«Сёстры сказали, что продала детей, а я чувствую себя Богом»: история суррогатной мамы из Челябинска

32-летняя Надежда — суррогатная мама. У неё за плечами две программы (так называют вынашивание чужих детей), после которых на свет появились четверо малышей — двойни. Сейчас она на 37-й неделе беременности, со дня на день ей рожать. На этот раз ждёт своего ребёнка, второго сына.

Надежда образованная, с хорошей речью и лёгким чувством юмора. А ещё она удивительно обаятельная и по-хорошему простая. Во время нашего разговора Надя без остановки улыбалась. Серьёзной стала лишь тогда, когда говорила о непонимании родных — сестёр, которые считают, что она продаёт детей. А мнение остальных её просто не волнует. У неё своя философия и свой кайф.

До сих пор мурашки бегут

— Я приехала сюда, в Челябинск, из Казахстана поступать, учиться в институте. Когда сыну ещё не было трёх лет, у меня внезапно умирает первый муж. Мне было 26. Я здесь одна, никого нет, и девочка, у которой я снимаю квартиру, — суррогатная мама. Она мне говорит: «Что ты мучаешься, с ребёнком трёхлетним тяжело же, не хватает». И я позвонила в клинику. Всё сначала было сугубо ради денег.

Звонишь и говоришь: «Я хочу быть суррогатной мамой». Всё. Приезжаешь туда на собеседование, проходишь полные анализы, обследования. Чуть ли не как в космос запускают тебя. Оказываешься подходящей по группе крови, по всему — берут.

В первый раз нас было две суррогатные мамы, каждой подсадили по два эмбриона. И у меня с первого раза прижились сразу оба. У неё нисколько. Ну, видимо, судьба. Две сурмамы — это чтобы наверняка. Это увеличивает шансы рождения хотя бы одного ребёнка. Но даже если эмбрионы не прижились, за первый месяц всё равно идёт оплата. Там же подготовка, ездим в клинику, гормонально полнеем, и всё такое.

Мы составляем договор на обоюдном согласии, прописываем туда, что наблюдаемся платно, обсуждаем питание, проживание, проезд. Но у меня [биологические] родители все челябинские. Сколько раз звали в Москву, в Санкт-Петербург, но я не соглашаюсь, потому что они просят частичный либо полный переезд. Ну как? Я же не брошу ребёнка, мужа.

Первым родителям всё было непривычно, им было по 40 с лишним лет. А тут раз — и сразу два ребёнка. Они вместе давно, чуть ли не со школы, а детей не было, какие-то проблемы, не могла выносить. Они долго к этому шли. Обеспеченная семья, в своём доме живут. Ко мне как к родной относились. Мы вместе ездили по магазинам: «Надя, пойдём, кроватку будем выбирать, коляску».

Они мне рассказывали, что врачи им даже говорили: «Вы что так с суррогатной мамой со своей общаетесь, потом у неё что-нибудь с мозгами случится, она в окно выйдет». Я смеюсь, ей [биомаме] говорю: «Ты же понимаешь, что это не так». Мы до сих пор на день рождения деток созваниваемся. Там мальчик и девочка. Даже имена им вместе выбирали. Я потом полгода помогала ещё, по ночам к ним ездила — покормить, нянчиться. Дружески, без оплаты.

Грудью не кормила. Они меня спрашивали, но нет, это надо диеты соблюдать, к ним быть привязанной, каждые два часа кормить. Да и на двоих всё равно не хватит, ну первый месяц максимум.

Проблем со здоровьем в беременность не было. Двойня легче носится, меньше на месяц. Всех рожала в областном роддоме. И сына, и тех, и тех. Сейчас пойду туда же.

С двойней ложатся заранее. Я, когда начала рожать, позвонила родителям. Ночь была, собрались, выехали. Присутствовать невозможно, я очень быстро рожаю. Но они и не хотели, зачем им это? Приехали, я как раз уже родила. Деток в кувез положили, увезли к ним, показали. Всё, и потом биологическая мама ложится тоже в больницу, в роддом, лежать с ними. А я остаюсь в той же палате, что и была, в предродовой. О том, что я суррогатная мама, знают не все. Всякие медсёстры в коридоре не знают, чтобы без сплетен.

Что я чувствую после родов? Чувствую себя каким-то Богом, когда они берут на руки детей. Я видела этот момент. Даже сейчас вспоминаю, и у меня мурашки бегут. Это как будто ты аист, и вот принёс здесь людям счастье. И у неё реакция, как у мамы, которая только что родила, плачет. Над ними [детьми] трясутся, всего боятся.

Потом полежали три дня, как полагается. Выписывались в один день, но отдельно. Я просто встала и ушла, бумажку в руки получила и ушла. А они там, естественно, фотографировались, всё такое. Это полностью биологически их ребёнок. Получают выписку из роддома, где уже значится, что они родители. С ней они идут обыкновенно в загс, где получают свидетельство о рождении.

В первой программе за двойню заплатили 800 тысяч. И 25 тысяч ежемесячно. Ну, это когда было... Хотя даже сейчас есть такие цены. Во второй программе был 1 миллион 200 за одного, плюс 200 — за двойню. И 35 [тысяч рублей] ежемесячно. Уже и времена изменились, и опыт. Первые родители деньги переводили на карту частями, пока я лежала в роддоме. В следующей программе наличными, сразу в палате.

Я построила на эти деньги дом на две семьи: с одной стороны мои родители, с другой стороны — мы. Родители собрались, сюда переехали, и сейчас вот мы живём все вместе.

Как у Аллы Пугачёвой

— Родители только за. Они видят, как это — иметь детей, и каково, когда их нет. У меня вот лучшая подруга, у неё нет детей. Ей уже 33 года, и она не может. Меня просит, но я здесь, а она в Казахстане. Говорю ей: «Вот переезжай сюда, я тебе выношу». Родители видят это, переживают за неё и многих, кто не может.

Советовалась с мамой. Она говорит: «А что нет? Попробуй». Ой, у меня мама экстремалка ещё та, похлеще меня. Она давно, ещё в Казахстане, увидела объявление: «Требуется донор яйцеклетки». А мама у меня почётный донор крови, у неё редкая какая-то. И она говорит мне: «Надь, ты такая красивая, пойди, стань донором яйцеклетки, дашь жизнь ещё детям красивым». Нет, как я буду жить, зная, что где-то мои дети растут. Вот это бы мучило меня. Это твой родной кровный ребёнок, и жить с этими мыслями. А вдруг я сижу со своей дочерью на лавочке, всю жизнь об этом думать. Н-е-е-е-т. Потом на похожих людей думать: «Ой, наверное, это моя кровиночка». Вот на это я психологически себя, наверное, никогда не настрою. Суррогатная мама — пожалуйста, это всё равно, что донор — кто-то кровь сдаёт, кто-то почку, а я могу детей выносить.

Мой второй муж сначала бегал за мной полтора года, я его не замечала. А потом, когда я пошла в первую программу и уже была на третьем месяце, видимо, гормоны заиграли, обратила на него внимание. Я по телефону ему сказала: «Вот знаешь, у Аллы Пугачёвой родились детки, им суррогатная мама родила». Он: «Ну да, и что?» «Ну вот я ношу мальчика и девочку». Ладно, говорит, я перезвоню. Положил трубку. В тот же день перезвонил. И потом почти сразу он мне сделал предложение. Даже месяц не провстречались. Дождался, пока я рожу, и потом мы сыграли свадьбу.

Я перестала общаться с двумя двоюродными сёстрами. Мы вместе выросли, но сейчас живут в Тюмени.

Они считают, что я опозорила род. Хотя сами только к 30 годам по первому ребёнку родили — не могли. В чём позор? Якобы продала детей. Я говорю: «Ну вы, будучи образованными людьми, хотя бы зайдите в интернет, что ли, прочитайте, что такое суррогатное материнство и как это вообще, прежде чем говорить, что продала своих детей». И мы перестали общаться.

Для нашей семьи это неожиданно было. Хотя все остальные родственники, друзья тоже знают, и всё хорошо. Неприятно это было слышать. Но они сейчас в чём-то состоят, что ли, я подозреваю даже, что в какой-то секте. Обе беременны, недавно родили и на УЗИ ни разу не сходили, мол, это вредно и всё в таком духе. Никаких лекарств, никаких врачей. Что-то у них случилось с головой?

Сын не знает. Он у меня невнимательный в этом плане. Вот сейчас я сказала, что там внутри ребёнок, братик, он теперь знает, обнимает, слушает. А раньше: «Мам, что такой большой живот?» Мы с моей мамой: поела, живот вспучило, в больницу положат, будут резать, вот как есть всякую гадость? Конечно, сейчас, когда ему девять, и он уже не такой дурачок, если бы я была в программе, объяснили. Сказали бы: «Вот ты давно просишь, чтобы мама родила уже кого-нибудь, а у кого-то нет, и не могут родить. Мама помогает им их ребёнка родить — поносила и отдала».

В садике, куда ходил сын, думали, что я родила. Нормально всё. Были мамаши, которые спрашивали: «Как детки?» Я отвечала: «Всё хорошо, развиваются». Ну, получается, я же не вру, они же спрашивают «как детки», а не «как ВАШИ детки». Где детки? Дома.

Сейчас в женской консультации в карте у меня написано количество родов, они думают, что у меня шестой ребёнок. Без очереди пропускают. Я не говорю [про суррогатное материнство]. Зачем? Кто их знает, как они отреагируют, бабульки эти.

Пять девочек вместо сына

— Второй раз уже сама клиника позвала: «Надежда, вся надежда на вас, мы в вас нуждаемся, никто кроме вас не может помочь». Через полгода [после рождения первой двойни] мне позвонили, хотя в программу можно идти через год. Ну, мы потом полгода готовились. У биологической мамы было что-то со щитовидной железой, а она готовилась тоже к подсадке. И нас, суррогатных матерей, было трое, надо было нас синхронизировать.

Я тогда, как обычно, сказала: «Подумаю, перезвоню». Пошла с мамой и теперь с мужем посоветовалась. Мы уже все в строительстве были. Дом строили с нуля, прямо в поле был участок. Далеко-далеко от людей. У меня папа с мамой из Казахстана, говорят, тут совсем менталитет людей другой. Не могли очень должно привыкнуть, говорили: «Соседи такие беспардонные, давайте где-нибудь подальше».

И вот звонят из клиники, я пришла: «Мам, второй раз зовут». «Иди, почему нет, своего пока не планируете». А муж: «Тебе не надоело? Ну как хочешь». Знает, что я люблю беременной ходить. Он вот играет в свою приставку, в какие-нибудь танки, я же не говорю — не играй. Вот и мне нравится быть суррогатной мамой, и я иду, он мне не запрещает. Относится к этому как к моему хобби. Не куда-то же в запретное иду, я же просто пошла людям помочь.

Потом я узнала, кто биомама. Оказалось, что я училась с ней в школе в Казахстане, она на два класса старше меня училась. Её это не смутило, мы с ней в детстве близко не общались. Они живут где-то далеко за городом. Я не знаю ни их адреса, ничего. Может, и не в Челябинской области.

Нужно всегда сначала встретиться с биородителями, поговорить. Может, у нас какой-нибудь резус-конфликт, и мы энергетически не подойдём. Это важно для них. Ну и для меня. Я от девочек знаю, что есть такие, кто относится как к... я не знаю... домработнице, что ли. Не все биородители относятся хорошо к суррогатным мамам. Если так, я готова отказаться. Мне нужно нормальное человеческое отношение. Если людям действительно нужно помочь, нужны дети, это одно. А если хотят чувствовать себя королевами — вы тут нам вынашивайте, потому что я не хочу портить фигуру, то я не пойду.

У этих уже были двое деток — две девочки. Одну мама сама родила, вторую — суррогатная мама. Муж очень хотел мальчика, поэтому они пошли в программу. Нас было три суррогатных мамы и она [биологическая]. Нам всем подсадили. В итоге у меня прижились две девочки, и у ещё одной суррогатной мамы — одна девочка. Сейчас у них пять девочек.

Во время беременности с этими [биологическими родителями] мы почти не виделись. Они отслеживали всё по анализам. В договоре было прописано, что штраф за курение, за выпивку. Но у меня всегда были хорошие анализы. За меня врач поручился. Я видела на сайтах, что нанимают кого-то последить за суррогатной мамой. Может, они и нанимали, я не знаю. История умалчивает. Мой адрес есть в договоре, может, кто-то и приезжал смотреть. Пожалуйста, я не против.

Со второй суррогатной мамой мы рожали в один день два с половиной года назад: я начала, а её простимулировали, чтобы появились в один день. Иначе потом юридически тяжело оформить, как детям объяснишь, что они тройняшки, а родились в разные дни.

Мы в роддоме как разошлись, когда биомама легла к деткам, и всё, больше не виделись. В этом случае и она, и муж были категорически против даже помощи какой-то. Ну, против и против — я не против, что вы против. Они уже знали, что им надо. У них в семье всё чётко, всё распланировано, я наслышана: няни, танцы, физкультура. И они не остановились, хотят мальчика. Знакомую мою позвали в программу. У нас в центре семейной медицины появился, как Екатеринбурге, какой-то анализ — узнают пол эмбриона, ещё не подсаженного. Будут подсаживать только мальчиков.

Наши друзья всё знают. Сейчас я забеременела, у них вопрос: «От Кости?» Я смеюсь: «Вы так странно спрашиваете, как будто от кого-то другого». Они: «Ну не, мы имеем в виду, свои?» «Свой! А не свои». Хотя у меня у самой большая предрасположенность к двойням, я боялась. Мне двоих не хочется, тяжеловато. Выносить это одно, а вот нянчить потом — другое.

Муж спрашивает: «Еще пойдешь на программу?» Не знаю.

Ну а почему нет? Кто-то может одно, кто-то может другое. Вот подружка моя сейчас собирает документы сюда жить, если она до тех пор не забеременеет, придётся для неё родить. Платить будет символически. Сколько она даст, столько возьму.

А без детей какой смысл жизни? Особенно первые мои родители. Они уже думали усыновлять, удочерять, а детки получились — вылитые они. Если есть шанс завести своего кровного, то почему нет? Даже если из пробирки, какая разница. Хоть откуда, но свой.