Авангардный мастер-класс от Павловца

Об авангардистах – людях, которые весь мир хотели превратить в произведения искусства – в рамках фестиваля «Открытая книга» рассказал челябинцам литературовед, кандидат филологических наук, доцент НИУ ВШЭ Михаил Павловец. На мастер-классе московского гостя, таком же свежем экспрессивном, как само авангардное движение, побывал и наш журналист.

«Бобэоби пелись губы, вээоми пелись взоры», – читает знаменитое хлебниковское стихотворение Михаил Павловец. Аудитория в это время, уткнувшись в блокноты, старательно выводит на листах бумаги рот, глаза, брови. Все пытаются понять: чей портрет изобразил Хлебников? Вариантов масса, разброс – от девочки восьми лет до мужчины за 40.

– А не слишком ли женственный мужчина получается? – смеётся Михаил Павловец. – С пухлыми губами, нежным, кокетливым взглядом и бровками домиком?

Героиня стихотворения на самом деле – возлюбленная поэта, одна из сестёр Синяковых, девушка чуть старше двадцати лет. Между строк «Бобэоби» ясно читается признание в любви, но признание абсолютно авангардистское. Хлебников выразил свои чувства, слепив очаровательный образ из необычного набора звуков. Такое сделать мог только футурист.

Михаил Павловец рассказывает школьникам о футуристах как о самых ярких, эпатажных представителях русского авангардизма. Достаточно вспомнить их требование «бросить Толстого, Пушкина, Достоевского с парохода современности», сборники с названиями вроде «Дохлая луна», «Рыкающий Парнас», «Танго с коровами», идею использовать мешковину или обои в качестве обложки.

Лектор не случайно читает «Интернационал» (аудитория гимн на удивление хорошо помнит и подхватывает):

– Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем.

Эти строки из гимна революционной социал-демократии созвучны с настроениями и намерениями авангардистов вообще и футуристов в частности, отражают их жажду обновления, жажду полного переустройства. Цитируя Михаила Павловца, можно сказать о «новизне как основном критерии эстетической значимости и “творческом разрушении” авангардистов». Кроме того, литературовед называет ещё один важный принцип «революционного» направления в искусстве – радикальное расширение сферы эстетического – и, расшифровывая его, приводит просто потрясающие примеры.

– Понимаете, что это? – спрашивает Павловец, указывая на экран. Некоторые, в основном парни, узнают, прыскают со смеха. – «Фонтан» Дюшана. Произведение искусства.

«Фонтан» – наиболее известный реди-мейд – на самом деле является обыкновенным (только перевёрнутым) писсуаром. Реди-мейд (от англ. ready «готовый» и made «сделанный») «Википедия» определяет как «технику в разных видах искусства, при которой автор представляет в качестве своего произведения некоторый объект или текст, созданный не им самим и не с художественными целями». А Дюшан, подписывая своё имя под предметом отнюдь не высокохудожественным, доказывал: прекрасным может считаться всё что угодно – при условии правильной подачи.

– То, что художник называет произведением искусства, является произведением искусства, – немного по-издевательски улыбаясь, подытоживает Михаил Павловец.

Все кивают головами – может, они и не разделяют мнение литературоведа, но очень уж приятно соглашаться с этим человеком. Его активная жестикуляция, довольно громкий и энергичный (действительно энергичный) голос, да ещё и цитирующий большие отрывки и даже целые стихотворения Хлебникова, Маяковского, Кручёных, Каменского, бьют наповал.

– Когда весь мир, и себя в том числе, воспринимаешь, как произведение искусства, то что делаешь, когда произведение тебе не нравится? Уничтожаешь, правильно. Так случилось с Маяковским: поэт был недоволен собой и поэтому решился на самоубийство. В этом – опасность авангардизма. Он, как видите, не только свежий, яркий и энергичный, но ещё пугающий и тревожный.

Авангардисты в 19–20 веках расширяли область эстетического, но движение их было довольно противоречиво и не совсем безопасно для человеческой психики. Михаил Павловец в 21 веке расширяет представления об авангарде. И очень важно то, что лекции его абсолютно безвредны – а для людей, увлечённых литературой или просто стремящихся к саморазвитию, – даже очень и очень полезны.