Николай Ющенко, главный архитектор Челябинска: «Если бы челябинские архитекторы не сопротивлялись, то пойму реки в районе цирка давно застроили бы панельками»

Челябинск трижды в этом году получил нелицеприятную оценку известных россиян. Телеведущего Владимира Соловьева и рэпера Басту возмутили экологическая ситуация в городе и грязь на улицах, а кинорежиссер с мировым именем Александр Сокуров обратил внимание на безликость современной архитектуры и убогое состояние старинных особняков в центре города. Почему о Челябинске говорят как о городе «без лица»? Об этом мы спросили гостя нашей редакции – главного архитектора Челябинска Николая Ющенко.

– Николай Иванович, вы согласны с мнением кинорежиссера Александра Сокурова о Челябинске?

– Если говорить о хороших манерах, то, приходя в гости, нельзя плохо говорить о хозяевах. На мой взгляд, надо было тактичнее высказываться. Но по сути я с ним согласен. Судя по всему, он увидел не самые приглядные места в Челябинске. Достоинство и беда нашего города в том, что он формировался как промышленный центр в предвоенные, военные и послевоенные годы. Никуда от этого не денешься, все рудименты этих «родов» он в себе и несет. Город сложился из разных пазлов, формировавшихся вокруг предприятий, и мы до сих пор не можем эти пазлы срастить в единое целое из-за этих же предприятий и санитарных зон вокруг них. Кстати, недавно я был в Москве, попал на Щелковскую и изумился – наш Ленинский район: та же реклама, те же панельные дома, та же грязь. За Садовым кольцом в столице практически те же проблемы, что и у нас. И Москву можно назвать цельной только внутри Садового кольца.

Я не знаю, каким маршрутом провезли Александра Сокурова по Челябинску, но в каждом из районов нашего города можно найти свои прелести: к примеру, застройка улиц Богдана Хмельницкого и Социалистической на ЧМЗ; соцгородок на ЧТЗ, который застраивал известный конструктивист Андрей Буров...

– По всей вероятности, Александр Сокуров видел площадь Павших и полуразрушенные деревянные особняки на улице Труда. Скажите, как вы относитесь к проблеме – сохранять или не сохранять старинные деревянные постройки в центральной части города?

– Важно понять, что является ценной застройкой, то есть памятниками архитектуры. На этот счет существует реестр в ГНПЦ по охране исторического и культурного наследия Челябинска. Есть средовая застройка – это уже не памятники, но за нее в городах держатся, потому что она создает историческую среду. И есть рядовые дома прошлого века, не представляющие никакой архитектурной ценности, я бы не взялся назвать это средой.

Памятники архитектуры, если это возможно, конечно же, надо реставрировать. Здания, не особо ценные в историческом и архитектурном плане, можно реконструировать. Но рядовые старые дома, где не пахнет совсем никакой архитектурой, я бы убирал, чтобы строить на этом месте новые. Мне, например, нравится, как была застроена улица Карла Маркса, – это невысокие симпатичные здания, «Аркаим-плазу» я вообще считаю одним из лучших зданий в городе.

– И все-таки жаль, что в Челябинске исторический архитектурный слой уцелел по-минимуму.

– Слава богу, что это сохранилось. К сожалению, это не только наша беда. В Екатеринбурге, где я учился, это произошло в еще больших масштабах, потому что и зданий старинных там было больше. Когда я был студентом, мы работали на обмерах дома инженера Ипатьева, где была расстреляна царская семья, а потом он исчез в одночасье. Кстати, если бы челябинские архитекторы не сопротивлялись, то пойму реки Миасс в районе цирка уже давно застроили бы панельками. Спасибо Владимиру Львовичу Глазырину и Ивану Еремеевичу Чернядьеву – они не пускали сюда никого. Хватило ума не строить панельки в пойме реки, ведь главным фасадом в любом городе мира является застройка набережной. Мы только-только подошли к тому, чтобы создавать там нечто подобное.

– Вы говорите о комплексе зданий для саммита ШОС?

– Да, в связи с этим решено объявить всероссийский конкурс на развитие центра Челябинска в границах улиц Братьев Кашириных, Российская, Ленина, Энгельса. Нужна идеология развития этой части города, потому что сегодня центр Челябинска как будто спотыкается все время и застраивается очень хаотично. Поэтому мы решили реанимировать пустошь в пойме реки Миасс вместе с самой рекой. Вспомнили мечту архитектора Чернядьева – перенести центр деловой активности, который сложился вокруг площади Революции, к реке. Мы поняли, что пришла пора освоить место за цирком. Именно оно должно стать доминантой делового центра. Если здесь появится такой знаковый объект, как конгресс-холл с гостиницей (50 этажей), он, как некий шарнир в изгибе реки, подчинит себе все высотки вокруг. Сегодня знаковыми объектами город похвастать не может. В советские времена таковым считался Торговый центр, который был отмечен на выставке в Нью-Йорке. Однако не было до сих пор здания, которое бы по-настоящему держало весь центр города.

– Не думаю, что из окон будущего конгресс-холла гости залюбуются центром города. На днях пришлось подняться под купол ВИПРа, честно признаюсь, не испытала эстетического удовлетворения, глядя на город.

– Потому что еще с советских времен все дворы в центре города застроены черте чем, и мы до сих пор не можем это убрать. В любом европейском городе можно с центральной улицы нырнуть вглубь квартала и удивиться, что там-то еще красивее – и рестораны, и площадки для отдыха, и выставочные залы... То есть все дворы освоены и через них проходят пешеходные пути. Хочется гулять по этим кварталам. Кроме того, ты понимаешь, что пространство города едино. А у нас можно ходить только по периметру. И сверху мы видим как раз ту начинку, от которой хочется избавиться. Такую задачу, объявляя конкурс, мы в том числе хотим решить – освоить внутриквартальные пространства центра.

– Но ведь эти пространства наверняка кому-то принадлежат?

– В том-то и проблема. Но это надо решать, хотя процесс непростой, долгий. Когда «Западный луч» начинали строить, там было больше 50 собственников, но решили же вопрос. Кстати, и самовольных застройщиков там было очень много.

– Скажите, когда застраивалась площадь Революции, была ли попытка создать единый архитектурный ансамбль в центральной части города?

– Да. В послевоенное время в город приехали молодые архитекторы – можно сказать, экспедиция из МАРХИ (Московского архитектурного института. – Прим. авт.), лучшей архитектурной школы в нашей стране не было и нет. Это целая когорта архитекторов – Александров, Баранов, Петров, Мочалова, Слонимский, Глазырин... Они создали центр Челябинска и генплан города в целом. Это 1967 год. Первый генплан относится к 1947 году. И на этом каркасе город развиваем до сих пор. Эти архитекторы не только создали единый ансамбль зданий на главной площади города, они начали стягивать промышленные районы города в единый организм, единое пространство.

– Но сегодня есть ощущение, что многие их замыслы притормозили где-то на полпути. Нет?

– Это так, многое не реализовано до сих пор. Например, строительство малого дорожного кольца – Братьев Кашириных, Российская, вокзал, Курчатова, Энгельса и Братьев Кашириных. Оно есть в том генплане. Это кольцо должно было стать дорогой с нерегулируемым движением, то есть без светофоров, с развязками. Но до сих пор нет моста через Миасс по улице Энгельса, как неотъемлемой составляющей этого кольца. Нет виадука по Братьев Кашириных – Кирова. Не достает третьего уровня по улице Братьев Кашириных, то есть развязки, выводящей нас через улицу Лобкова на Бажова и к кратчайшему пути в аэропорт. Ничего этого до сих пор нет в Челябинске, хотя все было заложено еще тогда – в 1967 году. И даже сейчас, когда построили развязку по Братьев Кашириных, мы въезжаем на нее и упираемся в светофор. Смысл кольца нарушается. Не должно было быть на кольце светофоров. То есть трафик сегодня не тот, который был заложен еще в прошлом веке. Не достроено и метро, которое должно было решить перекосы, заложенные изначально при разрастании Челябинска в индустриальный город. Метро должно было решить проблему великого перемещения работников предприятий, живущих в спальных районах, а это тысячи и тысячи людей.

– Кстати, строительство метро сегодня реально продолжается или все это на уровне разговоров происходит?

– Сейчас на торги будет выставляться проект второй ветки – от пересечения проспектов Победы и Свердловского до улицы Чичерина. А первый пусковой комплекс – от проспекта Победы до проходной ЧТЗ – уже есть. Более того, на станции «Комсомольская площадь» есть интерьеры, сделанные по проекту известного архитектора «Гипрометропроекта» и нашего земляка Николая Шумакова. Медленно, но метро продолжаем строить, потому что это дешевле, чем его заморозить.

И все-таки, многое из генплана 1967 года уже исполнено. Не случайно я говорю, что мы город развиваем на каркасе исторического генплана – строительство спального района на северо-западе было запланировано тогда, предполагалось, что город будет расти в этом направлении. И это произошло, мы буквально уперлись в границы города. В генплане 2003 года уже было заложено прирастание новых земель – Краснопольская площадка. Недавно на градостроительном совете мы рассматривали присоединение территории Сосновского района со стороны поселка Западный (за Шершнями), и был серьезный спор – а надо ли идти путем присоединения новых земель? Это же удлиняет инженерные сети, нужно строить дороги, инфраструктуру и так далее.

– Идет ли сегодня разговор о необходимости сноса старых жилых домов – так называемых сталинок, хрущевок, брежневок – и строительстве в этих микрорайонах новых высоток?

– Срок служения массовых серий панельного домостроения – 75 лет. Если учесть, что их строительство начиналось в 50–60-е годы, то они достигли физического износа. Скажу сразу, что архитектура и строительство – это понятия, не оторванные от жизни, и особенно от экономики. Архитектура и строительство, на самом деле, – зеркало экономики и наших возможностей. И если в Москве – самом богатом городе страны – позволяют себе сносить эти дома целыми кварталами, то у нас такого, конечно же, нет. Снести – значит, предоставить людям новое жилье или иметь маневренное жилье, чтобы людей туда временно переселить, построить на месте их старых домов новое жилье, и вернуть всех в тот же район. Ведь не все хотят переезжать в новый.

– То есть до массового сноса старых панелек нам далеко?

– Процесс этот идет, но очень вяло. Сейчас действует программа ветхого аварийного жилья, к нему в первую очередь относятся бараки 30–40-х годов. В так называемом Киргородке Челябинска износ таких домов 60–70%. Туда зашла строительная фирма, чтобы застроить целый 26-й микрорайон (вдоль улицы Горького). Это восемь кварталов, где 100% жителей высказались за то, чтобы снесли все. Идет также снос частного сектора по улице Шаумяна, компания «Магистр» уже застроила часть этого сектора высотными домами. Тренд такой есть.

Мы пытались идти по другому пути – усиливать фундаменты старых домов, утеплять фасады и надстраивать эти здания. Белорусы прошли этот путь, украинцы, сейчас это делают в Таджикистане. Таким образом у нас были реконструированы дома в Ленинском районе. Сейчас к концу идут работы по улице Омской. Три дома на ЧТЗ в работе. Правда, изменились правовые нормы в связи с тем, что люди стали собственниками квартир – теперь нужно получить согласие всех жильцов дома на такую реконструкцию. Людей же на время реконструкции не выселяют, они продолжают там жить.

– Вероятно, принимая во внимание ситуацию экономического кризиса, долгостроя нам не избежать. Однако недостроенные скелеты зданий портят облик города, особенно его центр. Решится ли в ближайшее время проблема долгостроя возле Первой школы, рядом с гостиницей «Малахит», напротив Торгового центра? Не добавятся ли к этому списку микрорайоны «Западный луч» и «Манхеттен»?

– Строительство очередного торгового центра возле Первой школы в свое время, слава богу, было приостановлено. Была попытка у города выкупить у господина Никитина это здание, понизить его в этажности и сделать некую социальную начинку. Но сил хватило только на приостановку строительства. В настоящее время Артур Никитин собирается его достроить как досуговый центр с подземной парковкой. Месяца два назад он приносил нам свой новый проект. То есть это будет уже не торговый центр, и не в тех объемах будет вестись строительство.

Здание возле гостиницы «Малахит» – объект Евгения Рогозы. Там предполагались офисный центр и гостиница. Лет 15 назад здание было запроектировано, началось строительство, затем все заморожено. Но недавно сподвижник Евгения Рогозы – господин Терновский – принес нам новый проект. Там появится здание совершенно другой архитектуры. А здание напротив Торгового центра – там продолжается история с обманутыми дольщиками, была назначена фирма, которая должна достраивать дом, но она обанкротилась. Достроят это здание, это как с метро – дешевле достроить, чем остановить.

Что касается «Манхеттена», то строительство продолжается. Сейчас там достраивается подиум. Проект есть и строительные работы идут. Кстати, именно там будет первая жилая 36-этажка – ближе к реке.

– Николай Иванович, не секрет, что какое-то время наш город жил без главного архитектора. Такое часто встречается? И на что сегодня может влиять главный архитектор?

– До меня эта должность была, я сел в кресло путем конкурса, как и положено. А потом втихаря пост главного архитектора упразднили. Что такое главный архитектор для города? Он является членом Совета главных архитекторов мегаполисов России и может в рамках ассоциации обсуждать насущные вопросы, решать проблемы своего города на любом уровне, начиная от руководителя предприятия, кончая министром. Архитекторы ассоциации часто выступают с законотворческой инициативой и так далее. Челябинск на время лишили всего этого. Статус позволяет в том числе предотвращать совершение каких-то градостроительных ошибок. А нет главного архитектора – можно принимать диктаторские решения. Кстати, последствием таких решений стал «АКАДЕМ-Riverside». У меня тогда хватило сил не подписывать этот кошмар, потому что мнения архитекторов всерьез не просто воспринимались на тот момент. Это было какое-то коммерческое наваждение. Не скрою, мне неприятно сегодня даже проезжать мимо этого микрорайона. Единственное, что там хорошо, – чередование массовой панельной застройки с каркасными высотками. Уберите их сейчас, и будет очередной микрорайон панелек.

– То есть панельное домостроение продолжается?

– Не хочется на минорной ноте заканчивать разговор, но такого процента панельного домостроения как в Челябинске, нет ни в одном российском городе. С панельным домостроением в Челябинске началась «война» при Михаиле Юревиче, мы стали его просто запрещать. Был объявлен городской конкурс и, как следствие, появилась технология фирмы «Бетотек». Посмотрите на их дома, там признаков панельности практически нет. Посмотрите на их качество, на номенклатуру – сколько разных видов секций... Господин Федоров (компания КПД и СК. – Прим. авт.) сделал переоснастку своей линии. И посмотрите на их дома по улице Кронштадтской, например. То есть пошел процесс строительства нормальных домов. Панельное домостроение – не всегда плохо. Посмотрите, какое панельное домостроение сегодня в Финляндии – там же каждый квартал застраивается по индивидуальному проекту. Это у нас – безликие микрорайоны.

– Экономический кризис вновь способствует упрощению, удешевлению?

– В том-то и дело, что сегодня все с порога начинают говорить о кризисе. И я сразу понимаю, какой проект принесли. У архитекторов глаза долу, им стыдно. Строители что-то невпопад говорят. Это надо не любить свой город, чтобы так поступать, – мое личное мнение. Надеюсь, удастся держать хотя бы позицию первой линии застройки микрорайонов – то есть прятать панельки вглубь застройки, но формировать застройку улиц все-таки по индивидуальным проектам. Такая позиция у властей города сегодня есть. Пока держим оборону. Но пора и наступать.

Кстати, когда я впервые увидел улицу Молодогвардейцев, мне стало плохо, – серые девяти- и пятиэтажки. И ничего более! Потом это все обросло страшной рекламой – информационным мусором. Но за 10 последних лет там появились очень симпатичные вставки, и улица была спасена. К нам недавно приезжала архитектурная делегация из Башкирии, им очень понравился такой способ спасения унылых советских улиц.

– Коммерческая составляющая понятна, строительство относительно дешевого жилья – тоже. Но существует еще такое понятие как эстетика – с тем, что сделано сегодня, будут жить последующие поколения.

– И никто не будет вспоминать, что у предков были кризисы экономики, что не было денег, что решили сэкономить. Все об этом забудут. Хотелось бы, чтобы помнили имена тех, кто это все построил, поэтому я сторонник табличек с именем архитектора на каждом здании. В Челябинске такая табличка есть пока только на «Гостином дворе». Табличка – это посыл в будущее. Либо твое имя будут вспоминать и хвалить, либо будут тебя проклинать. И это правильно, в европейских городах так принято.

– Вы упомянули о рекламе как информационном мусоре, борьба с ним завершилась после того, как «срезали» рекламные щиты на проспекте Ленина?

– Мы сейчас внесли предложения на сей счет в городскую думу. Надеюсь, уже во втором квартале этого года будет принят документ, который запретит рекламу на фасадах домов центральных улиц города. Сегодня город практически погребен под рекламой. Удалось пока спасти только часть проспекта Ленина, примыкающую к парку. Была на то воля администрации города, и рекламные щиты убрали. В результате сразу же «появились» дома, архитектура, памятник Курчатову... Проанализировав это, мы решили подать документы на внесение изменений в правила обустройства в части территорий особой градостроительной значимости – гостевые маршруты, а их более 50, скверы, набережные, площади. На них мы должны распространить повышенные эстетические требования – то, что сделала сегодня Москва, где из центра убираются все растяжки, щиты, временные павильоны, кроме «цветов», «мороженого», киосков по продаже газет и журналов...

– Убирать будете ночью, как в Москве?

– (Смеется.) Щиты и растяжки они убирали не так, как павильоны. И до недавнего времени убирали все лишнее просто по истечении срока аренды. У нас такое предусмотрено. Рекламные щиты надо выносить за город, на трассы. К единому стилю нужно привести все временные сооружения. Необходимо работать с вывесками. Далеко ходить не надо: ни одна из вывесок «Красного и белого» в городе не согласована. Разве можно назвать эстетичным этот красно-белый профнастил? Пока у нас нет никаких полномочий, чтобы решать и такие вопросы. Но в документе, о котором я говорю, они предусмотрены.

– Надеетесь, вас поддержат депутаты?

– Дума поделилась на две половины – половина готова нас растерзать, как «убийц» малого бизнеса. (Смеется.) А другая половина аплодирует. Но на примере городов, которые прошли через это, могу сказать, что когда излишества рекламы были устранены, архитектура городов открылась глазу. Не надо далеко ездить – в Екатеринбурге центр уже «почистили» от информационного мусора. И мы хотим этого добиться, пользуясь тем, что у нас будет проходить саммит ШОС.