«Людей запугали»: магнитогорцы, пережившие взрыв дома, не хотят встречаться с Путиным

Накануне Дня металлурга, 19 июля, в Магнитогорск прилетает президент Владимир Путин. Ожидается, что глава государства посетит Магнитогорский металлургический комбинат, где даст старт новому производству, поздравит его сотрудников с праздником и пообщается с ними. Речи о встрече Путина с простыми магнитогорцами и жильцами дома № 164 на улице Карла Маркса, из-за взрыва в котором погибли 39 человек, пока не идёт. А нужен ли самим горожанам разговор с президентом и какие бы вопросы они ему задали, появись у них такая возможность?

Сайт 74.ru собрал мнения людей, так или иначе связанных с трагедией, произошедшей 31 декабря прошлого года, и последовавшими событиями — обнаружением на остановке бутылки с неким механизмом и взрывом маршрутки, в которой погибли трое мужчин. Оказалось, что большинство наших собеседников категорически не хочет встречаться с Владимиром Путиным. Одни заявили, что не надеются услышать ответы на свои вопросы. Другие утверждают, что им достаточно информации, которую дают по телевизору, а третьи и вовсе считают, что не нужно отвлекать президента от работы.

Мы не будем оценивать ответы, просто приведём цитаты. Многие наши собеседники отказались говорить на камеру и делать фото. И абсолютно все опрошенные не захотели называть свои фамилии, а кто-то даже и имя.

— Мне кажется, людей запугали, чтобы они вопросы не задавали, поэтому все молчат. Шумиха [после трагедии 31 декабря] улеглась. Вопросов нет.

Но при этом в городе была большая чистка. Сколько с Зелёного лога мигрантов повыгоняли, сколько семей повывозили. Они на рынке фруктами торговали.

Всё это скрыто. Мне кажется, причины взрыва не назовут.

— Я бы задал вопрос. У нас официальная версия случившегося 31 декабря — взрыв бытового газа. Но 90 процентов магнитогорцев говорят, что это был теракт. Я сам взрывное устройство нашёл, потом люди в «Газели» сгорели... Меня три дня допрашивали. И, кстати, никто даже спасибо не сказал. Хотя я мог бы эту бомбу оставить на месте, и люди бы погибли.

[После допросов в январе] меня больше не вызывали. Сказали, чтобы далеко не уезжал и был на связи, если понадоблюсь. Но так и не вызвали.

Меня на пушечный выстрел не допустят к президенту, но я задал бы вопрос через кого-то — что это всё-таки был за взрыв в доме? Или спросил бы у капитана Калугина. Он из Челябинска, этим делом занимался.

— Для чего подняли пенсионный возраст? С поста надо убирать всю верхушку. Это первое.

Второе. Я сам бывший военный и в своё время воевал в горячей точке. Неделю, правда. Меня тогда поразило, что когда мы приехали из Осетии, в новостях сказали, что погибли двое миротворцев. При этом только лично с моей бригады не вернулись 128 человек. 128! Из нашего города только трое. Их ночью хоронили.

[В случае со взрывом дома] мы тоже никогда правду не узнаем, нам её не скажут.

Но я думаю, что это не газ. По крайней мере, не бытовой случай. У меня у родственницы знакомый работает в пожарной части № 25. Они первыми приехали завалы разгребать. Ночью 1-го числа с них со всех взяли подписку о неразглашении. Для чего?

Наших следователей отстранили, пригнали московских два самолета. Зачем?

— Я не знаю, что президент приезжает. И над вопросами к нему как-то не задумывалась. Так сразу прямо и не скажешь. Про свою жизнь спросить? Но кто я, чтобы спрашивать такое? Что-то глобальное? На данный момент, увы, вопросов у меня нет.

Думаю, что все сейчас будут узнавать результаты расследования по взрыву дома. Что вообще это было на самом деле? Говорят одно, пишут другое. И мнение людей, я думаю, не совпадает с тем, что пишут. Думаю, что пишут не совсем то, что было на самом деле.

— Я и не думала над вопросами [к президенту]. Всё же по телевизору говорят.

Вопросов может быть много, но сложно сформулировать. Если только про зарплату. Когда добавят? И нам, и на комбинате хотелось бы, чтобы её добавили.

По взрыву дома, на мой взгляд, он честно не ответит. Да и не хочется задавать ему этот вопрос. Мы уже начинаем забывать эту трагедию. Что произошло — то произошло.

— Я считаю, что не надо встречаться с президентом. У нас публика [жители дома № 164 на улице Карла Маркса] настроена по-разному. В основном негативно.

Причины взрыва знать не хочу. Мы живём, и слава тебе, Господи.

— По слухам, Путин заедет во двор [на Карла Маркса, 164]. Но я бы ничего у него не стала спрашивать. Я работала на метизке («ММК-Метиз». — Прим. ред.), потом в детском саду. Сначала пенсия была 8,5 тысячи, потом за три года до 10 тысяч дошла. Ладно, первое время муж работал, а сейчас и он на пенсию пошёл. Тоже сколько лет на комбинате отработал... А! (Машет рукой.) Что говорить-то? Говоришь-говоришь, и всё впустую.

Или вот, у меня сестра пострадала. У неё в восьмом подъезде однокомнатная квартира была. Много получила? Много потеряла! Ей дали 900 тысяч на жильё и 300 тысяч за потерю имущества. Она купила за миллион двести пятьдесят другое жильё. А одежда, вещи? Всё же снесли. Ничего вынести не удалось.

Говорят, это газ. Но это не газ.

И надо было этому случиться, чтобы во дворе такую красоту навели? До этого сколько одна железная горка стояла. Мой сын, которому уже 38 лет, на ней катался. Внуки катались на ней шесть лет.

Мы уже ничему не верим. Не хочется ничего ему [Путину] говорить. Что он ответит?

— Да, наверно, вопросов к Путину я бы задала огромное количество, но основных все-таки у меня два. Первое: со дня трагедии прошло больше полугода, но почему никто так и не сказал и не назвал причину трагедии и причину обрушения подъезда. До сих пор мы ждем официального заключения, видимо, на самом деле мы правды не узнаем.

Второе: как долго ПАО «ММК» будет загрязнять город, дышать нечем. И ведь, думаю, у вас, в Челябинске, то же самое, приезжает Путин (Текслер) — из всех труб белый чистый пар, а то и вообще никакого, уезжает — всё черным черно! Смог, дышать нечем. Новая аглофабрика — просто отвод глаз. Вот, думаю, то, что меня и мою семью волнует.

— Слышал, что президент приезжает. Но то, что жильцов к нему на встречу приглашали, такого не знаю. Меня не звали точно.

Я сейчас отошёл от всех этих дел. Моя задача была — поднять общественное мнение, чтобы сохранить дом. Дом оставили, и я больше не касаюсь этой темы. Ни благоустройства, ни встреч с руководителями. Стараюсь сейчас жить той жизнью, что у меня была до 31 декабря.

Какие вопросы могут быть? Люди работали, люди старались. У меня нерешённых вопросов не осталось.

Конечно, мне хочется узнать, что это всё-таки было: взрыв газа или террористический акт. Хотелось бы услышать официальную версию.

Но об этом лучше спрашивать у людей, в чьей компетенции это расследование. Зачем спрашивать у президента? Президент скажет: «Мы приложим все силы для скорейшего расследования и обнародования результатов». И это будет дипломатичный шаблонный ответ, и другого ответа он в принципе дать не может. Если уж задавать вопросы, то специалисту, который этим конкретно занимается и находится в курсе нюансов.

Я не считаю, что расследование затянуто. Оно может и дольше длиться. Дело-то такое, тяжёлое. Я думаю, подняты ресурсы со всей страны. Не думаю, что следователи сидят сложа руки.

— С какой целью встречаться с Владимиром Путиным? Какого плана вопросы ему задавать? Мы стараемся это пережить и не вспоминать.

Нам сделали ремонт в подъезде, а в квартире и так всё нормально было. Дом признан пригодным для проживания. Что ещё обсуждать? Решение вынесено не нами, жильцами дома. А теми людьми, которые несут ответственность за это, причём уголовную.

Да, некоторые люди хотят переехать. У кого-то из них сильный психологический страх. Согласна, я в это верю. Я понимаю, что они не могут здесь оставаться. Но тут, извините, президент никак не поможет с психологией справиться. Всё, что могли и мэрия, и государственные органы, они для этого дома сделали. И смысла ещё что-то по дому говорить Владимиру Владимировичу я, например, не вижу.

Если только по результатам расследования... Есть официальная версия, и он подтвердит: это взрыв газа. Есть неофициальная версия, что это был теракт. Можно либо верить президенту, либо нет. Для себя в душе мы знаем ответ. Хотя вполне могла быть и оплошность. Мне муж показывал, что бывает при взрыве газа, как это может выглядеть. И это действительно страшно.

Что это: оплошность чья-то или что-то другое? Трудно сказать. Правду мы не узнаем.

— Не верю, что он [Владимир Путин] ко мне подойдёт и будет со мной разговаривать.

Я не вижу смысла ему общаться с публикой. Мнения будут разные. Мы знаем, как люди тут настроены. Большинство настроены плохо. Помните, какой ор стоял при любом руководителе, что губернатор приезжал, что Мутко, что наш глава города.

Мнения у всех разные. Стоит ор. Ну и что, зачем такое Путину?

Да нам и самим уже неинтересно. Что было, то прошло. Жалко, конечно, люди погибли.

Но сделали всё нормально. Я думаю, время у него отнимать не стоит.

Сегодня на 74.ru началась онлайн-трансляция — весь день наши корреспонденты из Магнитогорска в режиме реального времени рассказывают, как город готовится и встречает президента Владимира Путина.

В Магнитогорске 31 декабря 2018 года в жилом доме прогремел взрыв. Обрушился целый подъезд многоэтажки, погибли 39 человек. Поздним вечером 1 января неподалёку от места трагедии взорвалась и сгорела маршрутка, в которой погибли трое мужчин. Вокруг неё были замечены вооружённые силовики.

По данным источников 74.ru, эти два взрыва могут быть напрямую связаны. Но Следственный комитет России отказывается как-либо комментировать происшествие с маршруткой, и до сих пор не озвучена механика взрыва в доме, и если это газ, то отчего он сдетонировал. На все запросы СМИ силовые ведомства отвечали о нецелесообразности разглашения данных расследования.

Одновременно с выходом первого расследования 74.ru ответственность за взрыв в доме взяла на себя ИГИЛ — запрещённая в России террористическая организация.

В конце марта начальник УМВД по Челябинску Сергей Миронов во время отчёта на заседании городской думы о работе полиции и итогах 2018 года связал события в Магнитогорске с мигрантами.

Все новости о трагедии в Магнитогорске и её последствиях — в материалах 74.ru.