Александр Войтович, прокурор области: «Дело «Родничка» находится под контролем Москвы»

– Александр Петрович, если априори вам отведена политическая роль, то советуетесь ли вы с политиком №1 нашего региона – Петром Суминым? Можете вспомнить последний разговор с Суминым?

– Перед уходом в отпуск у нас был разговор, на последней его рабочей неделе мы с ним разговаривали довольно тесно, обсудили ту ситуацию, которая у нас сегодня сложилась с прохождением отопительного сезона. Мы обсудили те проблемы, которые в городе по зарплате и пожелали друг другу успехов. Петру Ивановичу – хорошо отдохнуть, а мне – выполнить все пожелания губернатора.

– А с политиком области №2 – Михаилом Юревичем – как часто вы общаетесь?

– С Юревичем в общем мы редко общаемся, у него есть прокурор города. Личных встреч у нас нет. Встречаемся мы на совещаниях у губернатора, где Юревич присутствует, но он, к сожалению, редко там присутствует, больше я общаюсь с руководителями областного уровня.

– Когда 5 лет назад вы приехали в ЧО и возглавили здесь прокуратуру, вы достаточно активно начали по закону преследовать Михаила Юревича, в частности, фирму «Памир», много исков выиграли, потом эти дела как-то заглохли?

– Сегодня мы совместно со счетной палатой и ФСБ проводим еще ряд проверок по городской администрации. Есть у нас и уголовные дела по ряду работников городской администрации, такие дела были, и они все были на слуху. Работа проводится, это нормальная наша работа, так сказать, работаем не только с Юревичем, но и по другим главам работаем и по администрации области работаем, такая наша работа сегодня. По делу «Родника» сегодня все материалы, которые были собраны и прокуратурой, и ФСБ, они находятся в следственном комитете при прокуратуре, на контроле находятся в Москве.

– За 5 лет вашей деятельности в должности прокурора области, на мой взгляд, самым громким вашим делом было дело Константина Бочкарева. Мне рассказали такую историю, что один высокопоставленный чиновник на похоронах Константина Бочкарева сказал, что прокурорское дело было заказным, обещал отомстить Войтовичу. Боитесь мести?

– Я знаю этого чиновника, я потом с ним говорил, он не только мне сказал, что прокуратура и ФСБ (это были разработки ФСБ), они нашли свое подтверждение в ходе соответствующих экспертиз картин. Тот печальный финал, который с Константином Николаевичем произошел... Земля ему пухом, конечно, но я убежден, что вина его была в ходе следствия доказана.

– И если бы Бочкарев не умер, он бы сел в тюрьму?

– Это не я решаю, это суд решает

– Когда вы приехали из Петропавловска-Камчатского в Челябинск, журналисты, которые изучали вашу прошлую деятельность, ждали от вас громких экологических дел, ведь вы боролись за экологию в Петропавловске-Камчатском, а почему в Челябинске вы не приостановили деятельность какого-нибудь дымокоптителя – завода вроде ЧМК или Мечела?

– Мы постоянно иски предъявляем практически по всем заводам. Сегодня мы закончили большую проверку, я сегодня написал о реализации тех мер, в том числе и в адрес губернатора, что у нас было по нашему главному питьевому источнику.

– По Шершням?

– Да, там много бардака есть, и там, я думаю, мы все-таки возбудим уголовное дело

– В отношении кого?

– Ряда муниципальных образований, которые использовали муниципальные и областные деньги и некачественно построили те очистные сооружения, почему сегодня все эти нечистоты у нас идут в наше Шершневское водохранилище.

– Вы согласны с тем, что все чиновники берут взятки, но не всех удается поймать?

– Сложно мне об этом сказать, я не Бог, и в душу каждому человеку не заглянешь, ну как фраза «Не тот вор, кто ворует, а тот, кто попадается». По количеству уголовных дел коррупционной направленности Челябинская область уступает только Москве, много это или мало – тут сказать сложно, работаем в этом плане. Я активно выступаю на совещаниях губернатора, когда присутствуют все главы администраций, и я им предлагал – давайте вот соберемся и пойдем посмотрим, как сидит Тимашев, как Григориади сидит.

– Экскурсии?

– Да, пусть они пообщаются с ними, как они там сидят, может, понравится, может кто-то пораньше туда попадет, а кто-то откажется от преступного умысла, от получения взяток и других выгод со стороны, как правило, коммерческих структур, чтобы какие-то действия в их пользу производить, но как-то желающих... Депутаты со мной ходят, даже как-то депутаты госдумы ходили, я их с удовольствием провожу в тюрьмы и мы смотрим, и депутаты Заксобрания к нам приходят смотреть, ну что ж делать- работа такая у нас.

– А у вас в планах нет занятия политикой?

– Вы знаете, мне в свое время предлагали, еще на Камчатке, выставить свою кандидатуру на пост губернатора, после разговора с Генеральным прокурором, когда он мне сказал: выбирай, 2 варианта- либо идешь в политику, либо остаешься в прокуратуре, я выбрал прокуратуру.

– При Брагине областная прокуратура была зачастую втянута в какие-то бизнес- конфликты, отбивала рейдерские атаки, помогала Сумину отстоять ММК, много чего, а вот при вас областная прокуратура в бизнес-спорах не замечена, не засвечена, как вам удается быть нейтральным?

– Нельзя сказать, что мы сегодня не занимаемся делами по рейдерству, мы очень активно им занимаемся, очень много подобных дел. У нас сегодня в избытке уголовных дел и материалов проверок, где фактически сегодня делаются попытки через, в общем-то, такие, я бы сказал, законодательные структуры, путем проведения судебных решений отобрать то или иное имущество.

– Например?

– У нас был пример по депутату Городской думы Леканову, когда имущество фактически было рейдерским способом захвачено. Сегодня есть определенные попытки путем таких незаконных судебных решений повлиять на Челябинский тракторный завод, просто мы не афишируем ряд таких моментов, но такая работа нами проводится.

– Ваш предшественник активно «прессовал» милицейское ведомство, и в общем-то его в МВД, пожалуй, недолюбливали, а у вас как отношения с МВД?

– Если взять по коррупционным делам, львиная доля – это работники милиции, мы очень жестко подходим, и по тем материалам проверок, которые мы получаем от ФСБ, от собственной безопасности самого ГУВД, таких дел очень много у нас, к сожалению, очень много. И я думаю, что эта статистика гораздо больше в мою бытность, уголовных дел, мы просто отслеживаем статистику, чем в бытность Анатолия Ивановича. В этом году, к сожалению, многие работники управления по налоговым преступлениям были арестованы, взяты под стражу, и в отношении их сейчас дела расследуются, многие уже на стадии окончания, я думаю, что вот в ближайшее время мы направим в суд ряд уголовных дел по руководящим работникам управления по налоговым преступлениям. Если помните, с моим приходом были возбуждены дела и в отношении работников прокуратуры, два дела в отношении самого прокурора района, следователя прокуратуры города Коркино, так что всякое бывает.

– Ведь не секрет, что в современной России силовые структуры зачастую используются в бизнес-спорах, взять, например, Москву – дело Шаманова, у нас тут много говорили про дело Седого и Курганского, как вы прокомментируете эту ситуацию?

– Вы знаете, дело Седого и Курганского – тут никакого рейдерского способа не было. Просто шла определенная политика определенных городских структур, я об этом вам сразу говорю, это и определенное давление на арбитражный суд, вынесение определенного решения по «Родничку», после этого родилась эта вывеска «седой и курганский». Не буду говорить пофамильно об этих персоналиях, я их знаю, понятно, откуда исходило. Коль не нравится определенным структурам, в том числе и в администрации города, позиция наших коллег, я имею в виду и в судебной системе, и в правоохранительной системе. Если не таким способом, то другим способом, проведением более доскональных проверок, путем проведения процессуальных решений, дальнейшего возбуждения уголовных дел и направления их в суды. Это, я думаю, будет нормальный ответ тем вызовам, которые иногда бездумные наши руководители властных структур, городской администрации пытаются таким способом повысить свой авторитет или свой имидж.

– Сведения об имуществе и доходах сотрудников Генеральной прокуратуры вывешены на официальном сайте Генеральной прокуратуры, а у вас какая зарплата?

– Я получаю в пределах 100 тысяч рублей в месяц плюс премиальные ежеквартально, это 15– 17 тысяч.

– А какую максимальную сумму взятки вам предлагали?

– В Челябинске мне не предлагали взяток.

– Как вы оцениваете уровень коррупции в вашем собственном ведомстве?

– Были факты нарушения действующего законодательства, нахождения за рулем в пьяном виде, ряд других моментов, мы принимали жесткое решение в отношении, в том числе, и прокуроров городов и районов, это я не скрываю, факты такие есть. Все люди живые, к сожалению, есть факты нарушения прокурорской этики, но факты, где бы наши работники попадались на взятках, как в других регионах, таких у нас, к счастью, случаев не было.

– То есть уровень коррупции в областной прокуратуре невысокий?

– Я не хочу сказать, что ее вообще нет, у меня оперативников сегодня – 630 человек, за каждого сложно поручиться, но я надеюсь, что основная масса, можно сказать, большинство, это порядочные, чистоплотные люди, которые преданы своей профессии.

– Можете назвать самую крупную удачу и самую крупную неудачу за последние 5 лет? Тимашова посадили?

– Разве это удача? Главная удача – это коллектив, мы оставили тот костяк, который был. А недоработка – не получилось реализовать те задумки, которые были связаны со снижением уровня преступности. Мы сегодня 5-6 снизу по раскрываемости, это моя недоработка, неудача как прокурора области, главного координатора борьбы с преступностью. А сказать какая-то личная неудача... Здесь, слава Богу, беда меня, моих подчиненных и моих близких обошла стороной в ряде моментов, а кого-то посадили – это не удача, это повседневная работа, тем более Тимашова. Я пришел, дело уже было возбуждено, мы только сообща его с генеральной прокуратурой доводили, поддерживали уже в суде непосредственно обвинение по этому делу.

– Когда вы приехали сюда из Петропавловска-Камчатского, вы привезли сюда праворукий RAV-4, а сейчас на чем ездите?

– Нет, я не привез, это информация неправильная, это был у жены, да, был такой автомобиль. Личной машины у меня нет сегодня, у меня есть служебная «Вольво», которая досталась мне от Анатолия Ивановича Брагина, в генпрокуратуре пообещали новую машину, «Тойоту Камри», я, наверно, передам первому заместителю, который будет назначен в ближайшее время, я думаю.

– А на рыбалку на чем ездите, на служебной «Вольво»?

– Нет, я езжу с друзьями, на их машинах. Личной машины у меня нет, я уже давно не сидел за рулем, хотя у меня есть права, как-то я мало катаюсь.

– Вас часто видят на матчах «Трактора». С чего вдруг вы – человек, который жил не в хоккейном регионе, полюбили вдруг хоккей?

– Я хоккей с детства люблю, хотя всю жизнь болел за московское «Динамо» и даже вот последний раз, хоть мы и проиграли им здесь в Челябинске, но болел за «Трактор». Когда живешь в регионе, ты обязан быть патриотом того места, где ты работаешь.