Александр Кузнецов, начальник управления по делам образования администрации Челябинска: «Не ошибается тот, кто ничего не делает»

Окончив исторический факультет ЧелГУ, Александр Кузнецов и не подозревал, что, поработав немного учителем, а затем организатором внеклассной работы, уже в 27 лет станет директором школы №41, а потом – и начальником Управления образования администрации Челябинска.

– Александр Игоревич, в сфере образования вы человек известный. Чувствуете ли свою популярность?

– Конечно, чувствую. Должность у меня публичная, поэтому приходится активно общаться и с родителями, и с педагогами, и со средствами массовой информации. Несомненно, это присутствует.

– К вам ежедневно обращается столько людей – и все со своими проблемами. Кто-то по делу, а кто-то просто негатив выплескивает... Как хватает терпения и сил всегда спокойно реагировать?

– Спокойно реагировать не всегда получается, к сожалению. По крайней мере, внутри все равно переживаешь. Внешне пытаюсь себя сдерживать в каких-то ситуациях, потому что эмоции, на мой взгляд, чаще всего не помогают делу.

То, что люди обращаются чаще всего с какими-то проблемами, это вполне естественно. Радостями мало кто делится, больше делятся бедами. Я прекрасно это представлял, когда давал согласие занять эту должность, поэтому сожалений не испытываю. Знал, на что иду.

– Вернувшись из армии, вы сразу стали организатором внеклассной воспитательной работы в школе №115. Как убедили Тамару Алексеевну Салфетову вас принять?

– Это не сразу было. Несколько месяцев я проработал учителем в 115 школе. Еще у меня были рекомендации от директора 93 школы, где начинал работать еще до армии. Я всегда активно занимался общественной работой, в том же райкоме комсомола, поэтому даже на тот момент был известен в узких кругах как человек и как специалист. Пока не очень опытный, но, видимо, мои старания были замечены. А Тамаре Алексеевне, конечно, большое спасибо, что доверилась молодому человеку и поручила достаточно ответственный участок работы. Тогда эта должность называлась организатор внеклассной воспитательной работы, теперь – заместитель директора.

– Как вам это помогло в дальнейшем? Почувствовали в себе уверенность?

– Я бы не сказал, что сразу почувствовал в себе уверенность. Это же приходит с опытом. А проблем в моей работе у Тамары Алексеевны тоже хватало. Я с сожалением вспоминаю ряд мероприятий, которые успешно провалил, будучи их организатором. Но, наверное, ни у одного человека без ошибок не обходится, в том числе и у меня. Я шишек набил изрядное количество. Другое дело, что я всегда старался делать выводы из своих ошибок и в дальнейшем их не повторять. Это способствовало моему профессиональному росту.

– Если не секрет, можете привести пример мероприятия, которое вы «успешно провалили» в молодости?

– Да, конечно! Это была организация школьной елки, 1989 Новый год. В спортзале нарядили елку. Я играл Деда Мороза, вожатая была Снегурочкой, дети какой-то спектакль готовили. Все бы хорошо, но мы не учли того, что спортзал – достаточно гулкое помещение, и голосов актеров было не слышно. Все старались, а внешнего эффекта никакого не было. Мероприятие получилось для самих актеров, а не для зрителей. Я потом очень переживал. Были жалобы родителей, которые присутствовали на празднике, состоялся и неприятный разговор с Тамарой Алексеевной, из которого я понял, как был не прав, когда не предусмотрел такие вот технические вещи, элементарные. И в будущем старался таких ошибок не повторять.

– Значит, учились на своих ошибках?

– Не ошибается тот, кто ничего не делает. Полезно учиться и на ошибках других людей, и я тоже стараюсь это делать: литературу читаю, общаюсь с более опытными коллегами. Я не чураюсь того, чтобы учиться до сих пор. Никогда не чувствовал, что я уже все знаю и все могу. Скоро мне уже 45 лет, но я до сих пор повторяю: я учусь. И буду делать это всегда.

«Ничего страшного в армии не происходит»

– Когда-нибудь представляли себя на месте директора? Например, в школьные годы...

– Ну, может быть, в очень отдаленных мечтах... Я был обыкновенным мальчиком. Как и все, в то время хотел быть и милиционером, и космонавтом, и пожарным, кем-то еще из героических личностей. (Улыбается.) Все было достаточно тривиально. Но вот когда уже стал постарше: выпускником школы, студентом ЧелГУ, тогда уже появились какие-то более реалистические планы. Я не знал, что буду директором школы, но знал, что буду всегда заниматься организационной работой. Мне это нравится.

Мой отец, на которого я всегда равнялся, говорил так: «Если ты будешь хорошим учителем, я буду счастлив». И я старался быть просто хорошим учителем. Это, видимо, способствовало тому, что потом стал неплохим администратором: директором школы, начальником Управления. И второе, что он мне всегда говорил: «Не стремись бегать с места на место. Поработай, где тебя поставили. На любом месте, если будешь работать хорошо, тебя заметят». И у меня, действительно, так жизнь сложилась, что я ниоткуда по своему желанию не уходил, меня везде переводили с повышением.

– Вы единственный ребенок в семье?

– Нет, у меня есть старший брат, он почти на 11 лет старше. Военный.

– А вы никогда не хотели стать военным?

– Хотел. У меня семья военная: и брат, и отец. И у меня было желание. Но подвело зрение. Уже тогда, по окончании университета, я не проходил по этой причине медкомиссию.

– То есть, если бы не зрение...

– Да, вполне возможно, что я бы сейчас носил погоны. (Улыбается.)

– Как относитесь к армии и всему, что с ней происходит?

– Да ничего там страшного не происходит. Я сам отслужил в армии рядовым. А что касается законодательства, общая линия, которую сейчас ведет правительство, мне импонирует. Армию переводят на контрактную основу. Я думаю, что это правильно. Но пока без призыва не обойтись. Армейская жизнь сурова, что греха таить, там тоже свои проблемы имеются. Но делать из нее монстра, который перемалывает наших детей, по-моему, глупо. Опыт этот все равно мне пригодился. Я, по крайней мере, не со слов знаю, что такое армейская служба.

«Спорт – очень хорошая вещь для школьника»

– У вас много друзей? Или, как часто бывает, один, но очень близкий и родной?

– В школе у меня почти не было друзей. Видимо, потому что семья военная, и мы часто переезжали. Я начинал учиться в 40-й школе, в третьем классе мы уже переехали на север на Нижнюю Колыму, поселок Черский, затем, через два года, – в Якутск, там я учился до восьмого класса. В девятом классе перешел в другую школу – еще раз сменил коллектив. И десятый класс заканчивал уже снова в Челябинске в школе №40. Поэтому устойчивых дружеских связей на уровне школ у меня, к сожалению, не сложилось. Хотя опыт общения, опыт вливания в новые коллективы оказался полезен. Не все было гладко, у школьников ведь знаете как? Новенький пришел – надо его испытать и так далее, я через это прошел, и прошел неоднократно.

А вот, пожалуй, товарищеские хорошие отношения у меня сложились только в вузе за пять лет учебы на истфаке. К сожалению, мой ближайший друг умер несколько лет назад... Друг, я понимаю, это человек, которому можно все рассказать, открыть душу. Таких друзей с тех пор больше не появилось. Товарищей достаточно большое количество, а вот друзей, в полном смысле этого слова, сейчас, наверное, нет.

– Как испытывали «новенького»?

– Это все настолько примитивно! (Смеется.) Испугать, побить... Помню, пришел в девятый класс, хулиганы подошли и говорят: «Ты тут сильно не выеживайся, а то побьем». А после этого они меня встретили на тренировке по каратэ. Все это было очень красиво, в диковинку в 80-е годы: кимоно... в общем, экзотика. И тогда была такая немая сцена, все эти хулиганы с тех пор с большим уважением со мной общались. (Смеется.) Так что самого даже вида оказалось достаточно!

– Значит, детям для самоутверждения в школе нужен спорт.

– Я считаю, что спорт – это очень хорошая вещь для любого школьника, и стараюсь своих детей (у Александра Игоревича две дочери, окончили третий и шестой классы, – прим. автора) к этому делу приобщить. Некоторые считают, что спорт мешает учебе. Мне он никогда не мешал. Я всю жизнь занимался какими-то видами спорта. К сожалению, нигде высокого уровня не достиг, опять же из-за переездов.

В первом классе меня отец отвел в хоккейный клуб «Трактор», и два года я катался на коньках. Ледового дворца тогда еще не было, и мы занимались в открытой хоккейной коробке на ЧТЗ. Параллельно играл в шахматы. На севере я пошел в секцию баскетбола, а в старших классах занимался вольной борьбой. Грамоты есть, медали за призовые места на городских соревнованиях по вольной борьбе. В теннис играл немного, в футбол. Большинство видов спорта прекрасно представляю. Всегда два-три раза в неделю на какие-то секции я ходил. Повторюсь, я не считаю, что это мешает учебе. Наоборот – спорт дисциплинирует. Учился я очень хорошо: школу окончил с двумя четверками в аттестате.

В вузе у нас, к сожалению, не было баскетбольной команды. Но один замечательный парень – Андрей Кардопольцев из Сатки – прошел по факультетам и сумел собрать команду. Мы играли и занимались в свое удовольствие. Так что спорт был всегда в моей жизни.

– Сейчас тянет к мячу?

– Я много лет занимаюсь уже на ветеранском, так сказать, уровне. В баскетбол не играю, переквалифицировался на волейбол. (Улыбается.) Регулярно, раз-два в неделю мы с компанией собираемся и играем в волейбол вечерами. Стараюсь форму поддерживать.

«Мне гадалка предсказала, что я все деньги буду тратить на женщин»

– А своих дочек куда отдали, в какие секции?

– Они у меня перепробовали достаточно большое количество секций в первые годы учебы в школе. Сейчас старшая остановилась на волейболе. Младшая достаточно серьезно занимается плаванием. По словам тренера, у нее лучшие показатели в области в ее возрасте. Дома у нас с десяток ее кубков, много медалей, грамот. Она неплохо плавает всеми видами: на спине, и кролем, и брасом.

– Как в школе учатся, хорошо?

– Старшая отлично учится. Младшая, спортсменка, слегка похуже... и, к сожалению, в этом году есть даже тройка.

– Ругаете?

– Я тоже получал в школе не только хорошие отметки, хоть и учился довольно неплохо. Я понимаю, конечно, что тройка – это не очень хорошо, ведь это оценка их труда. Но мне важно видеть, понимают ли это дети. И я вижу, что понимают.

Переживать в этой ситуации бессмысленно – надо делать выводы. Я всегда из-за таких неудачных оценок провожу с ними спокойно «разбор полетов»: почему так произошло, смотрю, понимают ли, над чем нужно поработать.

– Как вам живется в «малиннике»: две дочки, супруга?

– Есть такой анекдот: «Мне гадалка предсказала, что я все деньги буду тратить на женщин. И вот, у меня жена и две дочери». Вот примерно то же самое. (Смеется.) У меня отец, кстати, всегда мечтал, чтобы в семье были девочки, но у него вот было два сына, а у меня – две дочери. Это тоже счастье! Порой, конечно, не всегда понятны желания и капризы женщин. Но это мелочи.

– Вы говорили о том, чему учил отец, а чему мама вас научила?

– Терпению. Я с восхищением на свою маму смотрю: как она нас троих терпела все эти годы? Потому что отец у меня очень своенравный, жесткий. И были, конечно, конфликты.... Ну какая семья без конфликтов? Матери приходилось несладко, да и сыновья подросли – каждый со своим характером. У нашей мамы просто ангельское терпение. Хотя ее иногда и пронимали наши выходки! Я никогда не забуду, как однажды в третьем классе в Черском произошел случай... Зима. Полярная ночь. С местными мальчишками мы пошли играть. У меня новые валенки были, новая шубейка. А играть отправились на территорию котельной. И там была огромная гора угля, присыпанная белым снегом. И мы давай на ней играть в партизан. И вот ползем, впереди снег.... и не видим, что за нами там черный след тянется. Ползем, ползем, ползем.... В общем, когда я пришел домой, уголь с меня сыпался просто! Мама как увидела это, говорит: «Снимай-ка валенки». Я снял, а она как этим валенком давай меня по всей квартире гонять! (Смеется.) Вот такое однажды было в нашей жизни. А так она, конечно, очень терпеливая! И очень любит нас с братом и до сих пор считает детьми.

«Споры вокруг ЕГЭ – излишни»

– Какой отдых считаете более эффективным?

– Я отдыхаю, когда переключаюсь с одного вида деятельности на другой. Еще порыбачить люблю и почитать.

– Что читаете?

– Перечитал по несколько раз все собрания сочинений, которые есть дома, всю классику: Достоевского, Толстого, Чехова, Бунина, Драйзера. Сейчас читаю сказки для взрослых Макса Фрая, до этого – Стругацких в который уж раз. Все это я читал будучи студентом, но сейчас почему-то решил перечитать. Хотя, конечно, читать художественную литературу удается не так часто. Очень много периодики, документов, которые приходится брать на дом, подписывать. Вот и сейчас сижу – подписываю (на столе лежит стопка бумаг для подписи, – прим. автора), 300-350 подписей за день я ставлю, меньше не получается...

– Подпись от такого количества раз как-то меняется? Первая от последней отличается?

– Да-да, к концу дня уже отличается! (Смеется.) Это точно!

– Александр Игоревич, а дочки у вас любят читать?

– Они не любят читать так, как мы с супругой. Но тем не менее старшая читает регулярно. Хотя телевизор и отвлекает. Как и большинство детей, она смотрит развлекательные сериалы. Мы ее ругаем за это. Младшая, когда будет достаточно быстро читать, надеюсь, все-таки полюбит чтение.

– Как относитесь к тому, что наши школы с внедрением ЕГЭ движутся по западному пути?

– Я не считаю так. Просто ЕГЭ – это использование опыта других государств. Независимая оценка качества знаний выпускников. И это правильно. Зачем изобретать велосипед?

Наша система ЕГЭ имеет все-таки российскую специфику, и меня радует то, что она за годы эксперимента существенно модернизирована и, думаю, дальше будет совершенствоваться. Сама по себе процедура нормальная, адекватная. И когда взрослые вокруг ЕГЭ начинают устраивать споры, я считаю, это совершенно излишне. Я вот со страхом вспоминаю, как выпускался из школы: сдавал 11 экзаменов, а потом еще четыре вступительных. То есть 15 экзаменов в течение месяца. Любой экзамен – это стресс. Было страшно зайти в аудиторию. Сейчас все проще. Чтобы получить аттестат, надо два экзамена сдать, да еще два – чтобы поступить в вуз. Всего четыре экзамена! А когда говорят, что плохо, что на экзамене нет личного общения, считаю, это тоже довольно натянутый минус. Общения должно хватать во время обучения в школе. А здесь – независимая, объективная оценка. Согласитесь, в личной беседе велика степень субъективизма. Что греха таить, в традиционной форме сдачи учитель может не только помочь.... Об олимпиадном движении тоже не стоит забывать: до 20% абитуриентов будут поступать в вузы, используя результаты олимпиад. Сейчас, на мой взгляд, вполне адекватная система проверки знаний сложилась.

– То есть вы в свое время с удовольствием написали бы ЕГЭ?

– Думаю да. В эмоциональном плане это было бы лучше. Помню, когда поступал в вуз, первый экзамен – историю – сдал плохо, на тройку. Но не потому что я историю плохо знал, а потому что сильно переживал, волновался. Пришел сдавать в восемь утра, а зашел в аудиторию лишь вечером, я просто перегорел, так сильно переживал. А сейчас все вместе зашли, несколько часов – и все.