и дети, почему многие мирятся с ситуацией и не ищут путей выхода из нее. До трехлетия дочери Вики я терзалась вопросами: почему это происходит со мной, что делать и как дальше жить? Постепенно стали приходить ответы, люди, специалисты, которые помогали искать выход. Они начали ломать мои установки, убеждения, которые были на тот момент. Мировоззрение действительно изменилось, я поняла, что на самом деле, только объединив усилия родителей, педагогов, врачей и властей, можно детей вернуть к нормальной, полноценной жизни.

– Трудно ли было выйти к людям и рассказать о своей семейной драме?

– Трудно. Я долго не могла решиться на это, долгое время моими единственными слушателями были коллеги по работе. Я им бесконечно благодарна за это. Они искренне переживали за меня и хотели мне помочь. Андрей Глебов чуть ли не год ходил ко мне и спрашивал: «Когда будем делать сюжет про твою Вику? Ты уже созрела?» В какой-то момент я поняла – пора. Решающим было не только получение материальной помощи (хотя это тоже важно), но и показать на личном примере, что выход есть. Ко мне до сих пор пишут или приходят родители с аналогичными проблемами и спрашивают, что делать, чем они могут помочь своим детям. И я очень рада, если советы мои оказываются полезными.

– Кто сыграл решающую роль в перемене вашего отношения к ситуации?

– Я познакомились с врачом Еленой Аборневой, оказавшейся в такой же ситуации, как и я: боролась за жизнь своего ребенка, которому врачи поставили диагноз «аутизм». Два месяца собиралась с силами, чтобы ей позвонить. Был какой-то страх, стоял психологический барьер. Оказалось, Елена очень открытый для общения человек, и она просто выложила мне свой опыт. Я почувствовала в ней огромную энергию, потенциал. Елена смогла преодолеть проблему, выкарабкаться. В какой-то период мы с ней ходили и читали лекции для логопедов, врачей-педиатров, рассказывали о том, как можно и нужно работать с аутистами. Детей можно вывести в норму, достаточно лишь изучить и применить мировой опыт. И это гораздо дешевле, чем всю жизнь растить и платить инвалиду пенсию.

– Как себя сегодня чувствует Вика?

– С каждым днем все лучше и лучше. Когда смотрю на нее, появляется все больше оптимизма и уверенности. Вика – это одно из моих самых сильных сомнений. Перед тем, как согласиться на пост детского уполномоченного, я общалась со специалистами, которые ее наблюдают. Они сказали: «А теперь возьми и выдохни. Раньше ты ломала социум под нее, теперь пусть она подстраивается под социум. Она должна начать играть по правилам, должна тоже тянуться к людям. Хватит трястись над ней. У Вики своя жизнь, и ты не должна приносить в жертву свою. Теперь ты будешь помогать ей и другим детям на более высоком уровне».

Я продолжаю готовить для Вики еду самостоятельно: встаю в семь утра, делаю завтрак, обед, полдник и складываю в сумку-холодильник. Этим ей предстоит питаться в детском саду целый день. С дочкой по-прежнему занимаются специалисты: мы собираем и обрабатываем отчеты с занятий, отправляем их в Израиль специалисту. Недавно Вика произнесла первые слова, детский лепет. Долго ждали, что она заговорит, теперь черпаем в этом радость. Мы продолжаем ходить в сауну и бассейн – укрепляем иммунитет. Надо ее социализировать: вводить в общество, чтобы дочка видела, что есть другие люди. Некоторые родители прячут своих детей, закрываются и потом тихо сходят с ума от одиночества, безысходности.

– Вы общаетесь с родителями детей, у которых такой же диагноз?

– Мы продолжаем поддерживать друг друга. Но, к сожалению, с возрастом не у всех улучшается ситуация. Физически дети растут, а их интеллект продолжает оставаться на уровне двух-трехлетнего ребенка, и это самое страшное. Жизнь таких детей, как это ни печально звучит, продолжается ровно столько, сколько живут их родители: дети живы, потому что они о них заботятся, с пониманием относятся к их истерикам и неадекватным проявлениям. Но родители не вечные, рано или поздно дети оказываются в доме инвалидов.

– Вы считаете, у них шанс изменить свою жизнь?

– Люди сами ставят себе границы. У Елены Аборневой есть пациенты – мать с сыном 25 лет. Женщина узнала о специальной диете и решила попробовать. Через несколько месяцев ее великовозрастный сын, совершенно не приспособленный к жизни, стал пусть немного, но более адекватным и самостоятельным, а это очень важно для него и его родителей.

– Все ли родители аутистов одинаково относятся к проблеме детей?

– Родители, безусловно, разные. Чаще всего мне встречаются те, которые не жалеют ни сил, ни средств, чтобы помочь ребенку. Они достаточно инициативные, грамотные, интеллектуально продвинутые, свободно владеют английским языком, многие статьи зарубежных авторов читают в оригинале. Я поражаюсь, насколько они умные и талантливые. Родители ищут любую информацию и хватаются за любую соломинку, которая могла бы помочь ребенку преодолеть эту ситуацию и выйти из нее.

Конечно же это стало возможно с развитием Интернета. Благодаря Всемирной паутине есть возможность попасть на сайт ARY – Autism Research Institute, где накоплен огромный опыт по лечению, обучению и особенностям биохимии детей с аутизмом. С 1995 года Институт изучения аутизма проводит регулярные собрания для врачей, исследователей и ученых, которые поставили себе цель найти эффективное лечение от аутизма. Их работа стала известна под названием «Победим аутизм сейчас!» (DAN!). Институтом ARI был разработан DAN-протокол лечения аутизма, под которым подписались 20 врачей со всего мира, занимающихся лечением детей. Сейчас DAN докторов в мире гораздо больше, но большинство из них практикует и живет в США и Канаде.

– В Челябинске есть специалисты, занимающиеся проблемой аутизма?

– Нет у нас никого, кто бы хотел помочь. По крайней мере я не встречала. Таких специалистов не то что в Челябинске – их почти в России нет. Есть психиатры, в компетенцию которых входит диагностика аутизма. Но все, кто побывал у них, выходят оттуда с огромной душевной болью. Они не советуют ничего, кроме как «смиритесь и пейте рисполепт» Конечно, не всех родителей это устраивает. Они начинают искать информацию и узнают о специальной диете.

– Что это за диета?

– Впервые о безказеиновой и безглютеновой диете мне рассказал главный невролог Челябинска Л. Плеханов, когда Вике было три года. Этого совета было достаточно, чтобы начать поиск и сбор информации. Диета сложная, и важно ее неукоснительно соблюдать. Очень многие родители, попробовав ее и неправильно применив, не увидели результатов. Теперь живут с убеждением, что диета не работает. На самом деле, если ее правильно вести, да еще под наблюдением врача, сдав кучу анализов, то она работает. Убедилась на собственном опыте.

Я стала просто ограничивать ребенка в потреблении молока. И вдруг Вика стала кушать. До этого у нас была огромная проблема: дочка ничего не ела. Когда я узнала о диете, то подумала, что жестоко ограничивать ребенка, который и так ничего не ест. И это никак не укладывалось в моей голове! Но когда я увидела информацию в Интернете – исследования медиков, обоснование, механизм работы, – то решила попробовать. Суть такова: два белка – казеин, содержащийся в молочных продуктах, и глютен, находящийся в злаковых, – при неправильном усвоении организмом превращаются в опиаты, и возникает эффект наркотического опьянения. Тогда я поняла, почему Вика выпивает кружку молока, и ей больше ничего не надо. Молоко тут же вылетело с кухни, и с тех пор она его не видела. Конечно, переход был тяжелым. Пришлось пересмотреть жизненный уклад. Оказалось, что после простого ограничения продуктов появляется прогресс в развитии. Мы убрали причину, и организм нашел силы, резервы для восстановления.

– Какие продукты запрещены во время диеты?

– Можно без ограничений готовить мясо различных видов, рис, кукурузу, пшено, картофель, гречку, овощи. Не так уж и плохо. Сейчас родители раскопали более современные исследования и нашли еще одну причину. Осенью мы перешли на низкооксалатную диету, в которой еще более ограничен круг продуктов. Родители должны вести специальный пищевой дневник. Подробные записи позволяют отслеживать поведение ребенка, реакцию на тот или иной продукт. И получили еще более мощный скачок в развитии. Мне удалось оценить диету, будучи в Крыму на программе лечения с дельфинами. Не все родители признают диету, и там были дети, которые ее не придерживаются. Разница разительная. У семьи из Харькова, например, день проходил так: их сын ныл несколько часов, пока ему не давали конфету, затем успокаивался, а через какое-то время картина повторялась. Здесь просматривается явная зависимость: сахар не поступает – начинается истерика.

Детский омбудсмен: есть контакт

– Маргарита, как вы будете помогать детям с ограниченными возможностями?

– В Конвенции по правам ребенка, статья 23, четко говорится: «Государства-участники признают, что неполноценный в умственном или физическом отношении ребенок должен вести полноценную и достойную жизнь в условиях, которые обеспечивают его достоинство, способствуют его уверенности в себе и облегчают его активное участие в жизни общества». Этот документ ратифицирован Россией, а значит, обязан к исполнению. Нужно менять менталитет, а это длительный процесс.

На данный момент инвалиды обособлены и закрыты от общества. Люди не знают, что таких детей очень много. А где они? Вы их видите? Они сидят дома или находятся в коррекционных учреждениях, никуда не ходят, и создается ложное ощущение, будто их нет. Когда мы приезжаем на Запад, то видим, сколько там инвалидов. Они не сидят по своим норкам, а свободно общаются, передвигаются, интегрированы. Необходимо распространять информацию о методах реабилитации, общеобразовательной и профессиональной подготовке неполноценных детей. И об этом тоже говорится в Конвенции по правам ребенка.

Надо развивать сеть детских учреждений, где бы особые дети могли наравне общаться со своими здоровыми сверстниками. И это очень важно как для первых, так и для вторых. Первые учатся быть здоровыми, вторые – гуманными. В этой связи мне очень нравится московский проект «Уникальный садик для особых детей».

– Какие еще проекты вы намерены реализовать в ближайшее время?

– Первая задача – становление института уполномоченного в Челябинской области. Появилась новая структура, которая должна занять свою нишу среди госорганов, а также объяснить людям, что же все-таки такое права человека и как их можно отстаивать. По закону уполномоченный независим и неподотчетен каким-либо органам госвласти. Попытка повлиять на его решение влечет ответственность, установленную законодательством. Ежегодно уполномоченные делают доклад губернатору и Законодательному собранию области. И вправе внести туда фамилии чиновников, которые не реагируют на рекомендации уполномоченного. Мировая практика показывает, что власти, как правило, прислушиваются к мнению омбудсмена и зачастую даже принимают на основе его докладов кадровые решения.

Результаты нашей работы в режиме онлайн можно смотреть на сайте, который планируем запустить в ближайшее время. Кроме того, появилась моя страничка на сайте уполномоченного по правам ребенка при президенте РФ Павла Астахова – через нее жители Челябинской области также могут присылать мне обращения. С самим Павлом Астаховым мы пока не знакомы. Формально я ему не подчиняюсь, но сотрудничать, безусловно, будем. Кстати, совместная работа уже началась: от него уже пришло несколько поручений.

Одной из важных задач для меня является посещение всех детских домов и других специализированных учреждений в Челябинской области. Сейчас составляется график поездок, надеюсь ознакомиться с учреждениями до конца года. К тому же я занимаюсь женскими спецучреждениями.

– Ранее вы бывали в женской колонии в качестве журналиста. Что-то изменилось?

– Нам не покажут каких-то вещей, о которых мы сами не спросим. Это не та организация. Женская колония – режимное учреждение, информация оттуда выходит с трудом, как и задумывалось изначально. Самое главное, что я там побывала и познакомилась с контингентом, посмотрела условия содержания женщин и детей. Отмечу, условия для детей более чем достойные: санаторий за колючей проволокой. Там тепло, уютно, красиво, правда, настолько это возможно в исправительном учреждении. В феврале планирую посетить колонию в Атляне. Повторюсь, что хочется в этом году все учреждения объехать, но если будут экстренные сообщения, буду выезжать вне графика.

– Маргарита, как много женщин и детей уже обратилось к вам за помощью?

– До первого приема у меня на рассмотрении было около 10 обращений, некоторые уже получили ответы. Дела не самые легкие. Например, в первые дни ко мне попало дело одной девочки, отец которой обвиняется в педофилии. Когда начала разбираться в ситуации, выяснилось, что в конфликт замешана бабушка. Ребенка осмотрели и повреждений не обнаружили. Я провела много встреч, ездила к девочке, нужно было убедиться, что она в безопасности. Встречалась с ее отцом – обычный мужчина, хотя, конечно, на 100% мы ни в чем не можем быть уверены... Кроме того, я сделала запросы материалов уголовного дела. В нем находится видео, предоставленное бабушкой, и понятно, что видеозаписи смонтированы. Девочка сейчас живет с отцом, но дело остается на контроле.

Уполномоченный по правам ребенка в Челябинской области Маргарита Павлова проводит прием граждан каждую первую среду месяца с 10:00 до 18:00 по адресу: ул. Сони Кривой, 75а, кабинет 515.

Связаться с Маргаритой Павловой также можно по тел.: 8 (351) 239-60-87, e-mail: ombudsmen74@mail.ru.