История для одиноких женщин

Каждый здравомыслящий человек живет какими-то идеями. По мере своего развития он ставит перед собой определенные цели и стремится их достичь. Цели бывают разные. Сначала – получение образования, потом – карьера, бизнес, материальное благосостояние. Решение о создании семьи, рождении детей как-то отходит на второй план. Такой стереотип мышления и, соответственно, поведения становится в последнее время основополагающим для большинства людей.

Я так и жила…

Когда мне исполнилось 37 лет, и я достигла определенного положения, возникло острое чувство, что чего-то не хватает и как-то «неправильно» я живу. Надо что-то менять. Я сменила город. Бросив престижную работу, продав квартиру, переехала в Челябинск. Начинать все снова в 37 лет сложно, но можно. Испытания, связанные с переездом, мой гражданский муж не выдержал – через год проживания в съемной квартире ушел туда, где все «без проблем».

И вот я одна, в чужом городе… Все с нуля. Живу в коммуналке. Мысль о том, что у меня все не как у людей, не покидает. Ни семьи, ни детей. Так получилось, что своего я не родила – не смогла. Найти достойную вторую половину, когда тебе уже за 35, практически невозможно, чего уж тут лукавить. А вечерами так одиноко. Не спасает и вторая работа. Все чаще стала думать о том, что можно ведь взять ребенка из детского дома. Но жилищные условия не позволяли, и потом – боялась, а дадут ли мне ребенка одной, без мужа? Тут еще и кризис в стране.

Наверное, правду говорят, что мысли материализуются, или это кто-то свыше помогает, но все дальнейшее привело меня к желаемой цели!

Как ни странно, кризис мне помог объединить две отдельные комнаты в небольшую трехкомнатную квартиру. После решения жилищной проблемы чувство одиночества еще больше обострилось. Одна в «трешке», где есть к тому же и комната для ребенка. И тогда я решила: все, дальше тянуть некуда! Итак, переезд и решение материальных проблем отняли еще 2,5 года. Мне уже почти 40 лет. Пора идти в опеку!

Я уже знала, что хочу девочку трех-четырех лет. Чаще всего усыновляют совсем маленьких, но, когда нет рядом родных и помочь практически некому, грудничка не потянуть.

И вот в конце ноября 2010 года я зашла в кабинет опеки и попечительства. На тот момент я уже твердо решила, что буду брать девочку в приемную семью. Первые шаги к реализации намеченной цели даются не так просто, и когда я отвечала на вопросы специалиста, слезы текли из глаз – наболело. Понятно, что приоритетной формой является усыновление, но, взвесив все плюсы и минусы, для себя я решила, что это будет приемная семья. Специалист отдела опеки и попечительства выдала информацию, какие документы необходимо собрать, и предупредила, что девочек нет и, возможно, придется долго ждать, может быть, год и даже больше.

Как отнеслись к моему решению окружающие? По-разному. Кто-то говорил: «Зачем тебе это? Живи для себя!» Кто-то одобрял, говорил: «Молодец, ответственный шаг!» И примеры приводили как положительные, так и отрицательные.

С декабря 2010 года я начала собирать все необходимые документы, чтобы получить статус опекуна. Какие-то справки удалось собрать быстро, а потом начались долгие новогодние каникулы. Школу реабилитации я проходила уже в феврале. Это был завершающий этап сбора документов. И вот в первый месяц весны, получив долгожданный документ, сделав несколько ксерокопий, я поехала по всем районам Челябинска и во всех опеках оставила свои анкеты. Потом позвонила в Копейск, где мне сказали: «Приезжайте, у нас есть девочка пяти лет, недавно поступила в приют…» И я поехала.

Приехав в опеку, я думала, оставлю сначала документы, и потом мне скажут, когда можно будет посмотреть ребенка. Но мне в тот же день предложили познакомиться с девочкой. Признаюсь честно: я не ожидала этого и была не очень готова, но согласилась и поехала в приют. Там столкнулась с тем, что работники не сразу решили показать мне ребенка. Сначала сказали, что поступила девочка недавно, в феврале (а я появилась в конце марта), что ребенок еще психологически не готов, но встречу все-таки организовали.

Кристину привели после сончаса. Маленькая, худенькая девочка, волосики светлые, глазки голубые, стесняется, голову опустила. Сначала воспитатель и педагог попросили показать, как Кристина умеет составлять пирамидку, собирать детское домино, потом оставили нас вдвоем. Даже не знаешь, как в таких случаях себя вести, что делать… Хотелось погладить по голове, обнять – так жалко стало этого ребенка. Но понимаешь, встреча – первая, надо вести себя приветливо, но сдержанно. Начали вместе собирать пирамидку, я говорила при этом, какая Кристина молодец, как все правильно делает! Потом угостила конфетой, хотя видела – шоколад нельзя: щечки, ручки в пятнышках (аллергия), но какой ребенок не любит конфет? Минут через 20 Кристину отвели на полдник. Я осталась пообщаться с педагогом. Из истории узнала, что девочка – сирота, что отец на глазах девочки задушил ее маму, что целый год ее воспитывала пожилая соседка, потом сдала в приют. Теперь девочка боится спать, засыпает долго. Некоторые слова произносит непонятно, общее недоразвитие речи, III группа развития (будущим приемным родителям с уверенностью могу сказать – это практически здоровый ребенок).

По дороге домой я долго думала о нашей встрече. Эта девочка напомнила мне себя в детстве. Я тоже боялась засыпать, если темно в комнате. И конфет мне тоже много нельзя было. Все как у меня в детстве. Сомнений не было – эта малышка должна быть со мной!

На следующий день я позвонила в опеку и сказала, что согласна взять девочку, попросила, чтобы больше ее никому не показывали.

Перед второй встречей меня ожидало еще одно испытание – разговор с психологом! Кто проходил школу приемных родителей, наверняка знает, в чем заключается смысл последнего занятия, где психологи задают порой провокационные вопросы, проверяя, насколько твердо вы решили взять чужого ребенка в свою семью. Так вот, это занятие – еще цветочки. Более жестоким испытанием для меня был разговор с психологом приюта.

Окрыленная тем, что возьму ребенка, я поехала в приют. Но, прежде чем состоялась наша встреча с Кристиной, мне предстояла беседа с психологом. Началась она следующими словами:

– Мы бы хотели, чтобы этот ребенок попал в полную семью, где есть мама и папа и где уже есть опыт общения с детьми.

Мне стало так обидно, и, несколько разозлившись, я стала нападать на своего «обидчика»:

– Создается впечатление, что вы не хотите отдавать мне ребенка. Чем хуже будет ребенку в моей семье, где все внимание и нерастраченная любовь будет уделяться только ему и больше никому?! И потом, каждый ребенок индивидуален, у каждого свой характер! К примеру, в семье с двумя детьми один из них спокойный, уравновешенный, а другой может быть активным, хулиганом. Как вы можете судить о приобретенном «опыте общения» с детьми?

– А почему приёмная семья, а не усыновление?

– Может быть, мне бы тоже хотелось, чтобы Кристина носила мою фамилию. Но почему я должна лишать ребенка тех возможностей, которые ему может предоставить государство? Ведь для ребенка не важно – приемная семья или усыновление, для него главное – отношения, любовь, понимание! К тому же Кристина уже взрослая, понимает и помнит, что не я ее родила, что я – другая мама!

Разговор длился минут 30-40, точно сейчас не скажу, но осадок остался до сих пор. В итоге ребенка мне все же разрешили взять, видимо, аргументы мои были убедительны!

И вот моя вторая встреча. Дети гуляют на улице. Весна, снег еще не растаял. «Кристина! К тебе пришли!» Девочка поворачивается… Я подхожу, спрашиваю: «Как дела?» – а она мне в ответ: «Я ждала, когда вы придете». О своем решении взять ее пока не говорю. И вдруг Кристина задает вопрос: «А вы меня заберете?» Я в ответ: «А ты хочешь, чтобы я тебя забрала?» – «Да, у меня мамы нет». – «Ну хорошо, тогда я буду твоей мамой!» Так ребенок сам облегчил мне задачу сообщить о своем решении! С этого дня мы обе стали ждать, когда я ее заберу.

Процесс подготовки документов (уже на ребенка) и решения о передаче затянулся. Я приезжала к Кристине два-три раза в неделю. Однажды приехала, а Кристины нет: заболела пневмонией, и ее положили в инфекционное отделение больницы в Потанино! Взяв разрешение на посещение ребенка, я поспешила к своей девочке! Ведь она там совсем одна! Сколько слез пролили. Уколы ставят, Кристина плачет, и я вместе с ней. Ухожу – она плачет, и мне ее просто жалко. Сердце разрывается. Этого состояния не передать словами. Но больница нас сблизила! Постепенно девочка уже перестала называть меня на вы, стала доверять, называть мамой – и я поняла, что ее не брошу!

После больницы я стала забирать Кристину домой на выходные. Потом поехали в гости к бабушке (моей маме) в другой город. Своим родителям о решении взять ребенка я сообщила еще зимой. Мама, конечно, опасалась за меня, но не отговаривала. Теперь она знает, что у нее есть внучка, и она ее любит!

В конце сентября я забрала Кристину домой. Она все прыгала, скакала и пела: «Насовсем! Насовсем!» А тут и день города, и салют! Праздник, одним словом!

То, что произошла задержка с оформлением документов на ребенка, – это не беда. В каком-то смысле, я думаю, это было лучше как для меня, так и для ребенка. Мы привыкали друг к другу. Адаптация прошла незаметно. Трудности, конечно, были. Надо понимать, что дети в приют обычно попадают из асоциальных семей! Вспоминаю, как первый раз решила искупать Кристину в ванной: набрала воды, чтобы было по пояс, когда ребенок сядет, пытаюсь посадить ее в ванную, а она – в рев, упирается, боится! Сначала я подумала, может быть, вообще воды боится? Оказалось, ребенок первый раз моется в ванной. Сейчас ее оттуда не вытащишь. Такие дети радуются и удивляются простым мелочам. Когда после выходных приводила назад в приют, Кристина хвасталась, казалось, элементарными вещами: «А у нас есть стиральная машина – она сама стирает! Еще есть компьютер, мы на нем мультики смотрим». Все, что обычные дети проходят и чему учатся в более раннем возрасте, нам пришлось преодолеть гораздо позднее. К тому же надо учитывать и то, что к пяти годам у ребенка уже сформирован характер. К каждому нужен свой подход. Но есть и общие уловки для всех детей: как заставить хорошо питаться или убирать за собой игрушки. Трудности, конечно, есть, и еще много их впереди, но, когда этот долгожданный ребенок прижмется к тебе, обнимет, поцелует, большего счастья и не надо! И пусть не я его родила, но это – мой ребенок!

Вот теперь я – счастливая мама! Вечером после работы я не возвращаюсь уныло в пустую квартиру, а бегу в детский сад за любимой дочкой.

Елена П.