«Дочь твоя уже в морге»: для главврача запросили срок в колонии за смерть ребёнка в реанимации

Суд над тремя врачами больницы № 2 Златоуста, где в реанимации из-за неисправного аппарата искусственной вентиляции лёгких (ИВЛ) умерла двухлетняя девочка, вышел на финишную прямую. Во время прений сторон представитель прокуратуры запросил для главврача Натальи Ахтарьяновой и двух её подчинённых — педиатра Нины Вьюковой и реаниматолога Антона Богданова — реальное лишение свободы и отстранение от работы в медучреждениях. Но двое из подсудимых могут избежать уголовной ответственности. Подробности — в материале 74.RU.

Суд над тремя врачами златоустовской больницы стартовал в апреле прошлого года. Вьюкову и Богданова обвиняют по части 2 статьи 109 УК (причинение смерти по неосторожности), главному врачу Наталье Ахтарьяновой вменяют часть 2 статьи 293 УК (халатность, повлекшая по неосторожности смерть человека).

Двухлетнюю пациентку на машине скорой привезли в отделение интенсивной терапии златоустовской больницы 8 июля 2017 года в 9:30. Девочка задыхалась из-за сильного стеноза гортани. Сужение просвета в горле спровоцировал стремительно развивавшийся острый ларинготрахеит. В этой ситуации врачи, как доказывало следствие, должны были ввести в трахею ребёнка дыхательную трубку или подключить её к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Но педиатр Нина Вьюкова, осматривавшая девочку, неверно определила степень сужения гортани и вместо принятия экстренных мер назначила ей ингаляции. Это решение поддержал и реаниматолог Антон Богданов.

Почти пять часов девочка продолжала задыхаться в отделении реанимации. К аппарату ИВЛ ребёнка подключили, лишь когда у неё начались рвота и угнетение сознания из-за нехватки кислорода. К тому времени у пациентки развилась четвёртая степень стеноза гортани, сильная дыхательная недостаточность и кома второй-третьей степени.

Подача кислорода через аппарат ИВЛ могла бы облегчить состояние девочки. Но прибор оказался неисправен — срок его эксплуатации к тому времени уже три года как истёк, а его капремонт и техобслуживание давно не проводились. Датчик кислорода в аппарате искусственной вентиляции лёгких был неисправен, а его трубки и другие детали внутри грязные и засорены. Из-за этого подача смеси кислорода и воздуха в минуту была в десять раз меньше, чем требовалось.

В суде прокуратура доказывала, что главврач знала об этой проблеме с сентября 2014 года, но из-за ненадлежащего исполнения своих обязанностей ничего не предприняла для её решения. К тому же в реанимации оказался баллон не с медицинским кислородом, а с опасным для жизни и здоровья пациентов техническим.

Спустя шесть с половиной часов мучений с момента госпитализации сердце двухлетней девочки остановилось. Антон Богданов пытался реанимировать пациентку, но безуспешно — её смерть констатировали в 16:45.

— Полагаю, что вина всех подсудимых доказана в полном объёме. Срок службы аппарата закончился 1 июля 2015 года, после он был непригоден для эксплуатации и представлял опасность для жизни и здоровья пациентов. Согласно материалам дела, сотрудники сервисных компаний говорили главврачу о необходимости отвезти аппарат на завод для капремонта, но этого не было сделано. Использованный при реанимации пациентки кислород был техническим, он пригоден только для промышленного использования. У девочки было излечимое заболевание, которое распространено среди пациентов малолетнего возраста, и оно лечится при нормальной организации медпомощи, — подчеркнул во время прений зампрокурора Златоуста Андрей Скобочкин.

Подсудимые виновными в смерти девочки себя не считают. Выступать в прениях они отказались, предоставив слово своим адвокатам. Защита медиков настаивала, что спасти пациентку было невозможно и врачи сделали всё возможное.

Гособвинитель запросил для Натальи Ахтарьяновой три года колонии-поселения и запрет на два года заниматься медицинской деятельностью. Для Антона Богданова — два с половиной года лишения свободы с лишением права заниматься медицинской деятельностью на три года, Нине Вьюковой — два года лишения свободы с лишением права заниматься медицинской деятельностью на полтора года. С учётом истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности по части 2 статьи 109 УК зампрокурора попросил освободить Богданова и Вьюкову от исполнения наказания.

Семья умершей девочки заявила гражданский иск к врачам — по пять миллионов рублей каждому из родителей. Гособвинитель попросил удовлетворить иск в полном объёме. Родные ребёнка при этом подчёркивали, что главное для них — не размер компенсации, а чтобы виновные в смерти девочки понесли ответственность.

Представитель семьи потерпевших Борис Ченцов подчеркнул, что по уголовному делу проводились четыре экспертизы.

— Мы настаиваем, чтобы они установили механизм и причину смерти. В больнице и при патологоанатомическом исследовании у девочки брали анализ, чтобы определить, какой вирус вызвал болезнь. Но оба анализа утратили в больнице, — заявил в прениях юрист. — Ребёнок умер не от смертельного осложнения. Вся совокупность доказательств указывает, что врачи могли и спасли бы её, если бы применили клинические рекомендации.

Отец умершей девочки Андрей Козачек в суде сообщил, что за день до гибели дочь была здорова и жизнерадостна.

— В пятницу она весёлая из садика вперёд родителей бежала, радовалась жизни. До этого она никогда не попадала в больницу ни с какими заболеваниями. А в субботу ей стало плохо, она закашляла, одышка появилась. Вызвали скорую, [увезли] — и в этот же день моя двухлетняя дочь умерла, — сдерживая эмоции, рассказал Андрей Козачёк. — В больницу как привезли, она начала матери жаловаться на горлышко. На что вот такая вот помощь поступила. Ребёнку всё хуже и хуже становилось, а врач ничего не давал, никаких сведений, хотя у них и образование было. Ребёнок не получал нужного кислорода, потому что у неё происходил отёк гортани. Диагноз «ларингит» ей поставили сразу в скорой помощи. А его тяжесть Вьюковой и Богданову не удалось определить. Из реанимации дочь [врачи] принесли к жене в палату. Вместе с баллоном с кислородом. Сказали: «Держите масочку, может быть, ей здесь получше станет». А когда дочь умерла, мать даже не пустили к ней. Она дернулась в реанимацию, а ей врач крикнула: «Куда ты? Там дочери твоей уже нет, она уже в морге». Жена в шоковом состоянии. Я её посадил в машину, думаю, пойду сам всё узнаю. Я даже не понял, что с дочерью случилось. Как может ребёнок [до этого] здоровый в больнице умереть? Захожу в больницу, меня сразу усаживает начмед. Вышел Богданов, говорит: «А вы, что ли, отец? Идите с матерью [девочки] разбирайтесь. Она сказала, что накормила её печеньем с мёдом. Всё возможное сделали, мы не спасли вашу дочь». Я протянул ему руку, чтобы поблагодарить за помощь. А он удивился даже: «За что? Я же ничего не сделал».

Мать девочки подчёркивала, что дочь росла здоровой и за это время болела ОРВИ всего дважды.

— Она активная очень была. Она очень рано начала разговаривать. И в больнице она пыталась объяснить, что у неё горлышко, она задыхается. «Помогите мне, тётя!» — она кричала. Я это хорошо помню. Этот вид её белого лица и как она кричит, как она задыхалась у меня на руках — всё вывалено, дышит ребёнок тяжело. На что мне отвечали: «До трёх суток бывает такое. Мамочка, успокойтесь», — рассказала в суде женщина. — Сколько ещё нужно резонансов, чтобы оборудовать вашу больницу? Это XXI век, в конце концов! И то, что я видела своими глазами, то, что делали эти люди — они практически не делали ничего. Я не собираюсь на них клеветать или обвинять. Я не знаю, что ещё надо сделать, чтобы дети так больше не умирали.

После смерти дочери женщина вновь забеременела. Недавно её малышке исполнилось два года. Рождение девочки дало супруге Андрея Козачка силы продолжать жить.

— Я всё время смотрю на неё и думаю, как бы не случилось ничего, чтобы не попасть в эту больницу. Я просто этого не переживу! В этом году моей дочери было бы пять лет. Младшая дочь уже знает о ней. Она подходит к её портрету, говорит: «Я такая же, как она». Старший сын тоже, конечно, очень пострадал. Он страдает, что такое в нашей семье получилось, — срывающимся голосом поделилась переживаниями мама погибшей в больнице девочки.

Отец малышки добавил, что в выписке по результатам вскрытия причиной смерти его дочери указали двустороннюю вирусную генерализованную пневмонию. Но возбудителя этой пневмонии так и не определили из-за якобы утери бак-посева при транспортировке.

Мужчина написал заявление в прокуратуру, Следственный комитет и Росздравнадзор. Он был уверен, что к летальному исходу привёл неисправный аппарат ИВЛ, и подчёркивал, что в этой же больнице скончался маленький мальчик.

Наличие нарушений при оказании помощи дочери Козачков подтвердил Росздравнадзор. Но даже после смерти девочки, по словам её отца, медики продолжали использовать устройство, пока он не обратился к председателю Следственного комитета России Александру Бастрыкину. После приёма в Златоусте сразу же возбудили уголовное дело по пункту «в» части 2 статьи 238 УК (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшее по неосторожности смерть человека) и изъяли аппарат ИВЛ. А следом глава СК уволил руководителя следственного отдела по Златоусту Александра Морозова.