Этюд в рыжих тонах: репортаж с речки, которая незаметно травит челябинскую воду

Есть у Челябинска застарелая проблема: богатая рыжими «витаминчиками» вода речки Сак-Элга. Не слышали о такой? Она течёт под Карабашом, принимая в себя его стоки, а затем впадает в реку Миасс — источник питьевой воды для Челябинска. Так вот, выглядит Сак-Элга прямо-таки впечатляюще.

В прошлом году власти отрапортовали о строительстве обводного канала Сак-Элги и специального пруда-очистителя, которые препятствуют сбросу этой ржави в Миасс и Аргази. Но вот что интересно: вы не найдёте хороших фотографий канала или особенно пруда в официальных СМИ.

Так существуют ли эти объекты и, если да, спасают ли они челябинскую воду от карабашского влияния? Мы отправились на место, чтобы увидеть всё лично, и сразу наткнулись на пикантную подробность: после всех очисток река имеет тот же рыжий цвет, что и под Карабашом.

Сначала расскажем вам про замысел проекта, а потом покажем, что получилось в реальности.

С реки Сак-Элга начинался сам город Карабаш: 200 лет назад здесь мыли золото, затем переключились на добычу и производство меди. Её вокруг Карабаша оказалось столько, что под медные производства переделали даже часть предприятий изначально «чугунного» Кыштыма.

Особенно жестоким для Карабаша оказался XX век, когда заработал Карабашский медеплавильный завод: варварские методы работы за 110 лет превратили окружающие пейзажи в сплошную фантасмагорию.

Что касается Сак-Элги, то она буквально облизывает Карабаш и медеплавильный комбинат, принимая в себя все его ядовитые стоки, — отсюда и вызывающий колорит.

Но проблемы Сак-Элги могли бы остаться местечковыми, если бы она не впадала в Миасс прямо перед Аргазинским водохранилищем. Поэтому лет десять назад был разработан план по спасению Миасса от Сак-Элги.

Суть в следующем: большая часть Сак-Элги отводится от Богородского пруда в сторону озёр Большие и Малые Барны, а затем через Киалим напрямую в Миасс. До Богородского пруда вода ещё не загрязнена, то есть Миасс при такой схеме получает приток чистой воды.

Но проблемой остаётся вторая часть Сак-Элги, которая течёт от Богородского пруда по старому руслу, собирая стоки Карабаша. Для её нейтрализации построили гидроботанический пруд, где вода отстаивается и лишь затем переливается в Миасс.

Таков был замысел, а вот что получилось на практике.

Начинается путешествие на западе от Карабаша, где Сак-Элга впадает в Богородский пруд. Здесь её течение разбили на два рукава.

Зачем нужен канал в Богородский пруд, ведь через него Сак-Элга идёт дальше на Карабаш? Разве целью проекта не было загнуть реку вокруг города, чтобы исключить тлетворное влияние? Главный инженер проекта Александр Петров рассказал нам следующее:

— Да, так и есть, и, по сути, Богородский пруд является «тупиковым», то есть как такового стока Сак-Элги после него быть не должно: разве что 20–30 дней в году. А река направляется в пруд, чтобы поддерживать его уровень, ведь иначе он пересохнет.

Действительно, в настоящий момент канал, через который Сак-Элга выходит из пруда, стоит сухим. Сброса в направлении Карабаша нет.

Хорошо, но почему тогда сух обводной канал, по которому вода должна уходить сразу в Миасс?

Александр Петров комментирует:

— Всё зависит от количества воды, которое необходимо для пополнения Богородского пруда. В данный момент избыточной воды для направления её по обводному каналу нет, поэтому он стоит сухим. Если воды будет много, он заработает.

Итак, раз сброса воды из Богородского пруда нет, старое русло Сак-Элги должно быть сухим. Но стоит проехать километра три, как вода в Сак-Элге чудесным образом появляется, и цвет у неё — что хурма.

Так откуда эта рыжая вода, если Богородский пруд прерывает ток Сак-Элги?

— Это сточные воды: вокруг старого русла Сак-Элги есть водосборная площадь, где в неё впадает, например, Рыжий ручей, — объясняет Александр Петров. — Всё это собирается и идёт в Сак-Элгу. Мы не можем полностью предотвратить это явление, но есть другое решение: ниже по течению Сак-Элга перегорожена плотиной, которая образует гидроботанический пруд — это такой большой отстойник. Тяжёлые металлы оседают на дне пруда, а в Миасс переливается чистая вода.

Кстати, вот тот самый Рыжий ручей, который берёт начало недалеко от медеплавильного комбината — вероятно, это подотвальные воды, богатые всей таблицей Менделеева. Ручей впадает в Сак-Элгу недалеко от въезда в Карабаш со стороны Миасса. Именно такие ручьи и подземные воды формируют течение Сак-Элги по старому руслу. И для его нейтрализации и нужен пруд-отстойник.

Получается, краеугольным камнем всего проекта является даже не обводной канал, а именно пруд, который спасает реку Миасс от карабашских щедрот.

Водоём образован дамбой, которая выполняет две функции. Во-первых, она разливает Сак-Элгу по границам загаженной поймы. Во-вторых, дамба пресекает неконтролируемый переток воды в Миасс, потому что раньше Сак-Элга и Миасс сливались не по руслам, а через множество мелких каналов.

Сам по себе принцип отстаивания воды понятен даже нам, дилетантам: дрянь оседает на дно, а более-менее чистая вода забирается с верхнего бьефа. Но визуально вода с обратной стороны пруда имеет примерно тот же колорит, что и до. Судите сами.

Из пруда ведёт ещё одно русло, основное: оно представляет собой широкий канал с «горбом» вдоль берега пруда — переток идёт лишь при поднятии уровня воды. В день поездки течения не было.

Итак, работает ли широко разрекламированная гидроботаническая площадка, если река после дамбы имеет примерно тот же колер, что и до? Проектировщик сооружения Александр Петров считает, что впечатление обманчиво:

— Цвет даёт не вода, а грунт под ней, тогда как сама вода прозрачная, — настаивает он. — То есть перенос вредных примесей значительно сократился. При этом мы не можем полностью блокировать сток Сак-Элги в Миасс, поэтому основной задачей было сократить его, что и достигнуто. Нынешний сток не сравним с тем, что был до строительства дамбы.

Специалист подчёркивает, что наибольшие проблемы возникали не жарким летом, а весной и осенью, когда паводки и дожди смывали с водосборной территории Сак-Элги огромное количество грязи: той, что попадала потом в Аргази. По словам Александра Петрова, перенос вредных примесей снизился в сотни и тысячи раз.

Так это или нет — вопрос открытый. Можем лишь подтвердить, что вода после дамбы прозрачнее, чем до неё.

Автор первоначального проекта обводного канала, директор Южно-Уральского НИИ водного хозяйства Раиса Казанцева, рассказала нам, что вариантов нейтрализации Сак-Элги рассматривалось несколько, в том числе, например, химическая очистка вод рыжего ручья.

— Но после многих экспериментов мы пришли к выводу, что наиболее разумно затопить загрязнённые части русла Сак-Элги, — объяснила она. — Дело в том, что если они лежат сухими, то при увлажнении осадками или разливами реки в них резко повышается кислотность, и вода становится губительной для всего живого. Но если держать эти отложения под водой, процесс постепенно прекращается и соединения лежат под слоем воды в инертном состоянии. Это хорошо видно на примере Аргазей: пока уровень воды в них достаточный, в них водится рыба. Но когда десять лет назад водохранилище частично пересохло, донные отложения оказались на воздухе, и, когда уровень воды снова поднялся, вся рыба умерла из-за повышения уровня кислотности.

Другими словами, спасти территорию вокруг Сак-Элги или её воду «экспресс-методами» невозможно, поэтому основной целью проекта было снижение влияния Сак-Элги на Миасс. Можно сказать, реку поставили на паузу до лучших времён, когда технологии позволят решить вопрос радикально.

Трудно избавиться от впечатления, что водоёмы вокруг Карабаша безнадёжно больны. Фундамент этого варварства заложен сотню лет назад, но и сейчас территория выглядит зловеще. Что делать с этим наследием индустриальной революции — толком не знает никто.

Пример реки Сак-Элга показателен: экологические проблемы такого рода копятся годами, расхлёбываются — десятилетиями и всегда частично. Здесь работает та же логика, что в анекдоте: если ты несчастен, приведи козу в дом, а потом уведи её — и ощутишь счастье. Сначала местность превращают в марсианский пейзаж, а потом героически спасают, хотя вроде бы разумнее не доводить до таких крайностей.

Подобная картина вообще характерна для медных предприятий и выработок: в первую очередь от них страдают окрестные водоёмы и подземные воды. Вот, например, материал наших коллег из Екатеринбурга о Лёвихинском руднике — ещё один этюд в рыжих тонах. В 2017 году в Свердловской области началась массовая гибель рек, включая Ивдель. В частности, Ново-Шемурского месторождения, которое заработало с 2011 года и за шесть лет успело изрядно перекрасить ландшафт. И хотя риски медных выработок известны, даже сегодня их видят далеко не все.

Проблемы самого Карабаша постепенно решаются: например, внедрение на комбинате газоочистительного оборудования снизило выбросы в атмосферу сернистых соединений (ангидрида) — одной из причин опадания листвы уже летом. Но за сто лет экологического нигилизма здесь накопились гектары мёртвой земли, поэтому даже отдельные успехи не меняют статус Карабаша как одного из самых грязных городов планеты.

И вроде бы никто не виноват: экологическая бомба под Карабашом была заложена лет сто назад. Но это подводит нас к мысли, что при создании рудников и металлургических заводов нужно думать на десятилетия вперёд, а не жить сиюминутной выгодой, убаюкивая население рассказами о рабочих местах и налоговых отчислениях. Не важно, как всё выглядит в первые годы стройки. Важно, что получится лет через тридцать, когда идеологи проекта будут «вне зоны доступа»: кто на пенсии, кто на том свете. И спрашивать будет не с кого.

Остаётся лишь надеяться, что Челябинск не повторит судьбу Карабаша, и в одно прекрасное утро кто-то из наших потомков не обнаружит рыжину уже в Шершнях. А кто-то ещё будет с ней самоотверженно бороться.

Качество воды Челябинска — проблема застарелая, а сейчас усугублена отбором воды в пользу Томинского ГОКа. Чтобы компенсировать это явление, а также пересыхание Аргазей, построен Долгобродский канал. Но и к нему есть немало вопросов.

Городом-антиподом для Карабаша является соседний Кыштым: металлургия здесь возникла раньше, но город не выглядит зоной бедствия. Вот красочный рассказ о нём: здесь есть что посмотреть.

Ещё одной проблемной рекой Челябинской области является Теча: она до сих пор фонит даже под мостом с федеральной трассой М-5.