Отец Игорь Шестаков, директор Челябинской православной гимназии: «Современному человеку проще на все махнуть рукой: пусть все идет как идет»

Настоятель Свято-Троицкого храма Челябинска, директор Челябинской православной гимназии, руководитель отдела по делам молодежи Челябинской епархии – протоиерей отец Игорь Шестков несет на себе серьезную нагрузку. Это один из священников-интеллектуалов нового поколения, кто доказал: служители церкви – личности отнюдь не отсталые, не келейные, как иногда представлялось многим.

Отец Игорь – человек публичный, он участвует в общественно значимых мероприятиях, не стесняется прямо высказываться по актуальным, даже острым вопросам. И слово его, как правило, веско и убедительно. Можно сказать, что это социально активный священник, прекрасный оратор, опытный пастырь и гражданин. Он горячо болеет за судьбу Отечества и готов его отстаивать, если понадобится, даже с оружием в руках.

Я все равно пришел бы к храму

– Отец Игорь, раньше священников в книгах или кино часто изображали как людей косных и невежественных. А сейчас это люди, как правило, с широким кругозором, часто высокообразованные. Что для вас стало отправной точкой, как вы пришли к вере?

– К вере меня привел достаточно сложный путь, и я пришел в православную церковь не потому, что это была сила привычки или мода – у меня была жажда познания. Я хотел понять, чему учит Русская православная церковь, что она проповедует, что она несет человеку, что она несет миру. Мне казалось, что именно церкви отведено несправедливое место. В советском обществе не принято было об этом говорить, церковь и ее деятельность оставались в маргинальной зоне. Люди церкви воспринимались как люди очень далекие от реалий жизни, над ними принято было посмеиваться, выставлять их людьми неадекватными, а у меня был огромный интерес: хотелось понять, что такое на самом деле церковь.

Конечно, придя в храм, всей церкви я не постиг и не познал, и не познал ее и сейчас, уже 24 года прослужив священнослужителем. Чем дальше я совершаю свое служение, тем больше я понимаю, насколько это вселенское явление – огромное, глобальное, разноплановое, многоликое.

Тогда жажда познания для меня была приоритетом, я искал откровения. Я услышал слово Христа, с которым познакомился сам, без посторонней помощи, и мне очень хотелось поверить это на практике. Поэтому я пришел в храм, когда это было абсолютно не популярно, и людей туда ходило мало, и были в основном бабушки. Это было в конце 80-х годов прошлого века…

– И вы были студентом?

– И я был студентом исторического факультета Челябинского государственного университета. Но это был мой выбор, мое свободное волеизъявление, никто меня к этому не подталкивал. Препятствия – ставили. И осуждали, и говорили о том, что делать этого нельзя, потому что это все напрасно, тщетный опыт, но я искал духовной жизни.

Когда я оказался в церкви, для меня все было очень неоднозначно и непонятно. Я оказался в мире, который совершенно не существовал до этого в моей реальной практике. Но это же не значило, что нужно от всего отказаться и сказать: «Я поторопился» – нет! И я очень благодарен Богу за то, что Господь меня привел именно в это время к храму Божию, к людям, которые в нем трудились. И для себя ответ на главный вопрос, что же такое духовная жизнь, я нашел. Я понял, что это прежде всего духовное самосовершенствование, путь, который я для себя избираю, и не нужно никого и ничего бояться, нужно просто следовать по этому пути. Потому что если тебя позвал Христос, позвало Слово Божие, то за этим надо идти, вот и все.

– Наверное, это стремление к идеалу, обычно свойственное человеку…

– Я искал откровения и мудрости, потому что информационный фон тех лет был весьма скуден, мы по обрывкам судили о том, что происходило вокруг нас. Наверное, я мог бы оказаться у баптистов или кого-то еще, они тогда уже существовали, но я был абсолютно убежден, что только русское православие является единственно возможным путем постижения духовного совершенства, путем постижения истины. Я никогда в этом не сомневался, меня никогда не привлекали другие религия и исповедания – только путь Русской православной церкви. И придя в нее, и столкнувшись с множеством проблем впоследствии, уже став священником, я всегда говорил себе: «Единожды присягнув на верность, я не могу отступить. Какими бы ни были времена, какими бы ни были сложности, проблемы, взаимоотношения, иерархическая дисциплина или что-то еще, я присягал Церкви, и я не могу отступить от этой присяги ни при каких обстоятельствах! Как бы ни сложилась моя жизнь и какими бы непреодолимыми ни казались мне препятствия». Я просто был убежден с самого начала, и другого духовного пути я не искал.

– Вам в семье привили такое отношение к церкви?

– Думаю, нет. Да, были бабушки, но они давали какое-то внешнее оформление, они не посвящали меня в богословские откровения или что-то еще. Это было мое внутреннее убеждение, которое я сформировал сам. Меня никогда не прельщали другие духовные практики. Я всегда был целенаправлен верой своих отцов, был убежден, что это дает определенную стабильность, это – правильно. И несмотря ни на какие треволнения и проблемы жизни, я к этому все равно бы пришел, рано или поздно. В любом случае не было бы дороги, которая провела меня мимо храма Божия. Я все равно пришел бы к храму.

Православие – это свобода во спасение

– Вы убежденный христианин, а многие отвергают веру, даже не зная ее основ. В чем, на ваш взгляд, красота и глубина православия?

– Красота и глубина православия и православного христианства заключается в том, что мы даже не можем оценить по существу своему, вместить своим разумом и своим познанием всего того, что открыто перед нами. Православие как явление вероисповедания – это, во-первых, свобода, и эта свобода – во спасение, когда ты осознаешь, что ты служишь истине, что ты следуешь за истиной. Это чувство не может быть сравнимо больше ни с какими другими чувствами.

Очень много суетного и ложного отвлекает человека от истины. Но когда ты соприкоснулся с истиной и когда истина сделала тебя свободным (как сказано в Священном Писании), когда ты понимаешь, что отныне ты всецело: твое тело, твоя душа, твое сердце, твое помышление – все принадлежит Спасителю и во всей совокупности своей подлежит спасению (если ты этого пути жаждешь и ты этот путь обрел!), выше этого не бывает уже ничего.

Все эти практики – раскрепощения, релаксации, отвлечения – все это настолько мелко для человека. Ведь главная-то задача – спасти свою бессмертную душу. И ты понимаешь: вот – это истина, ты часть ее, ты живешь в ней, ты ходишь в ней!

Любой нормальный здравомыслящий человек ищет света, познания, мудрости, радости, любви, свободы, веры. К сожалению, сегодня не принято об этом говорить, мы чаще говорим об «оформительской» части: вот ходите, молитесь, поститесь, исповедайтесь. Все это замечательно, но главная-то цель человека какая? Когда человек ощущает себя соработником Богу, когда он понимает, что он не просто Божье творение, но своим служением истине служит Господу. Молитвой, верой, исполнением заповедей, церковных канонов мы служим истине, мы изменяем мир, претворяем его в нечто другое.

Вот иногда люди ходят и говорят: «Что ж такое, что же бумажки-то валяются?» А подобрать-то сложно? Самим попробовать что-то в этом мире изменить? Ведь духовный мир точно так же устроен. Можно ходить и сетовать: «Господи, почему же так происходит? Почему ж мы так…» А что ты-то попробовал изменить во взаимоотношениях? Почему ты не обратишься к Богу как к Отцу и подателю благ, не скажешь: «Господи, мы твои чада, я твой сын (или твоя дочь), помоги нам! Мы готовы служить тебе».

Нужно понять, что Бог не хочет от нас жертвы. Он хочет от нас прежде всего отношения детского, когда мы выражаем свои чувства к Нему, когда понимаем, что мы – Его чада. И это очень важный момент, который на самом деле раскрывает всю красоту и глубину православия. И красота-то в чем? В том, что здесь человек свободен, только эта свобода – свобода во Христе! О чем говорит апостол Павел: «Я свободен, даже если я в заточении, даже если я в узах, даже если я схвачен, связан, я все равно свободен». Почему? Потому что бессмертие моей души – вот моя свобода! Вечность моего существования – в этой радости, в любви, в свете, в познании, в добре. Разве это мало?

Конечно, для некоторых людей это отвлеченные дефиниции. «Ой, добродетель, ой, познание – это вы о чем? Жить-то хочется сейчас, жить-то хочется теперь». А жить-то как? Ведь всякая жизнь тоже может быть регламентирована – либо нашими ошибками, нашими грехами, страстями и похотью, либо все-таки нашим желанием приблизиться к Богу, хоть в чем-то, хоть как-то! Быть образом веры, чести, любви.

И поэтому для меня красота православия заключается прежде всего не в его внешних моментах, хотя и об этом тоже можно поговорить. Православие – это удивительное, уникальнейшее явление, с точки зрения даже какого-то социокультурного контекста. Люди приходят в церковь, они в восхищении: «Ах, какой храм, какая икона! Как это дивно, как это красиво!» Они слушают песнопения церковные и говорят: «Мы как на небе побывали, так замечательно». Даже во внешней стороне мы можем это проследить. Но прежде всего глубина православия заключается в том, что оно глубоко теоцентрично и христоцентрично. Человек осознает себя частью Божьего мира, причем частью, которая не предопределена к погибели. Мы спасемся, если мы будем следовать истине, если мы будем славить Бога не нашими устами, а нашими делами. Если мы каждый день будем делать хоть какую-то малость для того, чтобы ощутить и понять, что мы действительно чада Христовы, и в этом отношении иного пути, иного духовного откровения нет. А с чем это сравнить?

В выживании ключевую роль играют мелочи

– Сейчас тревожная ситуация в мире, иные говорят: наступает конец времен. Обострились такие болезни в обществе, как жадность, потеря совести, стяжательство. С чего начать человеку, который хочет выжить, на что ориентироваться?

– Выжить – это хорошее слово, и я, пожалуй, за него зацеплюсь, потому что я – инструктор по выживанию. Это не образное выражения, не метафора, по своей прошлой деятельности я – инструктор по выживанию. Главная задача человека, который желает выжить, – понять, что стоит во главе ценностей. Главной ценностью является человеческая жизнь, приоритетно все то, что сохраняет человеку жизнь. Для чего ты спасаешь свою жизнь? Почему ты следуешь законам выживания? Ведь можно отказаться от борьбы за жизнь и просто уйти? Можно. Но жизнь – это тоже служение Богу. Жизнь – это желание исполнить, во-первых, заповедь, продолжить род, не дать остановиться человечеству в какой-то точке замерзания.

Вы знаете, чем хорошо выживание в дикой природе? Тем, что человек убирает все наносное, все ненужное ему. Чистая практика, это полезно. Вот мы берем вещь, разбираем ее и говорим: из этого можно сделать это, а из того – это. Оказывается, такая простая вещь, как авторучка, заколка для галстука, дужка очков может быть многофункциональной! Мы так изобретательны, когда дело касается нашей физической жизни и нашего спасения. Почему же мы так не изобретательны, когда речь идет о жизни духовной? Почему мы не думаем о том, что самая малая зацепочка здесь играет огромную роль для человека? «Господи, мы пришли к Тебе, мы переступили порог храма, исповедаемся, причащаемся. Все ли мы правильно делаем?» – «Ну конечно, правильно, потому что стараетесь ходить путем Христовых заповедей». Но будем внимательны к самим себе: а может, мы что-то упускаем?

В выживании ключевую роль играют мелочи. Если мы что-то упустили здесь, возможно, что-то потом не сработает без этого. Если во вчерашнем дне мы совершили большую ошибку и промах, послезавтра для нас встанет вопрос жизни и смерти. Точно так же и в духовной жизни: нет ничего малозначащего, нет ничего недостойного внимания.

Бывает и такая позиция: «Мы сейчас не умеем молиться, но мы не будем учиться, потому что это трудно, это тяжело, на это нужно много времени. Вот мы верим в душе, мы как-то особенно набожны, а молитву и пост отложим для тех, кто уже искушен». Стоп, подождите! А мы что, отказываем себе в каком-то развитии духовном? Мы что же, так и будем вечными младенцами, что ли? Рано или поздно любой ребенок хочет вырасти и говорит: «Ах, когда я буду взрослым?..» А мы что же, в духовном смысле не хотим быть взрослыми людьми? Вечно остаться на каком-то рубеже младенцев и не возрастать? Это невозможно, это абсурд.

Получается, что для нас очень важны навыки, которые мы приобретаем! Очень важно то, каков будет наш первый шаг в духовной жизни, если мы понимаем: «Да, я хочу творить добро, но я вижу, что это трудно. Готов я или нет?» Готовность творить добро у человека есть всегда, и стопроцентная. И совершенно необязательно, что он должен нести для этого какие-то серьезные материальные затраты, очень много физически трудиться.

Все начинается с малого, и нужно быть очень внимательным. Не нужно никогда забывать о том, что обида, которую ты нанес много лет назад, может однажды превратиться в большую проблему. Давай сразу научимся не обижать! Давай сразу научимся прощать! Давай сразу научимся сострадать другому человеку! Может быть, мы не можем помочь, но выразить сочувствие, сострадание неложное, нелицемерное – в наших силах. А не так: «Ах, как нам жаль! Но, видите ли, это ваши проблемы».

Иногда важны даже добрый совет, доброе слово, участливый взгляд – необязательно действие. Очень многое зависит от того, как люди себя ведут в этой ситуации. Готовность прийти другому человеку на помощь – это добродетель или нет? Я думаю, добродетель. Но ведь она же у нас потенциально есть! Ведь мы в состоянии все это сделать: и вы, и я.

Поэтому самое главное – это желание спастись, как и в выживании: «Я выживу, потому что знаю, что я разумный человек и я сильнее своего страха, своих сомнений, своей слабости, своей лени и своей трусости. Я буду выше этого!» И когда мои чувства будут обострены до такого состояния, что я пойму, что вопрос сохранения моей жизни зависит от меня самого – как и вопрос спасения моей бессмертной души, – тогда я буду делать шаги к этому спасению, как и к сохранению этой жизни. Никто, увидев болото и чистый ручей, не броситься пить воду из болота. Он скажет: «Слушайте, болото, конечно, замечательное, там лягушки квакают, оно приятно выглядит, но почему-то хочется чистой воды». Почему же мы отказываем себе в чистой воде в духовном смысле этого слова? Мы должны пить из чистого источника.

Учиться простоте и расставлять приоритеты

– Мы живем как на минном поле, многие – по законам животного мира, что делает нас порой невыносимыми, погружаемся в эгоизм и суету. Как от этого излечиться, с чего начать?

– Обычно мы прибегаем к советам старцев, людей, более сведущих в духовной жизни. И мне кажется, что главная борьба с суетой заключается в том, как человек относится к самому себе. Можно просто подчиниться этому чувству – мейнстриму – и плыть по течению. Но рано или поздно тебе надоест ждать, куда тебя вынесет, и ты захочешь приблизиться к какому-то берегу, и придется сделать усилие над собой. Современному человеку сложно себя постоянно отслеживать, фиксировать. Действительно, проще на все махнуть рукой: пусть все идет как идет.

Я не обладаю достаточно сильным духовным опытом, чтобы подсказывать: делайте так или иначе, просто советую всем быть внимательными к себе и окружающим людям, не упускать ничего. Бывает, случайно брошенный взгляд, случайно брошенное слово порождает гораздо больше проблем, чем сознательное целенаправленное усилие. Надо стараться делать так, чтобы это не имело тяжелых последствий.

Вот вы говорите: по законам животного мира, а там все чрезвычайно разумно устроено. Хищник никогда не съест больше той меры, которая ему дана природой.

– А почему человек-то так жаден?

– Человек жаден и завистлив, и наверное, это было всегда, потому что это разумное существо. Нужно учиться той простоте, которой нас учит Священное Писание, и нужно понимать, что в человеке важнее, правильно расставлять приоритеты в нашей жизни. Ведь зачастую мы становимся не только участниками и производителями проблем, но и жертвами ответной реакции жизни на нас. Это тоже очень важный момент.

Мы очищаем душу покаянием

– Церковь учит, что для спасения души надо каяться. А многие считают: зачем каяться? Я же не убил, не разбойничал…

– Ну и слава Богу, что не убил и не разбойничал. Покаяние нам необходимо, потому что грех – это то, что пачкает, оскверняет нас. Когда мы очищаем душу покаянием, говорим: «Господи, прости, мы согрешили пред Небом и пред Тобой!» – в этом нет ничего постыдного, и ничего противоестественного. Не нужно ждать «великого проступка»: вот я убил и наконец-то покаюсь. Слушайте, это же нонсенс!

Именно для того, чтобы не совершить более тяжкого и страшного греха, ты подвергаешь свою душу очистительному воздействию исповеди. Ведь и раздражение, и злоба, и все то, что даже не имеет материального воплощения, способны быть орудиями убийства – такими же, как нож или пистолет. Почему? Потому что когда ты ненавидишь, злишься, раздражаешься и желаешь плохого даже самым близким людям, неужели это не страшно? Неужели это не заставляет задуматься?

– Наверное, каяться должны все люди, хоть иногда, и независимо от вероисповедания?

– Во всех абсолютно религиях мира есть покаяние, даже в самых безразличных к человеку.

Все, что направлено на защиту жизни

– В свое время при вашем прямом участии было создано движение родителей, оно стало реальной силой?

– Вполне, оно живо и действует. Движение родителей осуществляет очень серьезную деятельность по защите семьи и материнства у нас в Челябинской области, постоянно выступает с акциями – например, против искусственного прерывания беременности и так далее.

Все, что направлено на защиту жизни, будет жить и без нашего руководящего участия. Потому что люди, объединенные этой идеей, понимают, за что они бьются. Они отстаивают самое главное – жизнь, семейные ценности. И это очень важно для современной России. Полагаю, что это должна быть стратегическая, генеральная линия наступления. Мы же не хотим персистенции, распыления до такого состояния, что мы уже исчезнем и перестанем отличать друг друга? Мы очень хотим быть самодостаточными, но в рамках наших традиций, которые сегодня побуждают все большее и большее количество молодых людей искать ответы на вопросы именно в ограде православной церкви.

Беда не может быть чужой

– Как вы относитесь к событиям на Украине, велика ли опасность для нас, для России?

– Опасность, конечно, есть, мы это чувствуем интуитивно. Но для того, чтобы дать большое, серьезное заключение, надо владеть полной картиной изнутри, а я сужу по тому же, что и большая часть обывателей, – по информации в официальных СМИ. Безусловно, мое сердце склоняется к поддержке тех, кто борется за свою независимость, свои права, отстаивает Славянск и Донецк, Мариуполь и Краматорск.

Я прекрасно понимаю, что это очень непростой выбор для России с чисто политической точки зрения. Это очень тяжелый путь, по которому наша страна идет на протяжении последних месяцев, но я этот путь приветствую, потому что, считаю, нам именно этого и не хватало. Дело все в том, что Россия всегда и во все времена осмысливала себя как военный лагерь. Главная проблема в том, что когда мы начинаем об этом забывать, приходит какая-то враждебная и чужая сила, которая нам постоянно об этом напоминает.

Нельзя рассматривать Украину в отрыве от контекста общероссийской истории. Поэтому то, что сегодня происходит на территории Украины, это происходит на территории нашей страны. Но только не в ее политических границах, а, скажем, в небесной проекции, с точки зрения исторической закономерности, исторического существования. Поэтому эта беда не может быть чужой. Тем более у меня очень много родственников на Украине, и я прекрасно понимаю, насколько сложно им сейчас, какой им приходится делать непростой выбор. Не знаю, с кем их сердце, потому что, к сожалению, с ними практически нет связи.

Но я знаю твердо только одно: правда победит. И если она даже не победит здесь, физически, то она победит в любом случае! Потому что восторжествует та справедливость, которая дана нам Богом. Только наша-то задача будет заключаться в том, поддержим ли мы это или нет, примем мы это или нет, как мы к этому отнесемся. И если мы поймем, что это исторический выбор нашей страны, исторический выбор нашего народа – значит, нам нужно сегодня как никогда говорить о единстве, о консолидации внутри общества, о скреплении общества.

Научить детей созидательному труду

– Гражданская позиция, как известно, формируется с детских лет. Как руководитель православной гимназии какие приоритеты вы перед собой ставите?

– Как руководитель гимназии я еще толком и не созрел, всего лишь с января управляю ею. У нас очень хорошая школа, у нас замечательные дети и очень хорошие родители. И мне бы очень хотелось, чтобы так было всегда.

А я со своей стороны, сколько Господь попустит мне быть здесь, очень бы хотел, чтобы все это умножалось, чтобы сегодня в наших детях православных мы видели продолжение тех устремлений, тех чаяний, которые мы испытываем сами, чтобы они были чадами нашей церкви, чтобы они были добрыми жителями нашего города и нашей страны, чтобы они были созидателями. Вот этому мы их должны научить: созидательному труду, готовности, желанию и стремлению трудиться, умножать славу своей семьи, своего города, своего Отечества. Вот это самое главное, и это самое трудное, я полагаю.

Во всяком случае я постараюсь сделать, чтобы гимназия именно так существовала и чтобы наши люди не чувствовали себя какими-то изгоями: «Вот, есть другой мир, а есть наш маленький мирочек. Мы в этом мирочке существуем, нам здесь очень хорошо, а когда мы выходим в тот, большой мир, то и не важно, что там будет». Я бы очень хотел, чтобы наши дети состоялись в этом огромном мире и чтобы каждый из них был носителем того, что мы хотим в них видеть, чтобы они опять же следовали за истиной, по пути Христовых заповедей, чтобы они знали и понимали, что от их труда и от их голоса зависит очень многое.

– И может быть, они стали той солью, которая не позволит разложиться нашему обществу?

– Да, и которая не потеряла бы силу…